Нахализация

 - Здоров Нахальный! - Бросил в открывшуюся дверь больничной козлодёрки Иван.
   - Здорово Ванька-щучий сын.
Вошедший, ошарашенно глянул снизу вверх на вытянутое по лошадиному лицо с ехидными злыми глазками и возмутился: «Чего это я щучий?! Родителев моих не тронь!»
   - Да ты не хватайся за слова, я за ними не слежу. Лезут из меня сами, даже когда один. Вылезут и мне легче.
   - Как дерьмо?
   - Вроде того. Чего явился?
Иван, приосанившись, втиснулся в помещение. Уселся на табурет возле стола, накрытого рваной клеёнкой и тяжко вздохнув, выдохнул.
   - Ты, как работник медицины, обязан помощь оказать.
Нахальный закрыл дверь и присел рядом на кушетку.
   - Тебе, что ль помощь?
   - Ага. Надрался вчерась в кочегарке в зюзю. Даже руку обжог.
Подтверждая слова, засучил рукав, обнажив пятно спёкшейся коросты.
   - Сделай милость божескую, опохмели! Вы ж медики, клятву даёте, помогать нам, нуждающимся. А у тебя завсегда спиртяга имеется, всей деревни известно! Мне на старые дрожжЯ много не надо, пару булек плесни и хорош.
Тот, довольно откинулся спиной к стене и, перекинув одну ногу через другую и произнёс: «Можно такую милость оказать, но и ты Ванька, ублажи меня».
   - Я-то как?
   - А похвали как-нибудь, я это дело очень люблю, прямо внутри всё сжимается.
Иван поскрёб затылок.
   - Ну-у… Хороший ты мужик Нахальный… Длинный… Мордой вышел… В делах всяких шустёр, даром что Нахальный, фамилия-то в масть, видать родовая, по образу дадена.
   - А голос свой мне дашь, если в головы административные двину?
   - В своей-то, чё не сидится, в голове?
   - Широты хочу! Натура такая. У меня вся местная интеллигенция охвачена и учителка, и завхоз и даже … - Нахальный наклонился, подался вперёд, поближе к Ванькиному уху и перешёл на шёпот, - Даже бухгалтерша сельповская! Теперь вас, гегемонов охватываю.
Он вытащил из-под кушетки склянку со спиртом и потряс ей перед глазами собеседника.
   - Слышь Ваньк, а ты от чумы новой ковидной, привился?
   - Неа! На хрена я буду в себя добровольно заразу всякую пущать?
   - Правильно мыслишь Ванюша! Правильно! Это наша, отечественная прививка – зараза, а если она иностранного производства, то очень даже вполне. Ты на-ко вот похмелись.
Нахальный достал мензурку и налил её до краёв.
   - Закуски не предлагаю, потому, как нет её, да и чести много.
Иван, не раздумывая опрокинул содержимое, крякнул и надолго уткнул нос в рукав своей видавшей виды рубахи. Нахальный, залез в его помутневшие глаза своим вяжущим взглядом  и продолжил.
   - Нам, медработникам, отчитываться надо по охваченным, а их, то есть вас, с гулькин нос. Одна бабка Марья из пятой палаты, ни черта не соображающая, да тузик дворовый, его по пьяни фельдшер кольнул, чтоб навык свой фельдшерский в тонусе держать. Вот я и решил - сам инициативу проявить. Оно мне на выборах, как бонус капнет. Импортным препаратом, глянь.
   И он выставил на стол пластиковую тубу, сплошь испещрённую надписями на не русском языке. Иван взял её в руки, откинув голову, покрутил, понюхал и поставил на место.
   - Чего-то хрень твоя, сантехническим очистителем припахивает.
   - Дурак ты Ванятка! А, как по-твоему доставлять, если всё хорошее из заграницы, у нас под запретом? Вот и приходится маскироваться. А тут уж на месте расфасовывать по обычным пузырькам, с названиями более привычными уху, типа «Белка и Стрелка" или "Спутник». Хотя, сказать по совести, что западная, что наша – одна хрень, только этикетки разные. Ну, согласный? Я тогда за вакцинкой сбегаю и журнальчик захвачу, для росписи.
Иван, осоловело повёл взглядом по кругу комнаты.
   - Не боисся мне открываться-то, насчёт контрабанды?
   - Чего бояться? Ты ж после попойки не помнишь не бельмеса, иль не так?
