Жизнь Русских крестьян в советских колхозах

ПРИМЕЧАНИЕ. В своих рассуждениях я, в понятие «Русский наРод», я вкладываю смысл взглядов, присутствовавших в Российской империи в 18-ом и 19-ом веках о том, что Русский наРод – это: Малороссы, Белороссы и Великороссы.

       Для русских людей Война не закончилась 9 мая 1945 года. И совсем не только потому, что осталась ещё не капитулировавшая Япония. (А это 12 031 – убитых и 24 425 – раненых солдат).                И, не только потому, что ещё много лет деревенские мальчишки оставались калеками и гибли взрываясь на оставшихся, в огромном количестве немецких минах, снарядах и фугасах.    А,  потому, что большинство русских людей в деревнях, (а, это, на то время, 50% от числа Русского наРода), несмотря на их радужные надежды, рождённые эйфорией окончания страшной войны, на скорое улучшение их жизни,  продолжали  жить в ужасающих условиях, как минимум до середины 50-х годов двадцатого века.
      Крестьяне-колхозники, буквально от зари, до зари, работали на колхозных полях, на скотных дворах и колхозных стройках, чтобы выполнить планы государственных поставок. Очень часто работали даже, не за хлеб, а за небольшое количество муки, картошки, свеклы, редко за деньги. И очень часто работали за «палочки». Государственными налогами было обложено всё личное хозяйство колхозника: платить установленный налог надо было за каждое животное (корову, козу, овцу). Более того, за каждый ягодный куст, за каждое яблоневое, грушевое, вишнёвое дерево, за огород, за участок выделенный под сенокос…
   В статье «Да здравствует товарищ Сталин ? Русская деревня в эпоху СССР.»   приводятся такие данные:
https://whoiskto.livejournal.com/1570803.html
ЦИТАТА:
Государственная закупочная цена килограмма мяса в убойном весе составляла, в 1948 году 55 копеек, литра молока – 14 копеек. Это было примерно 10-12% от себестоимости производства 1 килограмма мяса и 1 литра молока.                Килограмм зерновых государство закупало по 11 копеек, картофеля – 5 копеек, овощей – 7 копеек. Себестоимость 1 кг. зерна при этом составляла от 1,3 до 2 рублей, картофеля – около 55-65 копеек.                Даже в 1958 году, когда закупочные цены были уже в 7-10 раз выше (1 кг. зерна – 70 копеек, 1 кг. картофеля – 40 копеек, овощей – 55 копеек), колхозы несли убытки с каждой тонны зерна – 1400 рублей,                картофеля – 130 рублей, овощей – более 1200 рублей.
Килограмм сливочного масла, при приёме, (данные 1947-го года), оценивался у крестьян в 4,5 рубля, а продавалось населению через госторговлю за 66 рублей            
      Помимо мяса (в год от 40 до 60 кг)  и молока, каждый крестьянский двор должен был отдавать государству по обязательным поставкам от 30 до 150 штук яиц, а также шерсть, зерно, картофель.»
КОНЕЦ  ЦИТАТЫ.
     Голод, особенно первые послевоенные годы, был по деревням ужасным! Моя мама рассказывала мне, как она с сёстрами и братьями перекапывала весной по нескольку часов в день, колхозное поле, на котором в предыдущую осень собирали картофель. Дети рылись в земле, в надежде найти хотя бы две-три картофелины. И картофельные блины из этого перезимовавшего, мороженого картофеля, были самым большим лакомством для детей переживших войну.                Моего отца, угостили первый раз конфетой из магазина, в 1947 году, когда ему было 11 лет.  Папа рассказывал, что он засунул конфету в рот и быстро выплюнул её изо рта! Настолько его поразил вовсе непривычный, незнакомый вкус!                А ещё, отец мне рассказывал, что первый раз он лёг спать на постель застеленную настоящей, белой простынёй, только в армии, в 1954 году! Абсолютное большинство крестьян в его, не самой бедной деревне, спали на домотканых грубых «дерюгах».                Мои родители, не в кино, а своими глазами видели, как в первые послевоенные годы, пахали землю запрягшись, вместо лошади в плуг, три-четыре-пять женщин…   
   Естественно,  выживать человеку в таких условиях было крайне тяжело. Это была не жизнь, а именно выживание. Существование тяжкое и беспросветное.
