три часа из жизни женщины

рассказ
Три часа из жизни женщины.
Рассказ придуман мной, поэтому , все совпадения имён, событий, мест действия случайные. Шутки колдуньи осени.
Опавшие листья водили с ветром хороводы, утомившись,  ложились золотыми коврами под ноги прохожим. Люди уже одели плащи и куртки, а деревья оголялись всё больше и больше, словно их ждала не морозная зима, а горячие объятья и тёплая постель. Так думал я, идя по парку к  зданию, где сегодня собирались поэты и барды нашего района. Летом, из – за жары, мы встречались редко, поэтому народу собралось много. Радуясь общению, они здоровались, обнимались, жали руки. Собрались по приглашению, праздновавших  юбилей железнодорожников.  Мы поздравляли их в актовом зале. Праздничная суета меня мало интересовала.  В моём осеннем возрасте, мне больше нравилось наблюдать за чужими страстями и порывами.  Осень самое время для них. Природа намекала на бренность бытия, на мимолётность красоты, молодости, жизни. В молодости, самые большие глупости и ошибки я делал в пору листопада, когда без грусти прожить невозможно. Смотришь, как наряженные в парчу и алый бархат деревья, раздеваясь превращаются в жалких, худых, сучковатых стариков и старух, невольно начинаешь жалеть себя, думать о приближающейся старости, появляется желание  взять от жизни по максимуму, спешишь жить, чтобы насладиться днями сил, здоровья, красоты и совершаешь глупости, порою ломающие семью, карьеру, жизнь. Поэтому я  внимательно смотрел на молодых  мужчин и женщин, не сомневаясь, что и они могут в любой момент, забыв благоразумие,  ринуться  за мелькнувшим миражом любви и метеором счастья. Страсть в такие дни кажется оправдывающей любые безумства, заблуждения не опасными, фантазии  исполнимыми, привычная, размеренная, уютная жизнь  ошибкой.  Я смотрел на молодых поэтесс,  размышляя в какую из них,  я  непременно бы влюбился, будь моложе. Таких было немного , поэтому  долго раздумывать не пришлось.  Без сомнения, первой среди них была  Светлана Никишина  -стройная, высокая, длинноногая блондинка. Возраст осени приближался, но сейчас она была свежа и моложава,  больше тридцати лет никто бы не дал. Она нравилась мне своей открытостью, порывистой, обезоруживающей, бесстрашной искренностью.  Иногда  была застенчива, как юная девушка, но всегда улыбчива и приветлива со всеми. Пока я ею любовался, к ней подошла Галина – молодая поэтесса, Светлана ухватила её под ручку, как спасательный круг. Они так и ходили по залу, похожие на подружек старшеклассниц. Зал наполнялся, шелестел разговорами, как лес листвой. Было много мне не знакомых, не ходивших в наш клуб, из других городов и посёлков района.  Когда увидел худощавого мужчину среднего роста с тонкими губами, смуглым, как у цыгана лицом,  в надвинутой до бровей бейсболке, с гитарой за спиной, он мне сразу не понравился. Чувство было безотчётным. Я объяснил это тем, что рядом с ним шла симпатичная, стройная  девушка, держа в руках гитару. Он был вдвое старше её. Старательно молодился,  но был насквозь провинциальным, в нём чувствовалась второсортность, как у купленной в магазине,  бывшей в употреблении  одежды. По тому, как они держались и общались, я решил, что они любовники. Имён их я, так и не узнал, поэтому в дальнейшем буду звать бардом и подругой. Стараясь выглядеть уверенным, даже нагловатым, в самом деле, я очень застенчив, краснел у доски до десятого класса. Мне тяжело общаться с людьми, поэтому я стараюсь садиться позади всех и молча наблюдать за другими. Народный художник, иллюстратор книг и поэт Юрий Денисов, был, как всегда, окружён дамами. Он был из породы нарциссов, поэтому, о чём бы ни начинал говорить, большую часть времени  говорил о себе. Переход бывал настолько изящным, что никому, кроме меня, это в глаза не бросалось, дамы слушали его, раскрыв рты. Так было и в этот раз. Я с удовольствием наблюдал за ними, не вслушиваясь в слова. Мне было хорошо, уютно среди этого оживления, которое не могло заставить моё сердце биться чаще, кровь бежать быстрее. Я чувствовал себя Гулливером в стране лилипутов. Наконец все расселись. Получилось так, что Светлана с подругой оказалась  впереди меня.  Неожиданно для меня,  она повернулась, встала на ноги и  протянула руку, здороваясь  со мной.  Я пожал её руку  и спросил:- Где это ты так загорела, на юге отдыхала?-  Она снова удивила меня бесстрашно – искренней откровенностью:- Да были на юге, плавали, загорали, пили и ели всё, что попадалось, веселились от души-. Говорила весело, не смущаясь, словно я был её лучшей подругой.  Вышедший на трибуну оратор, прервал её рассказ. Я не ожидал от Никишиной такой порывистой смелости, думал что она, не заметила моего присутствия, поэтому был удивлён и польщён её вниманием. Я так откровенничать не умею, видимо сказалось моё увлечение в юности Рахметовым и Печориным.  Долго старался подражать им. Теперь то я понимаю, какая это глупость спать на гвоздях и жить бесчувственной куклой, без друзей и страстей. Оратор сказал своё, я его не слушал, думая о своём.  Началась торжественная часть: речи, похвалы, поздравления. Барды пели, поэты читали стихи. Когда, все желавшие петь и говорить, отвели душу, нам предложили покататься на детской железной дороге.  Предложение было встречено аплодисментами, дамы и господа пошли одеваться. Я пришёл без куртки, в тёплой рубашке, поэтому сразу пошёл на стоянку поезда и зря. Я не увидел начало, завязку описываемой мною истории. Стоял, закрыв глаза, подставив лицо солнцу, наслаждаясь его прощальным теплом.  Когда открыл, услышав голоса и шум шагов, увидел то, чего не ожидал. Бард с гитарой, оставив свою подругу, крутился вокруг Светы и её спутницы.