Карлик Нос

               Карлик нос.
      По сказке Вильгельма Гауфа.

Базарная площадь, кругом шум и гам,
Крик приглашает к торговым местам:
Окорок сочный, колбаса на крови,
Куры-несушки и петухи.
Козы и овцы, визжат поросята,
Жирные гуси, а с ними гусята.
Зелень душистая, только что с грядки,
Мед ароматный и достаточно сладкий.
Картошка, капуста, морковка, чеснок,
Всякий товар на любой кошелек.

Жили в ту пору дружной семьей,
Фридрих-сапожник со своею женой.
Жену звали Ханна и Якоб-сынишка,
Красивым, высоким был тот парнишка.
Женщина, следуя лишь по погоде,
Зелень растила на своем огороде.
Продукты земли несла на базар,
Где продавала созревший товар.
Матери Якоб всегда помогал,
Покупателей к лавке он зазывал:

Скорее, сюда повара и кухарки,
Зелень купите к еде для приправки.
Яблоки, груши по низкой цене,
Ищите монеты в своем кошельке!
Товар весь доставим прямо к двери,
Смелее, смелее сюда подходи!

Покупатели зелени парнишку любили,
Цветы, пироги и монеты дарили…

Как-то был базарный день,
На площадь опустилась тень,
И по торговой мостовой,
Походкой медленной, хромой,
Подолом заметая пыль,
И опираясь на костыль,
Старуха странная пришла,
Базар весь взглядом обвела.
Ее предлинный страшный нос,
Подбородок перерос.
Глаза, как ягоды рябины:
Малы, красны, невозмутимы.
К лавке Ханны, не спеша,
Незнакомка подошла.

Ханна – торговка, наверное, ты,
Кто знает секрет и названья травы?

Вопросом хозяйка весьма удивилась,
От взгляда пришелицы насторожилась.

Да. Вам угодно, что-то купить?
Вот травка лесная, чтоб боль залечить.
Душистая зелень, капусты кочан,
Всё, что понравится вашим очам.

Посмотрим, посмотрим, что за трава,
Столь хороша, как похвальны слова.

Зелень с корзины она доставала,
Носом обнюхав, обратно бросала.
Все перемешано, один беспорядок:
Травка лесная там, где из грядок.
Носом длиннющим разворошила,
Все, что хозяйка аккуратно сложила.
Ханна терпимо за ней наблюдала,
Унять как пришелицу не понимала.
Якоб, не выдержав, крикнул старухе,
Фраза застряла в старухином ухе:

Вы своим носом залезли в корзину!
Испортив тем самым торговли картину!

Тебе, слышу я, не понравился нос?
Твой, как я вижу, до моего не дорос.
Что до товара - никчемный товар:
С зелени этой не сваришь отвар.
Все, что мне нужно, найти не могу,
Пожалуй, капусту одну лишь возьму.
Шесть кочанов будет ношей большой,
Не донести мне с больною ногой.
Сынок пусть  поможет товар отнести,
Путь небольшой всего нужно пройти.
Мальчишку я хорошо награжу,
Если исполнит просьбу мою.

Яков, конечно, идти не хотел,
Пред незнакомкой он  немного робел.
Ослушаться мать он тоже не мог.
Вслед за старухой товар поволок.
Мальчик увидел маленький дом,
Развалины, будто заросшие мхом.
Хозяйка открыла двери ключом,
Яков, согнувшись, вошел калачом.
Что было снаружи, поразило внутри:
Из мрамора стены и потолки,
Мебель из черного дерева всюду,
Расписанной златом увидал он посуду.
Драгоценные камни, как звезды искрятся,
Сундуки по углам позолотой лоснятся.
Старуха серебряным звонким свистком,
Расшевелила замерший дом.
Свинки морские сбежались в мгновение,
Чтобы исполнить ее  повеление.

Лентяйки, негодницы! Туфли скорей!
Хотите отведать палки моей?!

