Людовик XV

Вы без меня соскучились едва ль,
А я без вас скучаю, безусловно.
Я приглашаю снова вас в Версаль,
Здесь встреча с королем нас ожидает новым.
Родился он, когда еще был жив,
Его великий прадед Король-Солнце.
Родители представить не могли,
Что этому ребенку править Францией придется.
Что за напасть сошла на королевский Дом,
Где на наследников вдруг нападают хвори.
Теряет всех наследников король –
Они внезапно умирают все от кори.
И только правнук няней был спасен,
Хотя и он испытывал страданье.
Она на всех набросилась с ножом,
Чтобы врачи не сделали ему кровопусканье.
Спустя два года умер сам король,
На трон взошел Пятнадцатый Людовик.
В пять лет совсем мальчишка он,
И регент ему нужен поневоле.
И регентом назначен был Филипп,
Он королю несовершеннолетнему был дядя.
Сам, в принципе, он править не привык,
И потому решенья принимал не глядя.
Мальчишка рос угрюмым, непростым,
Ему в Версале было слишком скучно.
Весь королевский Двор отправился за ним
Туда, где ждали их глухие стены Лувра.
«Сегодня в Лувре был переполох,
Приехать в гости должен Петр Первый.
Возможно, царь российский для кого-то и неплох,
Но на него в обиде сильной шведы.
А мы со шведами, пусть даже не друзья,
Но, все-таки, хорошие соседи.
Хоть плыть приходится нам к ним через моря,
Но в гости часто к нам заглядывают шведы.
Не потому ли видеть не хотел Петра
Умерший так недавно Король-Солнце.
А молодой король ждет русского царя,
Не зная, чем же встреча обернется» -
Так регент королевский рассуждал.
Да, мал еще пятнадцатый Людовик.
Он королем в пять лет недавно стал,
И не владеет управлением свободно.

Но вот уже въезжает Петр в Лувр.
Царя Петра приветствует Людовик.
А Петр, на Людовика взглянув,
Взял на руки и приподнял над головою.
«В моих руках вся Франция сейчас!
Пусть мал пока еще король Людовик,
Должна стать другом Франция для нас,
И мы могущество двух стран своих утроим!»
Накрыли быстро в Лувре два стола
(совсем немного это по тем меркам).
Посуда там расставлена была
Всего-то лишь на шестьдесят кувертов.
Стемнело, стали свечи зажигать.
Горели они в люстрах, жирандолях.
Изысканными яствами всех стали угощать,
Петру же непривычны эти разносолы.
Он просит слуг тотчас ему подать
Стакан вина и два кусочка хлеба.
А на десерт, где хочешь, но достать
Хрустящую, с ему знакомым вкусом, репу.
Искал в то время регент королю жену,
Дочь у Петра - Елизавета подрастала.
И Петр намекнуть не преминул,
Мол, нам бы породниться не мешало.
А регент, улыбаясь, говорил,
Что русского царя здесь видеть очень рады.
(Пожалуй, неплохим он дипломатом был,
Но разными у русских и французов были взгляды).
Немало дней провел в Париже Петр,
А при Дворе – как проводить его не знали
(так много было непредвиденных хлопот).
Но Петр просит показать Дворец в Версале.
В восторге он от парков и садов.
Но еще больше впечатлен от зданий.
Так был рожден красавец Петергоф,
Когда родился у Петра в его сознаньи.
Вначале был построен Mon Plaisir,
Где Петр и его гости отдыхали.
Потом Дворец воздвигнут вслед за ним,
Скромнее, правда, чем Дворец в Версале.
Но манит в гости и сегодня Петергоф,
Поверьте, там не хуже, чем в Версале.
Вас не покинет никогда любовь
К местам, где вы хоть раз, но побывали.
Уехал Петр историю вершить.
А все с его считаться стали силой.
Так удалось окно в Европу прорубить,
С колен подняв великую Россию.
Остался лишь в Париже Ганнибал,
Арап Петра здесь изучает пушки.
Никто тогда и не предполагал,
Что правнуком арапа станет Пушкин.
А что Людовик?  Он, когда подрос,
Вновь захотел жить во Дворце в Версале.
А чтоб продолжить королевский род,
Ему жену из Польши подобрали.
Была не из красавиц записных
Дочь короля Лещинская Мария.
Родив за десять лет детей десятерых,      
Муж и жена друг друга вовсе не любили.
Детей непросто было им растить -
Не все они достигнут взрослой жизни.
От мук, тревог, что довелось ей пережить,
Жена Людовика становится капризной.
Я не скажу: «Людовик – самодур»,
Что не жалел жену свою Марию,
Но встретил он мадам де Помпадур
И здесь уже попал в свою стихию.
Вот тут уже капризы он прощал -
И лишь мадам надует свои губки,
Он даже больше делает, чем то, что обещал,
Во всем готов пойти ей на уступки.

Версаль в то время – зодчества венец,
Любуются все здесь Зеркальным залом.
Король на бал всех приглашает во Дворец,
При этом он не выглядит усталым.
Так продолжалось целых двадцать лет.
Менялась мода, взгляды на искусство.
Ушло барокко, наступает рококо расцвет.
Но у Людовика к маркизе не проходят чувства.
Но до него дошла плохая весть –
Маркизе стало плохо накануне.
Она недавно танцевала здесь,
И в сорок лет себя считала юной.
Но вдруг ушла маркиза в мир иной
(здесь многие маркизу не любили).
Что с ней случилось – не узнал тогда никто.
Но подозрение осталось – отравили.
Король недолго, правда, горевал.
Он ведь привык гулять и веселиться.
Через неделю, открывая бал,
Он с новой фавориткой стал кружиться.
Войдя во вкус разгулов, кутежей,
Желая роскошью побольше насладиться,
Не замечал Людовик, что уже
Что-то недоброе вокруг Дворца его творится.
Не знал он, как живет сейчас народ,
Как он в лачугах небольших ютится.
И что Вольтер, Жан-Жак Руссо, Дени Дидро
О равенстве, свободе пишут на своих страницах.
Когда ж спросили короля: «А что потом,
Когда истратим то, что нам оставил Король-Солнце?»
«А после нас пусть будет хоть потоп,
Ведь главное – как нам сейчас живется.
В стране послушным должен быть народ -
Так завещал мой прадед Король-Солнце.
А недовольных – их Бастилия всех ждет.
Я думаю, там место всем найдется».
Но вот однажды заболел король.
Он требует, чтоб привели к нему дофина.
Но у того своя болезнь – туберкулез,
И доложили королю о смерти сына.
Объявлен был наследником лишь внук.
Никто тогда не знал, какая участь,
В конце концов, достанется ему,
Когда сгустятся над Версалем тучи.
Но расскажу об этом я потом,
Ведь и сейчас немало вы узнали.
Мне прогуляться надо перед сном.
Вам тоже отдохнуть пора,
Ведь вы от чтения устали.
В багрянец солнце разукрасило закат.
Погода тихая, пришел прекрасный вечер.
От всей души желаю счастья вам, друзья!
Я не прощаюсь, говорю: «До новой встречи!»