Берегите, берегите...

Глубокой осенью, морозец еле чуткий,
Когда носили куртки мы без меха,
И прозвенел звонок для нас  так шумно,
Что мы толпой летели в класс со смехом.

И тут сказал тихонько, кто не помню:
«Тебя там ждут, у школьного порога».
Только близкий мог прийти ко мне, я знала —
Моя родная и заботливая мама.

Стояла ты: уставшие глаза,
И, как всегда, пешком, не на попутке.
Родная, я не забуду никогда
Твой взгляд и хлебом пахнущие руки.

— Мороз ведь завтра, а раздета ты.
Сегодня я зашла в комиссионку.
Увидела, пусть и не из твоей мечты,
Поношенную, но тепленькую шубку.

Я посмотрела грубо, свысока:
— Опять поношена, опять с комиссионки…
И что за наказание для меня,
Когда я стану  независимым ребенком?!

Тут мама улыбнулась, как всегда:
 — Прости, дочурка, скоро ведь морозы.
Ты не смотри, что не нова она,
Зато красивый мех и цвет, — едва сквозь слезы.

И мама кинулась меня поцеловать,
А я так резко повернула влево,
Я постеснялась дать себя обнять,
Ведь сильно, мама, ты тогда болела.

Года летели, словно самолет.
Сейчас готова броситься в объятья
И горячо и нежно целовать.
Вот только нет тебя уже в живых. Двенадцать…

Как часто вижу я тебя во сне,
Ты там смеешься, говоришь мне нежно:
— Забудь, дочурка, и не плачь по мне,
Господь учил любить и жить прилежно.

Сегодня я на кладбище пойду,
И обниму твою могилку, мама.
И как всегда заплачу, прореву:
— Мне очень плохо без тебя, моя родная!!!