Тетралогия - Мера, Осознание, Лунное золото, АТ

ТЕТРАЛОГИЯ - ПОВЕСТИ В СТИХАХ "ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ МЕРА" "ОСОЗНАНИЕ БЫТИЯ"
"ЛУННОЕ ЗОЛОТО ФАВОРИТОВ" РОМАН В СТИХАХ И ПРОЗЕ "АНАТОЛИЙ ТРУБА"

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ МЕРА -- ПОВЕСТЬ В СТИХАХ

ПОДРАНКИ ЛИЦЕМЕРИЯ

Клеймо палачей

Клеймо таланта палачей ,
На вашей шкуре у плечей .
Клеймо неисправимых катов ,
Как мета бездуховных гадов .

Вы мечены за дело зла ,
За кривду подлого узла .
Вы осудили жизнь поэта ,
На отрешение от света .

Но присно , в вечности и ныне ,
Вы тени в роковой пустыне .
Когда святые вас осудят ,
Дух злопыхателей остудят .

Вы истово молились на ночь,
Чтоб осудить поэта напрочь ?
Вы все преступниками стали ,
Когда творца хулой распяли .

Кошмары видений

Ей померещились в пути
Такие жуткие кошмары ,
Что не смогла она нести
В уме заданий циркуляры .

Литературный ждал кружок ,
Девчонки избранных гимназий ,
Но вдруг Николушка дружок
Явился с метой эвтаназий .

Витал отвратным чурбаном ,
Потом синел под небосводом ,
Потом охваченный огнем ,
Шел с преисподней карагодом .

Вдруг два отъявленных нуля ,
Промчались около со свистом .
Друг друга рьяно веселя ,
Фламенко станцевали с твистом .

Маруся вышла из кустов ,
С распушенной косой шикарной .
Блеск разрисованных трусов ,
Слепил палитрой планетарной .

Мелькнула Лена вдалеке ,
С серебрянной грибной корзиной.
И вслед Рашанский налегке ,
Мелькнул похабной образиной .

Туман клубился и витал ,
Сгустились сумерки в тумане .
И рядом филин хохотал ,
И нечисть лаяла в дурмане .

Она забыла обо всем ,
Явился враг ее судьбины ,
Холодным , грязным карасем ,
Во рту с подобием дубины .

Стал колотить ее в бреду
И оскорблять , ругаясь матом .
У всей вселенной на виду ,
Предстал неумолимым катом .

Терпела бедная накат ,
Слезами исходила в муках .
И черный леденел закат ,
Как кровь в неотразимых суках .

Она кричала -- Не прощу ,
Такому призраку чужому !
Я шкуру с грубого спущу
И чешую предам худому !

Судить с кружковцами туман !
Судить с друзъями нападенье !
Разоблачим ночной обман ,
И сна ужасное раденье --

Она проснулась во плоти ,
Кошмары канули с рассветом ,
Но вновь твердила по пути :
-- Сужу врага зимой и летом --

Личины судилища

Вы осудили хором худших ,
Как одержимые в бреду ,
Поэта лучшего из лучших ,
На отчуждения беду .

Вас повязала поволока ,
С прерогативой вздорных слов .
И вдохновила рьяно склока ,
Душ искривленных и умов .

Вы злыдне скопом услужили ,
Оговорившей доку вновь .
Вы распре яркой удружили ,
В кострах сжигающей любовь .

Заблудшие стяжайте небыль ,
Земных безумных величин .
Спасения незримо небо ,
Для осуждающих личин .

Подранки лицемерия

Они меняют лики сходу --
Сегодня чуждый , завтра свой.
И входят многократно в воду ,
В одну и ту же с головой .

Им не позорно быть кривыми ,
Личины всякие иметь ,
Чтоб слыть повсюду таковыми
И что - то мелочное сметь .

Их участь бренная прислуги ,
В кругу хозяйском мельтешить .
И совершая дел потуги ,
Лгать безобразно и грешить .

Но извращаясь до изнанки ,
Своих пороков роковых ,
Они безумия подранки ,
Времен событий ножевых .

Туманное поле

Суть любви как яд Чезаре ,
Как Лукреции циан .
Все Двурожкиной кантаре ,
Лишь для ряжених цыган .

На гитаре поиграет
И на скрипке поскрипит .
Валя нравы нищих знает ,
Кто в сортире все кропит .

Крохи даст девице в юбке ,
Пацану в тряпье сухарь .
И запляшут они в рубке ,
Где кораблик весь "глухарь".

А потом в туманном поле ,
Злом отравленный народ ,
Будет петь о светлой доле ,
Скушав с фугу бутерброд .

Эксклюзив им "баронесса"
Валя снова сотворит --
Вдруг иллюзии принцесса
С каждым враз заговорит .

По цыгански , по армянски
И на суржике в бреду ,
Даже с ражем по испански ,
С лохом в праздничном ряду .

Протрезвеет кто - то все же ,
Оглядится -- он в дерьме .
И у каждого на роже ,
Все грехи , что на уме .

Веселушки палачей

Дурная злоба в них взыграла ,
Вновь из душонок прет и прет …
Шальную должность генерала ,
Любой по случаю урвет .

Халерии запели вместе
И Нина заплясала в такт .
Елена ест сосиску в тесте ,
Пройдя весь Савватеев тракт .

Все рады случаю расправы
И жертву принесли войне .
Судившие поэта правы
И прав осужденный вдвойне .

Все правы в жертвоприношенье ,
Но только чести нет у них
И совести в таком решенье ,
Где каждый обвинитель лих .

Созвучен Первомайский Толя ,
С козловским сонмищем Иуд .
Полна его пороков доля ,
Как с испражненьями сосуд .

Христопродавцы вдрызг попляшут ,
Потом в округе попоют .
Им бесы из горнила машут ,
Когда крещеных предают .

Одержимая

От стаи она не отстала ,
Волчицей безумия стала
И мечется по Притамбовью ,
С пащекой слюнявою с кровью .

В кошмарах любовника сдуру ,
Клыками обгрызла фактуру .
Законного мужа без дела ,
Измучила вдрызг и заела .

Татьяну вознесшую серость ,
Порочит за Господу верность.
Ни слова в защиту ее ,
Вовсю защищает зверье .

Поэта воспевшего реки ,
Обрызгала пеной пащеки .
И воет одна на луну ,
Когда ненавидит весну .

Волчица в повадках лукавых
И левых отвергла , и правых .
Прибилась к безумным сама
И всюду от злых без ума .

***
Прабабушке Елены мнилось,
Она невеста на пиру ...
И в храме истово молилась ,
Как не стремилась на миру .

Просила Бога вновь о муже ,
Что б не сгубил ее судьбу .
Что б никому не стало хуже
И всю простил ее рабу .

Елена ныне не молилась ,
Придя к подсвеченным рядам .
Она на Майку обозлилась ,
В лучах Луневская мадам .

Чердак над храмовым распятьем,
Витай награды обретя .
Елена вдрызг блеснула платьем ,
Поэта осудив шутя .

И где прабабушка молилась,
Проглядные стяжая дни ,
Елена безобразно злилась ,
Отвегнув истину в тени .

Клозет славных

Наконец - то дождался он срока ,
Когда злыдни судили меня .
И с замашками горя пророка ,
Он глаголил неправду ценя .

Рассказал об угрозах несметных ,
Об ужасных немыслимых днях .
О тяжелых страданьях приметных ,
С жуткой плесенью на зеленях .

Обвинял мой удел безобразно ,
Ради Вали подруги своей .
И меня осуждая бессвязно ,
Стал прислуживать трепетно ей .

Исключили меня из Союза ,
По причине тройной клеветы .
И в Наследкина плюнула муза ,
С поднебесной своей высоты .

И в Рашанского плюнула муза ,
Как в поганого доку газет .
Исключили меня из Союза ,
И с Двурожкиной славят клозет .

Бездуховное царство

Дегтем мазана с ног до рожи
И другая от рожи до ног .
Чернота вместо белой кожи
И в душе почерневшей не Бог .

Все в округе чернее ночи
И еда , и дороги судьбы .
Угли жженные каждого очи ,
Опаленные сны и столбы .

Юрий черный и Лена анчутка ,
Саша вся смоляная везде .
У Олега газетная утка ,
Как пятно на потухшей звезде .

У Рашанского грязная доля ,
У Трубы все в гудроне грехов.
У Наследкина смутная воля ,
Как шалава мечты петухов .

Семиперстов предстал Семипалым ,
В темноте непроглядных времен .
Мраков вышел из логова шалым ,
Где чернеют никто без имен .

Мгла беззвонная Валю объяла ,
Позвонила -- и Маша во мгле .
Бездуховное царство финала ,
Когда судишь талант на земле .

Сакральное место

Войдите в храм в воскресный день
И помолитесь о душе .
Пусть обвинений злобных тень ,
Погрязнет в речки камыше .

Вблизи распятия Христа ,
Вы ощутите боль его .
Душа молитвами чиста ,
Важнее здесь они всего .

Поставьте свечи вы святым ,
В кругах сияющих огней .
И рок не кажется пустым ,
В тумане беспросветных дней .

Но если вы судили зло ,
Поэта прежде как врага ,
Вам книжникам не повезло ,
Голгофа небу дорога .

На месте церкви книги дом ,
На алтаре стеллаж людей .
Взорвали в месте не худом ,
Храм пролетарии идей .

Зачем судили вы творца ,
С сакральным образом креста ?
Рабы небесного Отца ,
Грешили слепо неспроста .

САД ЮНОСТИ

Карнавалы иллюзий

Хоть всех в газете напечатай ,
Кого ты прежде презирал .
В твоей душе грехом початой ,
На честь Всевышний не взирал .
Ты плюнул в сторону поэта ,
Как в обреченное вчера ,
Но для поэта лучик света ,
Лелеют звездные ветра .
Ты лицемеришь даже духом ,
Что б снова с падшими дружить .
И хвалишься звериным нюхом ,
Стремясь нечистым услужить .
Иллюзий царских карнавалы ,
Ты превозносишь впопыхах .
Но превалируют провалы ,
В твоих безрадостных стихах .

Наваждение заблудших

В друзья к поэту набивался ,
Чиновник Женя - либерал .
И выпить водочки старался ,
Как с генералом адмирал .
-- Ты избран Богом ради Слова ,
Твори и будь самим собой .
А мы насельники Тамбова ,
Поможем в прихоти любой ! --
Мы пили водку , кофе пили
И говорили о мирах .
Святую истину ценили ,
И вехи жизни на ветрах .
Упала облака завеса ,
Дождем осенним ледяным ...
И Женя -- трепетный повеса ,
Стал либералом " слюдяным ".
Не человек теперь политик ,
Идейный зомби до ногтей .
То заводной убогий нытик ,
То зверь от скверных новостей .
И друг у зомби объявился ,
Редактор платного листа ,
Так к либералу притулился ,
Как к кряжу снежная верста .
-- Давай поэта разыграем ! --
Решили умники вдвоем .
-- Напишем черное , что знаем ,
А что напишем воспоем ! --
Один похож на Каиафу ,
Другой Пилатом стал в стихах .
Хулу приблизили к " жирафу ",
Погрязнув в пакостных грехах .
Оратор зла и прокуратор
Смеялись чтиво утвердив .
Включили кривды демонстратор ,
Наветом чувства возбудив .
К беде Голгофы наважденье ,
Создали " други " впопыхах ,
Я выражаю снисхожденье ,
Заблудшим в искренних стихах .
Печально знать о переменах
В умах , не ставших горевать .
Писать мне тяжко об изменах ,
"И милость к падшим призывать".

Опаленные бездной

Простишь врага , протянешь руку ,
Что б обнулить наветов счет ,
Враг испытает счастья муку
И руку злобой отсечет .
Острей меча дурная злоба ,
Страшнее подлого клинка .
Смотри мудрец на это в оба ,
Не изменили суть века .
Когда ты жаждешь не в уловке ,
Взбодрить стремлений ураган ,
Ты не виновен в обстановке ,
Где промышляет интриган .
Сомкнет капканы отрицанья ,
Прибьет к бездарности столбу .
И навсегда без покаянья ,
Таланту выпишет табу .
Я всех прощал не обделенных ,
Надеясь дружбу воскресить ,
Но в душах бездной опаленных .

