Приключение сельского врача. Глава 3

«Сеять добро порой нелегко. А помогать тем, кто занимается поиском смысла жизни через раскопки литературного вдохновения, ещё труднее. Мне чуть отдохнуть надо, Настенька»

И засыпал на сутки, иногда надвое, даже ничего не пил и не ел.
Просыпался бодрым и счастливым, и жизнь наша выравнивалась и шла счастливою дорогой. Учась в институте, больше была занята учёбой, а он своей, неизвестной для Насти, работой.

А в свободное его время, водил её и её подруг, бедных студенток с их друзьями, на разные выставки, возил в Ленинград, в Москву, и по другим местам историческим местам. По разным раскопкам в той же Москве или Ленинграде, куда не допускали никого посторонних, но их пропускали.

Удивительного и невероятного узнавали много, что в голове не умещалось. Совсем недавно мир был другим, особенно в России, всё было интересно.

Но всё же, Насте хотелось больше времени проводить с ним. Но он говорил, это надо для будущего. Эти светлые души проснутся, для России это будет значимо.
Мало, что понимала из его разговоров.
А самые счастливые дни были, когда соединились, родилась Любочка, а он исчез перед самым рождением её.

И, как же было обидно, что в роддом её повезли друзья, как ей было обидно, не описать, но была очень удивлена тому, как с ней обращались, словно она дочь какого-то царя, президента, принцесса.

А рождалась Любочка, пахло цветущей липой. Отчего, не знала, и санитарка раскрыла окно, проветрить помещение родовой, но запах не улетучивался.

«Откуда такой аромат липы. – Спрашивал врач. – И даже рядом лип нет, да и пора цветения прошла. Откуда?»

И уже в палате аромат роз, вся палата в розах. Медперсонал в удивлении ворчал и спрашивал. «Кто принёс?»
Никто не знал, и лишь одна женщина в палате ответила.

«Приходил мужчина в белом принёс цветы и исчез, не открывая дверь. Мы были в испуге и не могли ничего сказать, слова выговорить не могли, а он сказал, «для Настеньки».
А соседки по палате спрашивали.
«А ты кто? Чья дочь? Чья жена?»

И никто не верил, что я обычный человек, и даже муж в командировке. (Как я сама называла его отлучки).

Но в день выписки, Слава появился.
Помнит, как ей сказали, собираемся, девочка уже собрана, муж за тобой пришёл.

– Как? – Спрашивала она.
Должны были подруги прийти, в назначенный час, но Слава появился раньше. И, как весь медперсонал вышел проводить её, посмотреть, кто такой её муж.

А Слава, видно было, уставший, не выспался, но счастливый, подхватил и её, и Любочку на руки унёс в машину.
Как визжали от радости за Настю, её подруги, которые только ещё приехали. Кинулись обнимать, но Слава с рук не спускал её, посадил в машину и лишь сказал,

«К нам в гости все, марш!» Какое счастье было.

Всё летело в Настиных мозгах, вся жизнь со Славой уложилась в минуту. И пыталась думать. Что это всё-таки такое?

– Почему? Почему у нас так? Слава? – Спросила она. – Это в действительности? Это не сон? Не иллюзия?

– Это настоящее, Настенька моя, ты же ощущаешь меня.

Но мысли её в этот миг все затихли, они тоже нежились в его объятиях.
А пела скрипка, и в данный момент они наслаждались этой музыкой и объятиями своими.

Настя положила голову ему на грудь, слушала его сердце. Он гладил её одной рукой по голове, другой же плотно прижал к себе. Их сердца вновь, как и тогда, в самый первый миг, слились в унисон. Она не смогла больше выговорить ни слова. Что с ней такое? Сама не осознавала.

Умиротворение, спокойствие, покой, такое огромное заполнило её всю, проникло вовнутрь её. Сердце стало расширяться и как ей показалось, стало таким огромным, что грудная клетка растворилась.

Состояние покоя обняло их обоих стоящих в объятии. Яркий свет заполнил зал кофейни. И они словно в огне. Горят словно костёр, но ярким белым светом. А они стояли объятые покоем и светом. Внутренним и наружным.
Тем чувством, которое у них было всегда, заложенное от сотворения их, и они его лишь расширяли и растили.

От яркого света даже Борис закрыл глаза, улыбнулся их счастью, поднялся и вышел.

Покой-любовь-приятие-любовь-свет. Шло внутри Насти, она расслабилась, наполняясь этим светом, от Славы он шёл или откуда-то свыше, она не осознавала.

Главное было для неё, Слава рядом с ней и он её держит в своих руках, в объятиях.

