Сонные царства. Часть 1

Сонные царства: 200 путешествий в Страну сновидений. Часть 1.

Предисловие.

Как написано в одной умной книге, «сновидения – это интимные послания от нашей души, от нашего подсознания, а порой ещё и от более глубокой духовной сути...» Таким образом, в двухстах сюжетах реальных сновидений, увиденных и записанных автором – фактически вывернутая наизнанку его душа со всеми её тайными помыслами, мотивами, установками, желаниями и интересами. Для тех, кто понимает. И для тех, кому просто любопытно туда заглянуть. Ну, разумеется, если вы не боитесь встретиться взглядом с бездной.
Один из моих друзей, прочитав несколько записей, сердито
сказал:
– Это не сны!
– А что же тогда?
– Не знаю. Рассказы, фэнтези, притчи – но не сны! Сны такие не бывают!
– А какие бывают сны?
– Ну… не такие. Простые. На работу опоздал… в очереди в кассу понял, что деньги дома забыл… начальство отругало… А эти ты сам сочинил.
– Не мог я такого сочинить, фантазии не хватило бы…
Не поверил, что ничего я не присочинил. Всё здесь – действительно мои сны.

Мне, честно говоря, было бы жаль, если бы эти сюжеты исчезли бесследно.
Совершенно случайно мне попался на глаза старый, пятнадцатилетней давности файл, где я было начал переводить в цифру один из своих школьных дневников – точнее, дневников школьных лет (самое начало 1973 года). Первые три записи здесь – из этого файла (увы, терпения и желания у меня тогда хватило всего на 12 первых дней года, хотя снов в оригинале записано гораздо больше). Четвертая запись – отрывок из одного из писем 2009 года, в котором рассказывается о моем сне минувшей ночью. По крайней мере, все они так же интересны (на мой взгляд), неожиданны и забавны, как и мои сновидения последнего времени. О чем это говорит? Да ни о чем. Просто такого рода сны я видел всегда, всю жизнь, только не записывал. Решил вот исправиться… В общем, добро пожаловать в мои «Сонные царства»! Приятных вам сновидений!

1. Про огурцы, которые так и норовят тебя отравить!
8 января 1973 года

Мы сидим с ребятами из класса где-то на бугре в колхозе и слушаем песню о Дон-Кихоте («Дульсинея Тобосская»). Потом я заплакал (вспомнил кого-то) и побежал вниз с обрыва. Сашка Н. [одноклассник. – Авт.]: «Геша, ты что?» А на обрыве растут огурцы. Листья здоровые, как лопухи. И такие длинные метровые белые мясистые щупальца с черными заострёнными концами – так и норовят тебя отравить. А там, внизу, за мной гонялся трактор «Беларусь». Сашка помог мне взобраться наверх и спас меня.

2. Спастись от негров-бечуанов
10 января 1973 года

Я спасаюсь от негров-бечуанов и угоняю какой-то учебный самолёт, а управлять им не умею, вот и кручусь между проводами и деревьями.

3. В поисках мыла
10 января 1973 года

Ищут какое-то мыло, Ирка П. [одноклассница. – Авт.] показывает «Гаянэ», а я – «Банное», уже и намыленное, но буквы видно...

4. Полёт вдвоём над пропастью
14 августа 2009 года

Железная дорога... Мы где-то на открытой площадке между вагонами... И поезд въезжает на мост, и далеко внизу вода, а от огромной скорости конструкций моста не видно, и такое ощущение, что мы просто висим на ненадежнейшей сцепке над пропастью... И мысль – если бы не было этой высоты, не было бы и страха... Держимся за руки... И летим вот так вдвоём – над пропастью... не падая...

5. Кресло для деда
Лето 2018 года

Дед, обедая на кухне, привстал, чтобы дотянуться до солонки, и собирается снова сесть на табурет, который, как он уверен, находится точно под ним. Но он ошибается: внук совершенно без задней мысли табурет, который мешает ему пройти, просто отодвигает в сторону. Дед начинает садиться…
Из-за левого плеча выскакивает чёрт и подсовывает под деда остро заточенный осиновый кол…
Из-за правого плеча молнией вылетает ангел и, выбив кол ногой, подставляет под деда стул с жёстким сиденьем.
Стул вспыхивает и в мгновение сгорает без остатка, а черт подсовывает деду «испанскую деву» – стул с сидящей на нём полой стальной куклой, «украшенной» изнутри сотнями тонких раскалённых гвоздей.
Ангел меняет «деву» на мягкий венский стул с гнутыми ножками.
Чёрт подставляет электрический стул…
В последнее мгновение орудие казни трансформируется в добротное кожаное кресло…
Минут десять дед пытается выбраться из глубокой кожаной ловушки, недоумевая: откуда взялось такое кресло, если в их квартире с самого заселения ничего подобного и близко не было…

