Пьеса Адюльтер для офицера

Действующие лица:
Николай Александрович Ховицкий, офицер императорского флота, 34 года.
Анна Андреевна Ховицкая, супруга офицера, 28 лет.
Александр Александрович Ховицкий, отец офицера, офицер императорского флота в отставке, 68 лет.
Мария Алексеевна Ховицкая, мать офицера, 65 лет.
Казимир, ямщик.
Посыльный, солдат.
Антип, лакей.
Лев Ларионович Скробанский, акушер, доктор медицины, профессор, 71 год.
Сестра милосердия, молодая особа.
Докторица, женщина 50-ти лет.
Мичман, друг, молодой человек.


ПРОЛОГ

Измена — не всегда предательство!
Разрыв, на фоне адюльтера — не конец!
Ведь эти отношенья, в доказательство,
В другую плоскость переходят, их венец:
Боль, шок и стресс, разлука и страдания!
Разрушить можно их иль укрепить,
Но сделать это может лишь сознание
Того, кто смог обиду позабыть!

Акт первый

Сцена первая.
Офицер императорского флота —командир едет из Красного Села в Петербург, на Невский проспект, в дом на набережной — домой.

Спешил домой, спешил к любимой командир,
По долгу службы был командирован.
Хлестал коней, всё причитая, Казимир —
Седой ямщик. Он был им очарован.

Николай Александрович
- Ты верно песню распеваешь, Казимир?
Так пой же громче! Праздник у нас всё же!
Душа моя получит эликсир,
Увидев ту, кто мне всего дороже.
Спешу я к той, кем жизнь моя полна,
Кто лечит боль собою и тревоги!
И я ликую, в жизни есть она!
Соединились навсегда наши дороги.

Ремарка
Сам — православный, дворянин, собой красив.
Высокий рост, расправленные плечи,
У глаз цвет — карий, скромен, справедлив.
Брюнет. В семье, по службе, в жизни — безупречен.

Казимир
- Послушай, ваше благородие, но я
Не распевал! Тому я не обучен.
Казалось, говорил я про себя,
Видать, я мысли голосом озвучил.

Николай Александрович
- О чём же, Казимир, ты рассуждал?

Казимир
-  Да что вы! – рассмеялся. - Полно барин!
Супружницу – старуху я ругал.

Николай Александрович
- За что же, Казимир, её ты славил?

Казимир
- Ах, барин, ведь строптивая она,
Болеет много, а сама опять втихую
Ходила на базар, чтоб торговать,
Копейку заработать хоть какую.

Николай Александрович
- Ты, Казимир, поласковей будь с ней,
Как луч надежды в сумраках смятенья.
Гони пошибче славных лошадей,
Невыносимо тяжкое томленье. 

Ремарка
Ямщик лишь головою покачал.
Опять забывшись, что-то причитая,
Своих гнедых ещё быстрей погнал
Без сожалений, устали не зная.

Ремарка
Так вёрсты таяли, и сматывалась нить
Из деревень и самых разных пунктов.

Николай Александрович
Ах, как прекрасно всё-таки любить!

Ремарка
Он наслаждался истинным триумфом.
Не за горами Петроград.

Николай Александрович
- Ты Казимир, сверни,
Заедем-ка давай в оранжерею,
Хочу я для красавицы жены —
Цветы приобрести, без них не смею
Вступить к своей любимой на порог.

Казимир
- Извольте барин, ваше благородие.
Какой же выбрать для неё цветок
Хотите Вы? Простите своеволие.

Николай Александрович
- О, не один земной цветок,
С ней несравним, и, может, приукрашу,
Да чтоб не выбрал я, хоть в поле колосок,
Он, рядом с нею будет много краше!

Казимир
- Тогда позвольте, я остановлюсь?

Николай Александрович
- Изволь, ямщик, да только побыстрее.

Казимир
- Я быстро, я сейчас же возвернусь.

Ремарка
Остановил коней и спешился скорее.

И вмиг предстал перед барином ямщик
С букетом васильков, гвоздик, ромашек,
Сказав без кривотолков, напрямик:

Казимир
- Нет лучше полевых! Для всех милашек!

Ремарка
Манящий своей нежностью букет
Отдал он барину, и снова в путь-дорогу.
И вот уж Петербург, и вот проспект,
И вот он дом,

Николай Александрович
- Добрались мы, ей-богу!
Вот, Казимир, то деньги за цветы,
Вот эти деньги за твою работу.

Казимир
- Изволите со мною вы шутить?
Да разве ж эту мне положено монету?

Ремарка
Но офицер, пожалуй, не слыхал
Его речей, он радостью вдыхая,
Вбежал в парадную и тотчас же пропал.
Седой ямщик смеялся, уезжая.

И в дом вошёл весь в белом офицер,
В руках букет, в глазах полно желанья,
Рукою отодвинул он портьер,
И вот она! Прекрасное созданье!

Николай Александрович
- Моя любимая! Ах, как же счастлив я,
Прими букет, природы разноцветье!
Теперь ты рядом, ты со мной любовь моя,
Не дни промчались, будто то было столетье.

Ремарка
Он подошёл к ней и свой жаркий поцелуй
Он подарил ей, и она окаменела.

Николай Александрович
- Целуй меня любимая, целуй!

Ремарка
Она молчала. Отвечать ему не смела.

Николай Александрович
- Я знаю, ты растеряна, как я.
Мы оба, утомлённые разлукой.
Быть может, изопьём с тобою чай?
И насладимся сладостной минутой.

Ремарка
Всё так же молча, к секретеру отходя,
Остановилась, встав к нему спиною.

Николай Александрович
- Ты не болеешь, милая моя?
Переживаний за тебя своих не скрою.
Ты всё молчишь, не смотришь на меня.
Да что с тобою? Объясни мне, в самом деле,
Любимая, хорошая моя,
Друг другу мы всегда в глаза смотрели!

Анна Андреевна
- Я, видите ли, с вами развожусь!

Ремарка
О, как сверкали яростные очи,
И не навязчиво, как будто между прочим
Она добавила:

Анна Андреевна
- Я вас теперь стыжусь!

Николай Александрович
- О, право милая, позволь, ну как же так?
Твоим решением сейчас обескуражен,
И верно, будто бы взбешён, то не пустяк!
Ряд объяснений от тебя мне крайне важен.

Ремарка
Она молчала. В этой тишине
Ему казалось сон его окутал.
Он всё надеялся.

Николай Александрович
-  Ведь ты ответишь мне,
Что я, внимая речи, всё перепутал.

Ремарка
Она немного ближе подошла,
Заметив его крайне заполошным,
И, не меняя строгий тон, произнесла:

Анна Андреевна
- Прощайте! Всё что было, было в прошлом!
Вы помните, как бросили меня?
Хотя так убеждали - буду скоро!
Молва несла, где были вы, в укор звеня,
Вам не смогу простить того позора.
Оставьте удивленья, будто вам
В диковину такие рассужденья.
Парировать не стану я глазам,
В которых нет ни капли сожаленья.

Ремарка
От объяснений он оторопел,
Такого он не смел, не мог предвидеть.
Ему казалось, будто поседел.
Он подбирал слова, чтоб не обидеть:

Николай Александрович
- Сплошные сплетни, злые языки…

Анна Андреевна
- Оставьте!

Николай Александрович
- Нет родимая, послушай,
Твои слова беспочвенны, резки,
И в них довольно много равнодушья.
Толпа не знает жалости. Меж тем
Я крайне удивлён твоим радушьем,
Твоим доверием, безропотностью к ней.
Такое неуместно простодушье!

Ремарка
Она присела на скамейку у окна,
Внимая тот порыв без лицезренья.
Казалось, ситуация ясна,
Но то обманчивое было представленье.

Николай Александрович
- А что могу я толком объяснить?
Когда я сам не ведаю минуты,
Что происходит и как дальше быть?
Пленил раздор, душе связал он путы.