Неприглядная судьба

Когда бывал стезею близок ,
Казалось сердцу -- ты мой друг !
А ты надыбал одалисок
И хороводить взялся вдруг .
Ты выбрал небыли -- дорогу ,
Идешь по призраку -- мосту ,
К фортуны зыбкому итогу ,
К купины смутному кусту .
Другие лучше и мудрее ,
В твоей волшебной стороне ?
Но почему - то тень на рее ,
Висит в печальном полусне .
Быть может признаки ошибок ,
В ней воплотились огулом .
И " флибустьеры " без улыбок
Вопят : " Подруге поделом ! "
Отринешь жуть и трон высокий ,
Блистает лунным миражом .
Но дух твой -- старец одинокий ,
Юлит у юности пажом .
Ты сам к себе вернешься вскоре
И на круги своя придешь .
Судьбы надуманное горе ,
В саду заброшенном найдешь .

Возвращение призраков юности

Здесь ранимую юность он предал
И высокую песнь журавля ...
Здесь пустыню души он изведал ,
О спасеньи себя не моля .
Сад устал от него никакого
И деревья объяла печаль :
-- Так Олеженька черта какого ,
Журавлиную песню не жаль ?! --
Но Олег на вопрос не ответил ,
Духом ветреным стал ликовать .
Он судьбу свою смутную встретил ,
Что б сердечных людей предавать .
Он силки расставляет и сети ,
Ради славы и лживых наград .
Оглашают стихи свои дети
И отвергнувший юность им " рад ".
Рад смутьян роковому раздолью ,
У поэта друзей " умыкать " ...
Я смиряюсь с предательской болью ,
Начинаю к беде привыкать .
Журавли возвратились без страха
И курлыкая сели вдали ...
Сад белеет и призраки краха ,
Испаряются с влагой земли .

Поэты и Вальтасары тусовок

К медАм поэтов не зовут ,
Для избранных свои пирушки .
Давно интригами живут ,
"Свистки" тусовок и "свистушки".
Галдят в бессмысленном кругу ,
О чем - то призрачном астральном .
А о талантах ни гу - гу ,
Что сникли в пламени печальном .
Страдают фениксы времен
Из - за Полетик и Дантесов ,
Из - за лукавых без имен ,
Из - за хабалок и балбесов .
Но время высветит скрижаль ,
Где письмена превыше права :
-- Бездарных вычеркнуть не жаль ,
А фениксам -- поэтам слава ! --

УЧАСТЬ

***
В этом городе суета
И торговля превыше молитвы .
В этом городе маята ,
У прохожих острее бритвы .

Отражают глаза чистоту ,
Магазинов зеркального блеска .
Отражают глаза пустоту ,
Бездуховной игры бурлеска .

Сохранить свою тонкую нить ,
Дар созвездий неугасимых .
И любви непродажность ценить,
Среди скупщиков невыносимых .

Искренность

В Тамбов приехал на базар ,
Казак Мещеряков ,
Седло приобрести товар
И несколько подков .

А на Дворянской храм открыт ,
Зашел приезжий в храм .
И солнечный сиял зенит ,
На стеклах ясных рам .

Казак молился у креста
И Господа просил ...
Была душа его чиста ,
По мере личных сил .

-- Я не сужу своих селян ,
За зависть и грехи .
И не гнетет меня изъян ,
На пашне у сохи --

Сто лет промчались огулом ,
Меняли лик места .
Разрушена святыня злом ,
Нет храма и креста .

Библиотека где амвон
И клирос днесь стоит .
Умов и знаний полигон ,
На стеклах весь зенит .

Мещеряков казак в роду ,
Потомок боевой ,
Но суд устроил на беду
Поэту голевой .

Где прадед Господа молил ,
Судил Мещеряков ,
Таланта за порывы сил ,
И взлеты без оков .

Все обвиняли как враги ,
Правдивого за честь .
Но у нечистого слуги ,
Грехов своих не счесть .

Объяла кривда пеленой ,
Судилище как тьма
И за фантомною стеной ,
Взъярилось зло весьма .

Пустомеля

Кому нужны слова пустые ,
Того кто к ближнему жесток .
Кусты малинника густые ,
Но на просторе бьет исток .

Он воевал и был отважным ,
Теперь отъявленный делец .
Что патриоту было важным
Затмил блистательный телец .

С фальшивыми упорно дружит ,
С подонками событий свой .
И извращенцам лживым служит ,
В муре погрязнув с головой .

Ему поверить лицемерам ,
Как АКМ курок нажать .
Он свой немыслимым химерам
И рвется бесов обожать .

Словами потчует сексотов ,
Они балдеют от речей .
Он грубиян для доброхотов
И в доску свой для палачей .

Сон воина

Приснился сон Мещерякову ,
Он молодой вблизи зеркал
И сердцем обратился к Слову ,
И духом Истину взалкал .

Картины будущих событий
Вмиг отразили зеркала --
Он окрыленный от соитий
И в страсти каждая мила .

Вблизи чужого Кандагара ,
Стреляет в злых из АКМ .
Весь покрасневший от загара ,
Весь помрачневший от дилемм .

Он в банке трепетный охранник ,
Богатым руку подает ...
В мечтах литературный странник ,
Шедевры всюду создает .

Он в председателях Союза
Поместных смутных величин ,
Где вновь Горгонова " медуза ",
Кумир исчадий и личин .

Судилище в фаворе падших ,
Поэта гробят клеветой .
И он Пилат среди увядших ,
Понтийский гегемон крутой .

Голгофа Уткинского храма ,
С крестом Спасителя вблизи .
И Мать Христова не от срама ,
Заплакала с бедой в связи .

Мещеряков проснулся в жаре ,
Как после боя у черты .
Творил он грешное в угаре ,
В кругу тщеславных суеты .

Бедлам грамотея

Любо братцы , любо !
Слушать Трубу казака .
Не голосите грубо ,
Звонкая эта строка .

Книгу Труба наворочил
О казаках степей .
Многих сдурма опорочил ,
Как из дерьма репей .

Села как и станицы ,
Многие он позабыл .
Жуткой войны зарницы ,
Скрыли зады кобыл .

Нету у Толи воли ,
Вольной в судьбе казаков .
Нету у автора доли ,
Жалкой простых мужиков .

Нету и красной конницы ,
Как и Котовского нет .
Нету тамбовской звонницы ,
Что увидал корнет .

Нету и рейда Мамонтова .
По большевистким тылам .
Есть фотографии Грамонтова
И грамотея бедлам .

Ряженый Толя , ты ряженый ,
Крест на груди фетиш .
Щедро пиаром обгаженый ,
Вот о пролетном трындишь .

Двойник

Не Рылеев он , не Бестужев ,
Он с рождения Дмитрий Дюжев .
Импозантен собой и высок ,
Крестик есть и мечты туесок .

Собирает в копилку души ,
Шум столиц и отраду глуши .
Он актер и большой лицедей ,
Всех играет российских людей .

Если надо сыграет барона
И на дне Петербурга Бирона .
Очутился в Тамбове на день ,
Где играют одну дребедень .

В драмтеатре Николы Сапегина ,
Приключения выдать Онегина .
Диалоги и все монологи ,
Были вехи судьбины - дороги .

Вот Онегин и Ленский враги
И стреляются возле куги .
И Татьяна влюбилась -- беда ,
Написала письмо вникуда .

Вот Евгений Онегин один
И отчаянный шелест гардин .
Перерыв , театральный антракт
И на сцене Мичуринский тракт .

Возле тракта профессора дом ,
Пребывает в тумане худом.
Дюжев Дмитрий и тема татьба
Не Онегин он -- Толя Труба .

Монологи и все диалоги :
Лицемерье , обманы , подлоги .
По роману играет " АТ " ,
Дмитрий Толю без карате .

То Урал с императорским залом ,
То Сицилия с "русским" кагалом .
То элиты журнал Александръ ,
То скопление злых саламандр .

Дюжев ярко играл авантюры ,
Человека дородной фигуры .
Дмитрий жох и Труба не малец ,
Как Онегин в поступках стервец .

Антреприза всех тем удалась ,
Жизнь Трубы в пересказе нашлась .
Неожиданный грянул финал ,
Дюжев вышел и зал застонал .

Рассмеялся похожий двойник
И замены раскрылся тайник .
Вот Онегин Евгений один ,
Вот Труба Анатоль господин .

Оба схожи -- герои стихов
Бесподобных и мерзких грехов .
Не зияет забвения пропасть,
Где потеряна детская робость .

Смоляная

Не спасти Мария душу ,
Черную как смоль .
Я обет молчать нарушу
И рассыплю соль.

Мир Двурожкиной крученый ,
Эгоизма взвесь ,
Как гудрон перемельченый ,
Разогретый весь .

Нелюбимых Валя злая
Днесь вовсю гнобит .
Бес ладони потирая
В уши ей гудит .

Не печатает таланты ,
Не жалеет всех .
И свободные ваганты ,
Как шуты потех .

Год за годом роковая ,
Роет ямы всем ,
Кто судьбу превозмогая
Не хитер совсем .

На Судилище занудно
Клевету несла ….
И невинного паскудно ,
В жертву принесла .

Как спасешь ты душу Вали ,
Если в ней грехи ,
Повторяют звон медали
И бубнят стихи .

Винтарь поэта

Отличный поэт Остроухов
Не предал собрата в беде .
Он словно бывалый Сухов
Стреляет в бандитов везде .

Словами стреляет , словами ,
Как пулями из винтаря .
Свистят они над головами ,
Лихих басмачей не зря .

Учился он с Пеленягрэ ,
Освоил духовную речь .
И падшему при подагре ,
Поможет с сиянием свеч .

Поместный СП захватили ,
Тщеславные люди мирка .
Крутили кумыс и мутили ,
И выбрали баем Юрка .

Халат он имеет и сбрую ,
Коня дорогого и блажь .
Решает проблему любую ,
Играя страстей эпатаж .

Вовсю горлопан верховодит
Полротой творцов суеты .
Талантов презреньем изводит ,
Бездарностям дарит цветы .

Такая гражданская смута ,
Что хочется взять динамит
И тень подорвать баламута ,
Который поэтам хамит .

Бирюков

Вновь приехал Бирюков
В город тихих грез ,
Без величия оков
И без горьких слез .

Он свободен от причин
И последствий дня .
Объявил иной почин ,
Смыслы строф ценя .

Так читал Сергей стихи ,
Как молитву днесь ,
Как замаливал грехи ,
Просветляясь весь .

Слушал мастера Чердак ,
Зауми и Клуб ...
И в любой душе бардак ,
Был уже не груб .

Эхо строф перенеслось ,
К храмовой горе .
Сердца таинство спаслось ,
В Слове на заре .

Храма всюду образа ,
Пушкинка как храм .
И поэт взглянул в глаза ,
Тезке крестных драм .

Радонежский просиял ,
Ярче звезд небес .
Столпником Сергей стоял ,
Словно сам воскрес .

Сад забвения

В накидке пыльной пришельцА
Ты тень судьбы отца искал …
В Саду рогатого тельца ,
Где в лунных снах ты обитал .

Тебе казалось ты лучист ,
Как образ нежного птенца .
И телом постаревшим чист ,
Как лист осеннего венца .

Вокруг тебя осенний вид
И оголенный сонм скульптур.
В Саду ты яркий индивид ,
В кругу безмолвия натур .

Фонтан струился у ручья ,
Какой - то сутью неземной .
Но юность плакала ничья ,
За беспросветной пеленой .

Скамья тесна и для двоих ,
Но ты присел и ощутил ,
Как был невозмутимо лих ,
Когда мошну грехов тащил .

Журавль отверженный стонал ,
Ты предал юность с журавлем.
Сад прошептал :-- Настал финал.
Ты здесь с забвением вдвоем --

Безобразные

Видно смута надолго теперь ,
Лицемеров безнравственной доли .
За кумира -- исчадия дщерь ,
За основу -- болота юдоли .

Ненавидели прежде они ,
Обреченные хаять друг друга .
Подружились вздымая огни ,
Рокового фальшивого круга .

Пляшут вместе и мельтешат ,
На тропинке и зыбкой дороге.
Безобразно , безбожно грешат
Вытирая об истину ноги .

И в порушенном храме дельцы
Судят скопом поэта от Бога .
Не снимают личин подлецы ,
Потому что тусовка убога .

Творчество

Литература не трамвай ,
Не конка с мерином .
Писатель к образу взывай
Звездою ввереном .

Твори высокое свое ,
С талантом пламенным .
Пусть созревает мумие
Под Сфинксом каменным .