Свинки те были одетые в платья,
Похожие - точно, как сестры и братья.
На двух только ножках, и те - в скорлупе,
Пожалуй, такое лишь увидишь во сне.
Как туфли старуха успела надеть,
Ноги у той перестали болеть.
Походкой усталой, но твердой, прямой,
Парнишку хозяйка увела за собой.

Я обещала тебя наградить,
Супом отменным хочу накормить.
Супа такого, поверь, ты не ел,
Хочу на диван, чтобы бархатный сел.
Столик хрустальный придвину к тебе,
Огонь разведу на кухонной плите.

Только в свисток опять засвистела,
Работа прислуги у плиты закипела.
Якоб не помнил, пришлось, сколько ждать,
В предчувствии слюнки стал он глотать.
Хозяйка с прислугой на кухне стояла,
Коренья и травку в горшочек роняла.
Жидкость в горшочке заклокотала,
Паром вскипела, пеной упала.
Старуха сняла горшочек с плиты,
Вокруг ароматом заиграли цветы.
Запах волшебный поистине был,
Якоб о страхе своем позабыл.
В золочённую миску суп налила,
Мальчишку пленила смачная еда.

Ну вот, сынок Якоб, как говорила,
Супа такого твоя мать не варила.
Устал ты с дороги, еда придаст сил,
Аромат, чтобы помнил и меня не забыл.
Ешь, наслаждайся - вкус миндаля,
Красавцем похожим станешь, как я.
Искуснейшим поваром будешь потом,
Жить тебе нужно своим ремеслом.

Якоб, блаженствуя, суп доедал,
Голос старухи о чем-то шептал.
Лазурное облако, все как в тумане,
Его закружило на мягком диване,
Сильнее обычного Яков зевнул,
Набок свалился и крепко заснул.
Снится ему, что живет у старухи,
Скачет, как белка с проворностью мухи,
В платье одет, как заморские свинки,
Приказы готов исполнять без заминки.
У старухи живет – скоро будет семь лет,
Познает, как готовить отменный  обед.
Старуха в учении давала советы,
Трав потаенных открывала секреты.
Якоб не ведал, как долго он спал,
Только чихнув, он с дивана привстал.
Запах знакомый почувствовал он,
В мертвый, который свалил его сон.

Приснится такое, лишь может  во сне,
Уснуть, как позволил здесь я себе?
Все, что случилось со мною – занятно,
Но нужно спешить возвращаться обратно.
Матушка ждет, еще уйма товара,
Нужно продать до закрытья базара.
Вокруг меня свинки тихо визжат,
Расстаться со мной  они не хотят.
Ну, что мне так трудно вертеть головой?
И носом,  как будто трусь со стеной…

Но хватит вопросов, нужно бежать,
Матушке, чтоб обо всем рассказать.

Ноги обратно сами несут,
Прохожие карлика где-то зовут.
Торговая площадь, шум на базаре,
Матушка Якоба, словно в ударе:
Печальная, грустная и чуть постарела,
Прохожий сказал бы, что она заболела.
Якоб смотрел на нее, чуть не плача,
Вину ощутил на себе - не иначе.
Он, незаметно подошел со спины,
Чтобы загладить чувство вины,
Руку на плечи ее положил,
Прощения тихо  у нее попросил:

Матушка милая, меня ты прости,
Я чуть задержался у старухи в пути.

Ханна, чуть вздрогнув, оглянулась назад,
Будто ударил ее камнепад.

Что за чудовище, увидела я,
Которое просится мне в сыновья!
Шутки такие не потерплю!
Сам уходи, или я прогоню!

Матушка, вижу, меня не признала,
Чудовищем страшным каким-то назвала.
Может, больна, или что-то с глазами,
Старухе помог я - ушел с кочанами.

Но это уж слишком противный урод,
Мне без тебя хватает невзгод!
Соседки, родные, мне помогите,
Карлика наглого от меня отгоните!

Уродливый карлик! Убирайся от Ханны!
Боль не тревожь кровоточащей раны!
Якоба - сына семь лет, как украли,
С тех пор ее слезы не просыхали.
Если намерен ты дальше шутить,
Палками можем поколотить!

