Маргарита человек разумный часть 381

Маргарита человек разумный часть 381

Наконец, в конце сентября, на сцену вышло третье существо. Константин Александрович Дьяков, русский офицер в отставке, сотрудник гар-низона Лагодехи (Груз. ССР) поведал нам о трех своих встречах с диким человеком в районе Алазани.
Последний раз он видел его за три недели до нашей беседы. Группа офицеров, охотников, расположилась у костра. Внезапно, к ним из леса вышел крупный, мужчина, весь обросший густыми, вьющимися, черными волосами. Лицо нельзя было рассмотреть из-за покрывающей его расти-тельности и свешивающихся с головы спутанных длинных волос. Под мышкой он держал двух умерщвленных черепах. Несмотря на свирепый вид, существо скромно уселось метрах в десяти от костра. Брошенную ему офицером колбасу оно жадно проглотил большими кусками, не разжёвывая.
Предыдущая встреча состоялась в том же месте, в декабре 1958. Больше всего Дьякова поразило тогда то, что вместо того, чтобы улечься поблизости от костра, – ночь была исключительно холодной – существо отошло на несколько десятков метров, вырыло себе ложе в сыром, холод-ном прибережном иле и провело там ночь. Вокруг таза, существо носило пришедшие в полную ветхость и потерявшие всякий цвет… трусы. При первой встрече Дьякова с существом два года назад, этот костюм имел более приличный вид. Тогда же существо еще говорило довольно связно по-русски, хотя оно бормотало вовсе не то, о чем его спрашивали. Теперь же, оно не говорило, а лишь издавало нечленораздельные звуки.
Со слов старика-паромщика, это существо появилось в Алазанском лесу три года назад и является, невидимому, беглым заключенным или сумасшедшим. Встречался он в радиусе 20-30 километров. 3 октября, мы вместе с Дьяковым выехали на это последнее место встречи, захватив колбасу и изрядную порцию люминала. В ту ночь существо не явилось. На следующий день установилась хорошая погода, мы боялись пропустить каптара и вернулись в Белоканы. Вскоре мы услышали о присутствии подобного одичавшего человека, дикого Сулеймана, в районе Нухи. Говоривший с нами житель Нухи приглашал нас к себе и обещал, что в течение нескольких дней мы его наверняка увидим. К сожалению, как всегда, наша малочисленность и отсутствие транспорта не позволили нам выехать в Нуху, расположенную в 90 км к востоку от Белоканы.
К концу сентября мы узнали о том, что в одной семье хранится тали-сман – кость каптара, некогда содержавшегося и скончавшегося у старшего поколения семьи. Через день мы разыскали кость – это быоа, по-видимому, левая надпяточная кость. Члены семьи сообщили, что каптар был изловлен дедом в районе Бадиаури, в 55 километрах на востоке от Тбилиси (!), что и теперь там каптар водится во множестве и многим жителям известен.
16 октября я выехала в эту маленькую азербайджанскую деревню, вкрапленную на грузинской территории. Одного взгляда на окружающий ландшафт было достаточно для того, чтобы поставить под сильное сомне-ние достоверность семейного предания. Деревня расположена в 15 кило-метрах к югу от невысокого Кахетинского хребта и речки Иори, в совер-шенно обнаженной, выжженной солнцем, слегка всхолмленной равнине, переходящей западнее в Ширакскую степь. Внимательно изучив в бинокль простирающиеся на десятки километров, покрытые скудной травой, уны-лые пространства, я решительно не обнаружила на них ни одного укрытия, растительного или скального, могущего приютить каптара.
Местные члены семьи, в том числе и 80-летний дядя, ничего не знали о данном каптаре и его кости, хотя о существовании вообще каптара им было известно. Однако, здесь каптар называется не каптаром. Он носит другое имя и это название грозно прозвучало в моих ушах. Здесь каптару имя – джин! Он так же белоснежен, как его белоканский сородич и так же предается верховой езде, заплетая в гриве косички. Однако приближение к центрам цивилизации наложило свой отпечаток на культурное развитие каптара.