Пусть перелетные ветра
Вращают мельницы ...
И будут ярче свитера ,
У рукодельницы .

Твори как роком суждено ,
Покаместь дышится .
Тебе небесное дано ,
Покуда пишется .

Пусть оккупируют трамвай
Пройдохи зайцами
И славят -- ты не унывай ,
Коня с данайцами .

Им прицепится к именам ,
Всегда так хочется ,
Где чудно лживым временам ,
И жизнь волочится .

Имена

Лучшего поэта исключили ,
Классика мятущихся времен .
И вердикт внимающим всучили ,
О бессрочном поиске имен .

Обещали матрицу проекта
Сделают для тренда воротил .
Чтобы имя нужного субъекта ,
Библиограф в пыль не превратил .

Хоть и Лета речка не мелеет ,
Берега в туманах вековых ,
Дух небесный истинных жалеет ,
Светит на поэтов таковых .

Вот мелькнула всполохами Майя ,
Вот Богданов в роще зоревой .
И Макаров с лучиком играя ,
Пробежал по пажитям живой .

Вот Марины милые гуляют ,
И Пегаса вместе стерегут .
И звезду надежды умиляют ,
Что дары таланта сберегут .

Вот моя стезя не роковая ,
По лугам блистает у межи .
Я иду природе воздавая
И летят стремительно стрижи .

Имена не люди озаряют ,
Небеса в завещанном миру ,
Где хвостами длинными виляют
Змеи из бумаги на ветру .

***
О чем мы спорим господа ,
Когда нет денег на журналы ?
Для власти творчество вода
И тина книжные анналы .

Стихии волны пронесут ,
По руслу временных событий .
Творцов слова не донесут ,
Посыл для бродников соитий .

И даму ветреных причин ,
Финал не образумит драмы .
Она познала пыл мужчин
И ни к чему ей холод ямы .

Поэт советом не уймет ,
Кликушу взяток у кормила .
И равнодушный не поймет :
Зачем Руслана ждет Людмила .

Сюжеты , темы и канва ,
Нужны для хода и развязок .
Литература вновь права ,
Где время заповедных сказок .

ЛЫСОГОРЕЦ

Перепутье выбора

Степь родная у лесов ,
Широка округой ...
Двери я открыл засов
И пошел с подругой .
Впереди прекрасный вид ,
Позади все то же .
Каждый ближний индивид
Стал в стремленьях строже .
Вновь подруга хороша ,
Говорит о многом .
Но светла моя душа
И не спорит с Богом .
Вот налево поворот ,
Рядом критик в теме .
Озирает Коля рот ,
В зеркале и джеме .
Вот направо колея
И стоит у края ,
Толи падшая свинья ,
Толи светоч рая ?
Я иду и на виду
Выбегает Толя ...
Неужели рок в бреду
И с Трубой недоля ?
Вижу мечется казак ,
По горе плешивой .
В сапоге его резак
С рукояткой Шивой .
-- Я за правое ! -- кричит
И бежит налево ,
Где шалава верещит
Обнимая древо .
Разожгли грехи огонь ,
Полыхают дали ...
Но бежит крылатый конь ,
Где его не ждали .
Нет у путника узды ,
Нет травы чудесной .
Есть внимание звезды
И юдоли местной .
Пусть волчицей пронеслась
Злыдня , словно драма .
Вновь мечта моя спаслась
У святого храма .

Тени лицемеров

После концерта под Лысой горой ,
Вышел на гору Серега - герой .
Лунная ночь необычно светла ,
Грустные мысли сжигает до тла .
Стало Сереге мгновенно легко --
Мистика шабаша недалеко .
Он же не верил в волшебную явь ,
-- Боже от лихости душу избавь !
Нет ни татары , нечистая муть ,
Надо мне зорко на пришлых взглянуть --
Видит герой своих новых коллег ,
Голыми стали стяжая набег .
Нет Маргарит , только Геллы одни ,
Ведьмы Градища в поганые дни .
Гелла - Елена и ведьма - Карина ,
Гелла - Татьяна и ведьма - Ундина .
Вот и Валюха парит на виду ,
Кличет для всех роковую беду .
Шепчет смотрящий : -- Увидев не трусь ,
Колю , Олега и всякую гнусь .
Чу , да они под луною козлы ,
Видимо днем обреченные злы .
Мне бы не славить страстей бурелом ,
Нити грехов завяжу я узлом .
Не оплетут , не затянут ловцы
В бездну , где изверги и подлецы .
Я не стяжаю корону вреда ,
Быть лицемером везде и всегда --
ШАбаш раскрылся в бесОвской красе ,
Совокуплялись безумные все ...
Пошло и гадко в животном бреду ,
В круге разврата -- подлунном аду .
- Я же потомок бойцов -- казаков ,
Дам им плетей и сухих канчуков ! --
Глянул Серега -- в руках - то кнуты ,
Стал он пороть наглецов маяты .
-- Вот вам фуршеты ! И злыдней сю - сю ! --
Бил их Серега кнутами вовсю.
Тени стонали вокруг на горе,
Выла волчица в незримой норе.
В полдень проснулся Серега в дому,
Было светло и отрадно ему.

Мордоворот

Пришел крутой мордоворот ,
В СП поместной власти ,
Двурожкиной восславил рот
И утвердил напасти .

Метресса ляпает сдурма ,
О Маше как о фее .
Возносит слабую весьма ,
Словес при корифее .

Приемы старые в ходу ,
Талантов всех на плаху ,
Но фаворитов череду ,
К безбрежному размаху .

Нет роста юным никому ,
Всех рубят гильотиной .
Лишь держиморде одному ,
Трон с гибельной картиной .

Поэта лучшего на век ,
Судили воры света .
Творений лишний человек ,
Для палачей расцвета .

Музей идолов

Вот Горы Лысые вблизи ,
Луна сияет кругом ...
Пришел в музей не Саркози ,
Канчук с Иваном другом .

-- Смотри Иван на торжество ,
Старинных весей края ! --
Но исказилось божество
И все вокруг играя .

Поэта судят у креста ,
Страшилища и хари .
Запахли грешные места ,
Болотным смрадом гари .

Канчук себя определил ,
В фантоме деревянном .
Он с околесицей юлил ,
В порыве окаянном .

Исчадья кланялись карге ,
Тянули лапы к жути .
Старуха сидя на слеге ,
Отстой крутила мути .

Щеряк безумствуя с шестом ,
Вилял хвостатым задом .
И ведьма поглощала ртом ,
Что исходило рядом .

Хвалешин истово скулил
И рьяно выл шакалом .
Музейный шАбаш веселил ,
Мегер с козлом нахалом .

Канчук слегка оторопел ,
Иван немного сдрейфил ,
Но снимки утвердить успел
И сделал яркий селфи .

Лохматый нежить пробубнил :
-- Идите в лес Челнавский .
Зарытый клад не оценил ,
Крымчак бредун заправский --

Музей кипевший суетой ,
Притих к рассвету споро .
Иван смеялся золотой ,
Канчук с кнутами Зорро .

Под Лысой горой

Для кого твои спевки под Лысой ,
Если в храме творца осудил ?
Ты сдружился с исчадия крысой
И Иудой фуршетных чудил .

Мельтешишь ради славы суетной ,
Ищешь сильных партнеров в миру .
Но в России духовной заветной ,
Ты тщеславный хвастун на ветру .

Для чего ты печатал отрывки ,
Из блестящей поэмы творца ,
Если хищной личины улыбки ,
Рассыпал с хохотком подлеца ?

Для чего ты отметил поэта
И награду за строфы вручил ,
Если плюнул на правду завета
И с любовью мечту разлучил ?

Ты постишься надеясь на Бога
И прощенье грехов навсегда ,
Очернив светлый образ итога ,
Ради падших срамного суда .

Лихое время

Казак из Криуши бравый ,
Как прадед из Лысых Гор ,
С душой озаренной правый ,
Заканчивал миром раздор .

Антоновщина не благая ,
Взаймная злоба сторон.
Тамбовщина всем дорогая ,
Кровавый терпела урон .

О русских полях и долах ,
О житницах и родниках ,
О мелях , глубинах , молах ,
Стихи сочинил в веках .

Лихое нагрянуло время ,
Все зыбкое до причин .
Поэта встревожило бремя ,
Засилье бездушных личин .

Судилище за откровенье ,
На месте распятья Христа .
Личины стяжали паденье
И бездна раскрыла уста .

Бесправие

Не страшен суд на месте храма ,
Страшней бесправия закон .
Трагедия людей и драма ,
На месте взорванных икон .

Не обвинения рвут душу ,
Людская ненависть сердец .
Я стены фальши не обрушу ,
Обрушит вечности Отец .

Между поэтом и лихими ,
Рубеж из подлостей камней .
Клеветники видны плохими ,
В провале обреченных дней .

Бросают камни оголтело ,
Забыв про заповедь Христа .
Трясутся с бесом ошалело
И змеями шипят уста .

Суд безобразен без защиты ,
Без прений разницы сторон .
Расправы каты из элиты ,
Лукавых злыдней и матрон.

Бюсты палачам

Слепит Остриков бюсты катам ,
Осудившим поэта времен .
И расставит по смутным закатам ,
Отцветающих гнусных имен .

Вот Щеряк приоткрывший губы ,
Волком выглядит во плоти .
Кочуков с Чистяковой грубы ,
К храму бесятся по пути .

Вот Алешин целует поэта
И Алешин творца предает .
И продажным двойного цвета ,
Раздвоением бес воздает .

Селиверстов хитрит безобразно ,
Осуждая безбожно творца .
А в суде он благообразно ,
Адвокатом корит подлеца .

Слепит Остриков бесов падших,
Много , много как наяву .
В Трегуляе у сосен увядших ,
У отпетых поставит в траву .

Изменник

Наши предки рубеж защищали
И Тамбовщину Бог сохранил .
Кочуков же Сегрей за медали ,
Над распятьем творца осудил .

Ради не осененной подачки ,
Кочуков вновь охаял творца .
Стал пред идолом на карачки
Где музейный закут подлеца .

Угодил бездуховным личинам ,
Послужил безобразным зело .
По отвратным порочным причинам,
Преумножил безбожное зло .

Он постится и возглашает :
-- Я неистово верю в Христа --
Но поступки потом совершает ,
Буд - то нету у ката креста .

Депутаты от бесов в Тамбове ,
Не от Бога лукавая власть .
Кочуков же неискренний в слове ,
Не страшиться Иудой пропасть.

Вольер злыдней

Мельтешите в пространстве
вольера ,
Шкуры перекисью осветлив .
Я поэт вдохновенный Валера
И душой светозарной красив .

Вы почетные времени блефа
И бумаги купили шутя .
За спиной хитромудрого Грефа ,
Вырастает мамоны дитя .

Вы лукавите хищные дружно ,
Говорите о многом легко .
Никому роковое не нужно ,
Если Бог от него далеко .

С пастухами блуждают бараны ,
Лысогорской породы стада .
Вы поэта душевные раны ,
Обжигаете злобой вреда .

Вы свиней попасите вальяжно ,
С бесовщиной от Лысой Горы .
Для продажных безбожное важно ,
До Суда Поднебесной поры .

Рабы Мамоны

Остались угли и зола ,
И отголоски эха зла .
Ведро худое , дом пустой
И засыхает сад густой .

Олег Алешин поседел ,
Иуды возлюбив удел .
Владимир Селиверстов сон ,
Увидел с бюстом в унисон .

Наседкин счастлив по всему ,
С Джули незримой никому .
Дорожкина с грехами вся ,
Мамоны ловит карася .

Мещеряков поместный бай ,
Кричит АвгиЮ - Выгребай ! -
Но в стойле смрада не Авгий ,
Труба стоит без панагий .

Воззванье пишет Кочуков :
-- Осудим в храме мужиков !
Изгоним пахарей в поля ,
Любя ЛжеЮру короля --

Бездна под ногами

Критиковали , гнали , осудили ,
Не пожалели трепетной души .
Из небыли муру нагородили
И шелестят наветов камыши .

За доброту мою оклеветали ,
За помощь опохабили легко .
От радости судившие витали
И воспаряли в грезах высоко .

Поэта милосердного крушили ,
Как чуждого противного врага .
Безбожное во храме совершили
И обрели незримые рога .

И мету обрели не дорогую ,
Пылающую жуткой чернотой .
Жизнь обрели безбожную другую
И ада воскуренье под пятой .

