Когда ещё мы были просто звери,

Когда ещё мы были просто звери,
во временной немыслиой дали,
однажды в небесах открылись двери,
и к нам собаки с кошками вошли.

В пещерах наших сели у порога,
хвостами нам приветливо маша,
и с нами шли по жизненным дорогам,
и в дружбе с ними выросла душа

от простодушного своих же людоедства,
до:"Возлюбите ближних, как себя!"
От человеческого страшненького детства,
до нынешних времён они, любя,

везде и всюду нас сопровождают,
чтоб от самих себя оберегать,
и, как в Египте Древнем, помогают,
нам урожаи наши сохранять.

Охотились они на крыс усердно,
чтоб жили люди сытно и без бед,
и процветал Египет неизменно
на протяжении десятков тысяч лет.

Собак и кошек, как богов, почтили,
богиня Баст с кошачьей головой,
Анубис-пёс - и даже хоронили
их мумии, чтоб в вечность взять с собой

Их души верные... И за убийство кошки
или собаки, смертный приговор
немедля выносился и был брошен
подонок крокодилам, - и позор

его преследовал уже в загробном мире,
бог-крокодил душонку пожирал,
таких на клдбищах вовек не хоронили,
чтоб место чистое собой не осквернял.

Зато средневековая Европа,
сжигая кошек с "ведьмами" в кострах,
попала в полную, меня простите, "опу,
когад крыс полчища нахнули и страх,

и ужас голода от орд их вездесущих...
И с блохами те крысы принесли
Чумы-Царицы призрак всемогущий,
что выкосил Европу всю.. Спасли

те страны снова кошки и собаки,
пришли на помощь людям, как всегда,
уничтожая миллионы крыс во мраке
чумных руин, и эти города

вновь заселились. И простили кошки
своих мучителей, оставшись с ними жить.
К ним привыкали люди понемножку,
и поняли, что лучше им дружить

с хвостатыми мурлыками, и казни
им не устраивать, вокруг костров пляша,
и жили с ними кошки без боязни,
ведь кошки -  сердце, а вот псы - душа

любого дома, в сёлах ли, в столицах!
Там, где они, всегда тепло, уют,
и вкусно естся, безопасно спится,
там, где друзья лохматые живут.

И, величайшая из всех Екатерина,
императрица мудрая всея Руси,
когда чумные бунты усмирила,
велела кошек из Казани завезти

побольше! И раздать их по селеньям
и городам. И стало посему!
Так стали эти кошки избавленьем
от крыс, что приносили нам чуму.

И сотни лет живя, казалось, в мире,
за совесть нам служа, а не за страх,
живут собаки с кошками в квартирах,
в особняках, в бревенчатых домах.

Но, человечество, ты надвое распалось,
себя явило мирозданью без прикрас!
Те, кто над ними люто издеваясь,
ещё и зверства выставляют напоказ

в недрёманное око интернета,
кичась в припадке ложной крутизны...
И кровью обливается планета
на бойне самой подленькой войны.

Ах, победить беспомощных несложно,
не дрогнет молодецкая рука!
Мы топим крохотных детей новорождённых,
ещё и не попивших молока

мамаш несчастных... "Лишних" выгоняем,
самодовольством дьявольским смердим,
мы вешаем их, режем и стреляем,
и мы их с удовольствием едим.

Да, есть и те, кто строит им приюты,
те, кто спасает сотни малых сих,
и кто, не сомневаясь ни минуты,
положит жизни за друзей своих

четвероногих... Только капля в море,
количество той жертвенной любви.
Однажды перевесит чаша горя
крупинку счастья - и уйдут они.

Уйдут бездомные, вздыхая с облегченьем,
избегнув рук очередного палача,
бежав от голода, побоев и мучений,
мяукая от счастья и рыча.

И, уходя навек, не оглянутся
на царство зла, где смерти торжество,
и в небеса, как Ангелы, взметнутся,
в свой Рай звериный, заслужив его.

А кто был счастлив у своих хозяев,
без них не мысля жизненный свой путь,
тот будет плакать горько, улетая,
и жалко лапки к людям вниз тянуть.

И в этот день, когда уйдут собаки
и кошки вместе с ними - вот тогда,
созданья жалкие, окажемся во мраке,
тьме без любви - и это навсегда.

Мы будем хохориться вначале:
"Мол, и без них прекрасно проживём!.."
Но крылья серые слетевшей в мир печали
накроют выцветший небесный окоём.

Мы храмы им построим и молиться
начнём отчаянно, склонясь у алтарей,
чтоб счастье наше, райские любимцы,
простив нас, возвращались поскорей.

Их заменить попробуем иными
созданьями чудесными... Увы,
крольчата, мышки, хомяки любимы,
конечно, будут... Но вот той любви,

той вечной, бескорыстной, безусловной,
ни в ком и никода мы не найдём,
в пучину дикости мы погрузимся снова,
да мы в ней, впрочем, и сейчас живём.

И лучшие из нас уйдут за ними,
надеясь в гОрнем встретиться краю,
ведь любящий уходит за любимым,
где б ни был тот - в Аду или в Раю.

А их и так во все эпохи мало
рождалось истинных, порядочных людей...
Когда ж их вовсе на Земле не станет,
вначале даже будет веселей

нам, биороботам, скользить всё ниже, ниже,
и в лужах смрадных вываляться всласть,
и мир, никем не сдержан, не пристыжен,
до биомусора не приминует пасть.

Цивилизация погибнет не в бомбёжке,
не войны перережут жизни нить,
а оттого, что как собаки и как кошки,
никто нас не сумеет полюбить.

А сами мы, любить так не умея,
любимых наловчились предавать.
На месте лиц проступит морда Зверя,
что будет ближних, наслаждаясь, жрать.

Икающая эта биомасса,
на людоедстве нагулявши аппетит,
ввысь не помчит уже по звёздным трассам,
она до Марса-то уже не долетит.

И Космос нас к себе, увы, не пустит,
межгалактические, отлетая, корабли,
лишь крыльями качнут, прощаясь, с грустью...
Ведь не нужны мы звёздам без любви.