Ищу человека. Сергей довлатов

Ищу человека
Четыре года спустя на лице журналистки Агаповой появится глубокий шрам от удара
металлической рейсшиной. На нее с безумным воплем кинется архитектор-самоучка Дегтя-
ренко, герой публицистической радиопередачи «Ясность», так и не запущенной в эфир. За
шесть недель до этой безобразной сцены журналистке впервые расскажут о проекте «Мобиле
кооперато» и его гениальном творце, чернорабочем одной из таллинских фабрик. Агапова
напишет очерк под рубрикой «Встреча с интересным человеком». Технический отдел затре-
бует чертежи. Эксперт Чубаров минуту подержит в холеных руках две грязные трепещущие
кальки и выскажется следующим образом:
– Оригинально! Весьма оригинально!
Журналистка с облегчением и гордостью воскликнет:
– У него четыре класса образования!
– А у вас? – брезгливо поинтересуется эксперт. – Вы знаете, что это такое?
– Мобиле кооперато. Подвижный дом. Жилище будущего...
– Это вагон, – прервет ее Чубаров, – обыкновенный вагон. А вашего Ле Корбюзье нужно
срочно госпитализировать...
Передачу тут же забракуют. Обнадеженный было Дегтяренко ударит Лиду металличе-
ской рейсшиной по голове. Карьера внештатной сотрудницы Таллинского радио надолго пре-
рвется... Все это произойдет четыре года спустя. А пока мы следуем за ней к трамвайной оста-
новке.
До этого было пасмурное утро, еще раньше – ночь. Сонный голубь бродил по карнизу,
царапая жесть. Затем – будильник, остывшие шлепанцы, толчея возле уборной, чай, покоро-
бившийся влажный сыр, гудение электробритвы – муж спешит на работу. Дочь: «Я, кажется,
просила не трогать мой халат!»... И наконец – прохлада равнодушных улиц, ветер, цинковые
лужи, болонки в сквере, громыхание трамвая...
Попробую ее изобразить. Хотя внешность Агаповой существенного значения не имеет.
Резиновые импортные боты. Тяжелая коричневая юбка не подчеркивает шага. Синтети-
ческая курточка на молнии – шуршит. Кепка с голубым верхом – форменная – таллинского
политехника. Лицо решительное, вечно озябшее. Никаких следов косметики. Отсутствующий
зуб на краю улыбки. Удивляются только глаза, брови неподвижны, как ленточка финиша...
Следуем за нашей героиней. Трамвайная остановка...
«...Вон как хорошо девчонки молодые одеваются. Пальтишко бросовое, а не наше. Вме-
сто пуговиц какие-то еловые шишки... А ведь смотрится... Или эта, в спецодежде... Васильки
на заднице... Походка гордая, как у Лоллобриджиды... А летом как-то раз босую видела... Не
пьяную, сознательно босую... В центре города... Идет, фигурирует... Так и у меня, казалось
бы, все импортное, народной демократии. А вида нету... И где они берут? С иностранцами
гуляют? Позор!.. А смотрится...»
С натугой разъехались двери трамвая. Короткий мучительный штурм. Дорогу ей заго-
родила широкая армейская спина. Щекой – по ворсистой удушливой ткани... Ухватилась за
поручень. Мелькнула жизнь в никелированной трубе...
– Копеечку не опускайте...
Лида балансирует над металлическим ящиком-кассой.
– Да проходите же, стоит как неродная...
Главное, не раздражаться, относиться с юмором. Час пик, обычное явление. Тут глав-
ное – найти источник положительных эмоций. Вон бабке место уступили. Студент конспекты
перелистывает. Даже у военного приличное лицо...
6С. Д. Довлатов. «Ищу человека (сборник)»
И снова – улица, машины, люди, приятная, волнующая безучастность людей и машин.
Затем – вестибюль, широкая мраморная лестница, ковровые дорожки, потертые на сгибах...
Табличка – «Отдел пропаганды».
Лида постучала и вошла. Все ужасно ей обрадовались. Кулешов сказал очередную пош-
лость. Верочка Котова улыбнулась, не поднимая глаз. Женя Тюрин помог раздеться. Морале-
вич спросил:
– Ты слушала в четверг? Сам Юрна тобой доволен.
– Правда?!
Тут же курил и Валя Чмутов, хронический неудачник. Чмутов был актером. Имел при-
родный дар – красивый низкий голос удивительного тембра. Работал диктором. Шесть меся-
цев назад с ним произошла трагическая история. Чмутов должен был рано утром открыть
передачу, которая шла непосредственно в эфир. Произнести всего несколько слов: «Дорогие
радиослушатели! В эфире еженедельная программа „Здравствуй, товарищ!“». И все. Дальше –
музыка и запись. Чмутов получает свои одиннадцать рублей.