Ремарка
Пронзала их обоих тишина,
Ломая изнутри неутомимо.
Он ей в душе сказал уже сполна,
Что голосом сказать неизъяснимо.
Столь мнимый, малодушный их покой
Нарушил неустанный стук о двери,
Она привстала и его рукой
Сдержала с величавою манерой.
И белым лебедем, изяществом полна,
К двери направилась по репликам цунами.
Он подошёл к окну. Нева видна…
И в размышленьях любовался кораблями.
Нарушил размышления его
Скрип двери, что раздался за спиною,
Он повернулся. Замер оттого,
Что слёзы перед ним лились рекою.
О как божественно мила была она
В лиловом платье, в кружеве атласа,
Зовущий бант, скрывающий сполна
Прелестность от оплазивого глаза.
В убранстве её шёлковых волос
Сияли разноцветьем самоцветы,
Каштановые пряди в переброс,
Казалось, исполняли пируэты.
И снежный жемчуг в чёрных кружевах
Сковал изяществом наполненную шею.
Искрили в золоте бриллианты на ушах.
Всё в ней цвело и всё стремилось к апогею.
Предательски бегущая слеза,
Подчёркивала пламенный румянец.
Ресничный бархат обвивал её глаза,
Что отливают тёмно-серый глянец.
Изогнутость, припухлость алых губ
Ей придавали женственность, бесспорно.
И то, что этой красоты он был супруг,
На самом деле понимал он иллюзорно.
Но несмотря, что он внутри обмяк,
Пленённый красотою, как мальчишка,
Он полагал, конфликт их не иссяк.
То подтверждало и в руках её письмишко.

Николай Александрович
- Позволь, родимая, теперь и мне узнать,
Своим визитом кто нас осчастливил?

Анна Андреевна
- Здесь нечего, пожалуй, обсуждать,
И разговор мне этот опротивел.

Николай Александрович
-Да полно, Анна, вижу я письмо,
Посыльный приходил, мне то понятно.
Так расскажи кто пишет? От кого?
Что в нём тебе так было неприятно?

Анна Андреевна
- Ах, Николай, тут нечего и знать,
Ведь то письмо от Вас я получила.
Я содержание не стану сообщать.

Ремарка
И на комод письмо то положила.

Николай Александрович
- Скажи мне, милая, скажи, любовь моя,
Но что обидело тебя в посланье этом?
Да, я отсутствовал три месяца подряд,
Но то ведь служба! Я писал тебе об этом.
И я не понимаю почему?
Решилась ты меж нами всё разладить?
Ведь я тебя так искренне люблю!
Скажи мне, как печаль твою уладить?

Ремарка
В своём смятении по комнате ходя,
Она внимала речь его уныло.
И вдруг промолвила:

Анна Андреевна
- Отрою тайну я,
От Вас, мой муж, которую сокрыла.

Сцена вторая
Петербург, Невский проспект, дом на набережной. Полдень.

Анна Андреевна
- Признаюсь откровенно вам теперь,
Я далее скрывать смогу едва ли…
Закройте, вас прошу, входную дверь,
Чтоб гости, если вдруг… Не помешали.

Ремарка
Сначала взгляд, он будто бы прервал —
Соединяя двери распашные.
Вернулся взглядом и отчаянно внимал
То, что сейчас услышит он впервые.

Анна Андреевна
- Ах, как тужу по тем я временам,
Когда ничто не тяготило моё сердце,
К ним - невозвратности кирпичная стена.
И никуда мне от неё уже не деться.
Томиться больше невозможно! Не могу!
Себя я дрянью радом с вами ощущаю.
Но верьте, Николай, лишь вас люблю,
Себя же неустанно презираю.
Вы знаете жестокий приговор —
Не может быть ребёнка у нас с вами,
И то безумие рождало мой позор,
И породило грех, разрыв меж нами.
Я малодушное создание, пускай,
И я не жду в свой адрес пониманья.
Поэтому развод. И уезжай,
Сотри из жизни обо мне воспоминанья.
Неподражаем ты, ты молод, ты красив,
И в числе прочего воспитан и ухожен,
Благочестив, миролюбив и справедлив,
И потому с тобою быть не можем.
Пусть моя жизнь закончена теперь,
Ведь без тебя не буду я счастливей.
И совершённый грех мой — адюльтер -
Сослужит службу даме нерадивой.
Он на пути к моим стремления стоял,
Я выбор сделала. Для всех он стал жестоким.
Но он затеплил мне надежду бытия
И духом радости явился светлооким.
Во мне начало жизни пробудил,
Бесценный дар небес то зарожденье.
Тот выбор мне ребёнка подарил,
И я ношу его, как жемчуг в ожерелье.
Канонам всем не подчиняется любовь,
Тем более любовь как  материнство!
И мысли эти будоражат мою кровь,
Хотя и знаю, что свершила я бесчинство.
Но я решилась, так тому и быть,
Ведь счастье это не купить златой монетой,
Его возможно только лишь родить!
Хотя и стала я теперь грехом задетой.
Теперь в особенности дышится легко,
Когда открыла грех я свой тяжёлый,
Но между тем, поверьте, всё равно
Мне о содеянном душа моя глаголет.

Ремарка
Всё это время он пред ней стоял,
Раздавленный предательством былого,
Но не секундой он не показал
Ей ненависть поступка рокового.

Николай Александрович
- Раз ты супружница моя, и я могу
Всецело принимать свои решенья,
Я к своей чести без сомненья прибегу.
Я сообщу ответ без промедленья.

Ремарка
Он подошёл к окну, нахмурив бровь,
Внутри смешались чувства словно хаос.
То закипала, то хладела его кровь,
Так, за секунды жизнь пред ним промчалась.
Потом к комоду молча подошёл,
Письмо взял в руки, и его не раскрывая,
Промолвил:

Николай Александрович
- Я решение нашёл,
На боль и на сомненья невзирая.
Его я сообщу, но между тем
Письмо своё я всё же зачитаю,

Анна Андреевна
- Я знаю содержание. Зачем?
Но если хочешь так, то я не возражаю.

Ремарка
И увяданьем её полнилась душа.
Глаза её окутало отчаянье.
Она к столу с букетом подошла -
Спасти хоть их от боли увяданья. 
В графин поставила, присела у стола,
Любуясь ими будто бы впервые.
Не ожидая от себя, произнесла:

Анна Андреевна
- Как дороги цветы мне полевые!

Ремарка
Он в это время развернул своё письмо.
Он наизусть, конечно, помнил содержанье,
Держал в руках, надеясь лишь на то,
Что привлечёт тем абсолютное вниманье.

Николай Александрович
- Родная Аннушка! Приветствую тебя!
Прости меня за долгую разлуку.
Всё это время в одиночестве горя,
Хотя б ты знала, для меня какая мука.
Жить без тебя, дышать, а то ли спать
Бессмысленно и даже невозможно.
Не выразить словами, не сказать,
Как без тебя мечтами жить мне сложно.
Блуждать вдали, ни в состоянье прилететь
Израненною птицей, да в объятья,
И чувствовать тебя вполне своей,
Слова любви всё повторяя, как заклятье.
Ведь ни одно живое существо
Не овладеет моим сердцем с той же силой!
Жить без тебя мне крайне нелегко,
Ведь жизнь тогда мне кажется унылой.
Я с каждым годом всё люблю тебя сильней,
Поскольку с каждым днём ты мне роднее,
Моя дражайшая, на век ты будь моей!
Тебя красивей нет и нет милее.
К тебе привязанность настолько велика,
Её разрушить никому не в силах!
Разлука наша нам обоим нелегка,
Но то ведь служба! А любовь теперь в чернилах.
Прощаюсь я, родимая, с тобой,
Всенепременно жду скорейшей встречи.
Всецело, всеминутно только твой!
Целую, обнимаю много, крепче!
Послесловие:
Здоровье сбереги, спокойной будь,
Не сомневайся в верности супруга.
Люби меня всегда, не позабудь
Хранить себя для истинного друга.
 
Ремарка
Смотрел всё это время на неё.
Она же на него - рекою слёзной.
Невидимое жизни вороньё
Клевало их обоих скрупулёзно.
Повисли в этой горькой тишине
Растерянность и некое безумье.
И вдруг услышал он:

Анна Андреевна
- Ответьте всё же мне!
Невыносимо тяжкое раздумье.

Николай Александрович
- Я обещал, что буду скор, не откажусь
Я и сейчас от слов, недавно данных.

Ремарка
Сложил письмо.

Николай Александрович
- Быть может, ошибусь…
Но принял я решение! Столь странных
Не ведал я доселе этих чувств,
Они терзают, но одновременно
Манят меня в свой мир сплошных безумств,
Где счастлив должен я быть, непременно.

