Рябь ветра на апрельских ручьях

*
Открыватель глаз,
Отмыкатель ушей,
Скажи, сколько раз
Тебя гнали взашей?
Им казалось, что ты – адепт
Какой-то из сект,
А может, ты даже «святой Инсект»…
А ты просто хотел, чтоб выглянули в окно,
Чтоб подпёрли хотя бы бревном свои миры-домино.
Всё горячился: Да гляньте же вверх!
Даже взобрался в небо – сделал там пару прорех,
Восклицал: Смотрите, наши души кружат, как стрижи!
А пока им летится, нам хочется жить…

Но тебе отвечали: Эй, милейший, ступай-ка вон!
Не то затаскаем тебя по судам.
Мелешь, а чего – не пойми, то, вишь, храм небесный, то колокол у него динь-дон.
Хам!..
Развёл тут дебри добра. Не учи нас ладить иконостас.

Ладно, не унывай, Открыватель глаз!
Я знаю, ты вырастишь наш свет снова.
И тогда завтра, может быть, не наступит час
Гамельнского крысослова.

**
А потом... ну, совсем когда-то потом
Я вырасту деревом, которое весь мир укроет зонтом.
Там запоют русалки, промчит на ступе Баба-Яга,
Там все захотят друг друга оберегать.
А на самом верху воссядет Господь,
Подле Него – читающий сказки учёный кот.
А я, наверное, и буду как раз то самое древо,
Плоды которого на компот обрывала Ева.

***
Выхожу из овощного
И гляжу туда-сюда.
Тут Родена и Канова
Не видали никогда.
И Пикассо, и Шекспира,
И Сервантеса с Гюго...
Так... куплю, пожалуй, сыра.
И кефир, и молоко.
И ещё мне нужен окунь,
Кофе с чаем и лаваш...
Даже Блок никоим боком
Был не вхож на рынок наш.
Не бродил тут где-то Гёте,
И Конфуций, и Ли Бо...
А вот тут возьму я меда,
Апельсинов и грибов.
И пошлепаю по лужам,
Чай не Бах и не Толстой.
Мне из них никто не нужен.
Приходи ко мне на ужин –
Мы съедим его с тобой!)