К Сретенью Господню

Ученый и благообразный,
В законе сведущ и в делах,
Искусный муж, на случай разный
Искал в пророческих словах
Причины всех недоумений
И разъясненье откровений.
 
Он имя Симеон носил.
От юности благочестивым
И добродетельным пребыл,
Грехам не поддавался льстивым.
И совесть добрую хранил
Во всем, на что хватало сил.

Он с детства изучал Писанья,
Знаком с преданием отцов,
О приношеньях оправданья
Знал рассужденья мудрецов.
Его пытливый ум искал
Того, что Бог предначертал.

Его смущенье одолело,
Он соблазняться начинал.
Сначала робко, дальше – смело,
Свое сомнение выражал:
Не мог понять и допустить,
Как деве мыслимо родить.

Решив, что глубиной столетий
Пророка голос искажён
И недоразуменья эти
На правду переправит он,
Как надо правильно читать
Он всем пытался рассказать:

“Рождать детей жене уместно,
А деве – вопреки природе.
Об этом нужно повсеместно
Провозгласить во всем народе”.
И слово в повести святой
Хотел стереть своей рукой.

Но святотатства не случилось,
Господь хранил его в тот час.
Вдруг сердце сладко умилилось
И он услышал Божий глас –
О том, чего не разумеешь
С Моим пророком спорить смеешь?

Но у тебя душа чиста,
Ты хочешь истины добиться,
Она прекрасна и проста,
Ей предстоит на мир излиться
Во славе благости Моей.
Ты будешь жить до этих дней.

Прошли года с того мгновенья,
Седою стала борода.
Он звал в пылу благоговенья:
“Когда же, Господи, когда
Больному сирому народу
Пошлешь надежду и свободу?”

Но с чем труднее примириться?
С налогом власти иноземной,
Иль с тем, что Божия десница
Не хочет жертвы лицемерной?
Мессию ждали как героя,
Себя мечтами беспокоя.

Хотели сильного царя
С непобедимым легионом,
Чтоб жемчуг, высушив моря,
Собрал для них на дне соленом.
Оставив суд, закон и милость,
Давно попрали справедливость.

И Симеон, всё это зная,
Не оставлял своих молений –
Просил у Господа, стеная,
Своим собратьям вразумлений.
И Духом вразумляем сам,
Он приведён был в Божий Храм.

Там по обычаю вершился
Обрядов разных ритуал –
Ягненок в жертву приносился,
Левит динарии менял,
Один платил за очищенье,
Другой –  ввергался в запрещенье.

Всё то, что тайной откровенья
Им преимущество давало,
Творилось без благоговенья,
Привычкой суетною стало.
Но взгляд смиренный дивных глаз
Увидел старец в этот раз.

Жена и муж – чета благая,
Младенца трепетно держали.
Птенцов для жертвы предлагая,
Повиновенье выражали.
И сердцем понял Симеон,
Что тайне сопричастен он.

Господь к его душе воззвал,
Открыв, что значит та картина:
“Здесь то, что ты понять желал –
Вот Дева, что имеет Сына”.
Он взял Дитя, благословил
И голос к Богу обратил:

Владыка! Повелитель мой!
Раба Ты ныне утешаешь.
Исполнен Твой глагол святой
И душу с миром отпускаешь.
Спасенье, Солнце среди ночи
Смогли мои увидеть очи.

Перед лицом у всех людей,
Для просвещенья всех племён,
Для паствы избранной Твоей
Тобою этот Свет рождён.
Его сиянье бесконечно,
Непостижимо и предвечно.

И муж и Дева, слыша это
Тому не мало удивлялись –
Не в дальних городах, ни где-то,
А здесь пророчества сбывались.
Но Симеон ещё сказал
О том, что Духом созерцал:

“Вот, на соблазн и пререканье
Дарован Сей народам многим.
На отпаденье и восстанье,
На суд и милость нам, убогим.
А в душу Матери жестоко
Оружьем скорбь войдет глубоко.

И помышления сердец
Тебе откроются с мольбою.
Твой Сын явился наконец,
Он освятит людей Собою”.
Всё, что о Сыне возвещалось
На сердце Матери слагалось.

Как тот Богоприимец, встрече
Всё человечество причастно.
Ушли мы на страну далече,
Но ищут нас, и не напрасно.
Десницей сильною,  но нежной
Содержит Сын весь мир безбрежный.