И в этом покое, в хрустальной тишине слушала голос Славия. Такой, как и раньше, он проникал в её каждую клеточку, создавая в ней вибрации счастья. Она с наслаждением слушала его голос. Купаясь в энергии любви.
А он, вдыхая аромат любимой женщины, шептал ей,

– Своей судьбы я никогда не уступлю, тебя люблю, Настенька, Беляночка, нежная моя, Лияночка. Поёт нам скрипка о любви и чуде.
А может она о чём-то плачет?
Пусть плачет, плакать мы не станем. Сегодня вместе мы и неразлучны. Поодиночке нам тяжело и трудно, но выдержим мы разлуку, и скоро будем вместе навсегда.
Что этот миг разлуки в вечной жизни?
Мы нашли друг друга и больше не потеряемся. Давай мы будем просто счастливы сейчас, а жизнь наша у нас так прекрасна, она преподносит нам сюрпризы, но мы любовь в своих сердцах храним.

Слава продолжает её гладить, перебирать волосы пальцами,

«Какие у неё шёлковые волосы и приятные на ощупь, как и прежде. Так и хочется вдыхать их аромат и перебирать пройтись пальцами сквозь них».

И по спине прошлись его пальцы, что Настя почувствовала себя с ним вновь девственницей, как будто только встретились, внутри всё трепещет, аж колени дрожат. Но, что-то в её сердце говорит, что сейчас вновь расстанутся.

Вновь её унесло в тот миг, где были счастливы, где он всегда называл такими именами. Почему? Однажды спросила, на что он ответил ей,

«Это твои имена всегда ими были».

Выдумал он их или же нет, но ей они все нравились. И ей в удовольствие слушать их его голосом. От его голоса всегда в ней был мир в душе и сердце, даже когда читала его строки в письмах.

– Как быстро протекает время, я не хочу расставаться. Слава. – Тихо, почти шепотом произнесла Настя.

– Настенька, время быстро пробежит, мы скоро встретимся вновь. – Тихим жарким шепотом говорит он в ухо, затем губами проходит по волосам, вдыхает в себя её аромат.

– Где и как? Вновь вот так?
– Нет, по-настоящему.
– И я тогда узнаю всё по-настоящему?
– Узнаешь, Беляночка, нежная моя, Лияночка, узнаешь.

– Может у тебя время бежит быстро, а у нас в нашем мире, пятнадцать лет прошло, Слава, пятнадцать лет. Жизнь прошла, и дети выросли и у обоих завихрения твои, где-то часто пропадают, особенно Ярославчик, не проследить его отлучки мне никак. Поведение своё они не объясняют. Любочка совсем невеста стала, а Ярославчик возмужал.

– Я знаю, милая, знаю. У них свои дела, учёба, школа Ярославчика, институт, Любаши, духовная школа не отстаёт, души их развиваются, не волнуйся, светлые у них дела. Прекрасных детей ты вырастила, так тебе благодарен.

Взял её руку, прошёлся пальцем по ладони, поднёс к своим губам, целуя, каждый палец, произнёс.

– Где здесь ноготочек сломанный, какой пальчик ушибленный. Прости, не успел тебе руки свои подставить, ты упала, тебя так быстро втянуло в этот мир.

– Это ты сделал? – Славий молчал. – Зачем? Не мог сам появиться?

– Я очень скучал, так скучал, но проявится в тот мир, не мог, как раньше всегда делал.

– Так ты и раньше здесь жил?

Славий вновь прижал её к себе, под музыку провёл её в нескольких танцевальных па. Убрал руку со спины, поворачивая её в танце. Произнёс.

– Эта встреча наша, как та первая, когда впервые повстречались с тобой в твоей жизни.

– А в твоей? Твоя жизнь?

– Моя жизнь продолжалась, лишь временами врывалась в твою, как нашёл тебя. Лияночка, Беляночка. Помню твою игру на скрипке.

– Ты всегда меня называл этими именами, а твоё, какое твоё настоящее имя.

– Славий и есть настоящее моё имя. Но с Лияночкой я был Сергеем, а ты играла на скрипке. Ох, как играла, моё сердце навек я оставил тебе.

Он улыбнулся, поцеловал её ладонь и вновь прижал к себе, вздохнул. Настя поняла, время разлуки вновь наступает.

– А я читала книги. Откуда они появились у нас в доме?

– Вселенная тебе подарила. – Он тихо рассмеялся. – Там есть не все ещё прочитанные тобою, продолжай, осваивай. Ты же просто прочла, как интересную литературу, но ты осознавай.

