Моя любовь 1968 года

Белые ночи. Томление духа.
Сто часовых поясов от Москвы.
Я вам привычно желаю «ни пуха».
«К чёрту» меня посылаете вы.

К чёрту? Пожалуйста. Но ведь как будто
я же и так у него на рогах:
август, но над ослепительной бухтой
сопки стоят в прошлогодних снегах.

Это начало ледовой эпохи.
Климакс природы. Холодная муть.
Только позвольте, как мы ни плохи, –
Наталья Владимировна, заглянуть 

в наши отнюдь не прозрачные судьбы,
в оторопь, ждущую нас впереди,
в мир, не разгаданный даже по сути,
как ни старайся, куда ни иди.

Вы поступаете в вуз театральный.
Нет, не получится. Эка беда…
Значит, замужество. Так тривиально?
Я не ревную… – а всё-таки – да.

Белые ночи. Бесстыдные зори.    
Раз навсегда обозначенный путь.
Солнце гуляет по самому морю
И не решается в море нырнуть.

Письма идут месяцами, как будто
пешим порядком на Крайний Восток.
Я не забуду цветок незабудки,
вложенный между талантливых строк. 

Мне не забыть парадоксы Эйнштейна:
всё относительно в мире людей:
боль – очистительна, жизнь – не смертельна,
нежность – с отсрочкой на восемь недель.

Тонкая прелесть почтового флирта!..

Всё хорошо. Только наискосок
не цензурованные Главлитом
радиоволны стучатся в висок.

Наискосок – это с юга на запад,
мимо театра и мимо любви
нас поглощает тревожное завтра,
густо замешенное на крови.

Завтра в далёком селении Прага
Будет разорвана ткань бытия.

…Белая ночь. Роковая бумага.
Кончилась светлая юность моя.

1998