Не удовлетворяясь спортивными занятиями, он отдает дань и Терпсихоре. Один из моих собеседников был свидетелем, несколько лет назад, в 2 часа ночи, небольшого камерного концерта, данного группой каптаров-джинов в соседней рощице: одни играли на барабане, вторые приплясывали, в то время, как третьи сопровождали выступление хоровым песнопением. Все участники самодеятельности сгинули во мраке, как только мой собеседник трижды повторил начало молитвы: «Писси, мулла…».
С грустью я всматривалась в кроткие глаза моего нового друга, в его живое лицо, так откровенно отражающее все чувства – удивление, страх, любопытство – которые ему довелось пережить в ту ночь, и думала о том – какова цена всему собранному нами в Белоканы материалу? Ибо в одном я была убеждена – к несчастью, мой собеседник мне всё это наврал…
Единственное утешение я находила в том, что жители села являются потомками давно покинувших родные земли азербайджанцев. Рассказывали они о джине неопределенно, общими фразами, и за исключением упомянутого свидетеля, никто его не видел.
17 октября я вернулась в Белоканы. Здесь меня ожидала телеграмма из Москвы: вывезенная Мережинским кость каптара принадлежала домашнему буйволу. Итак, мы прожили в Белоканах и прилегающих к нему селах немногим больше месяца. Мы имели беседы с десятками, если не сотнями местных жителей – лезгинами, аварцами, азербайджанцами, армянами, русскими, персами и т.д. По их отношению к проблеме каптара, всех жителей можно разделить на три, количественно очень неравноценные, группы.
Представители первой группы, наиболее многочисленной, слышали, главным образом, от стариков рассказы о каптаре и относятся к ним иро-ниически. Они не верят в существование каптара. Среди них много охотников, которые считают невероятным, чтобы на протяжении многих лет походов по окрестным горным лесам, они никогда не встретили бы самого зверя или следов его жизнедеятельности, если подобный зверь существует. Рассказы о каптаре они относят к числу суеверий невежественных людей, еще находящихся в плену пережитков магометанства.
Мусульманство хранит до сих пор прочные корни в народе, и мы могли заметить, что центральные органы уделяют ему большое внимание. Так, почти нет номера «Бакинского рабочего», который бы не содержал статьи, заметки или фельетона, посвященных борьбе с муллами и проповедуемым ими учением. Нам, чужестранцам, не удалось выявить тайные нити, связывающие каптара с Аллахом, но нет сомнений, что в представлении верующих такая мистическая связь существует.
Не трудно понять досаду и раздражение руководящих лиц, ответственных, в частности, и за моральное воспитание своих подопечных, при появлении никому неведомых людей, командированных за каптаром самой Академиией Наук СССР, как всюду объявлял Мережинский, не считаясь с нашими протестами.
«Вы мне тут всю антирелигиозную работу разрушаете. Вы взбудоражили весь город и приехали помогать мулле», – раздраженно говорил нам первый секретарь райкома партии во время упомянутой беседы. Такое же, очевидно, недоумение вызвало бы в Рязанской области появление экспедиции Академии Наук, заверяющей председателей колхозов в существовании русалок и обещающей 50.000 рублей за их труп.
Вторая группа, также довольно значительная, насчитывает лиц, которые вообще никогда ничего не слышали о каптаре.
И, наконец, очень малочисленная группа очевидцев. Это люди разных возрастов, различных уровней образования и развития, друг с другом, обычно, не знакомые. Их рассказы всегда очень кратки, лаконичны и лишены стремления произвести впечатление. Подробности следуют только в ответ да вопросы, после того, как был заслушан рассказ.
В большинстве случаев подробности (глаза, рот, шерсть) отсутствуют, т.к. рассказчик, сильно перепуганный, бежал от каптара. Он в этом сознается, зачастую под смех и насмешки аудитории. Он не выдумывает деталей. Просто, он этого не видел, не заметил или забыл. На наших глазах нередко разгорались ожесто-ченные споры между очевидцем и неизбежными свидетелями беседы, любопытствующими зеваками. «Нет каптара. – уверяют они. – Он тебе со страху привиделся». «Я тоже так думал раньше, – огрызается рассказчик, – посмотрим, как ты будешь выглядеть после встречи с ним».