Детство, опалённое войной

 Глава 3 Наши

Нас ждало родное пепелище,
Дом стоял без стёкол и без рам.
Немцем осквернённое жилище
Открывало двери всем ветрам.

В доме разорвались две гранаты,
Печь в подполье глиною сползла.
Всё творили пленные солдаты,
Власовцы-предатели со зла.

Мать от счастья не скрывала слёзы,
Мы кричали дружное "ура"!
А паук из кругляшей берёзы
Рухнул под ударом топора.

Весело трещали в новой печке
Свастики корявые лучи.
Гнёзда на берёзах возле речки
Вили прилетевшие грачи.

Ночью начиналось наступленье,
Ржев недавно был освобождён.
Шло на запад мощное движенье,
Но фашизм ещё не побеждён.

Били реактивные "катюши",
Там и сям взрывалась тишина.
От волны закладывало уши,
Шла по нашей Родине война.

К нам пришли советские солдаты-
Два освободителя-бойца.
Жаль, что я не помню этой даты,
Не припомнить и черты лица.

Женщины в них русских не признали
И спросили:-Кто же вы?
А они на звёзды показали,
Сняв свои фуражки с головы.

-Милые, желанные, родные...
Окружили все кольцом двоих.
После старики и молодые
Всей деревней целовали их.

Отступал на север дальше холод,
Солнце не жалело нам тепла.
Но в деревне поселился голод,-
Хлеб сожжён был немцами до тла.

Мы такого голода не знали,
Был достаток в доме до войны.
Жители излишки продавали,
Чтоб наполнить закрома страны.

Место, где сундук хранился в яме,
Уж давно крапивой заросло.
Руки я целую нашей маме,
Нас её приданое спасло.

Скатерти, платки и одеяла,
Вышивки, подзоры на кровать
Мама постепенно доставала
И несла на рынок продавать.

На жнивьё мы делали набеги
Собирать соцветия хвощей.
Ели с ёлок нежные побеги,
Лебеду хлебали вместо щей.

Ножиком кору с ольхи снимали,
Слизывали камбий языком...
Я пишу об этом, чтоб вы знали,
Кто с голодным детством не знаком.

Как же, диетологи, вы лживы,
Сами не видавшие беды.
Мы наелись досыта крапивы,
Лопухов, хвощей и лебеды.

И не для диеты, поневоле
Посолить картошку не могли.
Малую щепотку ржавой соли,
Словно драгоценность берегли.

Ничего советовать не буду -
Пусть немного меньше проживу.
Я солить свою картошку буду,
Пусть коровы лопают траву.

Я пишу о том, что наболело-
Пусть поэма вызывает шок.
Если слушать правду надоело,
Спрячьте тогда голову в песок.

Принесла и голод, и разруху
Армия фашистских палачей.
Чтоб лечить рахит и золотуху
Не было лекарства и врачей.

Я для вас трагедию открою
Времени болезней и смертей.
Посмотрите, как могилы роют
И хоронят маленьких детей.

Я хочу спросить, а вы ответьте:
Кто таких ублюдков нарожал?
Не забыть мне, как в объятьях смерти
Шурик без сознания лежал.

И тебя, смертельной хваткой,Клара,
Задушил коварный дифтерит.
Вспоминаю, как ты умирала,
И опять душа моя горит.

Я пишу об этом через силу,
И боюсь. что захлебнусь от слёз.
Галю преждевременно в могилу
Тоже проводил туберкулёз.

Кто-то удивится, вероятно,
Или возмутится, может быть...
Если правду знать вам неприятно,
Не читайте, продолжайте жить.

Помню праздник светлого Успенья,
В простеньких нарядах я и мать
В это роковое воскресенье
С лёгким сердцем вышли погулять.

Наш сосед и мой родной братишка
Тоже вместе погулять пошли.
Где-то любопытные мальчишки
От гранат взрыватели нашли.

Взрывом весь костёр разворотило-
Не задело даже никого.
Только лишь всего изрешетило
Мелкой дробью брата моего.

А мы рвали на лугу ромашки...
Помню, Петя, как бежал к нам ты.
У тебя на беленькой рубашке
Расцвели кровавые цветы.

Мужики вдвоём её держали.
-Дайте нож мне! Всё кричала мать.
И пока страдальца бинтовали,
Всё пыталась Петьку убивать.

Ваньку долго мучили припадки,
Он домой гранату приносил...
А потом в резиновой перчатке
Вместо кисти он протез носил.

Долго то гранаты, то снаряды
Рвались отголосками войны.
И за всё немецкие солдаты
По закону заплатить должны.

Наши и страдания и муки
Снятся ли носителям смертей?
Взрывами оторванные руки,
Лица искалеченных детей?