Гордыня циника

Какой я с хитростью пытливой ,
Почетный с Лысогорской ксивой !
Я друг Урюпина веков ,
Фрондер Серега Кочуков .
Я был военным на Востоке
И выжил в выспренном потоке .
Теперь под Лысою Горой ,
Залетных спевок я герой .
В Союзе без году неделя
И первый на печи Емеля .
Ласкаю щуку по бокам
И фарт вверяю кунакам .
Награды мне за бестселлеры ,
Вручили злыдни и мегеры .
Союз без Хворова Валеры ,
Творца я осудил манеры .
Предательство таланта в моде ,
В Тамбове при любой погоде .
Я Кочуков Сергей седой ,
Овец моих густой надой .
Сегодня рви , хватай и куй ,
Лаве , медали вмасть ликуй .
Раз книги выбросят потом ,
Награды хапай даже ртом .
И говори о тренде Шанского ,
О днях Халерия Рашанского .
Хвали Знобищеву и Лаеву ,
Себя и Сашу Николаеву ...
Творца от Бога осудив
И бесов кривды породив .

Грязные помыслы

Жену учителя увел ,
Меня безбожно осудил .
Ты Кочуков душою зол ,
Как преисподней крокодил .
Твои клыки острей ножа ,
Сожрешь ты всякого вблизи :
Творца , художника , ежа
И помыслы твои в грязи .

Прославляющий падших

Для Дроновой Елены чина ,
Экранных новостей мадам ,
У лысогорца пай - личина
К калашным рыночным рядам .

Возносит падших на суде
И меченых за злобу .
Стремится Кочуков в беде ,
Узреть времен худобу .

Меня надменно осмеял ,
Унизил в грешном раже .
Духовность подлостью разъял ,
В тщеславном эпатаже .

Венчает злыдней Кочуков ,
И фаворитов власти .
Поэта вольных казаков ,
Казнит хулой напасти .

Ты не Драпеко у Миронова ,
Подручной голосить с шестом .
Ты вестница Елена Дронова ,
Будь мироносицей с крестом .

Отступник

Казак не будет осуждать ,
На месте храма казака .
Вину другого утверждать ,
Без аргументов с кондачка .

Не дело воина хула ,
Лукавой повитухи в тон .
Судилищ злобные дела ,
Людей бездушных моветон .

Судить поэта казака ,
Когда с Заветом незнаком ,
Играть прилюдно чурака
И слыть повсюду дураком .

Ты за рулем и ловелас ,
И под Горой ты на коне .
Но душу отвергает Спас ,
Повитую грехом в огне .

Старуха с цацками наград ,
Оклеветала казака ...
Ты злыдне нечестивой рад
И продаешься на века .

Химера злыдней

Я не живу тлетворным слухом ,
О фрике с куклой на софе .
Скорее с Гумилевым духом
И образом похож с строфе .

Я откровенен и не злобен ,
Добро творю спасая мир .
Но враг Иудушке подобен
И злыдня палачей кумир .

Меня в Тамбове осудили ,
Как Зощенко в столице вмиг.
И как Ахматовой вменили ,
Войны с реальностью блицкриг .

О Боге строфы и о чести ,
О трепетной любви двоих .
О падших оголтелой мести ,
Среди поветрий не своих .

Судилище для злых отрада
И обвинения как бред .
Творцу шедевров муза рада ,
Спасая истину от бед .

Они тусуются напрасно
И славят жуткие себя .
По мостику идти опасно ,
Огонь иллюзий возлюбя .

И Петр огреет лицемера ,
Оглоблей огненных глубин .
И покусает злых химера ,
Среди пылающих рябин .

Ущербные личинной миной ,
Величием грехов больны .
Обмажет нерадивых тиной ,
Исчадье бездны сатаны .

Река Смородина пылает ,
Мост Калинов порочных ждет .
Заря рассветная залает ,
Когда волчицей ночь пройдет .

Кошмары снятся безобразным
И извращенным словно явь .
Стреляет крахом безотказным ,
В таланта осудивших навь .

Искаженный моветон

От перемены мест нет толку ,
Душа заблудшего в борьбе .
Тамбовскому тревожно волку
И в Липецке не по себе .

В Тамбове метил окоемы
И выгрызал свою среду .
Внедрял безбожные приемы ,
Предать творящего суду .

Собрание Союза членов ,
Вдруг исказило моветон
И на холстинах гобеленов ,
Отрылся шабаша притон .

Картины судеб изменялись ,
Блуждали сонмы егерей ...
Но злыдни скопом превращались ,
В перековерканных зверей .

Он важаком перебивался ,
Без чести воина былой .
Кумиру злобы поклонялся
И закалял характер злой .

Повадки зверя утверждая ,
Личины походя менял .
Лукавым бесам угождая ,
Творцу душою изменял .

От перемены сумма та же ,
Грехов осталась у него :
Дал фору договорной лаже ,
С мурой беспечности всего .

Петровский мост их суховея ,
Из крыльев перелетных птиц .
Вокруг печальная Расея
И мало озаренных лиц .

Играть нещадно уповая ,
На круг теней у камелька .
Но муза пологи срывая ,
Превносит звонное в века .

На картах Майя козырная ,
В четыре масти игрокам .
Духовным ликом неземная ,
Нигде не светит дуракам .

Разъятые

Святого таинства причастье ,
Никак не красит бытие .
Судилища сбылось несчастье ,
Вновь предсказание мое .
Забыли добрые поступки ,
Гурьбой судившие меня .
Им опротивели уступки
И свет душевного огня .
Гордыня злыдней обуяла ,
Не видно около ни зги .
И Кочукова дух разъяла
И у Алешина мозги .
Дорожкина великой стала ,
Горгоне адовой подстать .
Мещеряков с сумой фискала ,
Желает Вальтасаром стать .
Аршанский офицер кагала ,
Мичуринский масон в кругу .
Наседкин в тоне мадригала ,
Луканкиной несет пургу .
У Николаевой все проще ,
С кривой улыбкой на лице .
В калиновой узрела роще ,
Иглу в Кощеевом яйце .
Астральный облик осудивших ,
Страшнее бесов во плоти .
Творцу шедевров нагрубивших ,
Прощеньем судьбы не спасти .
Хоть Кочуков вовсю хлопочет ,
У храма с кладбищем вблизи ,
Он в ступе плевелы толочет ,
С попраньем Библии в связи .
Вещает о стихах матерых :
Елены , Саши , Мариам ...
В расправах аморальных скорых ,
Участниц безобразных драм .
Адепты проклятого рока ,
Ведут политику дельцов .
Черты тщеславия порока ,
Вздымают с миражом венцов .

В Стефаниевском храме

Кочуков поменял свои лапти ,
Надо в храме поставить свечу .
-- По наезженным лезвиям тракта ,
До Тамбова в санях долечу ! --

Справный конь незатейливой масти ,
Ожидал у ворот на снегу .
-- Не к добру Лысогорские власти ,
Унижают меня на берегу --

В Стефаниевском храме Тамбова .
У иконы Защитницы всех ,
Кочуков Лысогорского крова ,
Помолился за всякий успех .

За надел благодатного поля ,
За здоровье любимой семьи .
Что бы снова казацкая доля ,
Обрела ожиданья свои .

Век прошел и у края дороги ,
Где взорвали намоленный храм ,
Правнук пахаря без тревоги ,
Осудил невиновного сам .

Где Спасителя образ нетленный ,
Правнук пахаря предал творца .
И признал лицемер оглашенный ,
Приговор палача подлеца .

Прадед Бога молил о подмоге ,
Правнук бесу душой послужил .
И поступком поганым в итоге ,
Бездне падших вовсю удружил .

Он почетный за книжное дело
И напевы у Лысой Горы .
Но грехами опутано тело
И в душе клокотанье муры .

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ МЕРА

Капкан самообмана

Вздохнут теперь свободной грудью ,
Избавившись от лишних ртов .
И выплеснув ребенка с мутью ,
Пойдут вперед между кустов .

Ох как прекрасен лес волшебный ,
С тропинкой чудной золотой ...
И мир суетный непотребный ,
Заменит погремок простой .

Идут и видят превращенья
Зверей в иные существа ,
В округе смутного вращенья ,
Иллюзии всяких торжества .

Вдруг видят бабку у тумана ,
У края заповедных грез .
И вдруг капкан самообмана ,
Захлопнулся вокруг всерьез .

Они в капкане все незримом ,
Пошевелится нету сил .
И бабка облекает дымок ,
Всех кто вовсю заголосил .

Тщеславные

Когда сидели за столом
И пили водку дружно ,
Не рассуждали мы о том ,
Что палачом быть нужно .

Душа болела и звала ,
У Николая счастья ...
Я бросил личные дела
Из - за причин участья .

Блажил Олег на этаже
Шестом в пространстве кухни .
И я с мечтами неглиже
Кричал : --- Преграда рухни ! --

Мещеряков спросил совет :
-- Как быть в журнальном деле --
Легко послушал мой ответ :
-- Аршанский дока в теле --

И Кочуков пришел с добром ,
Просил о светлой воле :
-- Ты одари не серебром ,
Проголосуй в юдоле ---

Звонила Леночка Шматко ,
О жабах толковала ...
Просила голос высоко ,
Поднять крылом вокала .

И прежде я помог другим ,
Стать членами Союза .
С пустой душой и дорогим ,
Хоть пропадала муза .

Пришли иные времена ,
Тревожные и злые .
Тускнеют веры письмена ,
Блистают роковые .

Процентщица купила тех ,
Кто сам продаться рвался .
И в день немыслимых потех ,
Тщеславных круг зарвался .

Меня поэта светлых грез ,
Хулили все от пуза .
И обвиняли вновь без слез ,
Как палачи Союза .

Грозная старуха

Старухе не стыдно быть "Грозной",
Как царь незабвенный Иван .
И девке по сути обозной ,
Путевку вручить на диван .

Она кувыркалась с Николой ,
С Василием сняли табу .
И с голым попутчиком голой ,
Влетела в иллюзий трубу .

По небу мечты полетала ,
Морозно витать под луной
И к "Грозной" старухе пристала ,
Чтоб злобною быть не одной.

Появится месяц завоют ,
С волчицами грез в унисон .
И ноги друг другу помоют ,
Держа свой "клыкастый" фасон .

Подышат туманом незримым ,
Всей грудью , неясно какой
И скалятся с другом галимым ,
"Нулем" потерявшим покой .

Еретичка

Слыла метресса еретичкой ,
Когда безбожницей была .
Слыла партийной фанатичкой ,
От пяток грубых до чела .

Служила партии до срока ,
Устав блюла до запятой ,
Но вести принесла сорока ,
О новой власти золотой .

Пришла с улыбкой еретичка ,
К другим блистательным богам .
И засвистела словно птичка ,
Прильнув к богатым берегам .

Зерно посыпалось нежданно
И манна с праздничных небес .
Все чуждое теперь желанно
И светоч менеджер чудес .

Забыта ересь пролетарских ,
Базарных воспаряет бум .
Теперь особа среди барских ,
Молельница метресса дум .

Но все замашки прежней доли
Остались принципом судьбы :
Интриговать в кругу юдоли
И ересь воспевать борьбы .

Гнусная мистерия

Валентина судьбой не святая ,
Коммунистам служила до срока ,
Когда злых волкодлаков стая ,
Вожака возлюбила пророка .

Валентина прибилась к стае ,
Стала хищной почетной злыдней .
И зимой , и в цветущем мае ,
Стала кривду вершить постыдней .

Искривляла пространство и время ,
Развращала продажных духом
И порочное , грешное семя ,
Всюду сеяла с черным пухом .

Многих членов Союза слова ,
Извратила до мерзкой сути .
На развалинах храма Тамбова
Вытворяют мистерию жути .

Обвинили по ложным наветам ,
Невиновного с честью поэта .
Впали в грех по Святым Заветам
И расплаты на каждом мета .

Пусть случится по воле Бога ,
С обвинителем всяким расплата .
Валя - злыдня низка и убога ,
Как юродивой сзади заплата .

Расправа

Они свою гордыню возлюбили
И жгучее тщеславие свое .
Голубок белокрылых истребили
И черное витает воронье .

Для них непогрешима Валентина ,
Любому слову верят чудаки .
И видится им яркая картина ,
Они все на Парнасе высоки .