Чмутов зашел в рубку. Сел. Придвинул микрофон. Мысленно повторил текст. Подвернул
манжеты, чтобы запонки не брякали по столу. Ждал, когда загорится лампочка – «Эфир». На
душе после вчерашнего было тоскливо. Лампочка не загоралась.
– Дорогие радиослушатели! – задумчиво произнес Чмутов.
Тяжело ворочался обожженный портвейном язык. Лампочка не загоралась.
– Дорогие радиослушатели, – снова повторил Чмутов, – о, мерзость... Дорогие радио-
слушатели... Да, напрасно я вчера завелся...
Лампочка не загоралась. Как выяснилось, она перегорела... Это бывает раз в сто лет...
– В эфире еженедельная программа, – репетировал Чмутов, – ну, бля, все, завязываю...
За стеклом мелькнула перекошенная физиономия редактора. Чмутов обмер. Распахну-
лась дверь. Упирающегося диктора выбросили на лестницу. Его похмельные заклинания раз-
неслись на весь мир. Актер был уволен... История не кончается.
Чмутов уехал во Псков. Поступил диктором на радио. Местная радиотрансляция велась
ежедневно часа полтора. Остальное время занимали Москва и Ленинград. Чмутов блаженство-
вал. Его ценили как столичного мастера.
Как-то раз он вел передачу. Неожиданно скрипнула дверь. Вошла большая коричневая
собака. (Чья? Откуда?) Чмутов ее осторожно погладил. Собака прижала уши и зажмурилась.
Нос ее сиял крошечной боксерской перчаткой.
– Труженики села рапортуют, – произнес Чмутов.
И тут собака неожиданно залаяла. Может быть, от счастья. Лаской ее, видимо, не изба-
ловали.
– Труженики села рапортуют... Гав! Гав! Гав!
Чмутова снова уволили. Теперь уже навсегда и отовсюду. Когда он рассказал о собаке,
ему не поверили. Решили, что он сам залаял с похмелья.
Чмутов уехал в Ленинград. Целыми днями сидел на радио. Ждал своего часа...
Неудачников все избегают. Лида ему улыбнулась.
В отделе пропаганды Агапова сотрудничала давно. Все ее любили. Вот и теперь заведу-
ющая Нина Игнатьевна ласково ей кивнула:
– Лидочка, пройдите ко мне.
В кабинете тишина, полированный стол, бесчисленные авторучки. В шкафах за стеклами
мерцают сувениры и корешки энциклопедии. В столе у Нины Игнатьевны – помада, зеркальце
и тушь. И вообще приятно – интересная молодая женщина в таком серьезном кабинете...
– Лидочка, я хочу вам новую рубрику предложить. «Встреча с интересным человеком».
Причем необязательно с ученым или космонавтом. Диапазон тут исключительно широкий.
Почетное хобби, неожиданное увлечение, какой-нибудь штрих в биографии. Допустим, скром-
7С. Д. Довлатов. «Ищу человека (сборник)»
ный номенклатурный главбух тайно... я не знаю... все, что угодно... не приходит в голову...
Допустим, он тайно...
– Растлевает малолетних, – подсказала Лида.
– Я другое имела в виду. Допустим, он тайно...
– Изучает санскрит...
– Что-то в этом духе. Только более значимое в социальном отношении. Допустим, мили-
ционер помогает кому-то отыскать близкого человека...
– Есть кино на эту тему.
– Я не могу предложить вам что-то конкретное. Тут надо подумать. Вот, к примеру. На
фабрике «Калев» проходили съемки «Одинокой женщины». Помните, с артисткой Дорониной.
Так вот, мальчишка, который участвовал в съемках, превратился в начальника одного из цехов.
– Мне нравится эта тема, – сказала Лида, – я ее чувствую.
– Эту тему уже использовал Арвид Кийск. Я говорю – в принципе. Надо придумать что-
то свое. Допустим, старый генерал ложится на операцию. И узнает в хирурге своего бывшего
денщика...
– Как фамилия? – спросила Лида.
– Чья?
– Как фамилия этого генерала? Или денщика?
– Я говорю условно... Тут главное – неожиданность, загадка, случай... Многоплановая
жизнь... Снаружи одно, внутри другое...
– Это у многих так, – вздохнула Лида.
– Короче – действуйте, – сказала Нина Игнатьевна, едва заметно раздражаясь.