6. Ангел-хранитель Ади
Весна 2019 года

1880-е годы.
Гувернантка гуляет по парку с трёхлетним бутузом. Мальчишка, погнавшись за бабочкой, с разбега вылетает на обрывистый берег пруда и падает в воду.
Гувернантка голосит на берегу, наблюдая, как барахтается в воде малыш, и зовёт людей – сама она плавать не умеет. Но помощь пришла слишком поздно – ребёнок утонул…
Безутешная гувернантка над бездыханном тельцем малыша молит Бога вернуть мальчика, пусть даже ей придётся заплатить за это собственной жизнью.
Чудеса иногда случаются. Время отмоталось назад… Мальчишка, погнавшись за бабочкой, с разбега вылетает на обрывистый берег пруда и падает в воду.
Гувернантка уже не голосит на берегу, а отчаянно прыгает в воду. Она плавать не умеет, но ребёнка ей спасти удалось. Правда, ценой собственной жизни. Ну, в общем, как она и хотела.
Мокрый ребёнок стоит на берегу. К нему, невидимый для всех прочих, обращается его ангел-хранитель.
– Обещаю, что ты переживёшь миллионы и миллионы не только своих ровесников, но и множество людей гораздо моложе тебя. А теперь – иди, Ади.
Маленький Адольф Шикльгрубер махнул рукой набок мокрую чёлку и, ухватившись за руку какой-то сердобольной фрау, пошёл к выходу из парка.

7. Парижская симфония
6 ноября 2019 года

Я там был.
Вы, наверное, слышали байки о том, что историю переписывают. Так вот, это не байки. Потому что я там был, а упоминания об этом нет нигде.
Я и сам помню об этом уже очень немного. Так, какие-то обрывки, связать которые друг с другом все труднее.
Парижская трагедия с более чем полутора тысячами жертв. Их было 1600, если быть точнее.
Вы что-нибудь об этом знаете? Я перерыл весь интернет и не отыскал ни единого упоминания о ней.
Ни единого. Но я там был.
Что-то такое связано с цифрой 16. 2016-й год? Маловероятно – слишком близко. 1600 жертв? Возможно. 160 метров? Не исключено – огромная, высоченная грибообразная платформа. Деревянная?
Не знаю, но поверху она была обшита досками. В этих «грибах» – очистные сооружения. Потому что мэр Парижа дал команду – сделать воду в Сене пригодной для питья. По крайней мере, для купания. И вот все отходы стали собирать в эти огромные «грибы». Вода в Сене стала чистой.
Запаха от «грибов» – никакого. Просто туалетные отходы собираются в них и готовятся к переработке.
Вы представляете, сколько этих самых органических отходов производит столица любви за сутки?
Много. И все они сейчас под нами, потому что мы с поэтом Вованом здесь, на платформе. Он рассказывает, что спрятанную им в прошлогоднем квесте фигуру – Романовский крест и Правую скобу – не нашёл никто. Он ведёт меня в какое-то кирпичное сооружение, в дальнем тёмном углу которого действительно на полу я вижу выложенные из романовских же солдатиков Романовский крест и Правую скобу – крест и полумесяц по-нашему.
Слушайте, а может, историю никто не переписывал, может, трагедия случилась в параллельной реальности? Или в коллективном подсознании? Или её придумал я? Но почему я все время вижу сны о ней?
Мы выходим на платформу. Народу – не протолкнуться.
Я помню Вована, готовящегося к конкурсу поэтов. Помню группу прилизанных выпускников стоматологического колледжа – все в смокингах с бабочками, у каждого в левом кармане новенький диплом детского дантиста.
Помню девочек в зелёных блузках и жёлтых юбочках – они собираются под барабаны открыть шоу…
И вдруг всё меняется. Доски под ногами становятся все горячее. Отходы в отстойниках забродили, и выделяющегося тепла хватило для воспламенения с избытком.
Платформа вспыхнула сразу по всей площади и одновременно начала наклоняться.
И тут же всех нас накрыло зловоние.
Мы уже забыли, что дерьмо пахнет. Нет, не пахнет – воняет.
И воняет непереносимо. Теперь я запомнил этот жуткий запах. Так пахнет смерть.
Странно, но все это происходит в полнейшей тишине.
Я помню девочку в жёлтой юбке, буквально летящую над пылающими досками. У неё горят ноги.
Я помню троих юных зубодёров, вцепившихся в ограждение платформы. Они висят над 160-метровой пропастью и смотрят умоляющими глазами на нас с Вованом. А мы разгибаем им пальцы, синхронно скандируя: «Парижу. Не нужно. Столько. Детских. Стоматологов!». Двоим мы помогли отцепиться. Третий не стал дожидаться нас и разжал руки сам.
Я помню Вована, летящего с платформы к далёкой земле и импровизирующего на лету что-то о забытых временах и зловонных пламенах.
Я помню себя, скользящего по наклонным горящим доскам куда-то вниз вместе со всеми…
***
А теперь мне говорят, что все это бред. Шизофрения. Глюки.
А теперь меня держат в пустой комнате с железной койкой без матраса и два раза в день мучают уколами.
Мне дают только глупую жёлтую прессу, библию и отечественную классику. Там очень много «16». Но и только.
***
Да, они хорошо переписали историю. Даже в библии нет ни одного намёка на случившееся.
***
Но я там был.