Ремарка
В то время она встала у окна,
Дыша неровно так, что он заметил.
Ему подумалось: как держится она?
Ведь тьма в душе, а образ её светел!

Николай Александрович
- Но полно, Аннушка, тебе себя терзать,
Ты в положении! Скажи, какой же месяц?

Анна Андреевна
- Ещё немного, и начнут все замечать,
Четвёртый. Но скорее, полумесяц.

Николай Александрович
- Так вот тебе решение моё:
То — мой ребёнок! Спорить бесполезно.
Сегодня же отправлю я письмо,
И в Крым к родителям моим изволь любезно!

Анна Андреевна
- Ты, верно, шутишь, надо мною Николай?

Николай Александрович
- Нисколько, Анна, я вполне сейчас серьёзен!
И я прошу тебя, родная, привыкай
К той мысли, что ребёнок мой!

Анна Андреевна
- Ты несерьёзен!
Зачем тебе, предательство неся, такая женщина?

Николай Александрович
- Ах, полно, Анна, полно.
Я всё решил. Всё это – болтовня.
Так суждено и видимо так до’лжно!
Что ты ответишь мне? Обдумай хорошо.
Я ж для себя решил бесповоротно —
Теперь мне твой ребёнок не чужой,
Он будет жить в достатке, беззаботно.
 
Ремарка
Теперь позволил ближе подойти
Он к ней, она не возражала.
Руками её руки обхватил.

Николай Александрович
- Давай, любимая, начнём с тобой сначала.
Забудем мы с тобою навсегда,
Да словно не случалось с нами вовсе,
Что заходила к нам жестокая беда.
И я надеюсь, не случится уже больше.

Анна Андреевна
- Благодарю тебя, любимой мой супруг,
За благородство и за щедрость! Лишь мечтами
Я до мгновения сего, мой милый друг,
Жила. Но ты меня окутал чудесами.
Согласна я! Куда бы ты ни шёл,
Куда бы ни поехал, за тобою
Я вслед отправлюсь, дабы снизошёл
Меня всё так же называть своей женою.
Я обещаю всё это забыть,
Не для себя! Ради тебя! С тобой — навечно!
И я клянусь тебе, того не может быть,
Чтоб я когда-то стала вновь беспечна.
Погибну лучше, но тебя я не предам,
И не позволю усомниться во мне больше.
Ведь за тебя я жизнь свою отдам!

Ремарка
К лицу прижала взмокшие ладоши.

Николай Александрович
- Тебя я знаю как никто другой,
Душевней не встречал я человека.

Ремарка
Её слезу смахнул своей рукой,
Прониклась тишиной библиотека.
Прижавшись, словно дети-близнецы
В утробе матери, в молчании стояли,
Как не познавшие ещё любви юнцы,
Друг другом в унисон они дышали.
Не отрываясь от его могучих плеч,
Она спросила:

Анна Андреевна
- Но я заклинаю,
Позволь узнать: оставил в ножнах меч
Ты почему? Прости, напоминаю…

Ремарка
Объятия разжал он не спеша
И предложил:

Николай Александрович
- Быть может, мы присядем?

Анна Андреевна
- Конечно, может, возле стеллажа?
Ведь там удобней будет сидеть рядом.

Ремарка
Они присела на диван у стеллажа,
Исполненного в «золоте ампира».
А в воздухе, провиденьем кружа,
Витало счастье, словно всего мира.

Николай Александрович
- Господь создал красивою тебя,
И ты должна её, конечно же, продолжить,
Со мною это или без меня,
Но красоту на свете приумножить.
Бог всех прощает, ведь прощенье — есть любовь,
И кто такой я, чтоб Ему при том перечить?
Путь истинной любви всегда жесток,
И лучше исцелить, чем покалечить.
Я больше жизни так тебя люблю!
К чему же от тебя мне отрекаться?
И я решил, что лучше я прощу,
Чем маяться, страдать и задыхаться.
Чужих детей на свете просто нет,
А потому ребёнок наш! И безусловно,
Смогу его любить! Ведь не секрет,
Ни в чём дитя в утробе не виновно.
Надеюсь, на вопрос я дал ответ?

Анна Андреевна
- Потрясена ответом я всецело.
Сразил меня он, как и твой букет!

Ремарка
Разволновалась, даже покраснела!
Манили губы алые собой,
И он прильнул к ней страстным поцелуем,
Сплелись объятья, улетучилась долой
Их боль. Но стал к ним неминуем стук в дверь. К ним кто-то постучал.

Ремарка
Он извинился и направился ко двери,
Открыл её, за ней посыльный, он сказал:

Посыльный
- Депеша вам!

Ремарка
Глазам своим не верил,
Её читая. Только прошептал:

Николай Александрович
- Война?!

Ремарка
Он дверь закрыл. Набрался силой воли
Не дать эмоциям покинуть их приют.
Депешей будто сердце раскололи.
Пока он уходил, она к окну
Неторопливо подошла в своих раздумьях.
Как будто сон случился наяву,
Случилось чудо в её тёмно-серых буднях.
Нарушил размышления её
Скрип двери, что раздался за спиною,
И, повернувшись, глядя на него,
Она спросила:

Анна Андреевна
- Кто побеспокоил?

Николай Александрович
- Посыльный приходил. Депеша. В ней,
Плохие вести. Горе! Вот какое…
Война, родная! Надо поскорей
Мне вас отправить в Крым. Писать письмо я
Отправлюсь тот же час. Прошу тебя,
Багаж свой собери, да поскорее...
Пойми, я это делаю для вас,
Мне жизнь твоя теперь вдвойне важнее.
Как бледны щёки! В них увял рассвет?
Не стоит, Аннушка, терзать себя напрасно,
Ты передашь родителям привет.
Вам с малышом там будет безопасно.

Ремарка
И принялся писать своё письмо,
Присев за секретер. Она в то время
Ещё немного посмотрела на него
И погрузилась в собирательное бремя.

Николай Александрович
- Письмо готово, Анна, что же ты?
Пока не потемнело, в путь-дорогу
Пора бы.

Анна Андреевна
 - Ложные мечты!
Опять примерю слёзы и тревогу.
Но не развод, так наступившая война
Ломает беспощадно, разлучая.

Николай Александрович
- Но, полно, Анна! Думаю, она
Закончится, ещё не наступая.

Ремарка
И на минуту наступила тишина.
Собрался с духом и сказал он:

Николай Александрович
- Дорогая, моей любовью ты окружена,
Где б ни была ты! Но пришла судьба лихая!
Уж если это неизбежно, и пускай,
Таков закон судьбы нашей жестокой,
Так терпеливы в испытаниях давай
В разлуке будем, даже пусть нелёгкой.

Анна Андреевна
- Я постараюсь, обещаю, дорогой!
Но как же ты? Война ведь так жестока!
Я знаю, что отправиться со мной
Не сможешь. Не ищу к тебе упрёка.

Николай Александрович
- Я офицер! Своё Отечество, царя,
Я буду защищать, пока дышу я!
Он так же, как и вы, - моя семья,
И мне неважно, выживу, умру ль я.
Поэтому, любимая моя,
Возьми письмо. Присядем на дорогу.

Ремарка
Они присели. Наступила тишина.

Николай Александрович
- На юге позабудешь ты тревогу.

Анна Андреевна
- Ты обещаешь мне туда писать?
Конечно, я же знаю, ты напишешь.
Боюсь я просто, не успеть сказать…
Любимый, ты меня не слышишь?

Ремарка
А он застыл от боли горьких слёз,
Что обливали сердце, от прощанья.
Ему не верилось, что всё это, — всерьёз.
Как мимолётно было с ней его свиданье.
Плачь сердца он старался заглушить,
Чтоб даже видом ей на миг не показалось,
Что всё плохое может наступить.
Всё в голове его перемешалось.
Сквозь сумрачные мысли услыхал
Её он голос, нежный и красивый.
И, посмотрев в глаза, он ей сказал:

Николай Александрович
- Я, слышу, милая. Наверно, я смешливый?

Ремарка
Хотел её от мыслей тех отвлечь,
И улыбался, ком глотая в горле.
Разлука никогда не стоит свеч,
Она, как смерть, несущая лишь горе.
 
Анна Андреевна
- Конечно нет!
Как тяжело мне уезжать.

