Круголет

Осени златой упадок — превосходная пора,
В сердце кроткая прохлада, в поле стылые ветра.
Замирает век унылый, моросью уговорён,
Хладнокровны наши силы, мир в безмолвие погружён.

Величавый, изначален завороженный октябрь,
Бесконечен и печален замороженный декабрь.
Чист покой. Гудят поленья в теплотворной тесноте,
Безмятежны сновидения в непробудной дремоте.

Сердце ровно и не живо, ни волнений, ни тоски;
Спит и ум неторопливый, не рождает ни строки.
Так осьмица за осьмицей тащатся чредою дни;
Утешением книг страницы, да не в радость и они.

С затаённым ожиданием снег чернит лукавый март,
Учащается дыхание, теплится за сердцем жар.
Стаям вслед ручьём упорным сил беснуется прилив,
Страстью, рифмой плодотворной полон пламенный призыв.

Труднодолгим скоротечьем вешние кипят дела,
Дурнопьяным сладкоречьем в ночь вплетаются тела.
Лишь поздней купальских оргий прорастает пышноцвет,
Прочь безумие и восторги, пробуждайся круголет!

Свежий шёпот редколесья охладит полдневный зной,
Воцарится равновесие, ввергнутое в прах весной.
Вновь разговорятся нивы с терпким разнотравьем рощ,
Дух покойный и ленивый переполнит мою мощь.