8. Новостная заставка
7 ноября 2019 года

1943 год. Где-то на задворках Берлина.
– Господа, я тут поработал немного над заставкой и хочу представить результат…
***
Ну, вы точно когда-нибудь видели заставку гитлеровской кинохроники: нацистский орёл, держащий в когтях свастику, в лучах восходящего солнца. И бравурный марш.
И вы точно помните, как дёргалось чёрно-белое изображение, как дребезжал звук…
Я показал им девять вариантов заставки. Практически одинаковых, но с заметными для опытного глаза и уха отличиями: моно- и стереозвук, обычный и широкий экран, нормальные цвета, приглушённые и насыщенные – и тому подобное.
Сухой мужчина в чёрной форме указал пальцем на последний:
– Diese! (Этот!)
***
Да, он явно угадал: широкий экран, яркие цвета, квадрозвучание.
Остальные члены комиссии сидели, открыв рты, и только «сухой» не отвлекался на технологии будущего, а безотрывно следил за действием на экране.
Именно в этом варианте при последних аккордах музыкального вступления по разбросанным крыльям орла побежали трещины, от свастики стали откалываться куски.
«Сухой», вроде бы даже не отрываясь от экрана, кивнул мне, подзывая.
С последними звуками марша орёл окончательно развалился и исчез с экрана.
Вспыхнул свет.
– Wunderbar! – несколько раз бесшумно хлопнул в ладоши «сухой». – Aber was wollten Sie dazu sagen? (Чудесно. Но что вы всем этим хотели сказать?).

9. Школьная анкета
8 ноября 2019 года

– А это что у вас? Ах, анкета! Подайте-ка её сюда! Та-а-к… Поглядим… А что это у вас тут за прочерки?
– Ну… это… как бы «да». Просто надо было столько раз писать, я и решил, что так быстрее…
– Быстрее, говоришь?
– Угу.
– Слушайте, молодой человек, ты в школу или куда пришёл? У тебя в дипломе тоже прочерки вместо троек?
– Нет, не прочерки… там четвёрки…
– Да за что тебе четвёрки ставить? За то, что «да» ни написать, ни сказать не можешь? Небось, в слове «винегрет» три ошибки делаешь? А в «интеллигенте» так и все шесть?
– Послушайте... – виновато лепечет он.
– Нет, это вы послушайте! Как вы можете с таким интеллектуальным багажом претендовать на место в наигуманнейшей, наисветлейшей профессии учителя? Вам здесь не место! До свидания!
Ошарашенный искатель места поворачивается в двери, в которую входит представительный мужчина в костюме с галстуком.
– О, новое пополнение! Очень рад, очень рад! Анжелика Фёдоровна, пожалуйста, оставьте нас!
Женщина тяжело поднимается из-за стола, проходит мимо мужчин к двери и уже оттуда громко произносит «Ходють тут всякие!».
Дверь оглушительно хлопает.
– Она вам что-то наговорила? Не обращайте внимания. Это наша техничка. С детства мечтала стать учителем, но шесть раз проваливалась в пед. Все равно не мыслит себя без школы…
Кстати, это у вас что, анкета? Разрешите взглянуть? А что это у вас тут за прочерки?

