От дуновенья вдохновенья

От дуновенья вдохновенья
любовного томленья немощь,
но ветра вялое движенье
таит огромной силы нежность.
Ещё не видишь и не слышишь,
тревожно что-то представляя,
себя в своём саморазвитье
застукать даже не мечтаешь.
Вопросы стоят восклицаний
страданий или наслаждений,
забвение – воспоминаний,
как жизнь любви-сопротивленья.

Доверие, – другое дело,
не только преданность собачья
в беспрекословном подчиненье,
взалкав успеха и удачи.
Мне не грозит уподобленье,
поскольку весь мой горький опыт –
борьба с собой, преодоленье
определённой несвободы.
По вертикали продвиженье
возможно в области абстрактной,
за смертью сразу возрожденье
идёт привычно по порядку.

Крутого бизнеса азами,
имея на прицеле прибыль,
и я был, так сказать, повязан,
хотя и ниоткуда прибыл.
Режим, страдая той же грыжей,
оптимистично рапортует….
Чубайс, каким бы ни был рыжим,
растёт на ненависти круто!
Опять-таки к большим парадам
относятся куда серьёзней,
чем в горы выбросам десанта:
не праздник, деловая проза.

А, собственно, какое дело
всем отщепенцам безымянным,
что к счастью просто не успели
повоевать на войнах славных!
Имён уже не произносят
не ради уваженья к праху,
важней домой вернуться после
из-под завалов «дружных страхов»!
Не отслужив, не отработав,
не станешь профессионалом:
ни тренькать, ни по фене ботать
с трибун под тенью трибуналов!

И спидоносного не стоя 
в толпе последнего статиста,
не мне тут представлять героев,
которыми страна гордится!
И это только справедливо
по всем законам и канонам,
как жить и выглядеть красиво
не запретишь, хоть на балконе
немного лучше, чем под форткой
воображать себя спортсменом
при неизбежном дискомфорте
от «ревно-зависти» мгновенной!

Стремясь к почётным пьедесталам,
ещё не видя эшафотов,
уразумей в конце начало
всего товарооборота!
Не заслужить, не заработать
без спроса имени, именья,
определённую свободу
миграционного движенья.
И то, что мы ещё имеем,
наверняка уже теряем,
как под стопой ступеньку к цели,
растратив прорву обещаний.