Ян Таировский. О самом себе. Рус. Бел
Ян Таировский
Влюблены мы в поэзию Яни.
Написал он сто тысяч стихов.
Для одних он - смиреннее лани,
Для других - кровожадней волков.
Лоб широк, будто лавочка в сквере,
Хочет мысль там экспромтам служить.
Рот - как грот, он подобен пещере.
Можно кофе ему предложить.
Подбородок, два уха, два глаза
Подарила Природа ему.
Оседлал он однажды Пегаса
И летает везде потому.
Любит видеть, как светится чудно
Нежный веер рассветных лучей.
На руках обнаружить нетрудно
Десять пальцев и десять ногтей.
Сотни книг у него есть на полках.
А ещё у него есть ноутбук.
Интернет он включает, филолог,
И выходит на сайт, как на луг.
- Ах, как время,- вздыхает он,- мчится!
Лик щетиной седою оброс.
Нет у Яни желания бриться,
А под шапкой не стало волос.
В куртке ходит он или в тужурке.
Ночью смотрит он сны, если спит.
- Эй, сыграем-ка дедушка, в жмурки!-
Быстроногая внучка кричит.
Он не любит роскошного барства,
Как не любит ходить о жаре.
Покупает в аптеках лекарства,
А в ларьках - в упаковках пюре.
Но в карманах не прячет он фиги
И не ходит надутым без слов.
Если б выпустить смог свои книги,
На полсотни хватило б томов.
Говорят, будто он - остроумен
И, как ветры весенние, шал.
Жил он в Мурманске, Ялте, Сухуми
И поэтов в Чечне посещал.
В этих строчках не всё отразится.
Был и в Риге, летал на Урал.
Был в Карпатах, на озере Рица
И в холодную Каму нырял.
Авторучка - остра, как рапира.
Фельетон был похож на фонтан.
Перевёл все сонеты Шекспира.
Дан ему академика сан.
Спирт не пьёт и не курит махорку.
Клевету ненавидит и лесть.
Переводит с испанского Лорку...
Как приятно, что он у нас есть!
***
Анатоль Яни пра самога сябе
Закаханы мы ў паэзію Яні.
Напісаў ён сто тысяч вершаў.
Для адных ён - пакорлівей лані,
Для іншых - крыважэрней ваўкоў.
Лоб шырокі, быццам крамка ў скверы,
Жадае думка там экспромтам служыць.
Рот - як грот, ён падобны пячоры.
Можна кава яму прапанаваць.
Падбародак, два юха, два вочы
Падарыла Прырода яму.
Засядлаў ён аднойчы Пегаса
І лётае ўсюды таму.
Кахае бачыць, як свеціцца цудоўна
Далікатны веер світальных прамянёў.
На руках выявіць няцяжка
Дзесяць пальцаў і дзесяць пазногцяў.
Сотні кніг у яго ёсць на паліцах.
А яшчэ ў яго ёсць наўтбук.
Інтэрнэт ён уключае, філолаг,
І выходзіць на сайт, як на сенажаць.
- Ах, як час,- уздыхае ён,- імчыцца!
Аблічча шчаціннем сівою аброс.
Няма ў Яні жаданні галіцца,
А пад шапкай не стала волас.
У куртцы ходзіць ён ці ў тужурцы.
Уначы глядзіць ён сны, калі спіць.
- Гэй, згуляем-ка дзядуля, у хованкі!-
Хутканогая ўнучка крычыць.
Ён не кахае раскошнага панства,
Як не кахае хадзіць пра жар.
Купляе ў аптэках лекаў,
А ў ларках - у пакаваннях пюрэ.
Але ў кішэнях не хавае ён дулі
І не ходзіць надзьмутым без слоў.
Калі б выпусціць смог свае кнігі,
На паўсотні хапіла б тамоў.
Кажуць, быццам ён - дасціпны
І, як вятры вясновыя, шал.
Жыў ён у Мурманску, Ялце, Сухумі
І паэтаў у Чачні наведваў.
У гэтых радках не ўсё адаб'ецца.
Быў і ў Рызе, лётаў на Ўрал.
Быў у Карпатах, на возеры Рыца
І ў лядоўню Каму ныраў.
Аўтаручка - вострая, як рапіра.
Фельетон быў падобны на фантан.
Перавёў усе санеты Шэкспіра.
Дадзены яму акадэміка сан.
Спірт не п'е і не паліць махорку.
Паклёп ненавідзіць і ліслівасць.
Перакладае з іспанскага Лорку...
Як прыемна, што ён у нас ёсць!
Перевод Максима Троянович
Свидетельство о публикации №121051303385