Средь багажа мгновений

Мне видится порой, когда я засыпаю,
               Что в превысоких поживаю я  заоблачных местах.
               И временами обстоятельства такие допускаю,
               Что я оттуда прихожу сюда во снах.
          И принимает сердце это понимая,
     И будто уж решилось увязать то для ума.
Привычно тот верхом себя воспринимает.
А сам навьючен, как обычно, да в петле ярма.
Наездника не видит на себе никак.
Идеи пламенные носит на горбе,
Будто чесоткою своею всех подряд.
И тех разит кто просит он и тех кто нет.
               Вендетту объявивший воле,
               В инерции безвольной как в процентах -
               Продажи  мой процессор инертно кубаторит.
               Любые цифры то цензура прецедента!
          Весь этот бред мог лишь присниться (без обид).
    По мне, так лучше выси только выше более.
Не там где воля бьётся и вопит,
Стенает рысью дикой, волком воет.
             Лимит не может исключён быть сам собой.
             А по сему, ему родной повсюду дом без края.
             Как и мечта себе не может быть мечтой.
             Весь кон сей мой! Всё кроме блага отрицаю!
          Мир верх ногами прозябает, радость позабыв.
     Насущное стремление туда же всё моё,
Где дух всегда мой чует пыл,
И с ветром он средь скал снуёт.
Несётся с ним и заунывно воет
Под ритмы сердца, что колотит амплитудно.
То, вдруг, заноет и сладко и перша,
А с ним уж и душа взмывает безрассудно.
Ведь знает, что сердца всё сущее вершат.
            Туда всё пуще просится, порой не в моготу
            Где можно плюнуть осторожно с высоты
            По ветру на другую высоту,
            И всё там кажется простым.
        Недосягаемый иным тот самый верх,
    Куда как стерх от суеты покой уходит.
Во всей природе там учтивей всех
Народ живёт, малоплюющий ныне вроде.
             Там бродит вольный дух, мечтая о былом.
             Сочится талая вода, питая родники собою,
             Стекая мудрой волей в бытийный водоём,
             Мы по летам плывём к ней в этой пойме.
         Чтобы, вдруг, вспомнить всё, что высь уже постигла.
     Поверить снова в чудо и простое волшебство.
Чтобы бездонную, с разбега, пропасть перепрыгнув,
Над ней настигнуть замершего мира естество,
Там где мгновение одно всё созерцает время.
Всё бремя тленное вмещает этот миг.
Сознанье озаряет как лампада келью,
И памятью пронзает как орлиный крик.
             Там древние хребты, разверзнув облака,
             Обрушились вершинами, в небесные вышины.
             И пасть разинутая ирбиса в клыках
             На пики бездну вздыбила и прокусила.
         Как будто хаос охраняем тем оскалом
    От правил и порядков, законов и систем.
Всё небо в лоскутах изорвано о скалы.
Долины в сизо-белый взяты плен.
Озёра с ветром там ведут беседу,
Сквозь воды их увидеть можно дно.
Свежо и дружественно всюду веет
Всем тем, что в радости познать дано.
             Забыться бы тем сном хоть на разок,
             Слетать в тот край благословенный .
             Над суетою коли взвиться б мог,
             Порывом устремился бы мгновенным
         Туда, где вечное вершится возрождение,
     Что в суматохе навещает необычным сном.
И ноющее оставляет в сердце наваждение.
Оно навечно , и после на потом!
Вдруг, изнутри овеет словно мантра,
Так проявляется ответ на жажду любопытства,
Не может прекратится вопрошающая жатва.
Огонь сердечный бьёт искрой по мыслям.
И спор свой разжигая,  водворяет жизнь.
 Во век не догорит тот разговор беспечный.
Мечта переживёт сгорающие дни.
Средь багажа мгновений, она встречна!