Лесной суд

     как бы басня

У Волка трудная судьба:
ему природа порешила
питаться всякою скотиной,
да не обидится она.
Скотине тоже нелегко:
зимой ведь травку не отыщешь,
да и в иное время рыщешь,
рискуя собственным брюшком.
Так что за блажь корить судьбу,
искать повсюду справедливость,
выпрашивать наивно милость,
с обидой дуться на крупу!

Но нет: собралось дикое зверьё,
вся, так сказать, лесная челядь,
чтоб мненье выразить своё,
и ну на Волка дружно блеять.
Топтанье гневное лосей,
свист барсуков, рычанье рыси,
ворчали крот и муравей,
куница, тетерев и крысы.

Откуда тот пошёл сыр-бор?
Бузу устроил Волк в чащобе:
с его подачи зайцев хор
так про Медведя сквернословил,
что от развязности такой
зверьё всё сплошь пришло в расстройство:
кто полагал всё клеветой,
кто верил в заячье геройство.
Науськивая зайцев, Волк
пообещал им снисхожденье,
мол, прекратит свой произвол,
не съест их по обыкновенью.

Волк в окружении зверей,
их возмущённый отношеньем,
оскалился аж до ушей и злобно,
даже с отвращеньем
завыл: «Судилище в лесу!
Вот до чего дошли вы, звери!
Творя несправедливый суд,
все лебезите пред Медведем!».

Медведь тут хмыкнул недовольно:
«До Волка мне и дела нет,
ему положено, пусть воет,
а зайцы пусть дадут ответ.
Чем обижал я лопоухих,
что так ругаются они,
разносят небылицы слухи,
в которых пакости одни?». 

Донёсся зайцев смелый писк:
«Отгрохал ты, Медведь, берлогу
и в ней увеселяешь лис,
а нам – грустить в норе убогой».
Когтями заскрипел Медведь.
«Ну, так. Поотрываю уши,
когда продолжите так петь,
всё продолжая Волка слушать».

Мораль тут где?
Морали нет.
Всё аморально изначально.
И кто глядит на всё с печалью,
тому прощенья точно нет.
По гнусной морде Волку дать
иль пнуть копытом прямо в зад –
так это может выйти боком,
фривольно обращаться с Волком.
Проговорился «изначально»,
так стало страшно самому.
В лесу как жили, так живут
не басенно, а натурально.