Укажет на невинного -- воспрянут ,
Всей стаей налетают на него .
На крестное распятие не глянут ,
Когда нет кроме жертвы ничего .

Насытятся куском чужой судьбины ,
Оближут губы длинным языком ...
И повторят фуршетные смотрины ,
Нисколько не жалея ни о ком .

А Валентина хитростью исходит
И лжет как обреченная на зло .
Над ними месяц гибели восходит ,
Они кричат : "Нам страшно повезло ! "

Голгофа поэта

В них сила грешная взыграла ,
Как брага мутная в бадьях .
И бестия на них взирала ,
Найдя порочное в друзьях .

Они поэта все ругали
И обвиняли в темных днях .
И кривде ложью помогали ,
Гадюке в призрачных огнях .

Змея незримая шипела
И поднимала хвост трубой .
Вдруг брага мести закипела
И бес оправился рябой .

Они вдыхали смрад нечистый ,
Впадали в гибельную страсть .
Нес ахинею так речистый ,
Что мог от небыли пропасть .

И исходила девка бредом ,
Секла поэта клеветой …
За ними бесновался следом ,
Писатель сроду не святой .

Злом распинали "супостата" ,
На месте скорбного креста .
Голгофы здесь была утрата ,
Когда взорвали храм Христа .

Злоба кликуш

Пылала злоба в их глазах ,
Воспрянул в душах ад .
Увидели судьбу в слезах ,
Двенадцать лет назад .

Такие страсти пережить
Пришлось из - за меня .,
Что захотелось удружить ,
Всем языкам огня .

Огонь отмщенья полыхал ,
В порывах и в устах ...
И ворон крыльями махал ,
За окнами в кустах .

Кричала птица тяжело ,
Неистово к беде .
И окрыляли люди зло ,
На роковом суде .

А дело сшито се ля ви ,
Рукой дрожащей в тон ,
И виделяся поэт в крови ,
На плахе как Дантон .

-- Казнить заблудшего творца ! --
Кричали злыдни в масть .
Но дома кушал я тунца
И плюнул страху в пасть .

Припомнил жизни времена ,
Двенадцать лет назад ,
Как сеял дружбы семена
И всем помочь был рад .

Угодники метрессы

Судилища острый финал ,
Создали по духу секрета .
И деньги нашлись на журнал ,
Когда осудили поэта .

Гурьбой угодили одной ,
Почетной и злобной метрессе .
И каждый продажный родной ,
В убогой безнравственной пьесе .

Клубитесь в сплетеньях теней ,
Играйте творящих шедевры .
Но кривда надавит сильней
И станете жертвою стервы .

Вы вновь заработали куш ,
Глумясь над поэтом невинным .
И в круге отпетых кликуш ,
Вопите с исчадьем глубинным .

Тщеславные обвинители

Ненавидеть они умеют ,
Это кредо у них не отнять .
То и дело вовсю сатанеют
И стремятся врагов обвинять .

Обвиняют и судят обычных ,
Одиноких творцов во плоти .
А своих друганов закадычных
Видят в вечности и чести .

Для противных поганые слухи ,
Распускают как шерсти кудель …
И рабами отвратной старухи
С ядом славы сосут карамель .

Ядовитая слава с крушиной ,
Волчьих грез взбеленяет туман .
И живут они жизненной тиной ,
Принимая за благость дурман .

Без добра не приходит прощенье ,
Без молитвы темны небеса .
Обрекая творцов на забвенье ,
Вы "калифы" на полчаса .

Тамбовские волкодлаки

Повернул я на пальце кольцо,
Стал читать письмена бумазей:
Ты увидишь событий лицо --
Облик зверя из бывших друзей.
Ты узришь небывалый размах,
Рокового безумия всех.
Будут страсти являться в умах,
С чередою порочных потех.
Будет всякая тварь мельтешить,
И глумиться над честью взахлеб.
Проклинать всех не надо спешить,
Кто – то свой исповедует стеб.
Ты услышишь пронзительный шум,
Исходящий от вздыбленных стай …
Не сгущай маяту своих дум,
О спасеньи души помечтай!
Зверь исчадий прыжок совершит,
Злом поступков без крестных оков.
Но молитва святая лишит,
Силу воли волчиц и волков.
Оскудеет звериный порыв,
Источиться греховная суть,
Прыгнут стаи под жизни обрыв,
И не добрый закончиться путь --
Повернул я на пальце кольцо
И, отринул стопу бумазей …,
Что б мое не бледнело лицо,
Стал молиться за бывших друзей .

Страда расплаты

Радуйся Валя , радуйся
И Алешин ликуй , и Коля !
Хоть пригублена чаша сладостей ,
Дегтем мазана ваша доля .
Вы помечены жуткой метой ,
Лицемеры с ухмылкой праздной .
И отплатит вам рок монетой ,
С мордой кривдушки безобразной .
Вы получите все сторицей ,
Что за каверзы заслужили .
Вам мамона блистает столицей ,
Из костей и зверей сухожилий .
Вы продвинутые продвинули
Шелупонь до вершины эстрадной .
Вы талантов шутя отодвинули ,
В туну бытности не отрадной .
За меня , за Марину , за Толю
Привлекут вас созвездья к ответу.
Бог простит нашу горькую долю ,
Мы поэты и служим свету .

Гонители

Ради Маши , Елены и Саши ,
Валя судьбы испачкала наши :
Неизбывной как смоль клеветой ,
Непроглядной как хмарь маятой .
Вбрызг порочила благообразных
Валя - злыдня среди безобразных .
Среди всяких знакомых и разных ,
Ради дел интриганки бессвязных .
Всех талантов от Бога чернила ,
Извращенки нечистая сила …
С ней Наследкин и рядом Рашанский ,
И Трубашкин ханыга шушпанский .
Их фантомы кружатся на Лысой ,
На горе с омерзительной крысой .
Их исчадий опутала мреть ,
Раз стремятся в полыме сгореть .
Пострадают творцы от нечистых
И воспрянут от истин лучистых .
Над талантами зори без пятен ,
Путь духовный Мессии приятен .

Действительность

Я плюю в ваши подлые рыла ,
Есть в поэте небесная сила .
Вы на каверзы злыдни годны ,
А по сути крещеным вредны .
Вы творите лукавое дело ,
Что бы время добра оскудело .
Что бы всюду фальшивая мреть ,
В бренной славе смогла забуреть.
На Судилище падших вы доки ,
Без лукавых личин лжепророки .
Без журналов и ложных наград ,
Ваши судьбы -- пустоты оград .
Без тусовки вы мелкие сошки
И очистки от вялой картошки .
Вы исходите злом как поносом ,
У сортиров останетесь с носом .

Морды и хари

После Судилища падших
В храме где Пушкинский дом ,
Старших людей и младших
Дух уличил в худом .

В библиотеке нет истины ,
Истина в вере в Христа .
Храм подорвали выхристы ,
Злобно скривив уста .

Храм над строением высится ,
Прежний в астральном миру .
И на него не окрыситься ,
Злыдень на стылом ветру .

Входят в притвор обвинители
Вместе с подобием жен .
Видят насквозь небожители
Кто чернотой поражен .

Лысиной блещут лукавые
Или густой сединой ,
Все палачи не правые ,
За роковой стеной .

Души у лживых не светлые ,
Когти видны и клыки ,
Нечисти грешной приметные
Словно в огне кизяки .

Шерсть вырастает звериная ,
Каждый подонок с душком .
Бякает морда козлиная ,
В перьях кричит петушком .

Видно поверхность зеркальная ,
Каверзных , смутных времен ,
Блещет как правда астральная ,
С харями падших имен .

***
А судьи кто ? Наседкин ,Марков , Валя ,
Аршанский оголтелый и Труба .
Забыли о приватности морали
И сразу почернела их судьба .

Забыли в храме взорванном о Боге
И обвиняли светлого творца .
У каждого на выбора пороге ,
Личина зла и шкура подлеца .

Судилища был шАбаш узаконен ,
Вновь ликовал Мещеряков Пилат .
Алешин предавать поэта склонен ,
Был Андрием по ляховски крылат .

Знобищева , Луканкина и Саша ,
Как шавки подвывали клевете .
Другими вся заваренная каша ,
Мешалась на безумия плите .

Попрали Божью заповедь наветом ,
Расправу сотворили без причин .
И поглумившись скопом над поэтом ,
Восславили безнраственный почин .

***
Творцы защищают себя ,
От злыдней поярковой масти .
Грешневик высокий любя ,
Низки охламоны отчасти .

И плисовый блеск на кону ,
Фальшивый до меры пошива .
Творцы защищают страну ,
От писарей кривды пошиба .

Труба секретарь для кого ?
Для катов гнобивших поэта .
Предал он творца одного ,
Суду против Бога Завета .

В едином строю у кормил ,
Не зная пощады к свободным .
Крушиной их рок накормил ,
Лукавой мамоне угодным .

Таким справедливость тогда ,
Имеет политику смысла ,
Когда орденов череда ,
Свисает с судьбы коромысла .

Молился Труба без труда ,
В пророческом храме Козлова .
Картины иного Суда ,
Вершились во истину Слова .

Увидел в ужасном огне ,
Судивших творца Анатолий .
И ангел на бледном коне ,
Предвестник греховных историй .

Видение длилось везде
И сердце сжималось от страха .
На Страшном Последнем Суде ,
Расплаты горячая плаха .

-- Спаси , пожалей , сохрани!--
Кричал осудивший поэта .
-- Во всем виноваты они ,
Забывшие Господа света --

-- Я грех роковой искуплю --
Крестился Труба утверждая .
-- Добром свою жизнь укреплю ,
Чтоб пламя не ведать рыдая --

***
Блистают зеркала времен ,
Для приснопамятных имен ,
Со знаменем и без знамен :
Народов , этносов , племен .

Пушкин Александр Сергеевич ,
Есенин Сергей Александрович .
Хрисанов Иван Гименеевич ,
Иванов Гименей Хрисанович .

Времена отражают личности ,
Навека в обоюдной обычности .
Труба Анатолий для строф ,
Как писарчук Мариенгоф .

И тот Анатолий и этот ,
А толку от них на пшик .
Используют фокусов метод ,
И делают внешний шик .

В Москве у Сергея Есенина ,
Сказителей грянет борьба :
Труба - Мариенгоф от Ленина
И с Лениным Мариенгоф - Труба .

***
Лихое было много раз :
Таланту ноль , дельцу награды .
Труба иметь значки горазд ,
Как все тщеславья ретрограды .

В крученом сне секретаря ,
Союза пишуших о разном ,
Трубе преподнесла заря ,
Презент в обличье безобразном .

Козел Козловский с бородой ,
Глаголил сам без остановки :
-- Труба хапуга ты худой ,
С лукавой жаждою сноровки .

В питомнике селекций древ ,
Ученые трудились славно .
И яблоню скрывая гнев ,
Три года выводили плавно .

Подсуетился ты и днесь ,
Имеешь саженцы у Дона ,
Медаль за Шолохова весь ,
Ученым кукиш от Гвидона --

***
Трубе награда не приснилась ,
Он в Думе областной в чести .
Пастушкой Тенни появилась
И Матушкин пришел пасти .

Все депутаны неуемны ,
Несут по фракциям свое .
--Трубы заслуги окоемны ! --
Кричит жующий мумие .

-- Журнал ведет и в СПРе ,
Секретарем торчит теперь .
Дать Боратынского в манере
И сразу выставить за дверь --

Аршанский бестия газеты ,
Почетным пожелал блажить .
-- Присвоить отстранив Заветы ,
Безбожнику с волками жить --

Труба пройдоха с Боратынским ,
Аршанский приобрел почет .
Евгений Матушкин за Клинским ,
Пошел выпил не в зачет .

***
Что скажешь гражданин Алешин ,
Когда Труба превознесен ?
И не отвергнет доку Сошин ,
Поэта фиговых времен .

Богданова припас для Толи ,
Как дал Луканкиной надысь .
Алешин ты в саду недоли ,
На кучи хлама не садись .

Листал альбом нерукотворный ,
Узрел отвергнутых тобой .
И неизменно образ черный ,
Летел с порочною судьбой .

И камни истовых предательств ,
Лежали рядом и вблизи .
Пылая гранью доказательств ,
С твоей продажностью в связи .

Где мудрецы в духовной драме
И где избранники в чести?
Холсты судилища во храме
И счеты рвущихся свести .