Я цепью прикован точно к земле,
Мать не узнала, не поверила мне.
Плакать не буду, совсем не к лицу,
Пойду, объясню все родному отцу.

Здравствуй хозяин! Как ваши дела?
Сапоги, что в ремонт, накопилась гора?

Сударь, вы правы, какой то злой рок,
Подмастерье мне нужен, чтобы помог.
Мальчик мой - Якоб, семь лет, как пропал,
В сапожных делах он мне помогал.
Старею, наверное, сноровка не та,
Смирился я с горем, такова уж судьба.
В день тот, который, исчез мой сынок,
По городу ветром промчался слушок:
Старуха та страшная, на базар, что пришла,
Злая колдунья, не иначе, была.
На площадь приходит раз в полста лет,
Товар, чтоб скупить за горстку монет.
Ханна мальчишку и отправила с ней,
Чтобы покупку донес до дверей.

Старый сапожник, пока говорил,
Глаз от работы не отводил.

Значит, все было вовсе не сном,
Семь лет у старухи был я рабом!
Прыгал, как белка и в любое мгновение,
Готов был исполнить ее повеление!?

Якоб ушел, наполнен тоской,
Встречая на улицах смех озорной.
«Уродливый карлик» - мальчишки кричали,
В след ему камни и палки бросали.
Якоб бежал, не помня куда,
Путь преградила большая река.
Берег пологий, у кромки воды,
В зеркале, будто, увидал он черты.
Все, как старуха ему обещала:
Нос, как полено, шею - украла.
Пальцы кривые, горбата спина,
Получил он награду  за насмешки сполна.
Опечаленный Якоб думал о том,
Как ему жить в этом мире чужом:
Побои и грубость от встречных терпеть,
С голоду, как бы не умереть.
Карлик вдруг вспомнил - за семь лет в плену,
Обучался, как повар, он ремеслу.
От матери слышал, что герцог-правитель,
Изысканной кухни страстный любитель.
В поисках повара приложил он старание,
Во все концы света отправил послание.

К герцогу я напрошусь в повара,
В обучении вкусной получалась еда.
Колдунья стряпней моей смаковала,
Поваром знатным мне быть обещала.

Якоб направился прямо к дворцу,
Привратника встретил у ворот на посту.
Тот, задыхаясь, смеялся до слез,
Но карлика просьбу, кому надо, донес.
Следовал Якоб по большим коридорам,
Хвостом увлеклась разношерстная свора:
Полотеры и конюхи, старики и мальчишки,
Желали увидеть все карлика слишком.
Кто громко смеялся, кто «карлик» кричал,
Такого уродца  народ не видал.
Смотритель дворца с плеткой в руке,
Вышел навстречу шумящей толпе.

Голосом громким всех усмирил,
Привратник поспешно ему доложил:

Мой господин, прошу, не сердится,
К нам залетела неизвестная «птица»,
Карлика я привел во дворец,
В услужение просится этот юнец.

Смотритель на карлика взгляд перевел,
Скорчил гримасу, чтоб смех не завел.
Яков признался, что поваром он,
Пришел наниматься в герцогский дом.
К начальнику кухни его отвели,
Вырвался смех у того из груди.

Чтобы развеять ваше сомнение,
Исполню прилюдно я поручение,
Блюда любые мне назовите,
Я приготовлю, вы только смотрите.

Суп датский с клецками выбран заказ,
Стряпать, как будешь, расскажи мне сейчас.
Клецки готовить – особый рецепт,
Моим поварам лишь известен секрет.

