Так звенит его голос

(ритм пошёл: 7 - 8 - 9, 7 - 8 - 9, 7 - 8 - 9)

Это словно из ада, наверное,
читать эти строчки, из зада
(прости, не мог не приписать).
Сколько лет прошло,
Умерла Эми Уайнхаус, где-то рухнул дом,
сменилась частично мода,
снова вернувшись куда-то там.
И вот я свалил из России,
как обещал когда-то на кухне,
над плывущими в салатной миске
окурками и огурцом,
Когда ты рыдал над потерянной юностью, а во мгле
Ходил твой двойник - другой Ваня,
Которого ты боготворил, кого ставил
Выше любого человека на Земле.
Мне порой не хватает нервов,
Чтобы взять и сваять тебе пару строк
И тащатся улицы за окном,
поезда несут на себе тени деревьев,
мелькая в чёрных зрачках оленя,
и на озеро ложится туман
а моя рука скользит под живот
если внезапно в той самой мгле
по кусочкам твой забытый образ, твои
волосы и губы, но как скудно мне
досталось от того прошлого,
и все такое пошлое -
как ты, изгибаясь луком,
движешься под Ваниным телом,
И я тоже познал его, вот моя тайна
Так как это было самое близкое, что я мог.
И по спине, где проходит время,
Где палец чертил, я читаю лишь ненависть.
А мимо снова двинулись польские дороги, Карпаты, Балатон, Альпы, озера,
И вот здесь - от Милана до Падуи,
По движению По и в бурлении Адидже,
В кукурузных полях, в заводях
Накрывает меня потрясающий звон
То ветер, может, давление (возраст!)
Но я уверен, что это где-то рухнул Торнфилд
В огне, дыму и сумасшедшей пляске,
И звон тот - это твой потрясающий голос.