***
И если вас Никитин кинул
Унизив взглядом роковым ,
Раж упоительный не минул ,
Быть знаменитым центровым .

Афганистан войны жестокой ,
Не интересен в мирный день.
В саду иллюзий с поволокой ,
Найти не трудно мутотень .

Страну трубой калейдоскопа ,
Вращает писарь волостной .
И видится срамная попа ,
В сортире бытности квасной .

Мои поэмы о прекрасном ,
О жизни вольных казаков .
О рубеже событий страстном
И днях влюбленных мужиков .

Меня Никитин не читает ,
Ему Труба важней творца .
И вас ничуть не почитает ,
От стукача до подлеца .

***
Святого таинства причастье ,
Никак не красит бытие .
Судилища сбылось несчастье ,
Вновь предсказание мое .

Забыли добрые поступки ,
Гурьбой судившие меня .
Им опротивели уступки
И свет душевного огня .

Гордыня злыдней обуяла ,
Не видно около ни зги .
И Кочукова дух разъяла
И у Алешина мозги .

Дорожкина великой стала ,
Горгоне адовой подстать .
Мещеряков с сумой фискала ,
Желает Вальтасаром стать .

Аршанский офицер кагала ,
Мичуринский масон в кругу .
Наседкин в тоне мадригала ,
Луканкиной несет пургу .

У Николаевой все проще ,
С кривой улыбкой на лице .
В калиновой узрела роще ,
Иглу в Кощеевом яйце .

Астральный облик осудивших ,
Страшнее бесов во плоти .
Творцу шедевров нагрубивших ,
Прощеньем судьбы не спасти .

Хоть Кочуков вовсю хлопочет ,
У храма с кладбищем вблизи ,
Он в ступе плевелы толочет ,
С попраньем Библии в связи .

Вещает о стихах матерых :
Елены , Саши , Мариам ...
В расправах аморальных скорых ,
Участниц безобразных драмм .

Адепты проклятого рока ,
Ведут политику дельцов .
Черты тщеславия порока ,
Вздымают с миражом венцов .

***
Тамбов не Тара с яром Ржавин ,
Здесь был наместником Державин .
И Лермонтов спеша в Чембар ,
В Тамбове бегал за амбар .
Бунт староверов против власти ,
Примкнувшей к дьяволу отчасти .
Щепоть в горсти - соленый крест ,
Не Тары верных и окрест .
Крещеным новью сладок вкус ,
Исус для них стал Иисус .
Старообрядцам нечисть блуда ,
Страшней чем проклятый Иуда .
Тамбовский бунт встряхнул планету,
Зла продразверстки хуже нету .
Большевики пришли не с миром ,
С безбожным классовым кумиром .
И пахари спалив былье ,
Стояли насмерть за свое .
Теперь поэту света Бога ,
К Голгофе истины дорога .
На месте храма и святых ,
Творцов казнят без понятых .
В Тамбове судьи от культуры ,
За членов волчьей диктатуры .
Друзъям награды правомочных ,
Творцам анафема порочных .
Тамбов и Тара сутью схожи ,
У злых людей кривые рожи .

ГЛАС НАД ПРОПАСТЬЮ

Книга жизни

Источник знаний жизни книга
С ее строками обо всем .
И темы вечности , и мига ,
Мы в главах памяти несем .

В духовных образах витая ,
С небесным отблеском в крови ,
Мы гобелены обретая ,
Рисуем символы любви .

И по стезе нерукотворной ,
Мы духом пишем о своем .
И тень мечты не будет вздорной
Когда шедевры создаем .

Смущает мрачное в страницах ,
Когда ошибки не горят .
Но родники времен в криницах ,
Глубинной речью говорят .

Кириллица

Кириллица моих стихов глубинна
И высока до солнечных времен .
В них скромная красавица невинна
И ветреная в коконе знамен .

В них Родина в отчаянных порывах ,
Как птица воспаряет в высоту .
В них человек в пылающих нарывах ,
Пришедший от неверия к Христу .

В них пахари вздымающие поле
И продразверстки ухарь - комиссар .
В них атаман мечтающий о воле ,
Как миражей витающих корсар .

Я связан с откровеньем колыбели ,
Когда я слушал песню о любви .
И чувства ни к чему не огрубели ,
Что не погасло лучиком в крови .

Кириллица мне позволяет словом ,
Прославить землю и людей труда .
И звоны золотые над Тамбовом ,
И родники где светлая вода .

Суета втуне

Тон книжной ярмарки в столице
Как барабанный стук в зарнице:
Кого - то ритмом вдохновляет ,
Кого - то дробью умиляет .

Дробись искусство на фрагменты ,
На всей вселенной элементы .
И вновь уран литературы ,
Взорвет поветрие халтуры .

Что б в головах светлее стало ,
И горе править перестало .
А то чиновник Дмитрий - пущий
Сказал : -- Писатель нищий сущий .

На площади дарами муз ,
Торгуй писателей Союз .
Пиши , издай , продай труды ,
Туды с товаром и сюды …

Теперь творение -- товар ,
Тот гений , у кого навар ! --
Но музы солнечной мечты ,
Не терпят втуне суеты .

Восславь талант свободы время ,
Что б выносить базара бремя .
И Евтушенко славил время ,
Когда сражалось грозно племя ,

Младое духом на войне ,
В своей начитанной стране .
Не ради денег , ради воли
Сражались воины юдоли .

Читали славные в окопах,
О тихом Доне и потопах .
Кричали мысленно : -- Не трусь . ,
Сказал Есенин " Гой ты Русь !"--

Теперь о чем поэту петь ,
Когда вокруг торговли мреть ?
Когда буржуи -- ловеласы ,
Жуют с задором ананасы

И смотрят блудное кино ,
Сыграв в рулетку в казино .
Найдется Речи меценат ,
Я буду ярмарок фанат .

Духовность живой речи

Каждое слово пророчица речи
Или провидица языка .
Славлю молитвой небесные свечи ,
Звезды зажженные на века .

Русская речь ты богата собою ,
Всем четырем говорю сторонам :
-- Ты никому не послужишь рабою ,
Будучи Богом дарованной нам ! --

Светлое слово и темное слово
Дух языка разделил не скорбя .
Мама и папа всегда не сурово ,
Мы говорим своих близких любя .

Имя имеет сакральное право ,
Быть и отчетливо в мире звучать.
Скажем народу российскому : Браво ! --
Жизнью готов за слова отвечать .

Как граф Монте Кристо

Пятнадцать лет меня " мочили ",
В "сортирах" местного СП .
И в казематы заключили ,
Где замок " Гриф" и КПП .

Меня как графа Монте Кристо ,
Враги сковали клеветой .
Все в обвинениях нечисто
И приговор у них пустой .

Страдаю втуне я невинно ,
Враги в фаворе как в меду .
Но время истины картинно ,
Им приготовило беду .

У прокуратора младенец ,
Зарытый выжил и вопит :
О том , что Юрий пораженец ,
В безумствах злобою кипит .

Кадрусс - Хвалешин двуединый ,
Олег и Толя заодно .
Алмаз утащать не былинный
И пьют дешевое вино .

Данглар -- Наследкин неуемный ,
Творил доносы и Люпофь .
В посланиях бумажных стремный ,
Но мне хулой попортил кровь .

Вот небыло вблизи МерсЕдес ,
Зато витали тени зла --
То с рожей Валентины Лесбес ,
То с де Халерия козла .

Гайде была , но в дальней дали ,
Возможно где - то под Москвой ?
Лишь ивы местные рыдали ,
Об узнике за речкой - Цной .

Моррель -- Макаров выбрал долю ,
В Воронеже его Марсель .
Писатель ценит свою волю ,
За перегон мечты отсель .

Аббатом Фариа мне мудрость ,
Явилась в образе и вот --
Я понял каждого подсудность ,
Нагрянет как чеширский кот .

Отмщенье по грехам доносов ,
По кривде мерзких не людей .
Пусть ивушки крутых откосов ,
Заплачут стаям лебедей .

Жизнь продолжается в округе ,
Нет истины в моей тоске .
Сакраментальное есть в круге ,
Луны плывущей по реке .

Я графом Слова стану важным ,
Богатым , знатным по судьбе .
А с делом гопники продажным ,
Погрязнут в гибельной борьбе .

Золотая жила творчества

Вот если б все меня ценили
И уважали за слова ,
Тогда бы музы не парили ,
Где озарилась синева .

В кругу времен противоречий ,
Я вновь пишу стихи борьбы
И изнываю от увечий ,
Клеветников своей судьбы .

Мне тяжело быть добродушным ,
Когда лукавые в чести .
Но я рожден не равнодушным
И принципы стремлюсь блюсти .

Наверно жила золотая
В моих терзаниях земных .
С годами мудрость обретая
Не пропадать среди хмельных .

Добро творю в стихах приличных
И музы вьются высоко ...
Вот козни злыдней закадычных
Переносить бы мне легко .

Неприятие

Возлюбить бы врагов своих
И подставить лицо для ударов ,
Бог увидев , помилует их ,
И меня -- добролюба Стожаров .

Пусть глумятся толпой заводной ,
Над поэтом стези одинокой .
Мне светло под звездою родной :
Неприметной , неброской , высокой .

Пусть ликуют в лукавом кругу ,
Забавляясь воздушным змеем .
Я духовной звезде помогу ,
Став в поэзии Прометеем !

Возлюбить бы по вере своей ,
Тех , кто гордостью выше Бога .
Но в душе справедливой моей ,
Отторженья пылает тревога .

Глас над пропастью

Я привык быть отверженным в мире ,
Где не слышат униженных плач .
Где страдающих режут в Пальмире ,
А потом в ней играет скрипач .

Мне хотелось быть добрым отважно
И снижать проявление зла .
Но текущее время продажно ,
С брендом тигра или козла .

Злыдни прОдали дружбу святую ,
За полушку торговке лихой .
Я тревожной судьбой не лютую
Потому , что поэт не плохой .

Видно жизнь у поэта такая :
Быть творцом и потери терпеть .
И порывам душой потакая --
Чем печальней , тем искренней петь .

Белокнижник

Не ночь страшна гнетущей тьмой ,
Кошмарный сон страшнее ночи .
Идут мои враги за мной
И у беды пылают очи .

Такое снится -- просто жуть !
Потом другое вдруг приснится .
Иду один и светлый путь ,
Как мехом кролика лоснится .

И перья птиц вокруг белы ,
И я счастливый белокнижник .
В ладонях горсточка золы ,
Бела как кипельный булыжник .

Слова пишу я молоком ,
На белых шелковых страницах :
Как белым мудрым стариком ,
Стою на белых половицах .

Как даль судьбы белым бела ,
Как веси белые повсюду .
Как - будто нет людского зла
И я нигде грешить не буду .

Стезя мечты

Все молчат , набрали в рот воды
И не видят признаков беды .
Или не хотят дурное видеть ?
Я смотрю на черные следы ,
Роковых поступков коляды
И желаю истины предвидеть .

Неприглядны истины времен ,
С тканями порхающих знамен ,
С золотыми рюшками обманов .
Вижу славу призрачных имен ,
Вижу как талант обременен ,
Пустотой событий и карманов .

Но стезя небесная видна ,
Даже втуне меркнувшего дна ,
Где любовь и дружба исчезают .
Жизнь всегда бесценная одна ,
И на что - то светлое годна ,
Раз мечтать заблудшие дерзают .

Обитель музы

Когда в придуманных мирах ,
Не совпадают дни с ночами ,
Я канделябры со свечами ,
Расставлю в шелковых шатрах .

Пусть в розовом живет она ,
Моих желаний незнакомка .
И золотого входа кромка ,
Мне будет издали видна .

Однажды вместе к роднику
Мы подойдем и я признаюсь ,
Что стройной девой восхищаюсь ,
И забываю дней тоску .

Она посмотрит на меня ,
Без страхов пламенного груза .
Небесная прекрасна муза ,
В лучах сияющего дня .

Я прочитаю ей сонет
И муза нежно улыбнется ,
Меня десницею коснется ,
Где ничего земного нет .

Спасительная прогулка

Что предсказано , то не доказано ,
Можно путь по иному пройти .
Все в грядущем аморфно и смазано ,
И желанное можно сплести .

Я сегодня увидел голубку ,
В небесах под счастливой звездой ,
Когда жадно раскуривал трубку ,
Что б забыться в России худой .