Николай Александрович
- Ах, Аннушка, я скоро к вам приеду!
Пока ты доберёшься и скучать
не будет времени! Отпразднуем Победу!

Ремарка
Из дома вышли, ожидал их экипаж.
Он провожал её до самого вокзала.
Унылым был вокзальный их пейзаж.
В сердцах их меланхолия звучала.
И в этой суете, сквозь сотни лиц,
Они смотрели прямо друг на друга,
Средь разговоров, криков, пенья птиц
Они молчали. Так горька разлука.
Им показалось, расстаются навсегда,
И утешенье слов их не спасло бы.
Лишь поцелуй обжёг её уста,
Он всё сказал, и даже лучше, может.
Её он образ в память обернул,
Как золото, в красивую оправу,
Чтоб на войне он смог в него взглянуть,
Запечатлев сердечную отраду.
И проводив её, поехал не домой.
Он в часть отправился, он с домом попрощался.
Ведь без неё он был такой пустой.
А впереди тяжёлый путь к нему стучался.

Акт второй

Сцена первая.
Крым. Отузы. Август 1914 г.

Ремарка
Курьерским поездом уехала она.
Ещё успела. Был он из последних.
Из Петербурга в Севастополь. Так, одна
До юга добралась в лучах рассветных.
В Отузы путь её потом лежал,
В долину. Это южный берег Крыма,
В уезде Феодосийском дом стоял,
Меж Судаком и Феодосией. Манила долины живописной красота!
В ней - солнце разноцветными лучами
В зелёных красках горного хребта
Играло, в ней цветущими садами
Наполнен воздух, спелый виноград
Янтарным блеском словно искушает,
Как будто это — яблоневый сад,
Что есть запретный плод не разрешает.
Покрыты лесом с четырёх сторон,
Собою закрывают смело горы —
Долину от неистовых ветров,
Что так и норовят проникнуть с моря.
Писатель Грибоедов век назад
Назвал долину «самой миловидной
в Крыму!». И был, конечно, прав.
Чарует сердце этот образ дивный.
Так, на земских почтовых лошадях,
Природы мирозданье созерцая,
С тоской на сердце и с отчаяньем в глазах,
На трудности дороги невзирая,
Она доехала. Встречает большой дом,
Напоминающий помещичью усадьбу,
Фруктовые сады цветут кругом,
Внизу родник бьёт, будто весь хрустальный.
Похож дом на дворец. Колонны в ряд
При входе в дом. Над входом, на фронтоне —
Герб, вензеля переплетённые висят,
В цвет золота, на чисто белом фоне.
Венчает крышу лёгкий бельведер,
Он дарит живописный вид на горы.
А крыша — куполом, её цвет тёмно-сер,
Он придаёт величие декору.
Она вошла в просторный вестибюль,
Спешили к ней родители супруга:

Мария Алексеевна
- Каким же жарким выдался июль!
Ты здесь, родная?! Чья же в том заслуга?

Александр Александрович
- Вопросов много дорогая, разреши…
С дороги Анна, путь её был долог.
Ты сразу Анну в антресоль препроводи,
Сначала отдохнёт пускай с дороги.

Анна Андреевна
- Ах, как я рада видеть вас теперь!
И пусть недолгим было расставанье —
Почти четыре месяца, как дверь,
Закрыли вы за нами в час прощанья.
Пожалуй, много нужно рассказать.
За столь короткий срок… Всего случилось,
Что за минуты, то не передать,
Но вот усталость на меня свалилась,
Я извиняюсь перед вами, отдохнуть
Я с позволенья вашего изволю.

Мария Алексеевна
- Всенепременно! Можно ль упрекнуть?
Я провожу тебя. Ты благодушествуй, да вволю!

Анна Андреевна
- Не утруждайтесь, дорогие, обо мне.
Супруг мой и ваш сын привет сердечный
Вам изложил и передал в письме.

Ремарка
Отцу письмо вручила и беспечно
Направилась по лестнице одна.
Родители прошли в библиотеку
Письмо читать. Присели у окна.
Как в тот момент приятно человеку
Письма раскрыть неведомый секрет.
Шкафы для книг, бюро и секретер —
Библиотека. Как и кабинет,
По стилю схожи — строгий интерьер.

Мария Алексеевна
- О, милый, не томи. Что пишет сын?

Александр Александрович
- Мария, ты совсем нетерпелива!
Так не похоже на тебя! Сын —дворянин!
Ты ожидаешь от него какого дива?

Мария Алексеевна
О чём ты рассуждаешь, дорогой?
Мне не до дива, время-то какое!
Плохие мысли гнать хочу долой,
К тому же нас сейчас всего лишь двое.

Ремарка
Внимая рассуждениям её,
Письмо меж тем уже он распечатал.
Коротким взглядом одарил её
И приступил к прочтению письма он.

Александр Александрович
- Любезный, дорогой мой батюшка!
Приветствую сердечно! И заочно,
Любимая родная матушка,
Целую вас и обнимаю нежно очень!
Я кланяюсь пред вами и прошу
Благословений ваших непременно,
По милости Всевышнего живу
Я в здравии. Чего всенепременно
Желаю вам, и Господа молю,
Чтоб сохранял вам драгоценное здоровье!
Вернуться вскоре мне на Родину мою
Господь позволит, и тогда я изголовье
На плечи ваши мирно опущу.
И как на Господа, на батюшку-царя
Мы уповаем все, и вас о том прошу:
Молитесь за него, как за меня!
Царь-батюшка врагов всех победит!
Их выгонит из матушки России!
Всевышний за его спиной стоит,
А значит, здесь не выжить тирании!

Ремарка
Отец вдруг смолк, ком в горле нарастал,
Он вспомнил, как его комиссовали
С Русско-японской, в ней калекой стал -
По локоть руку у него отняли.
За девять лет, прошедших с той войны,
Он научился левою рукою
Всё делать, что и правой, но увы,
Служить Отечеству теперь уже не мог он.
Ах, как желал бы он Отечеству, царю,
России послужить ещё… Но всё же
Он обратил свой взор к приветному письму.
Едва не проронив слезу, продолжил. 

Александр Александрович
- Отец мой, не забуду никогда
Оказанных тобой благодеяний.
Ты был со мною рядом завсегда,
За то Господь тебе подарит здравий.
И я осмелюсь вновь тебя просить:
Убереги мою супругу, мою Анну,
Мне будет легче Родине служить,
Особенно сейчас, когда я стану
Родителем. Ведь мы ребёнка ждём.

Ремарка
Повисла пауза. Глаза светились счастьем
У них обоих.

Александр Александрович
- Нынче декабрём
Мы осчастливим вас развеем все напасти.
Я так уверен, матушка, что ты
Весьма сочувственна и ласкова к ней будешь,
Ведь не встречал я большей доброты!
Как и меня, я знаю, Аннушку ты любишь!
Хочу, родные, также попросить:
Как можно чаще вы ко мне пишите,
Мне будет легче так, читая, дальше жить.
И сколько можно, счастливо живите!
Молитесь, дорогие, обо мне,
Молитесь о Победе скорой нами.
На всё есть Божья воля! В глубине
Своей души всегда я рядом с вами!
Затем позвольте вам, родные, пожелать
Всего хорошего, заочно вас целую!
С поклоном низким. В послесловии сказать
Хотел: как сильно вас люблю я!

Ремарка
И в блеске солнца эти пары глаз,
Налитые солёною водою,
Блестели, будто гранями алмаз,
Что так слепит своею красотою.

Мария Алексеевна
- Так трудно мне поверить, дорогой,
Такая радость! Кто теперь нас спросит:
Как долго мы мечтали все о том?
И вот судьба подарок преподносит!

Александр Александрович
- Ах если б не пришла к нам всем война,
Тогда б и счастью не было предела!
Но новость потрясла меня сполна,
И сердце мне надолго отогрела!

Мария Алексеевна
- Давай дождёмся, муж мой дорогой,
Когда проснётся Аннушка с дороги.
Так, после ужина, в беседке, под луной
Об этом с Анной мы построим диалоги.

Александр Александрович
- Мария, ты всегда во всём права,
Изволю обо всём распорядиться,
Чтоб подали за ужином вина!
И лучшего! Есть повод не скупиться!

Мария Алексеевна
- А Аннушке, изволят пусть подать
Сок свежевыжатый из фруктов.
Теперь вдвойне её оберегать
Должны мы.

