Сорок первый, жестокий, кровавый

Сорок первый, жестокий, кровавый,
Смерть косила детей и солдат,
Бой смертельный, во истину, правый,
Как над миром червонный закат.
И в цехах, на тряпье спали дети
В гуле сверел машин и станков,
Скорбь людская, в двадцатом столетье,
Опускалась с седых облаков.

В жутком холоде, в голоде злющем
Выпускались снаряды для тех,
Кто таранил, громил, гневно плющил
Самолеты и танки. Для тех,
Кто, не зная ни сна, ни покоя,
Бил врага на родимой земле,
Чьи могилы травою покроет
В серой дымке, пугающей мгле.

Кто-то головы сложит на дотах,
Сгинет  в яростном страшном  огне,
Захлебнется  в  зыбучих болотах
По коварной, фашистской вине.
Ну, а кто-то сумеет учиться,
словно Галич и тот же Бернес,
слава их полетит шустрой птицей,
привлекая к ролям интерес.

Театральный ВУЗ, Алма-Атинский,
Где разрывы гранат не слышны,
Скрежет траков и гусениц визги,
И бомбежки одесской весны...
Беспощадный, чудовищный грязный
Первый год той далекой войны.
Сорок первый. Какой же он разный
Для людей, для народа, страны…