Якоб, не мешкал, все точно назвал,
«Утешенье желудка» траву указал,

Я просто в восторге! Вот так дела!
Трудно поверить, что есть повара,
Кто может готовить секретное блюдо.
Поистине это необъяснимое чудо!
Проверку продолжим мы, тем не менее,
Знанья проверим в приготовленье,

Яков все помнил, ничего не забыл,
Как учила старуха, суп он сварил.
Ароматом наполнилось все помещение.
Хотелось попробовать всем угощение.
Смотритель по кухне, имеющий власть,
Первым вкусил необычную сласть.
С горечью в голосе  тихо сказал,
Что супа вкусней он еще не едал.
Тут слуга герцога поспешно вошел,
Потребовал  завтрак, чтоб накрыли на стол.
Старший по кухни дал указания,
Хозяйского, чтоб не познать наказания.
Поварята по кухне засуетились,
Сваренным супом тарелки налились,
Подали наверх – в обеденный зал,
Где герцог сердито уже ожидал.
С нетерпеньем хозяин суп тот вкусил,
Околдованный, будто, на время застыл.
Затем, продолжая суп доедать,
Начальника кухни приказал вдруг позвать.

 Твоей я всегда был доволен стряпней,
Сегодняшний суп – это вкус не земной.
Кто отличился из моих поваров?
Имя его, наградить я готов.

Удивительный случай, мой господин,
Карлик сегодня напросился один.
Назвался он поваром и как подтверждение,
Мне показал свое он умение.

Хочу это зрелище увидеть я сам,
Пускай преклонится к моим он ногам.

Якоба вмиг привели в большой зал,
Перед хозяином карлик предстал.
На вопросы правителя: - Кто он, откуда?
Где прорастает подобное чудо?
Якоб схитрил, что он сирота,
Мать он не знает, и не видел отца,
Поваром стал по ученью старухи,
На кухне работая в чине прислуги.
Герцог немного над ним посмеялся,
Себе в удовольствие он потешался,
Затем строгим голосом дал указание,
Что карлик стал поваром на содержании:

Полсотни дукатов, две пары штанов,
И платье на выход, как у всех поваров.

Завтрак, отныне готовь только сам,
Кашеварить обеды поручай поварам.
Удивил нас сегодня, удивляй и потом,
Заведовать будешь нашим столом.
Остался один не решенный вопрос:
С прозвищем будешь ты – «Карлик Нос».

Якоб, от сердца до земли поклонился,
На кухню поспешно, как мог возвратился.
Его переполнила радостью весть:
Думать не нужно, что завтра поесть.
Себе он решил, что приложит старание:
Не вызвать хозяина негодование.
С момента того, как пришел Карлик Нос,
Больше правитель не пускался в разнос:
Начальника кухни перестал он ругать,
В настроении отличном стал прибывать.
Герцога Якоб каждый день удивлял,
Новые кушанья на стол подавал.
Жители города не могли утерпеть,
В окна столовой не подсмотреть.
Иногда Карлик Нос давал им учение,
Получая доход и уважение.
Доволен был всем, горевал лишь о том:
Не может вернуться в родительский дом.
Два года прошло, как солдат на посту,
Виртуозно готовил на кухне еду…

В тот день герой наш, как обычно, свое убожество, неся,
Со свитой поварскою лично шел покупать на стол гуся.
Теперь его все почитали и уважительный поклон,
Горожане отмеряли, когда спешил на рынок он.
Торговля бойкая стихала,  на площадь Якоб лишь входил,
Хозяйка каждая желала: товар, чтоб у нее купил.
Заполнены  давно корзины поклажею, пожалуй, всей,
Но довольству нет причины - не может подыскать гусей.
Не раз весь рынок обходя, ловил всегда себя на том,
Что нет достойного гуся, всё чем-то не доволен он.
Случайно лишь в углу базара заметил видовых гусей,
Чудесная сидела пара, он птицы не видал сытней.
Два гогочущих гуся и гусыню, как бы то же,
Думал - сторговал не зря, что обманулся - понял позже.
Гусыню в клетке нес он сам, всю дорогу та молчала,
Заметил, что  к ее глазам слеза все время подступала.

Знатных выбрал я гусей,
А с гусыней прогадал,
Хозяйка отдала скорей,
Чтоб больною не признал.
На кухне, сразу попрошу,
Чтоб отправили под нож,
Гусыню в яблоках стушу,
Обед получится хорош.

Ты меня не смей под нож!
Шею тоже не крути!
Раньше времени умрешь!
Заклюю, лишь подойди!

Вот я слышу чудеса!
Птица в клетке говорит!
Скорей гусыня – госпожа,
Мне угрожает и шипит.