   - Так, Нахальный, так. Ни лешего не помню.
   Слова стали выходить из Ивана уже медленно и вяло.
   - Ты пей, пей. Дай-ка я ещё плесну.
И Нахальный ловко наполнил мензурку заново. Бутылочка со спиртом и враз опорожнённая мензурка, опустились на стол одновременно.
   - Ишь ты! – только и подивился Нахальный. – Лады, я мигом, ты тут не скучай, но и не увлекайся.
Как только дверной стук вернул Ивана в реальность, он сгрёб беспризорную ёмкость и освежил мензурку.
   Вернулся ушедший, минут через пятнадцать. Разочарованно глянул на храпящего, на кушетке Ивана, на опорожнённую ёмкость из-под спирта, недовольно хмыкнул и положив на столик тетрадь, набрал в шприц вакцину.
   - Ванька! Ванька-а!
   Он тряс уснувшего, чуть отведя в сторону руку со шприцем. Тот, наконец шевельнулся и приняв сидячую позу потряс головой.
   - Ты чё, Нахальный?
   - Как чего?! Давай, то, о чём договаривались сделаю.
   - Чево-о?
   - Да ни «чаво», а портки сымай, в задницу тебе вдую! Оно конечно может в руку тебе сподручней, да ты её в кочегарке, при своих одиноких сексуальных фантазиях, видно ночью так натрудил, что с неё аж шкура слезла. В очко, оно Вань, всегда надёжней!
   - Чево-о-о?!
   - Чевоколку закрой! Спускай штаны, да ложись по удобней. Не хочешь лёжа, могу и стоя оприходовать, мне всё равно. Чего вылупился, как впервые увидел? Спирт пил? Пил. Обещал организм свой мне доверить? Обещал. Теперь Ванёк, поздняк метаться!
   Он снова заглянул в расширенные глаза кочегара. В них шатался ужас. Нахальный сжалился и продолжил почти ласково.
   - Да не бойся дурилка, больно не будет, за второй дозой в припрыжку прибежишь. А если перед дружками своими неудобно, так я не скажу ни кому – могила! Тем более, я их всех уже по первому разу оприходовал, ты один и остался не охваченный. Вот в журнальчике распишись, что всё по согласию у нас… по обоюдному и давай, поворачивайся. Ты не в глаза мне гляди, а в руку, вишь, в ней всё хозяйство уже наготове, медлить нельзя, все полезные вещества скоро гибнуть начнут, у нас с тобой, пара минут на всё-про-всё. Не пойму, чего тебя смущает-то? Говорю ж, западную ценность тебе введу, не нашенскую. Человеком сделаю! В одной когорте будем! Как мафия! Да, и задницу, три дня не мой, так положено.
   Иван сглотнул, но глаз не опустил.
   - Мне Нахальный, твоя ценность без надобности, у меня своя имеется и я на ней сижу, пока.
   Иван медленно поднялся. Взгляды обоих скрестились, как на боксёрском взвешивании. И вдруг, Иван словно обмяк и почти виновато попросил: « Ты, Нахальный отвернулся б, а?»
   Тот, скидывая напряжение ухмыльнулся.
   - Что Ванька, стеснительность одолела? Уважу, только недолго разбирайся…
   - Я мигом!
И тут же, подхватив табурет, размахнулся и изо всех своих похмелённых сил обрушил его на затылок санитара. Ценность, так и не проникшая в Ваньку выпала из разжавшейся ладони на кафельный пол и покатилась под кушетку. Нахальный удивлённо повернулся, в последний раз глядя осмысленно на оппонента и словно стёк ему под ноги.
   Судили Ивана, в клубе, аккурат напротив больнички. Не смотря на одинокие пикеты местной интеллигенции с тетрадными листками «Мы с тобой», все двенадцать присяжных, выбранных главой местной администрации, и подтвердивших на детекторе свою не причастность к вакцинированию Нахального, вынесли вердикт «невиновен».
   Освобождённый в зале суда, Ванька вынес свою ценность на улицу, залитую весенним солнцем, поднял лицо, купая его в ласкающих лучах, и раскинул руки, приветствуя жизнь, сверкающую новыми гранями, как хрустальный стакан из буфета бывшей тёщи.
   И только Нахальный, смотрел на это, из окна соседней с бабкой Марьей палаты безучастно и отрешённо. Его сознание было далеко. А на губах блуждала светлая, счастливая улыбка.
   


22.04.2021.