Александр Александрович
- Из полезнейших продуктов
Готовить будут для неё еду.
Пройдём с тобою на веранду, дорогая,
Посмотрим, как резвятся на пруду
Стрекозы, на погоду невзирая.
Дольно знойным выдался июль,
Уж слишком жарко, только возле пруда
Почувствуем себя прекрасно, без пилюль,
И насладимся обществом друг друга.

Мария Алексеевна
- Я принимаю предложенье, дорогой.
С тобою рада насладиться я прохладой,
И, упиваясь безмятежной красотой,
Вкушу с тобой манящую усладу.

Ремарка
С беседки открывался дивный вид
На горы, окружённые лесами.
Внизу родник без умолку журчит.
А горизонт прельщает чудесами.
Так в размышлениях и вечер наступил.
В буфетной подготовлен барский ужин -
Из яств изысканых, десяток блюд стоит,
Но повод ведь вполне тому заслужен.
Говяжья вырезка, сметана с хреном к ней,
Под луком буженина, куропатки,
Севрюга, стерлядь, осетрина, рыбы всей
Хватает - паровой и вяленой - в достатке.
И раки, и икра, бараний бок
С гречихой пареной на сливочном, на масле,
Да с печенью и зеленью пирог.
Кто от такой еды не будет счастлив?
Готов к столу изысканный десерт:
Суфле, бисквиты, сливки и компоты,
Кисель, зефиры, блинчики. La saveur  -
Сказали б на французском полиглоты.
Лакей хозяев скромно известил:

Лакей Антип
- Извольте к ужину.

Александр Александрович
- Идём, Антип. А что же,
Ещё в опочивальне барышня? Всё спит?
Тогда не станем мы её теперь тревожить.

Лакей Антип
- А-а-а-а, барышня уже в гостиной ждёт.

Александр Александрович
- Да что ж ты раньше не сказал-то,
Окаянный?!

Лакей Антип
- Да кто поди теперь и разберёт?
Рассудок мой и впрямь совсем туманный.

Александр Александрович
- Да, полно причитать тебе, Антип!
Ты ж лучше впредь подумать не стесняйся.
Одно и тоже говорить тебе охрип:
Что в доме происходит, постарайся
Незамедлительно докладывать! И впредь
Не заставляй напоминать тебе об этом!
И прекрати рассудком ты болеть,
Не то узнаешь счёт своим монетам!

Лакей Антип
- Всё понял, барин, буду впредь другим.

Александр Александрович
- Ну что же, смею вновь тебе поверить.
Потом ещё с тобой поговорим,
Я в том, Антип, могу тебя уверить.
Пройдём, родная, Анна заждалась.

Мария Алексеевна
- Я с радостью. Какой прекрасный ужин!
Нас ждёт! Мечта наша сбылась!

Александр Александрович
- Да, счастье в доме! Я с тобой единодушен!

Ремарка
Они прошли в гостиную.

Анна Андреевна
- Тотчас благодарю за отдых вас, родные!

Мария Алексеевна
- Прекрасно Аннушка! Родная, прям сейчас
Прошу тебя отужинать! Впервые
За столько лет мы радостью полны!

Анна Андреевна
- Война ведь! Что за радости быть могут?
Когда мужья наши, отцы наши, сыны
Там, на войне, от боли изнемогут!

Ремарка
В её глазах блестела горечь слёз.
Тот, кто сейчас ей нужен больше жизни,
Был на войне. Отец вдруг произнёс:

Александр Александрович
- Нам, так же больно, Анна! Но Отчизне
Их жизнь принадлежит! И Николай,
Как офицер, быть с ними там обязан!
Хандрить, родная, ты переставай!
Ты – в положении, покой тебе показан!

Мария Алексеевна
- Да право, милая, печалиться, пройдём
В буфетную, пора бы подкрепиться
Тебе уже. За ужином втроём
Мы побеседуем.

Анна Андреевна
- Пойти бы помолиться
За Николая!

Мария Алексеевна
- Тому да в свой черёд!
Ты о ребёнке больше теперь думай.
Покушай, погуляй и наперёд,
В отчаянье впадать никак не вздумай.
Вредит то и ребёнку, и тебе.

Анна Андреевна
- Изволю вас послушаться, пройдёмте,
А после ужина - прогулка при луне,
И отдыхать до завтрака.

Александр Александрович
- Извольте
К столу вас, дамы, мне препроводить.

Ремарка
За стол присели, речь продолжил тост:

Александр Александрович
- Намереваюсь дифирамбы возводить
За долгожданный, радостный прирост.
Спасибо, Аннушка, что чудо привезла
Для нас для всех из северной столицы!
Война…
Но ты же счастье привнесла
В наш дом! Сияют наши лица!
И прав был Николай, что к нам, сюда
На юг, тебя отправил непременно!
Ведь здешний воздух и солёная вода
Тебе пойдут на пользу, несомненно!
Бокал мой полон, и его сейчас до дна
Я выпью, Анна, за твоё здоровье!
Пусть обойдёт семью нашу беда!
И пусть враги падут за своеволье!

Ремарка
Был радостью и счастьем полон дом!
И в тьме порою светит луч надежды.
Вот только Анна ото всех теперь тайком
Грустила: всё не будет так, как прежде!

Мария Алексеевна
- Ты, Аннушка, не тронула еду.
Тебе нехорошо?

Анна Андреевна
- Всё слава Богу!
Я благодарна вам за доброту!

Мария Алексеевна
- Твои глаза мне выдают, увы, тревогу!

Анна Андреевна
- Мария Алексеевна….

Мария Алексеевна
- Да-да…

Анна Андреевна
- Я, право, не хочу вам портить ужин…
Горька моя судьба, как лебеда…

Мария Алексеевна
- Я, полагаю, нам всем воздух нужен!
Мы выйдем на террасу, и ты всё
Поведаешь, что так тебя тревожит!

Александр Александрович
- Так выпусти из сердца вороньё!
Тебе то успокоиться поможет!
Твои родители в Париже! Значит мы,
Кто любит тебя так же, как и сына,
Помочь тебе со всей душой должны.
И мы поможем! В чём твоя кручина?!

Анна Андреевна
- Я долго думала… Имею ль право я
На столь душевную от вас ко мне заботу?

Мария Алексеевна
- Да полно, Аннушка, заботу мы, любя
К тебе несём. Не принимая за работу!

Анна Андреевна
- Я не о том, открыться вам должна,
И тотчас же прошу простить сердечно,
Я приняла решенье как ханжа!
Вы скажете: оно бесчеловечно!
И я при этом с вами соглашусь,
А как иначе?! Ведь тогда не понимала…
За тот поступок я теперь стыжусь.
Как жаль, что не начать мне всё сначала…

Александр Александрович
- О чём ты, Анна? В толк я не возьму!
Надеждой тешусь, ты не о ребёнке
Сейчас нам говорила? Всё приму,
Но это… Не прощу твоей душонке!

Мария Алексеевна
- Прости родной, не слишком ль резок ты?

Александр Александрович
- Прошу у всех за резкость я прощенье!
Но мне не ясны Аннушки финты.
То вызывает полное смущенье!

Анна Андреевна
- Вы, Александр Александрович, правы!
Незамедлительно и сразу по приезду
Должна была открыть души шкафы,
А не устраивать курортную сиесту.
Но слишком утомлённая, таким
Тяжёлым путь был...

Александр Александрович

- Будет! Успокойся!
Давай спокойно обо всём поговорим,
Без всякой лести, фальши нам откройся!

Мария Алексеевна
- Согласна, Аннушка?

Анна Андреевна
- Решительно!

Александр Александрович
- Изволь,
Поведай нам без всякого стесненья,
Какая всё изводит тебя боль,
Что ты полна такого сожаленья!

Мария Алексеевна
- Пусть даже страшной будет та беда,
Мы вместе справимся и всё преодолеем!

Анна Андреевна
- Я знаю, не простите никогда…
Но и скрывать от вас я то не смею.
Я совершила страшный адюльтер!
И Николаю всё о том известно.
И он как лучший человек! Как офицер!
Меня простил. Я полагаю, неуместно
Теперь мне находиться среди вас.
Вы в замешательстве, и я тому причина,
Простите ради Бога, я тотчас
Отбыть изволю…

Александр Александрович
- Погоди, дивчина!
Куда ты на ночь глядя собралась?
Неужто, думаешь, что я тебе позволю
От нас уехать, да в такой-то час,
Когда война бесчинствует, да вволю?
Ты погляди на мать, она бледна,
Я тоже потрясён, но я, мужчина,
Затем решение своё я смог принять:
Противиться не стану воли сына!

