Спаситель династии

            Сказка
Царь  дурак,  вельможи  тоже,
Но  страною  правят  всё  же.

Царь  был  слаб  и  стар  от  роду,
Не  греши  ты  на  природу,
Коль  уж  богом  не  дано.
Он  наследника  давно
Обещал  явить  народу.

А  царица-то  была
Красива,  стройна,  бела,
Вточь  как  лебедь-птица.
И  как  в  сказке  говорится,
Молода,  любви  полна,
Словно  белая  Луна.

Царь  умом  был  больно  слаб
И  ему  уж  не  до  баб.
Пил  и  ел  на  серебре,
Баб  щипал  от  скуки,
Коз  гонял  он  при  дворе
Потирая  руки.

А  когда  он  лез  на  трон,
Ведь  пока-то  царь  же  он,
"Крепкий  дух"  кряхтя  пускал,
Девкам  задницы  щипал.
Он  намедни  уж  к  обедне
Девяносто  разменял.

Говорят  царю  князья,
Зеньки  в  землю  опустя:
"Нужно  делом  заниматься,
Над  наследником  стараться.
Коль  придёт  неровен  час —
Нет  наследника  у  нас."

Царь  велел  привесть  царицу
В  золочёную  светлицу,
Положить  её  в  кровать
И,  сгорая  от  надежды,
Все  парчёвые  одежды
Приказал  он  ей  снимать.

А  царица-молодица
Всё  ещё  была  девица,
Разрыдалась.
Долго  платье  не  снималось.
Ей  царице  молодой
Надоело  быть  одной,
Сиднем  в  тереме  сидеть
Да  на  стены  всё  глядеть.

Но  как  царь-то  ни  старался,
Как  ни  тужился,  кряхтел,
Дух  его  не  поднимался.
Царь  был  стар,
Но  он  старался
Да  изрядно  лишь  потел.

А  царица  на  царя
Разозлилася,  да  зря.
Царь  в  мужья  уж  не  годился,
Да  к  тому  же  перед  тем,
Не  бывает  это  с  кем? —
Государь  с  утра  постился.

И  царица  молодая,
Вожделением  горя,
Побрела  на  двор,
Незря.

Там  в  тиши  лишь  одиноко
Петушок  сидел.
Свысока
Он  на  деву  кинул  взор
И  крылом  её  маня
Вмиг  покинул  свой  забор.

Да  царица  не  стеснялась,
Божий  образ  всё  крестя,
Ветру  буйному  отдалась,
Божьей  матерью  поклялась,
Голым  задом  воротя.

Ну,  а  ветер  и  не  вдунул.
"Хоть  бы  кто-нибудь  мне  плюнул".
Лишь  подумала  она,
Как  собравши  весь  свой  дух,
Кукарекнул  тут  петух
И  в  промежность  деву  клюнул.

А  наседка-то  с  испугу
Закудахтала  со  сна.
Можно  всё  поведать  другу,
Уж  молва  неслась  по  кругу,
Знать  царица  "понесла".

Девять  месяцев  проходит,
Дева  свой  живот  несёт.
Царь  с  царицы  глаз  не  сводит,
Срок  уже  вот-вот  подходит.
Что  ему  та  принесёт?
             *****
Во  саду  иль  в  огороде
Родила  царица  в  ночь,
Как  гласит  молва  в  народе,
И  не  сына  и  не  дочь.

Собрались  вокруг  все  няньки,
Стали  думать  и  гадать:
Что  у  Маньки  или  Ваньки
У  младенца  не  видать.

И  сказал  царь  тут  же  куму:
"Ты  вели  собрать  всю  Думу
И  Учёный  там  совет,
Да  вели  им  дать  ответ".

Но  учёные  вельможи
Только  руки  развели:
"Этот  случай  непохожий,
Хоть  на  части  нас  дели.
Мы  видали  много  сраму
Всех  размеров  и  всех  длин.
Не  обидеть-бы  Царь-маму,
Да  ответ  у  нас  один:
"Хоть  младенцу  мало  лет,
У  него  там  сраму  нет".

И  сказали  хором  няньки,
Обращаяся  к  царю:
"У  придурка  мы,  у  Ваньки
Срам  видали  поутру.
А  когда  рассвет  качался
У  избы  о  притолок,
Срам  у  Ваньки  поднимался
Упираясь  в  потолок."

А  дьякон  сказал  царю,
Как  он  видел  поутру,
У  Ивана  срам  стоял,
Как  он  девок  им  гонял
На  лугу  во  поле,
А  ещё  для  царской  белки,
Что  ты  вылупил  гляделки?
Срамом  тем  орехи  колет.

И  узнав  такую  весть,
Что  спаситель  этот  есть,
Царь  обрадовал  всю  знать.
Ваньку  он  велел  позвать,
Возвестить  об  этом  мир,
Во  дворце  устроить  пир.

И  решил  тут  царь  указом
И  Всея  Руси  приказом:
Чем  бояр  своих  казнить,
Лучше  Ванькой  подменить
В  тьме  рассветной  сенца
Царского  младенца.

Ну,  а  Ваньку  с  молодицей,
Раскрасавицей-девицей
Повести  враз  под  венец.
А  всем  девкам-кобылицам
И  всем  сказкам-небылицам
Навсегда  сказать:  "Конец"

На  пиру  я  не  бывал.
Квас,  мёд,  пиво  не  пивал.
А  в  народе  слух  ходил,
Петушка  царь  наградил,
А  Иван  царём-то  стал.
И  обрадую  я  вас:
Он  наследника  нам  дал
И  династию  всю  спас.
Борзоф  Нью-Йорк  Июль 1988г.