– Значит, ты всё же появлялся у нас в доме?

– Это даже назвать появлением не назовёшь, проявиться не мог, задержаться не мог, а на секундное проявление тратить много энергии не стоило. Множественно есть ещё нерешённых вопросов и неотложные прагмы зовут, и курбетов не счесть. Вот и сейчас деяние не законченное, поэтому мы в этом промежуточном мире.
Не будем говорить в последние минуты о ерунде, что в данный момент нам ни к чему.

Он взял её лицо в свои ладони, и смотрел в глаза.

–Помнишь, Настенька, я тебе говорил, никогда не пугайся дорог, хоть во сне хоть наяву.

– Помню. – Настя улыбнулась. – Мне это всегда помогало.

– Во сне ты можешь быть в любой точке вселенной, но всегда держи образ своего физического тела, не теряй его ощущений. Старайся из него не выходить. Ключ держишь при себе? Это твой мысленник.

– Сейчас нет его с собой, но я его помню. Порой во сне попадала в такие казусы, но проявив, увидев себя, спокойно возвращалась. Как это срабатывало, не знаю.

– Подсознание срабатывало. Ты запомнила, разобралась и естественно подсознание знало. Держись за реальность, хоть она другая, но держись за ту, которая в твоём мире и сознании, какие бы искажения её не происходили порой, во сне или наяву.

– А вот такое у меня впервые, полёт через падение. Наяву попасть в другой мир да ещё в теле физическом.– Они рассмеялись.

– Всегда что-то бывает впервые или давно забытое старое. Инстинкт самосохранения сработал быстро и мощно. Беляночка моя, ты молодечик.
Крепче держи физическое тело. Я вот вижу в тебе больше, чем ты о себе знаешь. Но скоро твой диапазон расширится, и ты будешь воспринимать сердцем объёмную информацию, а затем уже будет она раскрываться, Настенька, и очки растворятся, мир он другой. Ну, что же мы в последние минутки говорим о пустяках. Настенька, любимая.

И он приник к её губам. Целовал долго нежно и страстно, совсем, как раньше, как в то счастливое время. Внутри у Насти пело и смеялось, восторг наплывал. Огонь томимый, заглушённый столько лет

И что для неё теперь мука разлуки, когда есть радость свидания. И в сердце отложилось, а скоро будем вместе. Она не знала, как, но сердце знало и верило, вселенная подарит нам это счастье.

И яркий зной на губах и сладко передаётся в сердце, широкою волной. А солнце засияло, и капельки росы очарованием, капают со звёзд на траву.
В его ладонях нежность. Ах, жизнь и всё же она прекрасна. Пусть не долгая, а лишь мгновенная встреча с любимым, но она произошла, когда уж надежда таять начала. Она в объятиях любимого.

– Слава, а ты не изменился, всё такой же, ну разве возмужал.

– Да? Вероятно, тысячелетние прагмы придали мне мужества. Настенька. – Он тихо рассмеялся тем смехом, от которого у неё всегда радостно билось сердце.

Заслышав его смех, с которым называл её имя, звал её, она знала, Слава вернулся. Бежала ему навстречу, в его объятия.

– Надеюсь, мне не стоит пояснять тебе, любимая, кто я на самом деле? Для чего терять время на объяснения?

– Ты слышал разговор Бориса со мной? – Он молча кивнул. –
А ты бы пояснил?

– Ну. – Он чуть наклонил голову, не разрывая зрительного контакта с ней, улыбался, «Ах, эти глаза».

Его сердце сладостно сжалось, затем расширилось и вновь набат, словно земные колокола.
Он старался не развивать эту земную страсть, до чего она может довести, а время встречи ограничено и нельзя оставлять любимую в печали не удовлетворения и разочарования. А у самого вспомнились жаркие ночи, нежность её тела, задержал ладонь на шее,

«Всё такое же, нежное», – подумал он.
И самого обдало жаром, но еле заметно встряхнул головой, прогоняя карусель воспоминаний, пусть у Настеньки останется светлая и радостная энергия встречи. Она сама понимает, осознаёт. Он вздохнул и тихо рассмеялся, спросил.

– А стоит?

– Нет, любимый, главное, ты сейчас со мной, я ощущаю тебя, твою любовь, твои объятия. И радость, твои глаза светятся радостью и любовью. Но только чувствую, что сейчас вновь расстанемся. О таких, как ты, рассказывают сказки. Порой мне кажется, в них мало кто верит. Но наши дети слушали с удовольствием и с восторгом, какие я сказки им сочиняла о тебе.
Славий рассмеялся, и ответил.

