клюквa

Приходит понимание того,
что чуда нет, всё выдумка и слухи,
пустые сплетни, звон досадный в ухе,
и зеркало, в котором существо,
которое почти не узнаёшь,
приглядываясь - ты ли там, не ты ли?
И есть ли те, которые простили
остаток жизни, плещущий в бутыли.
А слово изречённое не ложь,

а полуправда - водки нет в стекле,
там сок, а в лучшем случае - настойка
на клюкве от простуды. выпил столько,
что глупо говорить - навеселе.
Опять звенит. Смешно сказать - опять
вопросы не решаются с наскока.
Настойка, вечер, узенькая койка,
но чуда нет, и ты не знаешь - сколько
в сегодняшнюю ночь не сможешь спать.

Нет, это не бессонница, настой
умерил все простудные симптомы
и свёл на нет вопрос извечный - кто мы,
заполнив неприметной суетой
сидение за письменным столом
с бумагами, бутылкой, жёлтым светом,
презрением к моралям и советам
взамен чудес. Ты думаешь об этом
и ждёшь, когда наступит перелом

в твоём мировоззрении, когда
к чудесным возвращаешься основам,
и в брызги разбивается вода,
всю ночь стуча по досточкам сосновым.
И пахнет воском, клюквой, табаком,
апрель в окно стучит кленовой веткой,
с которой ты как будто бы знаком.
О чём ты помнишь, думаешь о ком,
чудес искатель, сумрачный и ветхий?

Остынь и улыбайся, дуралей,
забудь о существе в зеркальной глади.
Чудес охота - клюквенной налей
и будешь целый вечер в шоколаде.
Прощения не жди, прими, смеясь,
апрельский дождь, отточенный, как скальпель,
надрезавший пространственную связь
со всем, что было в масть или не в масть,
и в рюмку нацеди полсотни капель.