Я к тебе приехать не сумею

    "Я к тебе на майские          приеду ,
      На скамейку сяду и шепну
     Здравствуй , дед ...
     Спасибо за Победу .
     За меня .
     За нас .
     За тишину ..."
         (Ваганов Юрий)


       ** ** ** ** **


Жизнь такая : сколько ни кумекай,
Все одно - согнули нас в дугу.
Я к тебе на майские приехать
Ни сейчас, ни после не смогу.

Ни присесть на лавочке у дома,
Где давно чужой собачий лай,
Никого не встретить из знакомых
На родимых улицах села...

Лучше я тебе, дедуля Миша,
Обо всем стихами расскажу,
Я то знаю, что меня ты слышишь,
Глядя через неба бирюзу.

Ты не снишься.  Но, бывает, ночью
Я бегу на чей-то громкий зов :
Слишком жарко у реки Молочной,
Бой такой, что в жилах стынет кровь.

Ни кисельных берегов, как в сказке,
Ни земли  -  солдатские тела,
Смятые орудия и каски,
Раненым, убитым  -  нет числа.

Сквозь огонь и дым на третьи сутки
Прозвучало громкое :  - "Ура!"
Наши в той жестокой мясорубке
Одолели вражескую рать.

Осень сорок третьего... За нею
Долгий путь к победным майским дням...
Я к тебе приехать не сумею,
Ты не обижайся на меня.


       06.05.2021


Моему любимому дедушке - Боберову Михаилу Степановичу.
Осенью 1943 года он, командир минометной батареи в составе 19 танкового корпуса 179 минометного полка воевал на Южном фронте.
В ожесточенных боях у реки Молочной наши сумели прорвать мощную оборону фашистов и  освободить Мелитополь. 
В одном из боев он был тяжело ранен. Когда его доставили в  госпиталь, у него  уже начиналась газовая гангрена. Грозила ампутация. Чудом  ногу удалось спасти - хирурги решились на операцию. Врачи от Бога, они сделали невозможное. Правда один из осколков
от немецкого снаряда  удалить так  не рискнули. Его дедушка носил в себе до конца дней. После  лечения был комиссован из армии. Домой вернулся в  1944 г. на костылях, в сопровождении медсестры Фрунзенского госпиталя.  Уцелеть в той страшной войне большое счастье!
До 1953  без костылей не мог передвигаться, нога сохла. Но благодаря богатырскому здоровью и  помощи местного знахаря-травника и костоправа, удалось забыть про костыли. Был направлен в село председателем сельского совета. Где и проработал до пенсии. Умер в 1990 г, похоронен на сельском кладбище, теперь уже в другом государстве ближнего зарубежья.