Осмотрелся , вокруг посветлело ,
Моя Родина -- краше мечты .
Окрылилось не юное тело ,
На просторе степной красоты .

Ярок миг озаряюший путника ,
И голубка летит в вышине ...
Я воспрянул с упругостью прутика ,
Когда ветер подул в тишине .

ПОВЕСТЬ В СТИХАХ

ОСОЗНАНИЕ БЫТИЯ

Глава 1

ЭХО СУДИЛИЩА ПАДШИХ

***
Когда вы будете глаголить
На месте подлого суда ,
Не стоит истину неволить
И кривду славить господа .

Пыль золотая застит взоры ,
Улыбки лживых все милы .
И хочется забыть раздоры ,
С казненной жертвою хулы .

Прекрасны встречи дорогие ,
В округе чудные места !
И пусть мерзавцы не благие ,
Попрали заповедь Христа .

И c Ивановым Николаем ,
Вокруг возникнет Ватикан.
-- Мы в индульгенции вникаем --
Рашанский скажет старикан .

-- Теперь звучите как набаты ,
Двуликих речи и стихи .
Мы все полковника солдаты ,
Грехи суда нам не грехи !

Забыта Гонченко в столице ,
Считать баранов ни к чему .
Не видно в членистой мокрице ,
Крылатой музы никому --

За тексты бросовые орден ,
Медаль за перечень годин .
На многое лукавый годен ,
Когда с Дорожкиной един .

Предай на повороте юность
И песню журавля небес ,
Возлюбишь роковую лунность ,
Как бездуховный мракобес .

Но если ты имеешь совесть
И честь нигде не потерял ,
Обдумай заблуждений повесть ,
Как прежде злыдням доверял .

Поэт всегда один в юдоле ,
Где нет пророка на века .
Приговорен врагами к доле ,
Творить у света камелька .

***
После Судилища я обращался ,
Думал помогут ответы найти .
Год ожидания лихо промчался ,
В гору придется Сизифом идти .

Для Иванова важнее процессы ,
Для Шаргунова важнее журнал .
Были в России похлеще эксцессы
И пострашнее судебный финал .

Оклеветали творца безобразно
И исключили из списков своих ?
Но обвинитель Труба безотказно ,
Делает все для СП за двоих .

Мещеряков в секретарской колоде ,
Мерин Пилат для Тамбовских кобыл .
И у Двурожкиной алиби вроде ,
С ней Николай Николаевич был .

Злым индульгенции , доброму фигу ,
Катам награды , поэту зеро ...
Если попал в генеральную лигу ,
Будет почетных подарков ведро .

***
Что толку обращаться к Иванову ,
Ему важнее список большинства .
С доносом осудили Казанову ,
Красавца без известного родства .

Что толку обращаться к Шаргунову ,
Сергею важен образный мотив .
Приходится шататся по Тамбову ,
И думать как предатель некрасив .

Предатель не один такой ужасный ,
Как с улицы Двурожкиной кошмар .
И обвинитель злобный безучастный ,
Нанес судьбе язвительный удар .

Поэта защищать от злыдней надо ,
Бездарные свой курень защитят .
Талант всегда бесхитростное чадо ,
В него ошметки нечисти летят .

Творец один , бездарных мириады
И в списках превалируют они .
И Шаргунову с Ивановым рады ,
Когда охаят светоча в тени .

Награды за туфту им золотые ,
Приспособленцам выбора простор .
Пустые строфы , авторы пустые ,
Но заведен величия мотор .

Мои шедевры отвергают сразу :
Сергей Шаргунов , Замшев и Труба .
Не прибегая к мудрому наказу ,
У классика нелегкая судьба .

Пусть отвергают доброго творенья
И защищают злыдней колготы .
Моей души светлы стихотворенья ,
Витающие в мире красоты .

***
За Москвой простор другой ,
Жуткий и прелестный .
Над Россией дорогой ,
Вновь покров небесный .

У столицы свой резон ,
У провинций разный :
В Сочи бархатный сезон ,
А в Тамбове праздный .

Ярмарка была надысь ,
Яркая как фишка .
Просияла солнцем высь
И луной -- коврижка .

Книгу кинули вчера ,
Нет шедеврам фору .
Не идет ко мне гора ,
Не иду я в гору .

Осудили над крестом ,
Обозвав зловредом .
И у Роджера с шестом ,
Забавлялись бредом .

Эх , изгнал бы Михалков ,
Бесов из нечистых .
В ТСП среди "волков " ,
Двадцать два речистых .

Оголят клыки пащек
И фантом бодают .
Кто душевный человек ,
Сразу осуждают .

Бесогон им костолом
И чужой по духу .
Он сражается со злом ,
Чтоб изжить проруху .

Ерпылев или Краснов ,
Кто из них покруче ?
Кто за Родину основ ,
В Оренбургской куче ?

Михалков играй себя ,
В светлых днях России .
Бесов изгоняй любя ,
Паству дел Мессии .

Отребье

Она их напрочь извратила ,
Метресса Валя от Тропы .
И все вокруг переменила ,
От горизонта до стопы .

Иные люди и законы ,
Иное слово на устах .
Они ее пороков клоны
И греходелы на местах .

Двоятся фрики и троятся ,
Меняют признаки личин .
Исчадья Бога не бояться ,
Из - за продажности причин .

Осудят светоча и маму ,
Осудят Родину и мир .
Взметнет Двурожкина панаму ,
Вопят - Судилища кумир ! -

Она им сребреник из гнили ,
Они ей души из нее .
Отребье тени окрылили
И кружит бездны воронье .

***
От перемены мест нет толку ,
Душа заблудшего в борьбе .
Тамбовскому тревожно волку
И в Липецке не по себе .

В Тамбове метил окоемы
И выгрызал свою среду .
Внедрял безбожные приемы ,
Предать творящего суду .

Собрание Союза членов ,
Вдруг исказило моветон
И на холстинах гобеленов ,
Отрылся шабаша притон .

Картины судеб изменялись ,
Блуждали сонмы егерей ...
Но злыдни скопом превращались ,
В перековерканных зверей .

Он важаком перебивался ,
Без чести воина былой .
Кумиру злобы поклонялся
И закалял характер злой .

Повадки зверя утверждая ,
Личины походя менял .
Лукавым бесам угождая ,
Творцу душою изменял .

От перемены сумма та же ,
Грехов осталась у него :
Дал фору договорной лаже ,
С мурой беспечности всего .

Петровский мост из суховея ,
Из крыльев перелетных птиц .
Вокруг печальная Расея
И мало озаренных лиц .

Играть нещадно уповая ,
На круг теней у камелька .
Но муза пологи срывая ,
Превносит звонное в века .

На картах Майя козырная ,
В четыре масти игрокам .
Духовным ликом неземная ,
Нигде не светит дуракам .

***
И Майка злыдне поддалась ,
И куклой сцены Тен глаголит .
Среда из мрети создалась ,
Как буд - то бездна их неволит .

Лицо теряют дамы вмасть ,
Поветрию играть для многих .
Но пиковой мегеры власть ,
Для бездуховных и убогих .

Карга предстала палачом ,
Оклеветав поэта в храме .
Вы с отвратительной о чем ,
Толкуете в безбожной драме ?

Игра для многих обошлась ,
Расплатой долей обреченной .
Старуха в подлостях зашлась ,
С душой интригами крученой .

Тень ляжет гулкая на Тен :
Грехов , пороков и гонений .
И для Луневской нету стен ,
От роковых грехопадений .

***
Не пожелаю им удачи ,
Не пожелаю ничего .
Пусть нерешенные задачи ,
Их преткновение всего .

Не быть Ирине вожделенной
И Майке трепетной не быть .
И в мэрии судьбой разменной ,
Мисс помаячить и убыть .

Когда исчадие возносят
И прославляют игры зла ,
Они несчастие приносять ,
С дарами шабаша козла .

Кумир и фетишь двуедины ,
Рабы в кругу нечистых дней .
Есть женщина любви долины ,
Свет милосердия над ней .

Нет подлости в ее воззреньях ,
Нет тени зависти в слезах .
И где отчаялись в сомненьях ,
Лучи добра в ее глазах .

***
Ни слова в защиту поэта ,
Ни жеста с улыбкой добра .
Лишь ясным дыханьем планета ,
Дарует надежду с утра .

Во храме творца осудили ,
Над скорбным распятьем Христа .
Грехами фантом нарядили ,
Раскрыв роковые уста .

И славили злыдню вальяжно ,
Кумира поместных властей .
Даря клеветнице отважно ,
В цветах адреса новостей .

Творец отлучен от Союза ,
Своих справедливых основ .
Играют подобие блюза ,
Сатрапы безбожных оков .

Тусовка зашлась от признаний ,
Метрессе продажных порук .
Гонимый в тени испытаний ,
В сиянии творческих мук .

***
Крысы бегут с корабля :
Света , добра и любви .
Злыдня награды суля ,
Серым твердит: - Се ля ви -

Крысы тропинки теней ,
Вмасть отрастили клыки .
Тех ненавидят сильней ,
Кто от грехов далеки .

Флейты мотив заводной ,
Крыс увлекает грешить .
Белой нельзя ни одной ,
Светом мозги потрошить .

Крысы бегут с корабля ,
Сила небес в парусах .
Злыдня поэтов хуля ,
Лютой завоет в лесах .

***
Такая лажа - просто жуть ,
Литературщина в Тамбове .
Таланта истинная суть ,
Как отрицанье в полуслове .

Нельзя голубку покормить ,
Нельзя возвысить откровенье .
Сумеют злыдни очернить ,
Любое светлое мгновенье .

Дорожкина мегера зла ,
Меня гнобила до предела .
Грязь клеветница разлила
И на судилище гундела .

Алешин местью исходил
И предавал меня безбожно .
Наседкин мерзким угодил ,
Как безобразному возможно .

Мещеряков палач судьбы ,
Аршанский хищный обвинитель .
От их судилищ и Трубы ,
Побереги меня Спаситель .

***
Лучше стоя сказать: "Аз воздам"
И затылок слегка почесать .
Чем стоять на коленях мадам
И Василия Коли сосать .

Без " Люпфи " ты была бы иной ,
Не ославленной вдрызг пошляком .
А с развратом несешь перегной ,
Своих случек с любым мужиком .

Что удобришь составом грехов ,
Бездуховности дерзкой в былом ?
Сотни членов познав женихов
И тунгуса Николы с козлом .

Твой роман о животных дурной
И Морозов ушел от тоски .
Для тебя за порочной стеной ,
Одиночества бесы близки .

Ты зачем осудила творца ?
Для кого ты прогнулась корцом :
Для предателя и подлеца ,
И Двурожкиной с ведьмы лицом ?!

***
Стопка книг , чемодан ,
Он сидит у порога .
На стене Магадан
И картины дорога .

Затерялся в кармане билет ,
Вникуда на года , навсегда ...
И пальто приснопамятных лет ,
Как застегнутых дней череда .

Может быть он вернулся уже
И сидит у порога забвенья .
Стопка книг , чемодан неглиже
И пустая тетрадь откровенья .

***
Посмотрел он в бездну неба
И душа смутилась вновь .
Взял у злыдни корку хлеба
И к добру забыл любовь .

Борода белее снега ,
Лысина светлей свечи .
Где разбитая телега ,
Юности кричат грачи .

Прочитал стихи шалавы ,
Поддержал ее в сети .
Правые всегда не правы ,
Для подонка без пути .

Вожаку надует в уши ,
Все горячее не то .
И поэта из Криуши ,
Опохабит лет на сто .

Сущность серая волчары
И загривок всех серей .
Для него дешевки чары ,
Как капканы егерей .

Возница тени

Чеботарев не ростовщик
И жизнь не Писарницкая .
-- Алешин тщетности ямшик ,
Услышь меня Кальницкая!

Везет поклажу пузырей ,
Из Пустоши в Порожнее ...
На вид остуженный пырей
И грешника безбожнее .

Читает лезен о своем ,
Застрявшему в тождественном .
С фантомом чуждые вдвоем ,
В вокзале неестественном --

-- И я канвы не поняла ,
С бродячим архитектором .
Нет озаренного крыла ,
С неизъяснимым сектором .

Обходчик призрачный Иван ,
Пацан по стрелкам шастает .
И с молотком не хитрован ,
Льва попусту грабастает .

О чем они ? Куда они ?
Когда в округе зелено .
Путей тревожные огни
И рисковать не велено .