Якоб вздрогнул. Осенило:
Гусыни голос неспроста,
Вмешалась колдовская сила,
В ее гусиные уста.

Ты не всегда была гусыней?
Послушной белочкой скакала?
И то, что выглядишь так ныне,
Колдунья лишь заколдовала?

Ты прав, я девочка Мими,
Отец - волшебник Веттербок,
Всегда не ладили  они,
Последней ссоры сей итог.
Жизнь теперь моя сложна,
И остановится на кухне,
От острейшего ножа,
Волшебство на свете  рухнет.
Уцелеют злые чары,
Колдунья-аспид победит,
Наступит время темной кары,
Кто ей лишь словом возразит.

Теперь ты под моей защитой,
На кухне всех  предупрежу,
Что из семьи ты родовитой,
 А случай будет – отпущу.

Утром Якоб, как и прежде, завтрак в зале накрывал,
Герцог в сумрачной надежде с нетерпеньем ожидал.

К нам гости едут из столицы,
Великий князь – знаток в еде.
Карлик Нос, здесь потрудится,
Придется хорошо тебе.
Его хочу я удивлять,
Твоей стряпнею ежедневно.
Накрыто блюд, чтоб было пять,
И приготовлено отменно.

Князь со свитой прибыл вскоре, взволновав хозяйский дом,
Взбушевалось, будто  море - в девять баллов шторм кругом.
Карлик Нос, как обещал - он усердно постарался,
Две недели удивлял, князь едой лишь наслаждался.
Герцог был весьма доволен, ждал услышать похвалу,
Так как был тщеславьем болен, и у лести был в плену.
Очень герцогу хотелось, чтобы князь оценку дал,
На себя, чтоб взял тот смелость, кухню лучшею признал.
В обычный день, как было прежде, Якоб накрывал на стол.
Хозяин, будучи в надежде, с вопросом к гостью был готов:
Князь, вы гость и мне позволен,
Будет вам задать вопрос:
Всем любезный друг доволен?
Справился ли Карлик Нос?

Готовит он великолепно,
И понимает вкус в еде,
Заподозрить его тщетно,
Что дважды блюдо подал, мне.
Но он меня не угостил,
Вкуснее чего нет на свете,
Королевским пирогом,
Его так любят мои дети.
Сердце Якоба упало, но он вида не подал,
В списке блюд имел немало, но такого - не познал.
Герцог тут же разозлился, высказал он возмущенье:
Что Карлик Нос не отличился, ему не подал угощенье:

Пирог, чтоб завтра же испек!
Другие блюда в другой раз!
Мне, пожалуй, невдомек!?
Что им не почивал ты нас!?

Карлик Нос сидел на кухне, слеза бежала по щеке,
Предвещал, как слава рухнет о поварской его еде:

Обернется день позором,
Не знаю, как испечь пирог,
Окажусь я за забором,
Господин мой нынче строг.

Друг мой, Якоб, вижу плачет?
Слезу смахни, не огорчайся,
Я верну к тебе удачу,
Только ты не удивляйся:
В нашем доме очень часто,
Пирог тот редкий подавали,
Его любили не напрасно,
А посему рецепт все знали.
Мими  чуть помнит тот рецепт,
И на вопросы даст ответ.
А если будет, что не так,
Не заметят тот пустяк.

Карлик Нос подпрыгнул от радости, как смог,
Найдено решенье, как испечь пирог.
Вначале, лишь для пробы - пирог был небольшой,
Заведующий кухней, не кривя душой,
Сказал, что очень вкусно, подобного не ел,
От вкуса утонченного он будто захмелел.
Якоб тогда в строгости, следуя примеру,
Испек пирог, который - поверг бы королеву.
Герцог, когда пробовал, вкусу изумился,
Наслаждаясь печевом в кресле развалился.
Хозяин ждал от князя того же восхищения,
Но то, что он услышал, повергло в изумление:

Кушанье приличное, но, не тот пирог,
Который называться королевским мог.