– Мне вселенная доносила, порой телеграммками, а порой, так прямо посылками, любимая моя, благодарен тебе.

– О таких героях, как Святогор, Яросвет, Радмир, Валькирия они сказочные герои, но о них я читала и в твоих книгах, и в письмах твоих проскальзывала. Там такая сила, и в сказках, и в письмах. Детям тоже читала сказки.

– Почему сказочные? Они и сейчас есть, их больше, намного больше, это даже не все известные герои, которых знают по сказкам. Это великие Души несущие свет и прозрение народу. И они есть на земле, не все, но есть. Под другими именами, а есть и под настоящими, подлинными. О них знают единицы, ни к чему им в этот момент слава.

– А ты вернёшься? Слава, любимый, мы когда-нибудь будем вместе? Слава?
– Да, любимая. –

Он вновь её поцеловал, и продолжал говорить и целовать. Знал время, отведённое ему для встречи с любимой, заканчивается.

– Настенька, как я скучал по тебе, по этим вот земным поцелуям, по детям, которые не знают моих объятий и поцелуев, моего голоса, лишь мысль иногда слышат.
Жди, Настенька, Беляночка моя, по земному исчислению и года не пройдёт, и я появлюсь и уже навсегда. Ты прогуляйся по этому миру, здесь интересно.
Будешь помнить, и по-другому у тебя будут открываться знания.
Этот день многое откроет тебе. Даже, что не запомнишь или тебе не понятное будет, но дома будет открываться, постепенно.
Будь внимательна с дорогами, замечай каждую мелочь, смотри на знаки и на земле в нашем мире, дома и здесь, когда будешь попадать в другой мир.
Контролируй сны и явь. Об этом и раньше тебе говорил. Но время ускорилось, изменения пойдут глобальные.
Вернёшься домой, надень ключ на себя, и больше не снимай никогда. Тебе уже писал в письме. Помнишь?

– Да, помню.

– Хорошо. Так вот, это совсем не шутки, и тебе легче будет выходить, и возвращаться домой. А попасть ты можешь в любое место, за предел, за черту, за кромку, и вообще можешь попасть в другой хрон, но ты вернёшься быстро и без последствий. Любимая будь внимательной, а сейчас тебя проводит Борис, не торопись, прогуляйся. Тебе это нужно.

– А он кто?

– В земном понимании, брат мой и друг, всегда был им и братом моим. И ещё был моим братом, в его воплощении на земле.

Они стояли в объятиях, и вдруг стены раздвинулись, и открылась обширная панорама прекрасный вид на лазоревое море, которое совсем было рядом, вроде, как протяни руку и погладишь красивые волны.

– Ох, Слава! – Воскликнула Настя. – Слава, как когда-то, когда ты возил нас с Любочкой на такое море. Это ты показал мне?

– Нет, Творящий. И мы вновь посетим все места, где когда-то бывали. –
Ответил он, целуя её. – Я помню вкус твоих губ, вкус тебя, и вот сейчас яркое сочетание воспоминания и явление тебя здесь рядом со мной.

– А я часто ощущала тебя, Слава, ощущала, полёт души во сне и с тобой. Порой явно ощущала, Славочка.

– Ты помнишь? Любимая?

– Да, и старалась продлить. Сначала думала выдумка моего мозга, но когда стала изучать книги, осознала, нет, это не выдумка, но Слава, ощущения сна, это не явь. Тяжело было расставаться со сном.

Настя прижалась лицом к его груди, и вытирала украдкой слёзы, но Славий чувствовал её слёзы, они словно жгли его грудь.
Больно, разлука вновь наступает. Прижал её к себе, затем взяв её лицо в свои ладони, произнёс.

– За каждую твою слезинку восполню всё тебе, любимая. Ох, остановись мгновенье! Дай ещё побыть с любимой.

Поцеловал её в глаза, вновь прижал к себе, ему казалось, что её сейчас вырвут из его рук, прижал сильнее. И чтобы этого не случилось на её глазах. Он сказал ей.

– Беляночка, Настенька, мне пора. Тебя проводит Борис. Прошу тебя не скучай, не плачь, мне трудно будет, когда ты плакать будешь. А сейчас для меня решающий момент наступает. И от того, как завершу его, так я вернусь. Не плачь, любимая.

– Не буду Слава, не буду. А может, мы ещё встретимся?

– Будет на это время, состыкуются возможности, может, и встретимся, но в любом случае, я приду, и года земного не пройдёт.

Он вновь поцеловал её и держал за руку, а сам отходил назад, затем резко повернулся и вышел. Настя осталась одна, смотрела на дверь, затем посмотрела в окно, где шелестели липы, издавали свой земной аромат.