10. Старики в видеосалоне
9 ноября 2019 года

– Васька, я тут одну фишку надыбал! Вот смотри, если через этот банкомат в магазине три раза по пятнадцать рублей заплатить, тебе выдадут чек, по которому можно выбрать любой дивиди!
– И что?
– Пойдём покажу!
***
– Иван Матвеевич, посмотрите на тех старичков! Они за 45 рублей диски выбирают! Как так можно, если у нас они стоят не меньше сотни?
– Машунь, тебе-то какая разница?
– Но ведь доход снижается! И не первый раз уже! И вы знаете,
что они выбирают? Жёсткое порно!
– Ну, и?
– Да им же обоим явно за девяносто! Зачем им порно?
– Машунь, тебе сколько лет?
– Иван Матвеевич, вы же знаете…
– У тебя мужики были?
– Иван Матвеевич, вы же знаете…
– Так вот, Машунь, хотя лет тебе порядочно и мужиков у тебя было немерено, про мужиков ты ничегошеньки так и не знаешь… Да ты посмотри на их счастливые физиономии! За это не то что скидку, за это доплачивать можно!

11. Дом восходящего солнца
10 ноября 2019 года

И что меня понесло в эту Бразилию? Да ещё с сыном и мужем! Мне эти бразильцы с самого начала не понравились – одинаковые, как китайцы – смуглые удлинённые лица с тоненькими усиками. У всех! Хоть и маленькие, но сильные и выносливые. Мужа Витьку какая-то тропическая гадость ужалила – так и свалился мешком. И, конечно, мы резко развернулись назад. Так они вдвоём запросто мужа несут, хотя мы с Виталькой еле передвигаемся.
Чёрная ночь. Последний привал перед спуском, последняя ночёвка. Виталька сидит с гитарой у костра, наигрывает «Дом восходящего солнца». О как зашевелились бразильянцы. «Плей», – бормочут, – «плей». Играй, мол, а мы споем. И запели. Любила раньше эту песню. Но они пели на своём языке и как-то непривычно, заунывно.
Но красиво… Виталька говорит:
– А у нас могла бы получиться неплохая группа.
И бразильянцы улыбаются:
– «Лос Дормидос»! – и поют дальше.
У меня ни с того ни с сего мочевой пузырь прихватило. Я побежала в темноту, куда свет костра не доставал. Бразильянцы лопочут, предупреждают об опасностях – но неужто я буду мочиться на глазах сына и троих незнакомых мужиков?
Вернулась – и онемела: Виталька у костра недвижно лежит, вокруг проводники хлопочут. Тоже какая-то гадость укусила?
Не знаю, как дождалась рассвета. Витальку никому не доверила, сама понесла. Поначалу ничего было, потом совсем тяжело. Но откуда-то силы взялись… До шоссе добрались – передохнула. Бразильянцы Витьку в госпиталь отправляют, у меня Витальку хотят забрать. Разоралась на них – не отдам, сама довезу!
Они уехали первыми на подвернувшейся легковушке, потом и я остановила какую-то развалюху… Когда укладывала Витальку на заднее сиденье, он шевельнулся и прошептал:
– Мама, я живой!
Пока добирались до аэропорта, он становился все активнее, разговорчивее.
– А ты не поняла, мама? Это же термиты!
– Какие-такие термиты?
– Ну… мутировавшие. А люди для них питание. Обездвиживают – и жрут… Витьку уже жрут, его не спасти…
– Ты что несёшь! Его же кто-то укусил!
– Ага! Так же, как и меня… Эта песня – «Дом восходящего солнца» – их. Старая, колдовская… Человека вводит в транс и как бы замораживает. Готовые консервы для термитов… Людей-бразильцев почти не осталось. Да ты сама это, наверное, заметила. Немногие живые обслуживают расплодившихся термитов, которым нужно всё больше еды. Поэтому Бразилия активно развивает туристический бизнес.
– Не говори ерунды! – а самой все страшнее. А ещё это – «Лос Дормидос»!!
***
– А почему вы так рано уезжаете? – поинтересовался улыбчивый таможенник с удлинённым лицом и тоненькими усиками. – Вы можете пребывать в Бразилии ещё девять дней!
***
Витькино тело прислали для похорон в закрытом гробу.
«Дом восходящего солнца» я ненавижу.

