Иисус и Заратустра. Встреча на Елеонской горе

Однажды, когда пророк Заратустра скитался со своими учениками вблизи горы Елеонской, он встретил другого учителя, который ходил здесь.

Тот учитель был окружен двенадцатью учениками, и весть о нем уже гостила в тех землях… Звали его Иисус… Йешуя, по-еврейски. И был он из города Назарета, где до выхода на проповедь тридцать лет, не женясь, жил со своей матерью, помогая ей по хозяйству.

- «Много же пророков живет на Земле», - удивился Заратустра. «Наверное, столько же сколько человеческих пороков».

- «Да, уж», - улыбнулся Иисус. И посмотрел на Заратустру добрыми глазами. «Ни дать, ни взять. Это так».

- «Но ты же какой-то особый пророк», - продолжил разговор Заратустра.
 
«Слава о тебе идет по всей округе. Чему же ты учишь своих учеников, если, вообще, чему учишь? Потому что я думаю, что учить – занятие достаточно пустое.
Коль человек дурак, он так и умрет дураком. А если он умен, то сам дойдет до всего, что ему надо». 

- «Я учу праведной жизни», - ответил Иисус. «Следую за мной, они мало-помалу узнают ее. А значит, и открывают для себя Путь Спасения».

«Я есмь Путь, Истина и Жизнь… Никто не познает Бога, как только через меня».

Услышав это, Заратустра еще более удивился. И обернувшись к ученикам, сказал: «Нравится мне речь этого человека, хоть чувствую, что он - враг мой».

«Учения наши, видимо, противоположны. Он ведет людей во мглу, думая, что ведет к Свету… А я веду к Свету, хоть всем кажется, что во мглу… Но как он себя держит – мне нравится.

В нем узнаю себя. Скрыта великая смелая гордость в его словах. Нет в нем, на самом деле, смирения. Хоть, как религиозный человек, он, наверняка, говорит о нем».

Так сказал Заратустра, а сам красиво и горько подумал себе - «Но еще хуже будет жизнь тех, кто пойдет за ним…
Тот, кого посчитают они Избавителем, закует их разум в оковы… К острову думают они пристать, когда море бросает их во все стороны, но он окажется спящим чудовищем».
 
Затем он опять обратился к Иисусу.

- Но что есть этот твой «Путь Жизни»? Поведай нам. Может быть, мы и от тебя испьем глоток мудрости.
Ибо часто говорю я ученикам своим… Презирайте человека, и не презирайте его. В любом самом гнусном, жалком и разбитом существе… жизненном обломке… могут быть зерна великой мудрости.

«Ибо мудрость не принадлежит единственно книгочеям, царям и пророкам. Она принадлежит всем.  Скажу больше. Она принадлежит не одним нам людям.
Наблюдая животных и их пути жизни, ты можешь многому научиться. Я, например, многому научился у кота, который жил в моем доме. Это был воистину божественный кот!»

Все, в том числе Иисус, засмеялись.

- «Ты очень веселый странник», – сказал Иисус. «Я учу людей Любви. Любовь есть путь праведной жизни.
И главные заповеди две.
Возлюби Бога и возлюби ближнего своего как самого себя.
Ничего выше этих заповедей нет…
Этому я учу людей. Сынов рода человеческого.
И как говорил я один раз…
«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное».

- Мне также нравятся нищие духом – мрачно усмехнулся Заратустра. «Они способствуют сну. Блаженны они, если воздают им должное».

«Слушай же Иисус… Всех богов мы создаем для себя сами. И из своего нутра приписываем им то, что мы хотим видеть в них.
Порочные люди – свои пороки.
Добродетельные – свои добродетели.
Любящие, как ты Иисус, приписывают любовь.
Любой образ Бога - человеческое творение.  Но нищие духом, которых ты упомянул, так любят понравившийся им образ, так держатся за него… Что скажи что против  – приходят в такое исступление, что держись!
Когда я был молод, я тоже создал себе Бога.

«Сном показался тогда мне мир и поэтическим творением Бога: разноцветным дымом пред очами божественного недовольника.
Добро и зло, и радость и  страдание,  и  я  и  ты  --  все показалось  мне разноцветным дымом пред очами Творца.
Отвратить взор свой от себя захотел Творец -- и тогда создал он мир».

Заратустра вздохнул.

«Ах,  братья  мои… Но этот  Бог,  которого я  создал, был человеческим  творением  и  человеческим безумием, подобно всем богам!

И твой любящий бог, Иисус - есть такое… Только человеческое, слишком человеческое.
Когда ты встретишься с настоящим Богом, слезы польются из глаз твоих и возопиешь ты небесам –
«Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?».
Но будет поздно в тот миг.
Розовый мираж твоего бога растает как утренний туман в жаркий летний день.
Как растаял мой мираж.

«Человеком был он, и притом лишь бедной частью  человека  и моего Я: из моего собственного праха и пламени явился он мне, этот призрак! И поистине, не из потустороннего мира явился он мне

Иисус, страданием  и  бессилием созданы все потусторонние миры, и тем  коротким  безумием  счастья,  которое испытывает   только страдающий больше всех».

То же и твое Царство Небесное.