       Понятно, что многие русские, белорусские и украинские колхозники хотели бросить родные деревни и податься в города, где существование было менее тяжкое. Труд – легче, вознаграждение – больше. Возможностей для развлечений, обучения и медицинского обслуживания больше многократно.
     Это не значит, что в городах, особенно, в первые, послевоенные годы жизнь советского работяги была «мёд с молоком», но, в сравнении с колхозной   (деревенской)  жизнью, она была не в пример менее тяжкой.
    Советское государство, прекрасно понимая, что колхозники (крестьяне) могут, в большинстве своём, просто разбежаться из колхозов, заблаговременно приняло простой и эффективный предупредительный шаг – у крестьян не было на руках документов удостоверяющих их личность, то есть паспортов. А без предоставления паспорта в СССР, легализоваться на новом месте и устроиться  на работу,  было невозможно.
  К 1937 году в СССР была завершена всеобщая паспортизация единого образца, в результате которой русские, белорусские и украинские крестьяне остались без документов удостоверяющих их личность.
  Далее даю выдержку из исследовательской по этому вопросу статьи. Источник: http://www.kommersant.ru/Doc.aspx?DocsID=1147485
статья «Не имеют права на паспорт 37 процентов граждан»
Журнал «Власть» № 14 (817) от 13.04.2009.
ЦИТИРУЮ:
«К 1937 году всестороннюю чистку городов в НКВД сочли завершенной и докладывали в Совнарком:
"1. По СССР выданы паспорта населению городов, рабочих поселков, районных центров, новостроек, мест расположения МТС, а также всех населенных пунктов в пределах 100-километровой полосы вокруг гг. Москвы, Ленинграда, 50-километровой полосы вокруг Киева и Харькова; 100-километровой Западно-Европейской, Восточной (Вост. Сибирь) и Дальне-Восточной пограничной полосы; эспланадной зоны ДВК и острова Сахалин, а так же,  и рабочим и служащим (с семьями) водного и железнодорожного транспорта.
   2. В остальных сельских не паспортизованных местностях паспорта выдаются лишь населению, уходящему на отходничество, на учебу, на лечение и по другим причинам".
Собственно, это и было второй по очередности, но главной по смыслу целью паспортизации. Оставшееся без документов сельское население не могло покинуть родных мест, поскольку нарушителей паспортного режима ожидали "тройки" и тюремное заключение. А получить справку на выезд для работы в городе без согласия правления колхоза было абсолютно невозможно. Так что крестьяне, как и во времена крепостного права, оказались намертво привязанными к родным очагам и должны были наполнять закрома родины за жалкие выдачи зерна на трудодни или вовсе бесплатно, поскольку никакого другого выбора им попросту не оставили.
Паспорта дали лишь крестьянам в приграничных запретных зонах (в число этих крестьян в 1937 году вошли колхозники из закавказских и среднеазиатских республик), а также жителям сельских местностей присоединенных к СССР в 1940 году, Латвии, Литвы и Эстонии».                (КОНЕЦ  ЦИТАТЫ).
   Подобное положение дел очень напоминает мне положение дел в царской России до 1861 года. Когда в условиях крепостной зависимости находились только Русские, Украинские и Белорусские крестьяне.
Ни одного кавказского чабана, ни одного среднеазиатского дехканина, ни одного Прибалтийского хуторянина, ни одного еврейского земледельца в крепостных не числилось.                Вот такое выборочно-русское крепостное право царского и советского образца…
  Мало кто знает, что паспорта русским, украинским и белорусским крестьянам было определено выдавать только по решению Постановления Совета Министров СССР от 28 августа 1974 года,  N 677     "Об утверждении положения о паспортной системе в СССР".
Однако по решению того же Совета Министров СССР фактически паспорта всем селянам стали выдавать лишь в 1976-81 годы. Но, опять же, для колхозников сохранялся существующий порядок приема их на работу на предприятия и стройки, т. е. строго при наличии справок о том, что правление конкретного колхоза даёт своё разрешение на трудоустройство колхозника на новое место работы вне колхоза.                То есть, «краснокожая паспортина» (по Владимиру Маяковскому) в кармане штанов русского колхозника была, но, без подтверждающей справки от правления колхоза она являлась лишь декоративным украшением.