12. Лучший рецепт от похмелья
11 ноября 2019 года

Когда один человек стоит внаклонку, упёршись двумя руками в дерево и свесив голову – всем ясно: набухался, харчи мечет. Когда в той же позе, упираясь в берёзу, рядом стоят двое – это тоже объяснять долго не нужно: один лечит другого от похмелья.
Вы не знали?
Я стою у берёзы (это важно!) рядом с мрачным парнем с мутным взглядом. Мимо проходит ещё один страдалец и понимающе вопрошает:
– Полторашка?
Да. Такой сеанс лечения равноценен полутора литрам пива, употреблённым вовремя и нужным человеком. Мой «пациент» из разряда «уважаемый-выручи-червончиком» поднимает на прохожего мутный ненавидящий взгляд, в котором ясно читается: «Отвали, убью!».
Здесь самое важное – найти «донора». Зачем я в это сегодня встрял – сам не понимаю: для меня никакой выгоды. Выгода для похмельного: во-первых, избавление от страданий – быстро и без затрат. Во-вторых, если очень-очень повезёт – можно избавиться от похмельного синдрома навсегда. Но это если очень повезёт. Для этого надо выпилить из ствола два блока размером с толстую книжку и поменять из местами. Если вставки приживутся – можно забыть о похмелье до тех пор, пока мы все трое – пьяница, донор и дерево – будут живы и здоровы.
Но для такой операции нужен специалист, нужен инструмент, нужны деньги и не нужны свидетели, особенно в полицейской форме: деревья после таких операций часто гибнут, и городской голова издал специальное постановление, запрещающее подобные экзекуции над представителями растительного царства.
Мужик у дерева расцвёл, порозовел, потряс головой и с чувством пожал мне руку. Мы, не говоря ни слова, разошлись в разные стороны.
Но вот уже два квартала меня преследует тот, второй, со страдающей физиономией, который спрашивал про «полторашку»…

13. А вы?
12 ноября 2019 года

На кухне в стиле хай-тек (металл, хром, плитка на стенах, потолке и полу, точечные светильники, черно-белая гамма, масса бытовой техники) стоят растерянные хозяева и команда дезинсекторов.
– Ну и что тут у вас?
– Тараканы…
– Да какие тут тараканы? Здесь и одному-то спрятаться негде!
– Ну да! А я? – звучит у всех одновременно в головах ехидный голос. В то же мгновение на сияющем полу появляется таракан, который с огромной скоростью, меняя направление 50 раз в секунду, пересекает кухню, не обращая внимания на усилия пытающихся раздавить его ногами людей.
Дезинсекторы разворачивают свою технику, опрыскивают ядами все возможные схроны зловредных усачей, прожигают углы лазерами и в конце применяют самое страшное и секретное оружие – мелок «Машенька».
Наконец, отирая пот со лба, команда дезинсекторов устало говорит:
– Уж теперь-то им точно конец. Да и есть им у вас тут, кроме нашего яда, совсем нечего.
– Ну да! – раздаётся одновременно во всех головах уже знакомый ехидный голос. – А вы?

14. Девичий патруль
16 ноября 2019 года

– Вот ты где, гад! Я тебя нашла!
Маленькая хрупкая девушка бесстрашно бросилась на парня выше её на две головы и повисла на нём, не переставая вопить.
– Отвали! Я тебя не знаю!
– Конечно, не знаешь! Ты, лифтовой насильник, разве знаешь как зовут твоих жертв?
Из толпы подтянулись ещё девчонки, облепили, обездвижили парня. Ну, и несколько борцов за справедливость из числа  прохожих присоединились, избили насильника в кровь.
Когда подъехала полиция, кольцо негодующих рассосалось, и на земле остался лежать окровавленный неподвижный пацан. И вокруг – «чеки», маленькие пакетики с наркотой, вылетевшие у него из кармана.
– Что случилось? – вопросил сержант хмурую толпу. Толпа таяла на глазах. С полицией никто не хотел разговаривать.
– Ну, ясно, что какие-то разборки. Почему дурь не взяли? – произнёс один из полицейских.
– Тебе-то что? Срубил палку за так, задержал наркосбытчика. Плохо ли?
***
Нападения на наркосбытчиков возле школ и техникумов продолжались. Скоро распространять наркотики стало попросту некому. Наркомафия ушла из района…
***
– А теперь-то что, девочки? С хулиганьём и наркошами вроде разобрались? Чем будет заниматься теперь ДП – «Девичий патруль»?
– А знаешь, как мальчишки расшифровывают наш «ДП»? «Дави парней!» – засмеялась одна из собеседниц.
– Правильно. Пускай боятся. А теперь будем давить двоечников.