Ремарка
Повисла гробовая тишина,
Терзая каждого своею жгучей болью.
За адюльтер расплата и цена —
Объято сердце самой чёрной смолью!
Мать у окна, закрыв глаза стоит,
И кажется со стороны - не дышит вовсе.
Отец сидит на кресле и молчит.
И оба маются в одном лишь к ней вопросе.

Мария Алексеевна
- Я знаю тебя, Анна, много лет,
И ты ни разу не дала мне усомниться
В тебе. Ты ждёшь, и мой ответ:
Ведь есть, конечно, повод огорчиться,
Но я, как мать, всё толком поняла.
И как отец, перечить я не стану.
С тех пор как с нами ты, ты дочерью была,
И будешь ей, винить тебя не стану.
Я знаю, как тяжёл был выбор твой.
Кто вправе нас судить за материнство?
И если сын мой Николай закрыл собой
Тебя с ребёнком, значит, нет бесчинства!

Александр Александрович
- О чём ты, дорогая, говоришь?
Неужто хочешь ты сказать …

Мария Алексеевна
- Ребёнок будет!
Но, Аннушка, ты вся теперь дрожишь!
Зайдёмте в дом, за чаем всё забудем!
Ведь ты не против, дорогой?

Александр Александрович
- Как будто нет!
Нам лучше будет в доме, безусловно.
Забудем всё - как не было и нет,
И будем ждать ребёнка.

Мария Алексеевна
- Бесподобно!
Супруг мой как всегда на высоте!
Я восхищаюсь каждый раз, поверь, тобою!

Александр Александрович
- А я тобою, кажется, вдвойне!
Я счастлив называть тебя женою!

Мария Алексеевна
- Ты, Аннушка, согрелась?

Анна Андреевна
- Я сейчас
Не понимаю ровным счётом ни минуты,
Что происходит!

Мария Алексеевна
- Слишком напряглась.
Дыши свободней, сняты твои путы!

Ремарка
И в этой безупречной тишине
Опять сияли очи безмятежно
У всех троих. При звёздах и луне
Их тёплый чай согрел собою нежно.
И день за днём помчались, унося
В былое её тайну адюльтера.
Плохое забывалось, лишь глася
Войной, что не пускала офицера,
Домой к родным, любимым, дорогим.
Он часто пишет им о той войне,
О том, как враг лютует окаянный,
О том, когда с собой наедине
Он пишет письма, грустью обуянный.
Похожи письма разные его,
Всегда приветные, заботою объяты.
Хоть и писать ему их очень нелегко,
Не дремлет подлый враг проклятый.


Сцена вторая.
Крым. Отузы. Декабрь 1914 года.

Дни пролетели, месяцы прошли.
День родов наступает уже скоро.
Вдруг, пополудни почту принесли -
Письмо, их не было так долго.

Мария Алексеевна
- Письмо, родная! Пишет Николай!

Анна Андреевна
- Как я ждала письма! 
Живой, супруг, мой милый!

Мария Алексеевна
- Скорее, Аннушка, его нам прочитай!

Анна Андреевна
- Но почерк… то, писал не мой любимый!

Мария Алексеевна
- Уверена, родная? Приглядись.

Анна Андреевна
- Начну читать, скорее всё узнаем!

Александр Александрович
- Ты, Аннушка, присядь, не суетись,
За вас с ребёнком мы переживаем!

Ремарка
В библиотеке все присели, кто куда.
Супруги на диван, а Анна в кресло,
Что находилось возле самого окна.
Внутри неё в тот миг всё охладело.

Анна Андреевна
- Приветствую вас, милые мои!
Вам вести о себе я посылаю.
Всё слава Богу! На своём пути
Я много повидал. Даже не знаю
С чего начать? На жизнь я не ропщу.
Осколки ещё будут беспокоить…
И кстати говоря, не я пишу,
Соседа попросил, чтоб успокоить
Вас. Писать мне слишком тяжело,
Но то война внутри меня кружится.
Я выжил чудом, просто повезло!
А сердце всё за вас теперь томится.
Тоскует и грустит моя душа,
Но вы не плачьте обо мне, мои родные!
Я оклемаюсь потихоньку, не спеша,
И выпишут мне к дому выходные.
Пусть время и идёт на нас войной,
И гонит ясны дни во мглу лихую,
Я знаю, верю, что вы рядышком со мной,
Хоть почту мне не носят полевую.
Я вами полон, хоть и вас лишён.
И в море моей боли непрестанной
Ваш дивный облик зыбко отражён.
Я после раны всё ещё туманный.
Ах, как воспоминания свои
Хотел бы я украсить вами снова:
Увидев вас, хорошие мои,
Обняв, и проронить хотя б полслова!
Лишь помню адский тот свинцовый дождь,
Что растрепал меня почти до полусмерти
В морских боях. За них я награждён
Георгиевским оружием по чести
И орденом, и званием. Но мне
Особо тяжело то осознанье,
Что в госпитале лёжа на спине,
Очнувшись, я дошёл до пониманья,
Что дом родной, где милые мои,
Всего то двести вёрст, одни лишь сутки
Так, если на почтовых быть в пути,
Я в Севастополе, родные, то не шутки.
Пишите мне, родимые, прошу,
Я так давно не знаю от вас вести.
Пишите правду, боль я сокрушу,
От правды легче, чем от ложной лести.
Засим позвольте попрощаться. Дал бы Бог
Нам свидеться. На всё Его ведь воля!
Заканчиваю свой к Вам монолог,
Ещё себе один лишь раз позволя
Просить как можно скоро написать
Ко мне. Письма жду с нетерпеньем!
И пусть пока скрипучая кровать
Мне занимает мысли тем скрипением.

Ремарка
Письмо упало на пол. Вслед за ним
Сознание покинуло и Анну,
Ей текст письма стал вмиг невыносим,
Когда представила души болезной рану.

Мария Алексеевна
- Зови врача, родной, то благо, что он здесь!
Последний месяц строго наблюдает
За Анной! Он смотрел её же днесь!

Александр Александрович
- Похоже, дорогая, наступает
 Ей родов день, хотя ещё не срок!
Антип! Да где же тебя носит, окаянный?!

Антип
- Извольте, барин, я сейчас, в разок,
Не станет ваш приказ вам долгожданным.

Александр Александрович
- Бегом давай! Да шибче торопись!
Ну как она?

Мария Алексеевна
- Да вроде понемногу в себя приходит.
Милый, обернись,
Уже и врач спешит к нам на подмогу.

Лев Ларионович
- Как долго барышня пребудет вне себя?

Мария Алексеевна
- Минуты две, я думаю, не больше.
Письмо прочла и….

Лев Ларионович
- И вмиг усугубив своё здоровье…

Александр Александрович
- Доктор, что же с Анной всё же?!

Лев Ларионович
- То вестник родов! Воды отошли,
Незамедлительно направимся в покои.

Мария Алексеевна
- Очнулась Аннушка!

Лев Ларионович
- Тем лучше! Поспешим,
При этом деле гибельны простои!

Ремарка
Лев Ларионович — высокий и седой
Профессор, доктор медицины.
С остроконечной серой бородой,
С глазами цвета спелой древесины.
Ему уже давно не пятьдесят,
Но он собой красив и элегантен.
Не старостью глаза его блестят,
А роскошью харизмы. Импозантен.
И, несмотря на возраст, быстро врач
По лестнице поднялся и в покои
Прошёл.
Раздался детский плач
Спустя лишь час, нарушив все устои.
Дом ожил сразу. Смех и суета
Теперь наполнили сосуд пустого дома.
Кружила в воздухе такая теплота,
Какой бывает сладкая истома.

Лев Ларионович
- Я поздравляю вас, сударыня! Теперь
Плохое позади. Всё слава Богу!
У вашего здоровья нет потерь.
Оправитесь от родов понемногу.

Анна Андреевна
- К вам, доктор, благодарностью полна!

Лев Ларионович
- Вам утруждаться объясненьями не стоит.
Натура ваша всё ещё слаба,
Речами её полно беспокоить.
Взгляните на ребёнка теперь вы!
Дитя здоровое, наружностью красиво!