«Тело,  отчаявшееся  в   земле, слышало, как вещало Чрево Бытия.
И тогда захотело оно пробиться головою сквозь последние стены, и не только головою, -- и перейти в "другой мир".

 Но  "другой  мир"  вполне   сокрыт   от   человека,   этот обесчеловеченный,   бесчеловечный  мир,  составляющий  небесное Ничто;
И чрево бытия не  вещает  человеку  иначе,  как  голосом человека».

Да, и что твоя любовь к ближним?

Прежде чем любить ближнего, надо подумать: заслуживает ли он даров моего сердца?
Не свершаем ли мы зло, любя того, кто того не заслуживает?
Любя мерзавца и подлеца – мы только развращаем его.
Причиняем вред.
Да, и вся эта любовь… говоря по правде, фальшива. Заклинатели ее провозглашают ее только для своего крепкого сна. Ради своего мнимого благочестия, которым наслаждаются.
И такая тьма может бродить за этой фальшей, что ужас!
Лучше искренне ненавидеть кого, чем притворяться, что ты его любишь…

Заратустра перевел дух. Подошел к Иисусу вплотную.

- «Когда человек воистину добр, ему не понадобится еще какой-то посторонний Иисус, чтобы учить его Любви.
Потому и следуют за тобой твои «нищие духом».
Если такие наследуют Царство Небесное – то в это царство лучше мне не являться.

И Ты сам отречешься от своего учения, если доживешь до моего возраста… Когда научишься смеяться и шутить.
Ты слишком внутренне честен, чтобы всю жизнь держаться его.
Потерпи. Придет с возрастом мудрость.
Посмеешься над своим прошлым. Над своими былыми словами.
Так говорю я. Заратустра.

И его ученики, и ученики Иисуса молчали пораженные силой его речи.

- «Уж, не врага ли Рода Человеческого встретили мы в облике этого человека?» - спросил ученик Иоанн Иисуса. «Учитель, пойдем отсюда скорее. Мне страшно».

- «Я с тобой, маловерный», - ответил Иисус. «Поэтому тебе нечего бояться».
«Этот человек исповедуется нам в своих страданиях. Так можем ли мы уйти? Речь, что идет от сердца, всегда заслуживает внимания».

- «И чему же ты учишь своих учеников?» - спросил он Заратустру.

 - «Я учу их свету Утренней Звезды. Звезды, которую ношу в себе.
Учу их грядущему, а не древним книгам с писанием на ветхих, истлевших страницах.
И ради этого грядущего я вышел на проповедь.
Новой гордости я учу людей.
Учу не удовлетворяться жалкости и презренности жизни.
Учу мечтать о чем-то большем.
Не стремиться уснуть блаженным сном в Царстве Небесном, а проснуться!

И лишь преодолев себя. Преодолев свою вечную жалкость, Человек может превзойти себя.
Стать Высшим Человеком. Стать богом и на земле, и на Небе!

Не малодушных я учу – что идут за тобой. Не для них звучит песнь моя.
«Я не люблю стадо и овец, которых пасут, а если понадобится… - режут и сдирают с них шкуры».
Я не люблю пастухов, которым овцы верны.
О человечки жалкие! Убогие, тщедушные человечки !
Даже в отваге своей – они малодушны!

Вот,  что я люблю. И чему учу.
«Я  люблю  Того, кто оправдывает людей будущего и искупляет людей прошлого: ибо Он хочет гибели от людей настоящего.

Я люблю Того, кто карает своего Бога,  так  как  Он любит своего Бога: ибо Он должен погибнуть от гнева своего Бога».

«И я говорю вам… Нужно носить в себе еще Хаос, чтобы  быть  в состоянии родить ТАНЦУЮЩУЮ ЗВЕЗДУ.
Я говорю вам… Родные дети мои… В вас есть еще Хаос!»

Ученики Заратустры, как завороженные, смотрели на учителя. Видимо, они не вполне поняли сказанное.

А в группе, пришедшей с Иисусом, началась сумятица. Они отпрянули от говорящего. На лицах написался ужас.

- «Сатана… Сатана…» - зашептал ученик Петр своему брату Андрею.  «Сам Сатана встретился нам на дороге. Ты слышал? Он хочет покарать Самого Бога! Он восстал на Него».

- «Да, уйдем отсюда скорее», - согласился Андрей и все остальные. «Если же это не дьявол, а такой же человек из плоти и крови, как мы… - то он безумен. Учитель, исцели его скорей. Изгони из него беса!».

- «А ну цыц!» - сказал Иисус. «Сейчас отправлю рыбу ловить… Говорю вам. Этот человек не безумен».

И он стоял, задумавшись над словами Заратустры.

Затем Иисус молвил – «Да, этот человек не безумен.
Просто он не может отделить второстепенное от главного.
Отсюда его страдание. Отсюда - боль.
Поэтому он не знает Бога. Поэтому истинный Бог не доступен ему.
Он… этот Заратустра… подобен странствующему барду, заблудившемуся в пустыни. И который вместо того, чтобы искать дорогу,… жжет костер и поглощает последнюю провизию и воду. Поет в пустое небо песни… и сочиняет, гордясь собой, последнюю поэму».

Больше на Елеонской горе они не встречались.