15. Фото на сайте
17 ноября 2019 года

– Да что вы ко мне привязались с этой фотографией? Ну, не помню я про неё ничего!
– А вы вспомните. Пожалуйста… Это же не так давно было-то.
– Не так давно? Ваше «не так давно» – это 15 лет! Пять, пять и еще пять. Не дней, не недель, не месяцев – лет! Покажите мне её ещё раз…
– А… ну это пожалуйста!
– Какой у вас интернет – прямо летает!
– Ну дык… где работаем… Ну так как – ваше фото?
– О! какой старый сайт… Ну да, мои фото, моя страничка… Но здесь же нет фамилии! И как вы меня по нику-то нашли?
– Ну дык… где работаем… Ваше фото?
– Похоже, что моё.
– А почему вы его так странно назвали?
– Почему странно? Нормально назвал. Для абстрактного фото в самый раз. Такие только за счет названия и выезжают…
– А почему «Волновые вихри Юпитера»? Почему именно Юпитера?
– Да откуда ж я знаю!!! Это когда было! Ну вот, видите, в углу какое-то размытое красноватое нечто? Наверное, сассоциировалось с Красным пятном на Юпитере…
– О! Вы что-то знаете о Красном пятне?
– А почему нет? О нем все знают.
– И почему «волновые вихри»? Этот термин появился всего-то с год назад… Коллега, не надо наступать мне на ногу, все равно придётся говорить в открытую…
– Погодите, коллега. Рано ещё… А что вы снимали, Геннадий Николаевич?
– Да не помню я! Может, грязь на дороге. Может, машина и светофор. Может, реклама. Или осенний лист… Не помню.
– Ну, хорошо. А зачем вы этот снимок выставили на сайт?
– Хороший он по цвету. Декоративный получился. Знаете, есть такой способ фотографии – ломография называется. Берётся черно-белый плёночный фотоаппаратик «Ломо» и снимается все подряд от пояса. Как получится. Есть сайты, посвящённые такой ломографии.
А этот мне, наверное, показался достойным. Философским таким. Красивым. Хоть он и цветной… А в чем все-таки дело?
– Все объясним… попозже. У вас сохранился этот файл?
– Маловероятно… Так чем он вас так заинтересовал?
– Вы поищите, пожалуйста…
– Да как я поищу, если вот тут с вами разговариваю… Да и столько раз винчестеры накрывались… Может, и нет его уже. Да и мест, где он мог быть записан, столько…
– А мы всё привезли…
– Вы что… у меня дома побывали?
– Ну дык… где работаем… Впрочем, можете не терять время. Мы его нашли.
– Так что же вы мне мозги столько времени пачкаете!
– Ну… тут такая ситуация…
– Какая «ситуация»!? Какая??
– Ладно. Откроем карты. Ваш снимок 2003 года полностью повторяет фотографию, сделанную нашим зондом «Юнона» в 16-м году. Точнее, наоборот. Снимок «Юноны» полностью повторяет ваш. Самое интересное, что он повторяет его точно по границам обрезки: оригинальный ваш снимок гораздо больше, но все, что за границами кадрирования, уже никак не состыкуется с фотографиями зонда.
Мы сравнивали снимки не визуально, а с помощью компьютерной программы. Совпадение стопроцентное. И ещё один интересный момент: на вашем фото больше подробностей. Если говорить понятнее, то на нашем снимке разрешение около сотни километров на пиксель, у вас – на два порядка выше, километр на пиксель. Вот так.
– И как это могло случиться?
– Вот мы вас об этом и спрашиваем. Как на любительском фото пятнадцатилетней давности мог оказаться практически только что полученный секретный снимок с насовского спутника?
– Ну, это поразительно… Никак не представить… Хорошо. У вас есть версии?
– А у вас?
– С ходу можно предложить, что снимок подменили на сайте…
– Проверили. Они его не трогали. Кроме того, мы же нашли у вас исходник. Ещё версии?
– Ну… изображение на сайте – это просто комбинация нулей и единиц, так?
– Да, это ясно. И дальше?
– Радиоволна со спутника наложилась на излучение сервера, и картинка поменялась.
– Ерунда. Такого не может быть. Совсем разные частоты.
– Ну, а если?
– Нет. Соседние снимки с зонда близки к нашему, хотя полностью его не повторяют. Исключено.
– Ну, тогда остаётся элементарное совпадение…
– А вы представляете себе вероятность такого совпадения? Она нулевая!!! Это равносильно тому, что вот вы сейчас начнёте в произвольном порядке говорить или писать нули и единицы, и вас получится что-то осмысленное.
– Ноль. Один. Ноль. Ноль. Ноль. Ноль. Ноль. Один. Один. Ноль…
– Товарищ генерал! Товарищ генерал! Такой же фрагмент есть в двоичном коде его фотографии!
– Что?? Продолжайте наговаривать нули и единицы!
– Ноль. Ноль. Один. Ноль. Ноль. Ноль. Один. Один. Ноль…
– Товарищ генерал, строка кода продолжается!!!!
– Слушайте… У меня язык уже заплетается… Я устал и хочу домой. Можно я уже пойду?
– Можно-можно. Конечно. Сами понимаете, что о нашем разговоре никому никогда…
– Да-да, разумеется. Я пойду?
– Пожалуйста. Идите. Проводите его, полковник.
***
Сначала исчезла с фотосайта злополучная фотография.
Потом исчез и сам сайт.
И уже совсем потом – на всякий случай – исчез я.

