Тайный мир

Чудобуквен грыз обложку:
расхрустелся, не унять.
Бил копытом Винторожка,
чуть похожий на коня.
Лопоухий Бородактер
делал круглые глаза.
– Почему темно, как в шахте? –
трепетала Трескоза.

Мы им шикали, махали,
мол потише, мол секрет.
– Всё равно вас услыхали, –
хмыкнул Пушкина портрет. –
Быстро все за стеллажи,
не фырчи и не жужжи!

Чудобуквен, как рогожка, –
плюх на кресло и – молчок.
Замер в позе Винторожка:
– Весьте куртки, я – крючок.
Лопоухий Бородактер
в штору шмыг:
– Я здесь, я за...
В пьесе, в двадцать первом акте,
затерялась Трескоза.

Заглянул охранник Страннов
в зал прочтённого старья,
посветил, и буркнул:
– Странно,
что-то явно слышал я.
– Никого чужого нет, –
буркнул Пушкина портрет.

Света схлопнулась дорожка,
удаляются шаги.
Потянулся Винторожка,
Чудобуквен рыкнул:
– Ги.
Лопоухий Бородактер
успокоил Трескозу.
Я сестре:
– Эй, Мира, как ты?
– Всё нормально, я внизу.

– А теперь, братва, по книгам,
корки-морки-бет-берет!
Всё притихло в зале мигом,
даже Пушкина портрет.


Так живёт который век
тайный мир библиотек.