Пасхальный первомай

Сегодня, накануне Пасхи и в преддверии Дня Победы, нам довелось принять участие в трудовой вахте Памяти на форте Красная горка, на мемориале погибшим морякам-балтийцам. Это было большое, нужное доброе дело, на которое мы приехали братством Песенного десанта.
Можно сказать — это был первый выездной Песенный десант.
По границе многометровой братской могилы общими усилиями была выкопана траншея, из неё был извлечён старый каменистый грунт. Затем траншею заполнили свежепривезённой плодородной почвой, в которую живой изгородью были высажены 70 кустов кизильника. На другую сторону тропы в это время высаживались туи.
Как рассказал руководитель исторического общества «Форт «Красная горка» Александр Сенотрусов: «...оставлять это место неогороженным нельзя, потому что по могиле часто стали ходить рыбаки, со снастями и лодками. И когда им делаешь замечание, они говорят: «А покажите, где написано, что тут могила?» Поэтому надо огородить...»
Огородили пока с одной стороны. Работы на форте ещё много.
Как и работы «в головах». Или в сердцах... Не знаю.
Во время работы и в перерывах наш Песенный десант исполнял военные песни. В этом месте они звучали по-особому.
Сложно объяснить словами...
Может, потому, что песни разносились над братской могилой, укрывшей несколько сотен человек. Или потому, что с другой стороны подпевали волны Финского залива — ещё одной братской могилы, уже на тысячи человек.
Или потому, что в кармане моей куртки лежало фото, на котором прадед (начальник связи Ижорского сектора Кронштадтского оборонительного района), и дед (сбежавший из эвакуации на Балтийский флот) 78 лет назад, в ноябре 1943-го, стоят вдвоём на этом самом форте...
...
Радостно, что в работе приняли участие школьники, студенты, волонтёры, просто неравнодушные люди.
Грустно, что не все поняли сердцем, где они находятся, что вокруг, и для чего они сюда приехали.
Финальной песней, по традиции, стал «День Победы».
Несколько раз я не мог попасть внезапно задрожавшими пальцами по нужным струнам. Александр Иванович стоял перед захоронением, сняв фуражку. Под его очками блестели слёзы. Ребята из неизвестной мне школы негромко подпевали. Студенты одного из престижных петербургских вузов с хохотом катали друг друга на тачке, на которой до этого возили землю.
Как говорится, каждому своё.
И всё же радостно на сердце от осознания, что на этих священных для истории местах теперь есть и мои росточки Памяти.
...
P.S. Подойдя к машине, мы зачехлили гитары и стали засовывать в переполненный багажник два мешка с мусором. Один мы насобирали по дороге, а второй нас попросили выкинуть ребята (старшеклассники или студенты), сказав, что «тут какой-то мусор». Сверху были упаковки от сухпайка, какие-то коробки, фантики, бутылки...
Мешок уже почти лёг в багажник, как вдруг какая-то неведомая сила заставила меня вытащить его, развязать и запустить руку вглубь. На дне пакета, среди мусора, лежала почти целая буханка пшеничного хлеба и целый пасхальный кулич.

А.В.С.