16. «Я его поймал!»
22 ноября 2019 года

Девочка лет трёх-четырёх, сидя на паркетном полу гостиной, охотится за каким-то жучком, пытаясь накрыть его стаканчиком от йогурта. Наконец ей это удаётся.
– Папа, я его поймала. Что с ним дальше делать?
– А что с ним делать? – раздаётся из соседней комнаты голос отца, сидящего за компьютером. – Раздави да выброси!
И тут папа ощущает какой-то дискомфорт. Время начинает растягиваться, замедляться, пока совершенно не останавливается. И хотя сознание живёт в прежнем ритме, тело и окружающий его мир замерли. Запертая мысль панически мечется в громаде неподвижного черепа. Из-под неисповедимых высот надсознания медленно обрушиваются некие импульсы, неспешно складывающиеся в нечто осмысленное. С нарастающим ужасом он расшифровывает посланное не ему сообщение: «Учитель. Я его поймал. Учитель! Что с ним делать теперь?»

17. Козёл на Аллее Звёзд
23 ноября 2019 года

В тротуаре окно, в нём 18 брусков (3 х 6) торцами вверх, все обрамлено аккуратной рамочкой. Козёл вбивает копытом клин в этот прямоугольник, пытаясь втиснуть в гармоничную картину мира свою вставочку. Каждый удар копыта точен и выверен, ни единого промаха.
– Что же ты делаешь, Козёл? Зачем портишь нашу таблицу умножения?
– Кому таблица умножения, а кому Аллея Звёзд.
– Ты профессионал в своём деле, Козёл. Клин вбиваешь очень грамотно.
– Спасибо. Гениальный козёл гениален во всём! Это я для себя Звезду в Аллее делаю. Вот залачу, как закончу, и молитесь на отпечаток моего копыта!
– И в чём же ты гениален, Козёл? За что Звезду получил?
– За пение.
– Ты блеешь гармоничнее всех? Спой светик, не стыдись.
Козёл гордо молчит целую минуту.
– Эй, Козёл, где же твоя гениальная песня?
– А ты только что её прослушал. Это «Песня молчания».
– Это что, молчание – гениально?
– Ну да! Все умеют мемекать, а ты попробуй, удержись, про-
молчи, когда все вокруг блеют!