Герцог весь затрясся, лицом побагровел,
Переполнив злобой, удушьем захрипел.

Скверный раб мой, образина!
Ты опозорил господина!
Мне ответишь головой!
Насажу на шест стальной!..

Якоб перед герцогом свалился на колени,
Прокричав, что в кушанье обмана нет и тени:

Карлик Нос вам не схитрил!
Все, что нужно положил!

Значит, хочешь нам сказать,
Великий князь намерен врать?!

Сжальтесь князь, ваш приговор,
Смерть несет, сулит позор!
Печальный подведен итог,
Чем не понравился пирог?!
Карлик Нос, скрывать не стану,
Не исцелю твою я рану.
Даже рассказав секрет,
В пироге чего том нет.
Дело в том, что та трава,
Что не коснулась пирога,
Очень редкое растенье.
Нужно знанье и уменье,
Чтобы травку отыскать.
А посему ты мог не знать.
Время роста травки  -  совье,
Зовут ее  - «чих на здоровье».
Только повар мой - индус,
Поймал неповторимый вкус.

Герцог лишь услышал, как печка накалился,
Точно кипяченою водицею умылся.

Намерен попробовать я вкус пирога!
Или слетит с твоих плеч голова!
«Пирог королевы», чтоб завтра испек,
Тебе отпущу окончательный срок!

Бедный Якоб, горько плача, поведал обо всём Мими:
Покинула его удача, смерть замаячила вдали.

Если только в этом дело,
Вытри слезы тогда смело.
С этой травкой я знакома,
Отец учил всему меня дома.
Она растет лишь под каштаном,
В новолунье под бурьяном.
Поспешим скорее в сад,
Находке нашей будешь рад.

Карлик Нос, окрепши духом, начал поиски  в саду,
Мими упорно помогала Якобу найти траву.
Все каштаны обойдя, казалось - было всё напрасно,
Виды на свою судьбу смотрелись им весьма ужасно.
Карлик мимолетно вспомнил про еще один каштан.
Старцу ветки обломал давно прошедший ураган.
Каштан стоял поодаль сада одинокий и забытый,
Сорняком вокруг заросший, как старик всегда не бритый.
Мими просунулась всем телом в одичалую траву,
Подымая клювом смело прошлогоднюю листву.
Вдруг она крылом взмахнула, будто вздумала взлететь.
Гусыню радость захлестнула, хотелось ей плясать и петь:
Клюв ее цветок держал, что от смерти их спасал.

Герцог нынче оценит застолье,
С травушкой этой – «чихай на здоровье»!
Таинственно много ее здесь растет,
Хватит тебе и на следующий год.

Якоб от радости грудью вздохнул,
Не произвольно он случайно чихнул.
Его охватило подспудно признание,
Что с запахом этим имел он свидание.
Я помню, старуха мне говорила,
Супом, когда необычным кормила,
Чтоб помнил ее и тот аромат,
Одевший меня в урода наряд.
В карлика я превращен не спроста,
В запахе нежном секрет колдовства.
В цветенье травы обретается сила,
Об этом старуха в ученье твердила.
Благоуханием этим нужно дышать,
Чтоб чары зловещие расколдовать.
Если подышим колдовскою травой,
Родное обличье вернем мы с тобой.

«Чихай на здоровье» они травку нарвали,
В пучки узелками  поспешно связали.
Затем стали нюхать, всей грудью вдыхая,
Ароматом блаженным себя наполняя.
Их вдруг закружило в объятиях вьюги,
Все тело ломая, и ноги и руки.
Но буря умчалась, пришла тишина,
Друг против друга он и она.

Каким же красивым Якоб ты стал!
Карлика облик совсем утерял.

Какой же красивой я вижу Мими,
Тебя обниму, ты меня обними!
Вместе с тобой победили мы зло,
Доброе в мире не умрет волшебство.

Сказку нам нужно теперь завершать,
Чтоб важное вам под конец рассказать:
Якоб с Мими, покинув дворец,
Вернуться домой смогли наконец.
Но дружбу они никогда не теряли,
В друг друга влюбившись, супругами стали.