Анна Андреевна
- Я счастлива! Сбываются мечты!
Но это счастье так противоречиво.

Александр Александрович
- Лев Ларионович, мы вас благодарим,
Что в трудный час вы рядом с нами были.
Час ожиданья был невыносим,
Но вы его собою облегчили.

Лев Ларионович
- Ах, Александр Александрович, и вы
Мне много раз внимание дарили,
Порою не жалея головы…
В мой трудный час вы тоже рядом были!

Мария Алексеевна
- А где же чудо? Дайте же взглянуть!

Анна Андреевна
- И правда, чудо! Я сама в него не верю!

Александр Александрович
- Ты видишь, милая?! Я воздуха глотнуть…

Мария Алексеевна
- Но как такое может быть? Потерю
Испытываем мы буквально все!


Анна Андреевна
- Один ответ. Господь меня услышал!
И этот дар нам преподнёс во всей красе!

Лев Ларионович
- Я, видимо, не понял иль прослушал?!
О чём идёт столь дивный разговор?

Анна Андреевна
- О чуде доктор!

Мария Алексеевна
- Просто не ответишь!
Лишь на одно ваш обращаю взор,
Ладонь ребёнка сразу заприметишь…

Александр Александрович
- Позволь мне, дорогая, лучше я
Всё объясню, без лишних разъяснений.
Лев Ларионович, вот вам ладонь моя,
А вот ладонь ребёнка…

Лев Ларионович
- Объяснений,
Уже не нужно мне на этот счёт.
Без слов всё ясно, родственность прямая!

Александр Александрович
- Весь мир пускай сегодня подождёт,
Сегодня стоит веселиться, невзирая
На то, что за окном идёт война!

 Ремарка
И скрипом, тишину собой круша,
Закрылась дверь за ними, и в том мире
Они все вместе, счастьем тем дыша,
Беспечно веселились на том пире.
Прошло немного времени, когда
Поехать в госпиталь к любимому решилась.
В своём решении она была тверда.
И в скором времени в дорогу снарядилась.
Родителей просила присмотреть,
Дитя на попеченье оставляя.
Её терзало: может не успеть,
Приехав в госпиталь, увидеть Николая.
Родители, согласием дыша,
Покуда разделяли её чувства,
Уверили, что будут малыша
В заботе холить, позабыв про безрассудство.
Но прежде чем уехать, подошла
К ребёнку, спящему в уютной колыбели,
Ком в горле сдерживая, будто не дыша,
Произнесла, когда глаза уже блестели:

Анна Андреевна
- Сыночек мой! Будь умницей родной!
Сейчас за нашим папой уезжаю.
Ты спи, родимый, спи, голубчик мой,
Вернусь ли я к тебе, теперь не знаю.
Война, мой птенчик, понимаешь? Знаю я,
Что разделяешь ты мою тревогу!
Он должен знать, что ты, - душа моя,
Ему сынок родной! Поэтому в дорогу
Я собралась. Нам будет нелегко
Разлуку пережить. Ты будешь сильным!
Тебе заменит мамы молоко
Кормилица. Ей будет то посильным.
А если не вернёмся мы домой,
Ты вспоминай нас словом добродушным!
Расти хорошим человеком, дорогой!
Храни нас в памяти! И будь великодушным!
Сквозь тьму войны спешила как могла
На конном экипаже в неизвестность.
Немало трудностей коснувшись, прибыла
В ту нужную, как воздух, ей окрестность.
И вот он - госпиталь над морем! Небосклон
Уже окрашен утренней зарёю,
И моря Чёрного блестящий синий фон
Мерцает блеском. Солнечной струёю
Разрезан сумрак ночи, но туман
И холод ледяной несутся с бухты,
Хватают за лицо и по рукам
Морозом бьют, они собою люты.
Неумолкаемый далёкий моря шум
Ещё поёт. Затишье перед бурей.
У пристани народ стоит угрюм,
А возле госпиталя и того понурей.
Витает запах сырости вокруг,
Разбросаны дрова, железо, вещи.
Солдаты курят — утренний досуг,
Картина эта кажется зловещей.
Собрав остатки воли, чуть вздохнув,
Она направилась ко входу, по ступеням
Шагая смело. Ручку повернув,
Она открыла дверь, за ней в шинелях
Солдаты шли на выход. Вдруг она
Услышала дрожащий женский голос.
Была то милосердия сестра,
Её посуда на две части раскололась…

Анна Андреевна
- Простите благодушно, я могу
К вам обратиться?

Сестра милосердия
- Чем вам помочь сумею?

Анна Андреевна
- Супруга-офицера я ищу,
А где найти его не разумею.

Сестра милосердия
- Пришли вы верно, это корпус тот,
Здесь, должен быть, почти все офицеры пребудут здесь.
Тут дел невпроворот,
Пойду я, вы простите мне манеры.

 Анна Андреевна
- Сей непременно! Благодарностью полна,
За доброту и ваше пониманье.
Искать я буду, хоть до самого темна
Я вынесу любое испытанье!

Ремарка
Она направилась в палату напрямик.
Войдя в неё, она оторопела,
Здесь столько раненых, а с ними духовник.
Она стояла молча и смотрела
На каждое лицо, но здесь, увы,
Его лица она не находила.
И с каждым мигом таяли мечты,
Когда по всем палатам проходила.
И снова вверх и снова вниз она
Металась, словно раненая птица,
По всем палатам, горечью полна.
Её остановила докторица.

Докторица
-Позвольте, барышня, что ходите Вы здесь?
Вы ищете кого-то? В этом дело?

Анна Андреевна
- Я обошла палаты, корпус весь,
Искала мужа, но не преуспела…

Докторица
- Давайте вместе, кто же ваш супруг?

Анна Андреевна
- Ховицкий Николай…

Докторица
- Сейчас поищем.

Анна Андреевна
- Он Александрович…

Докторица
- Я вижу ваш испуг,
Сейчас по спискам мы его изыщем.
Да вот же он! Палата номер пять…

Анна Андреевна
- Но я в неё два раза заходила!
Пойду я снова, поищу его опять,
Я второпях, возможно, пропустила…

Докторица
- Пойдёмте вместе. Вы окиньте ещё раз
Свой взгляд…

Анна Андреевна
- Не вижу сердца друга.

Докторица
- Ховицкий Николай, прошу я вас
Нам объявиться, ищет вас супруга…

Мичман
- Он был здесь только час тому назад.

Докторица
- Куда, позвольте вас спросить, теперь он делся?

Мичман
- С ним совершили мы, короткий променад,
Особый интерес к тому имелся.

Анна Андреевна
- Подробнее, прошу вас…

Мичман
- Вы ещё
Успеете так, если поспешите,
В соседний корпус был он помещён,
Вы там его теперь и поищите.

Анна Андреевна
- Благодарю! Вы очень помогли!

 Мичман
- Не стоит. Значит, вы его супруга.
А я, позвольте, тот, кто до зари
Писал письмо за раненого друга.
Бок о бок воевали с ним. Горжусь
Я тем! Бесстрашен он, умён и благороден!
Друг другу жизни мы спасли! Перекрещусь!

Анна Андреевна
- Похоже на него! Великороден!

Мичман
- Так в Петербург его теперь хотят
Отправить, там лечиться будет.
Спешите, барышня! И как все говорят:
Пусть с вами Бог во всех делах пребудет!

Анна Андреевна
- К вам благодарностью полна теперь вдвойне!
Примите в дар, на память, этот крестик.
Сражались рядом с Николаем на войне,
И значит, этот дар вполне уместен.
Прощайте друг, Господь пусть вас хранит,
Как сохранили для меня вы Николая!
Пусть даст здоровья вам, и ваши дни продлит!

Мичман
- Прощайте! Эта женщина - святая!

Ремарка
Как очутилась она в корпусе другом,
Она не ведала. И то было неважно.
Среди людей увидела мельком
Носилки и в тот миг она отважно
Сквозь гул людской воскликнула:

Анна Андреевна
- Родной!
Любимый мой! Мой милый! Ты ли это?
Я рядом! Посмотри, я за тобой!