18. «Комсомольская жизнь»
24 ноября 2019 года

Я рассматриваю остов сгоревшего здания – то ли цеха, то ли склада.
– И что это?
– Это теперь ваше место работы.
– О как! А конкретнее?
– Это редакция. Такая же, какая была тут раньше. Молния попала…
– Ах, молния! И кем же я тут буду работать?
– Как кем? Вы же журналист! Значит, редактором. Главным.
– Редактором чего?
– Ну, что вы тут будете издавать? Газеты, наверное.
– Какой газеты?
– Не знаю пока… Какие сейчас газеты популярны? «Комсомольская правда», «Московский комсомолец»… Вот и вы что-нибудь комсомольское придумайте. Или возобновите. Что ещё комсомольского издавалось в ваше время?
– Не помню уже… Ах, да – «Комсомольская жизнь». Только, по-моему, это журнальчик такой был…
– Журнал? Так это вообще замечательно! Будем издавать глянец.
– Ну, и кто его читать будет? Два с половиной пенсионера?
– Зачем «пенсионера»? Его пол-России читать будет!
– Вы не представляете, что за бодяга по сегодняшним меркам
эта «Комсомольская жизнь»!
– Это вы не представляете, как его можно раскрутить! Вообразите обложку первого номера: два целующихся юноши, один в НКВД-шной форме, второй – в эсэсовской. Точнее, от формы на них только фуражки и сапоги. И портупеи.
– Не понял! Это что, для голубых журнал будет?
– Это будет мужской журнал. Для избранных.
– Для «избранных» – это для голубых?
– Да что вы заладили – «голубые!, «голубые»! А они что – не люди?
– И кто же поможет нам вытащить тираж, если голубых все-таки не так много в стране?
– А остальные и помогут. Мы же будем публиковать материалы лучших авторов – из «National Giografic», «Файнешнл Таймс», «Природы», «Каравана», «Родины», «Невского филумениста», «Популярной механики», «Военного обозрения», «Моделиста-конструктора»…
– Круто забираете! И кто нам разрешит?
– Их авторы. Они за наши-то гонорары будут нам писать в первую очередь. И самое лучшее. Чтобы читали.
– Однако… Мы стоим на развалинах сожжённой редакции и разводим турусы на колёсах…
– Ваша редакция уже отделывается. Взглянем?
***
– А ещё у вас в редакции будет работать женотдел…
– И для чего он журналу для гомиков?
– Чтобы и нормальные ребята покупали.
– Так… порностудия, что ли?
– До чего люблю выпускников ЛГУ. Все понимают с полпинка! А возглавлять ее будет Люська-Надолба.
– Надолба?
– Это у неё погоняло такое. Как она говорит: «Долбишься-долбишься, только во вкус войдёшь – бац! Сутки закончились!»
***
– Матвей Матвеевич наш… Академик, член каких-то там научных обществ, 12 языков знает, на конференциях беспрестанно выступает…
– Ну и страшен же! Настоящий русский мафиози из голливудского кино. Не скажешь, что учёный человек…
– Так и нужно! Даром что ли столько денег ухлопали на пластические операции. Теперь он брутальный мачо, страх наводит одним присутствием, а был-то – ботаник ботаником…
***
– А тут будет творческая лаборатория молодых писателей… или журналистов…
– Так это ж настоящая лаборатория! Химическая!
– А ты какую хотел? Не коллайдер же сюда завозить.
– И что тут творческого?
– А то непонятно! Проглотил молодой писатель таблеточку из-под этого аппарата – и такой креатив из него попёр – Босх с Дали отдыхают!
***
– А ещё в редакции будет международный отдел.
– Здорово! В горячие точки будем ездить, забойные материалы выдавать…
– Ваше дело редакторское, в кожаных креслах рассиживать да трубку покуривать. А ездить будут курьеры, специально нанятые…
– А я-то всё никак не пойму, что мне ваша редакция напоминает! А это мощная организованная преступная группа!
– До чего люблю выпускников ЛГУ. Все понимают с полпинка!
– И пожар – совсем не от молнии…
– Именно, мой дорогой редактор. ОМОН это был. Ну не любят эти ребята голубых…

19. Стоп-кранщики
25 ноября 2019 года

Обрывок селекторного совещания на железной дороге:
– …и вот что ещё, товарищи. В последнее время активизировались подростки-суицидники. Добро бы они своей жизнью распоряжались, так нет, норовят утащить за собой на тот свет как можно больше народу. Они проникают в пассажирские поезда и срывают стоп-кран на самых проблемных участках – как правило, в конце крутого спуска, перед поворотом. За полгода было совершено семнадцать таких диверсий, две из них закончились трагически – крушением составов. Впрочем, вам и без меня это хорошо известно…

20. Мать-волчица
25 ноября 2019 года

Зима. Ночь. Наша стая пробирается по чёрному лесу за Матерью-волчицей.
Я илу четвёртым – вслед за Матерью и двумя сильными волками, протаптывающими дорогу для стаи. Это тяжёлая работа, и время от времени их сменяют другие. За мной идёт беременная волчица, которую я должен защищать.
От чего защищать её в глухом лесу среди ночи? Мы здесь хозяева, нас все боятся.
Мать-волчица взбирается на залитый луной голубой пригорок и поднимает морду к луне, готовясь завыть… и не успевает, сбитая неожиданным выстрелом.
Молодые волки из середины стаи бросаются врассыпную. Я толкаю плечом беременную самку в сторону, в снег, заставляя бежать туда, где темно, где нет страшных вспышек. Я бегу боком, пытаясь максимально прикрыть её от жутких горячих пчёл, каждый укус которых – я знаю – смертелен. Вот мы почти ушли… самка скрывается в кустах… а я не успеваю повернуться – и вижу бьющую по глазам вспышку…

Конец 1 части.
Если интересно, продолжу.