Тесть моего друга

На двадцатый век навалила тьма,
Пусть он во своём ракурсе не нов.
«Этот человек страшного ума», –
Говорит о нём Михаил Смирнов.

Много в поле есть разных колосков.
Злака своего не теряй в суме.
Есть у друга тесть, звать В. В. Глазков.
Это о его Михаил уме.

Золотом Сибирь на его руках
Не осталась, нет, предками дана.
Кто кого забил в этих рудниках?
Съел двадцатый век эти времена.

И осталась ветвь дерева, а род
Перемолот в прах красным колесом.
Только белый свет – это весь народ
На семи ветрах, точно страшный сон.

И В. В. Глазков выволок геном,
Бабушке своей лишь благодаря,
Словно из песков в гуле ледяном,
В этот суховей не закопан зря.

Никому не верь, ибо проводник
Может быть не тот, и тогда беда.
Он и сам теперь золотой рудник,
Из его пустот сыплется руда.

Вылепишь вполне что-то из кусков,
Ящерицын хвост отрастает вновь.
Нравится он мне, тот В. В. Глазков,
Ибо он не прост, родовая кровь.

Что судьба велит – то и колея.
Много ль у меня и цепей, и гирь?
Вот таких элит и сторонник я,
Золото ценя да любя Сибирь.

Сколько было нас на земле родной,
Каждый не за рупь сгинул, как на грех.
Где они сейчас? В стороне иной:
На два метра вглубь, на три неба вверх…

А на голове иней или мел.
Знает жизнь сама, что кому принесть.
И Глазков В. В. чудом уцелел –
Страшного ума Борькин славный тесть.

Этому уму был и я сосед,
Это наша быль, совокупность сумм.
Мы полночных тьму провели бесед.
И меня любил он за равный ум.

По своим скитам раскидала жизнь,
Оттого и боль на закорках бед.
Ты, Васильич, там всё-таки держись,
Ты же наша соль – становой хребет.

Ты мне много дал. Может и тебе,
На твою-то ось, что-то я привнёс
Пусть и без кандал обошлось в судьбе,
Но не обошлось всё же без колёс.

Не о чем просить, плача и смеясь,
Снегом запуржит нам круги своя.
Колесо месить не устанет грязь,
И в душе лежит эта колея.

2021