Томик Пушкина

Держу я Пушкина в руках
собраний мыслей том нетленный,
чей гений в них непревзойденный
запечатлён на век в стихах.
Он летом с раннею грозою
сверкает над моей землёй,
и утром с выпавшей росою
встаёт с рассветною зарёй.

Снегами белыми ложится
в лугах безбрежных и полях,
и белым веером кружится
снежинкой хрупкой во дворах.
Весенним говором стрижей
он мне поёт в небесной дали,
сменив ту мглу седых ночей,
что нам зимой надоедали.
И как воспрянувший мятежник
вдруг распускается подснежник,
от света мартовской весны,
что прогоняет сны зимы.

И золотой порой осенней,
Когда природой вдохновенной
вновь наполняются леса;
вновь одевая мир той флоры
в янтарно-алые узоры
и в краски дивной красоты;
ей посвящают снова оды
поэты-вестники любви.

Здесь снова грустная Татьяна
сидит вздыхая у окна,
героя своего романа
всё ждёт с надеждою с утра.
А сам герой томим хандрою
её пытаясь утолить
вином,с телятиной парною,
чтоб после бурно покутить.

Тут медный всадник в час полночный
седлает верного коня,
и мчится вновь за вестью срочной,
чтоб встретить грозного врага.
И пушки снова под Полтавой
завоют гулко в унисон,
и Шведский Карл гонясь за славой
умчится прочь бесславно-вон.

Здесь Бонапарт былой властитель
бредёт в заснеженных полях,
Европы всей поработитель
кто вверг её в гнетущий страх.
А ныне на далёкой суше
свой коротает чинно век,
и нет тирану доли худшей,
что может выбрать человек.

Здесь вижу я в дали избушку
на курьях ножках,что стоит,
и дуба старую верхушку
где кот задумчивый сидит.
-Иди ко мне,наш кот угрюмый,
тебе я вискасу принёс;
попробуй пищу в век заумный,
что он с прогрессом нам принёс.
-Не хочешь,мордою воротишь,
уж свыкся с пищею своей;
а мы-хоть хочешь,хоть не хочешь,
с едою буднею своей,
всё чаще с химией зловредной
сластим себе в домах уют,
и нет привычки больше вредной
чем суррогаты нам дают.

Здесь скрыты русские преданья
давно ушедшей старины,
народа нашего сказанья,
во что мы с детства влюблены.
И леший здесь по лесу бродит,
и грозный дядька Черномор,
своих сынов на брег выводит
вертя седою головой.

Тут сам кощей над златом чахнет
как безмятежный финансист,
дефолтом рубль тут не пахнет
он прагматичный альтруист.
Здесь где-то быль,а в ней и правда,
что всем понятна и близка
и так желаема подавно,
что вновь к ней тянется рука;
открыть заветные страницы
и окунуться в мир иной,
где рифмы будто бы сестрицы
поют,жеманясь пред тобой.

Они движеньем грациозным
к себе приковывают взор,
и слогом звонким и задорным
вновь разрешают вечный спор;
дилеммы этой поединка
где проза с рифмою опять,
в границах творческого ринга
спешат читателя занять.

Так, не смолкай словесный гений
изящной лирою своей,
на почве новых впечатлений
затми безумство наших дней;
пролейся снова пред очами
ты романтической строкой,
простыми русскими словами
мне сердце чистое открой.

Твои заветные творенья
пробудят душу ото сна,
запечатлев пера движенье
вновь воскресят в стихах тебя.
Пусть и потёртый этот томик
но мне,он дорог навсегда,
к забвенью тленному-он стоик
и не боится и огня.
Его на полку я поставлю
где ныне дом его святой,
и даже другу предоставлю
коль забредёт ко мне порой;
читай и думай с наслажденьем
да и мотай себе на ус,
своим лирическим виденьем
внимай потоку вечных муз!