Слово

СЛОВО
Эпиграф: "Обманул Давыд Святополка, и стали они умышлять на Василька..." ("Повесть временных лет")

Времена обращаются вспять подобно рекам.
На Смядыне в насаде о Борисе кручинится Глеб.
Век раздор впитал с материнским млеком.
В крутые года солона вода, горек хлеб.

Все запишет седой монаше в пудовую книгу –
не расслабится разум, и в страхе не дрогнет рука:
"...Месяц ноябрь. Дорога разбитая. Нового калику,
колыхаясь, телега увозит ослепленного Василька".

Князь кричал. Сняли доски с печи и грудь придавили.
Вчетвером со связанным управлялись с трудом.
А кололи глаза – промахнулись, себя окропили
свежей кровью. Оставили след. Бился, замер потом.

Святополкова робость, Давыдовы козни, братние клятвы.
До Владимира шесть долгих дней, как шесть долгих веков.
Завернули в ковер, на телегу и – в путь, и нельзя на попятный.
И злодейство открылось. И рана – как вытекший глаз Васильков.

Словом полнится книга, как амбары отборной пшеницей.
Князем славу рокочет, лет временных румянит хлеба.
Святополк, Святополк! Даже в Киеве златопрестольнем не спится.
Пир и скушен и страшен. Ждет известий, пирует судьба.

Слово болью взошло. Нету скончания ранам.
Братних измен чреда, и негде душе отдохнуть.
Летописец в тоске неизбывной – время с изъяном.
Но скрипит, не смолкает перо в помышлении рьяном:
по Боянову следу,
за собственной совестью,
в неведомый путь.