Эпитафия новорождённому и вскоре погибшему лисёнку

Никакая злая сила
эту крошку не скосила.
Он – простейший брак природы,
мизерный её отход.
Два его здоровых братца,
две красавицы сестрицы
нам с лихвой и многократно
восстановят весь приплод.
Но невнятно и упрямо
мы с природой не согласны,
и щемит, и ранит сердце
преждевременный уход.
Для чего же он рождался,
если, не успев отведать
дивных запахов и вкусов,
не увидев сотой доли
окружающих красот,
обречён был только мраку,
только голоду и боли,
только боли, только смерти
посреди таких щедрот?
Будет вам! Какие страсти!
Посмотрите, как страдает
сам разумный человек.
Как свой срок он сокращает,
убивает и калечит,
мучает себе подобных –
что уж там какой-то лис?
Это верно, это правда,
жалости достоин каждый.
Да не сам ли он виновен
в дикой ярости своей?
Получая по заслугам
за вину своих собратьев,
может жаловаться смертный
лишь на самого себя.
Но за этим несмышлённым,
рыжим бархатным комочком
отродясь вы не найдёте
вовсе никакой вины.
А болеет и страдает,
терпит боль и умирает
крошка – в точности, как мы.
Может быть была полезной
расточительность природы.
Может быть такой ценою
создавался грешный мир...
Но теперь, коль ранит сердце
гибель жалкого лисёнка,
не пора ли нам природе
заявить свои права?
Рост прекрасен и полезен –
но не злой и беспредельный,
не за счёт живых излишков,
не за счёт живых отбросов,
вызывающих слезу.
Да, природному закону
мы готовы подчиняться,
не оспоривая бренность
нашей собственной судьбы.
Но у нас свои законы –
о любви и состраданьи.
И природу мы заставим –
ей давно настало время
их отныне выполнять.