Ремарка
Все приумолкли в стенах лазарета.
И в этой раскалённой тишине
Глазам не верил: сон ли это? Чудо?
Она стояла царственно в толпе.
Вопросами терзался: «Но откуда?»
Привстав с носилок, хоть и тяжело,
Ведь рана глубока, о том не думал,
Вперёд идя, он верил лишь в одно:
Вот только бы её я не придумал.

Николай Александрович
- Родная Аннушка! За что же дар небес
Мне преподнёс Господь великодушный?
Как будто умер, а потом, когда воскрес,
Увидел облик чуткий, добродушный!
Яви родная, сладкий голос свой,
Что разольётся по моим душевным ранам,
Дай мне поверить, что ты рядышком со мной,
Что я не тешусь всласть самообманом.

Анна Андреевна
- Но мне ли, говорить тебе, родной?
Когда сама глазам я еле верю,
Что ты живой, что ты передо мной.
И это счастье вряд ли я измерю.

Николай Александрович
- Позволь, родная, из последних моих сил
Тебя я заключу в свои объятия?

Анна Андреевна
- Об этом я мечтаю!

Николай Александрович
- Как я жил, всё это время без тебя?
Что за проклятье?!

Ремарка
Он спину выправил и будто не дыша
Обвил руками тёплый стан супруги,
Прижав к себе, стал слушать не спеша
Биенье сердца дорогой подруги.
Вдыхал волос шелковых аромат,
За время он совсем не изменился,
И словно в прошлое умчался он назад,
Где с ней в безумстве счастья он кружился.
В объятьях тех застыли небеса,
Стояли люди будто восковые.  Безмятежность...
Над ними счастье развивало паруса,
Неся любовь бескрайнюю и нежность.
И этот призрачный и невесомый мир
Предательски крушили его ноги.
Заметив это, доктор-командир
Скомандовал: - Носилки! – от тревоги.

Анна Андреевна
- Прошу вас! Ожидает экипаж
У входа в госпиталь, за труд вы не сочтите,
С супругом предстоит домой вояж,
Так к экипажу вы носилки поднесите.

Ремарка
На улице кусал ещё мороз,
Хоть и февраль уже был на исходе.
И частный экипаж их вдаль повёз,
Когда смеркался день на небосводе.
Их долгий экипажный разговор
С отъезда заплетал слова в поэму.
Тех неуёмных чувств сплошной напор
Бурлил фонтаном, забывая про измену.

Николай Александрович
- Я верил, уезжая в Петербург,
Что отыщу тебя в нём, родная, дорогая.
Ты не писала, мой отчаянья недуг
Терзал и мучил, милости не зная.


Анна Андреевна
- Но, я писала письма… Только вот,
Их в Петербург всё время отправляла,
Не ведая. Война, как эшафот,
Жестоко нас с тобою разделяла.
Твоё последнее, декабрьское письмо
Тупую боль мою собой разбередило,
И я решила, что отчаянья ярмо
Разумно рассуждать меня лишило.
То осознав, сознание моё,
Покинуло меня ежесекундно.
Когда очнулась, всё телесное бельё,
Питало воды родовые беспробудно.
Один лишь час — он длился будто век!
Впервые я так муки принимала,
То стоило того, ведь человек
На свет явился, как его ждала я!

Николай Александрович
- Но кто же, Анна? Не тяни ответ.

Анна Андреевна
- Сынок! Он так красив собою!
Он твой родной!

Николай Александрович
- Но то ведь не секрет!
Мы всё решили в прошлый раз с тобою.

Анна Андреевна
- Ты ровным счётом ничего сейчас, родной,
Не понял, дай мне свою руку.
Вот видишь на ладони ты пятно,
Такое же у сына. Ту науку
Самой понять мне сложно. Николай!
Ты внял тому, что я тебе сказала?
Нет, мой родной, не надо, не вставай,
Я тоже самое, поверь мне, испытала!

Николай Александрович
- Ком в горле мне мешает говорить…
Но разве можно быть таким счастливым?!
До гроба буду я боготворить
Тебя и сына!

Анна Андреевна
- Больше молчаливым
Тебе рекомендуют быть врачи.
Я буду говорить, а ты послушай.
Внимая речь мою, ты знай себе молчи.
Сначала только супчика покушай!

Николай Александрович
- Не до еды, родная, мне сейчас!
Как нарекла ты сына?

Анна Андреевна
- Алексеем,
Крещён он в свой рожденья час.
На улице совсем уже темнеет.

Николай Александрович
- У батюшки-царя сын Алексей!

Анна Андреевна
- Царевич Алексей! Как наш Алёша,
Он — Николаевич!

Николай Александрович
- Теперь ещё трудней всё осознать,
Тем более так, лёжа!

Анна Андреевна
- Нельзя вставь. Ты слаб ещё, родной!
Я рада, что наш сын, как сын царевич,
Крещёны именем одним! Наш царь — святой!
Умён, красив собой, добросердечен!
Он также имя деда твоего
Теперь носить до дней последних будет,
Как продолжатель юный рода своего.
Пусть прадедов удача с ним пребудет!
О, Николай, отца ты своего
Не видел! Когда он вдруг обнаружил,
Что на ладони малыша, как у него,
Пятно родимое, он был сим оглоушен!

Николай Александрович
- Могу представить! Ведь сейчас и я
В таком же шоке, вероятно, пребываю!
Лишь об одном жалею, что меня
При родах не было! Но всё равно признаю,
Что счастлив я безумно! У меня
Сынок рождён! Красавица – супруга!
Прекрасные родители! Семья!
Ну а война, мне подарила друга!
Жестокая война! Разгул огня!
День или ночь, всегда будь наготове!
Артиллерийские орудия – палят!
Ах, сколько пролито людской, невинной крови!
А сколько жизней за собою унесла!
Как будто то бы воют за свободу!
Я воевал за императора! Царя!
Лишь он желает счастия народу!
Мы рядом с немцами стояли, и меня
Шальные пули вмиг изрешетили.
На судне госпитальном металл искореня,
У смерти всё равно меня отбили.

 Анна Андреевн
- Твой друг рассказывал, когда искала я
Твой облик среди раненых в палате.

Николай Александрович
- Мой друг Анри - по-нашему друзья
Его зовут Антон Сергеевич - из знати!
Француз он по рождению, но рос
В России, мичманом на флоте
Со мною воевал. Черноволос,
Анри де Труа! Всё записал в блокноте…

Анна Андреевна
- Не утруждайся, милый, всё прочту
В блокноте про него, когда приедем.
Сейчас же лучше я решенье сообщу,
Мы все его решали: мы уедем
Во Францию, к родителям моим.
Ты ведь не против? Так я полагаю?
 
Николай Александрович
- Конечно, нет. Так сына защитим!
Войну калекой вряд ли увенчаю.

Анна Андреевна
- Поспи, родной! Умаялся совсем,
Теперь твоя судьба во власти счастья!
Взойдёт над морем солнце, между тем
Исчезнет сумрак бед всех в одночасье.
Развеет ветер до остатка твою боль,
Залечит раны время потихоньку.
И осчастливить ты себя позволь,
Когда обнимешь своего мальчонку.

Ремарка
Последних слов не слышал. Уже спал.
Ей не спалось. Она им любовалась.
Вчерашний день удачу ей послал!
Она собой гордилась, улыбаясь.


ЭПИЛОГ

Безудержное солнце, теплота
И пышное весеннее цветенье:
Магнолия, миндаль. Весны цвета
Пленяли, вызывая наслажденье.
Прозрачный воздух, свеж собой и чист,
Окутан пригород и город облаками.
По миру катиться война. Злой анархист
Воюет в городах, крутя войсками.
Оставив дом родной, уехали они
Во Францию. Была трудна дорога.
В апреле Аквитании огни
Их встретили. У самого порога,
Глазам не веря, и отец, и мать,
С улыбкой на лице и обниманием
В дом заводили чаем угощать
Скорей с дороги, да с особенным стараньем.
А после, когда все пришли в себя,
На берегу Атлантики могучей
Всем Анна рассказала не тая
Про её глупый и жестокий случай.
Но, глядя на ребёнка, что, смеясь,
Всем раздавал улыбки непрестанно,
Они решили всё забыть о том, клянясь,
Что с ними и умрёт позор и тайна.
Встал не колеблясь, русский офицер
Пред сыном Алексеем на колени.
Забыт был злополучный адюльтер!
Без исключений, снисхождений, сожалений!!!