– Пусть здесь растут эти липы всегда, и мы ещё побываем здесь. –
Произнесла Настя.

И повернулась назад, где должен быть Борис, но его не было. Она удивлённо оглядывалась, в зале кроме неё никого не было. Постояв чуть, она позвала.

– Эй. Борис, ты где? – Никто не отозвался. – Вот те на! И как мне быть? Мне домой надо. А если тёть Нюра пришла, что она подумает?

– Анастасия, не волнуйся, я здесь. Время не рассчитал, чтобы вовремя появиться. Здесь в кафе земное, а я был вне его. Этот мир не обычен. Так что? Посмотришь его?

– Ох, и не знаю, как быть.

– Тётя твоя уже была, немного постучала в калитку и ушла. Тузик соседский сытый и спит, там всё в совершенстве. Ах, ещё тесто твоё. Так оно тоже спит. Проснётся, как ты появишься. Но, что-то, я совершенно уверен, ты к нему, по возвращению, не притронешься. Так скажи ему «Замри!» и оно уснёт.
Настя смотрела на Бориса с удивлением и спросила.

– А ты всё же, кто?

– Тебе так важно это знать? Анастасия? – Настя кивнула головой. –  Славий тебе сказал, был его братом, когда воплощался в тот единственный раз на земле. До этого у меня были другие прагмы, но почти всегда вместе с ним. Так, что и здесь с ним всегда братья. Скоро вновь попаду на землю.

– Ты знаешь родителей?

– Тебе говорил, знаю. Там любовь всей жизней, хотелось мне воплотиться у них, но, как решат, утвердят, так буду счастлив, как ты вот была счастлива минуту назад. Так пойдём, прогуляешься.

– Уговорил, пойдём.

Они вышли из кафе, под окнами шелестели липы, и не пропадали, аромат распространился на всю улицу, что пролетающие мимо светящие шары, приостанавливались и рассматривали их.

– Понравилось творить?

– Борис, это же не я, я просто пожелала, чтобы росли и дальше.

– Так и будет. Будут расти, хотя это место не предназначено для растительности, но останется, линейный маршрут изменился, в том числе и ризоморфный.

– В каком смысле Борис?

–Здесь можно было открыть дверь и выйти на другую улицу, или в другое пространство. Но не изменилось, осталось, ваше творение. Земные могут здесь отдыхать, когда появляться будут.

– Ничего не поняла, лишь одно скажи, это хорошо или не очень.

–Это прекрасно. Все творения в любви землян здесь приветствуются. Но такой любви мало, а как хотелось испытать.

– Борис, а ты любил в нашем мире?

– Любил? Был влюблён в мир, в природу, научился людей принимать, но не успел набрать таких вибраций, как у тебя, а уж Славия не догнать. У меня оба брата сильные и мощные. И Арний и Славий. А я ещё набираю силу, был влюблён и девушку, любовь наша развивалась, но не смогла удержаться.

– Арний? Интересное имя.

– Да, наш старший брат. Когда-то был Андреем.
Он тоже со своей Милославой-Наталией тоже где-то в проявленной яви на земле исполняют свой долг, свои прагмы, по просьбе Радмира. Но уже вместе, без разлук. Когда-нибудь и я познаю такое, как они и вы со Славием познали, и начнётся с любви родителей. Пойдём что-то покажу.

Борис повёл её через какие-то двери. Просто подходили к зданию, открывали одну из многочисленных дверей и оказывались на другой улице. Что удивляло Настю, но она, молча, созерцала все эти красивые и светящие переходы.

И вот, Борис открыл дверь, и они вышли яркий на простор, что поначалу Настя закрыла глаза от яркого света. Перед ними открылся сад. Или это парк.

«А какая разница». – Подумала Настя и восторженно осматривалась.

А Борис взял её под руку и повел по дорожке поросшей зелёной травой и с ярко-жёлтыми цветами.

– Одуванчики? – Удивленно произнесла Настя.

– Тараксакум. – Произнёс Борис.

– Ну да, одуванчик лекарственный. – Улыбнулась Настя, вспомнив латынь.

Настя шла с ним и не чувствовала усталости. Она в восхищении и только успевала рассматривать всё вокруг. Её потрясло всё здесь буйной красотой, яркие контрастными красками чудных цветов. И сами цветы, и деревья, кусты. Она шла с раскрытым ртом, восторг, восхищение в груди застрял и всё же вырвался криком, не сильным, но Борис улыбнулся.

Продолжение  следует....
Таисия-Лиция.
Фото их интернета.