Под Чехова косит Олег
И дядя Ваня в нале .
В драматургии не стратег
И льва разбил в финале --

И только Федоров молчал ,
Вертя лисенка хлебного .
Он на Олега не серчал ,
Возницу непотребного .

Быть драматургом нелегко ,
Жизнь облекая судьбами .
Звезда свободы высоко ,
А бытность вяжет путами .

Куда переместить слова ,
С раскрашенными книгами ?
Когда распутица крива
И тени лягут фигами .

***
Евгений Писарев не дока ,
Он заикается в речах .
Его суждений поволока ,
Темнее бесов на плечах .

Он либерал от перемены ,
От разрушения основ .
Душа кривая от измены
И наяву кошмары снов .

Не состоялся как писатель ,
Несет пургу и мутату .
Алешин у него создатель ,
Каменья бросив в пустоту .

Тын передернул у криницы ,
Кудели напрочь расчесал .
И в зоревые ведра жницы ,
Репейник сдуру набросал .

Евгений Писарев к фуршету ,
Пристал и чувства утолил .
С Дорожкиной судьбы монету ,
Сам разрубил и разделил .

Критиковал поэтов года ,
На злобу дня критиковал .
Личинам смутного народа ,
По королевски воздавал .

Ехидно , пакостно , лукаво ,
Все в перемешку с бытием ,
Критиковал Евгений право ,
Веков в которых не живем .

И с многоликой Валентиной ,
Обрел грошовый сувенир .
Покушал булочки с малиной
И чаем сполоснул венир .

***
Быть может истина иная ,
Татьяна Маликова зла ?
И у божницы не стеная ,
Она взирала на козла .

Купила сувенир с рогами
И вожделела фетишизм .
Топтала голыми ногами ,
Свой родословный атавизм .

Луканкиной стихи читала,
Шалавы случек подлецов .
И бесов ада почитала ,
Как бездуховных удальцов .

Превозносила суть мамоны ,
Всех продавать и предавать .
Попрала Господа законы ,
Чтоб безобразно ликовать .

Быть может Маликовой вера ,
В лукавых фарисеев мир ?
И для нее сати Мегера ,
И живодер ее кумир .

Глава 2

ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ

***
О Дантесе Александра говорила ,
Где надысь меня оговорила .
Поддержала Валю в клевете ,
Позабыв о светлой доброте .
Осудили злыдни без труда ,
Яркого поэта навсегда .
Судьи все Дантесы у метрессы ,
Как садисты бездуховной пьесы .
Марков пистолет направил в долю ,
Николай Наседкин метил в волю .
И Труба стрелял не в воробья ,
Злобу к доброхоту не тая .
Целовал Алешин жарко дуло
И Луканкину порывами не сдуло .
Вновь по македонски без огня ,
Стал Мещеряков хулить меня .
Порох у Аршанского взрывной ,
Пуля цвета подлости земной .
У Знобищевой - Дантеса жизни цель ,
Осудить поэта и в метель .
Над крестом распятия где был ,
Ближний стать подонком не забыл .
В храме покаяния и книг ,
Стали люди бесами на миг .

***
На Чердаке читали Пастернака ,
Стихи и откровения Живаго .
И обвиняли каждого варнака ,
Доведшего Бориса до люмбаго .

Какие коммунисты роковые ,
Творящего шедевры затравили ?
Устои и основы вековые ,
Идеями люмпенов покривили .

Чердачники не помнили эксцесса ,
По коридору ближнему налево .
Поэта обвинила поэтесса
И наплевала на распятья древо .

Она травила светлого поэта
И над Голгофой вмиг оклеветала .
Ее друзья поборника завета ,
Судили как Дорожкина мечтала .

Пылала жалость к житию Бориса ,
К Валерию осталась без ответа .
Читала строфы яростно актриса
И хлопали судившие поэта .

***
Не стихи а рассужденье ,
Пересказ былых времен .
Николаевой раденье ,
О значении имен .

Кай и Герда Александры ,
Ждут в морозы чудеса ,
Не сажают олеандры ,
Льдом слагают словеса .

Получается как было .
В сказке с темой ледяной .
Александры снова шило ,
Из сосульки слюдяной .

Борода вся из сосулек ,
И стреха солома грез .
Иней синий от писулек ,
С рунами стволов берез .

Радзивиллы не кривили ,
Каждый грешною душой
Вмиг Барбару отравили ,
Панну с тенью небольшой .

Мать невестке у камина ,
Яд подсыпала в бокал .
Как метресса Валентина ,
Когда демон потакал .

Сами в храме осудили ,
Вдрызг творца оклеветав .
Николаева не ты ли ,
Стала фурией подстав .

Ходит призрачная панна ,
В черном около пруда ...
Александры сказов манна ,
Сыпется в кулек всегда .

Развернет кулек пошире ,
Манна строфами парит .
Сколько откровений в мире ,
Столько Саша повторит .

Пастернак там и Елена ,
Здесь Дорожкина и ты .
Освещает вас Селена ,
Серых в дымке пустоты .

***
Спали тамбовские кошки ,
За золотым кораблем .
Маша протерла лукошки ,
Чистым своим миткалем .

Не сочиняйте законов ,
Кошки домов бытия .
Год не услышите стонов
И не взметнется шлея .

Сэра мяукай потише ,
Будет Просперо легко .
Бруно калачиком в нише ,
Сонный парит высоко .

Мы за жрецов и провидцев :
Валя , Елена и я .
Снова не лживые лица ,
Наши тревожат края .

Судим кого пожелаем ,
Парус величья подняв .
Лунный покров расстилаем ,
Снов волшебство переняв .

Драный кошара Никола ,
Снова истошно завыл ...
Надпись: "Двурожкиной школа",
Криво в броске покривил .

Судим на месте распятья ,
Злобно оскалив уста .
Наши чудесные платья ,
Краше заветов Христа .

Нас возносили с пеленок ,
Каждый с короной храним .
Кто не Тропинки ребенок ,
Будем мы Ироды к ним .

***
Они забыли о судилище ,
Мгновенно в раже торжества .
Дорожкина идей вместилище ,
Кумир мамоны божества !

Зачем творец им нерадивый ,
В порывах жаждущий любовь ?
Когда взывает мир игривый ,
Наградами и славой вновь .

Дорожкина заслуги мает ,
За многолетний бренд кружка .
И с удовольствием взимает ,
С подруги голос и с дружка .

Поэт осмелился мытарить ,
Ее стратегию во всем ?!
Пусть обвиненный погутарить ,
У водопада с карасем .

По уговору суд безбожный ,
Провел исчадий карагод ...
И оголтелых зуд подкожный ,
Был метой будущих невзгод .

***
Как выйдет розовощекая ,
Призывно мотнет головой
Так публика невысокая ,
Становится Марор травой .

-- Такая вот баба Тамбовская ,
Мария Знобищева днесь ! --
Рашанский и Ива Жиндовская ,
Приветствуют лютою весь .

-- Баранова - Гонченко брошена ,
В фантомный задворный утиль .
Трава Современника скошена --
Двурожкина лжет Изергиль .

За Машеньку все за румяную ,
Любого на свете порвут .
И снова траву дурнопьяную ,
Под святки Купала нарвут .

Миронов для шАбаша кривичей ,
Как Голубь - Прегольский лапух .
Летят Притамбовские чибисы ,
Где взмыл одуванчиков пух .

***
И на Рифеях Маша выступит ,
Как в Химках под Москвой .
Все круги ожиданья выстудит ,
Метелью слов пустой .

Пройдут два года ненаглядных
И к вам приедет икс.
В лесах Тамбовщины оглядных ,
Поев десятки Твикс .

Быть может Ветер - Моисеева ,
Быть может Самород ?
Приедет Любушка Рассеева ,
Весь скушав бутерброд .

Я Медная хозяйка Горушки ,
Знобищева для вас .
Из хрусталя Рифейной Золушки ,
Сварганю туфли класс .

Фантом расшаркался Миронова
И Голубь как Фагот .
Знобищева и Ветрогонова ,
В одном лице Майн Гот !

***
Бумажные самолетики ,
Направились вникуда ...
Алексисы все пилотики
И клоников череда .

Рисованы лица юные ,
Похожие как один .
Витают мечты подлунные ,
За откровеньем гардин .

Недвижима створка открытая
И ветер притих вблизи .
Упала Алексис сбитая ,
Стрелой утонувшей в грязи .

Проснулась девица нежная ,
Гитара висит на стене .
Россия любви безбрежная ,
Появится друг не во сне .

Амур на картине пятый ,
Где четверо у моста .
Лежит самолетик смятый ,
Шагает с цветами мечта .

***
Толи шар еще не в лузе ,
Толи Миша на парах ?
Не узрел красотку в музе
И напился в номерах .

Говорил с собой зеркальным ,
Крулолицым как бобок .
Я в Лаосе был астральным ,
Самый вольный колобок .

Убежал от волка разом ,
От лисы и кабана .
И увлекся вновь рассказом ,
О прикольном оба - на !

Мой герой Гришаня Тошкин ,
С детства шустрый дуралей .
И дружок его Картошкин ,
Сущий Квакин Бармалей .

Дети слушая смеются ,
Где Картошкин там аврал .
А у Миши мысли вьются ,
Словно в гоне он марал .

***
Товарищ Тимофеев снова Химки ,
Заставили перешнурить ботинки .
И посмотреть на праздные картинки ,
С учетом поэтической сурдинки .

Бревно в глазу увидели циклопа
И как плыла на буйволе Европа .
Так поиграл Орфей земного лика ,
Что в музыке воскресла Евридика .

Слова не знаки времени и ноты ,
Они светила творческой работы .
Слова планеты образных миров
И ангелы шедевров мастеров .

Не все преодолели сито Химок
И поредел первоначальный снимок .
Писателем не станет костоправ ,
Не сотворивший мирозданье глав .

Товарищ Тимофеев нас не ждите ,
Вы сами о талантах заявите .
Чтоб творчества машина повольней ,
Сияла всей палитрою огней .

***
Как буд - то не было судилища ,
На месте искренних молитв .
И светлый дух книгохранилища ,
Не изнывал от грешных битв .

Они служили славно в армии ,
Теперь всем сердцем палачи .
Они чернеют рьяно кармами ,
Как тати в гибельной ночи .

Жестокие живут починами ,
Играют роли мудрецов .
Но за холеными личинами ,
Кривые рожи подлецов .

Читатели не зная истины ,
Внимают злыдням горячо .
Осужденный злословье выстрадал ,
Подставив ангелу плечо .

Их святотатство совершенное ,
Пылает метою в груди .
Падение судьбы бездонное ,
Поправшим Божье - Не суди .

***
Им кривда упоительная мать ,
Она их ложью черною вскормила .
Они стремятся бездну понимать ,
У всякого подручного кормила .

Улыбчивы и сыпят словеса ,
На публике по мере интереса .
Но добрые всего на полчаса
И злобные по метроному беса .

Прикид лощеных внешняя канва ,
Скрывает шкуры толика прикида .
В астрале волкодлака голова
И тело безобразная хламида .

Нет совести , потеряна давно ,
От чести не осталось дуновенья .
Им извращаться всюду суждено ,
От жажды суеты до упоенья .

***
В Староюрьево вестница Цурикова ,
Пригласила на утреник Дурикова :
Будут пляски с горбатой Ягой ,
Ты маши ей корявой слегой .
Дед Мороз укатил на санях
И оставил сосульки в сенях .
Прилетела старуха крученая
И дымит ее ступа копченая .
Космы Бабы Яги до груди ,
Ты бесстрашно на шабаш гляди .
Фея Цурикова палочкой фокусов ,
Цветники проявила из крокусов .
И отринув плясавшую Ежкину ,
Закружила Валюху Двурожкину .

***
Так вышло ныне и случилось ,
Врагов лукавых пруд пруди .
Почетным быть не получилось
И путь нелегкий впереди .

За доброту и человечность ,
Судили злыдни над крестом ,
Где подорвали храма вечность,
С распятым Господом Христом .

В Тамбовской жизни славят катов ,
В разделе фикций спецпроект .
И грома не слыхать раскатов ,
За блефа гнусный диалект .

Мамоны торжища в разгаре ,
Тщеславным перемены в масть .
Бездарные в шальном ударе ,
Их награждает щедро власть .

Пишу шедевры без надежды ,
Быть напечатанным спецом .
В редакциях сидят невежды ,
С душой аморфной и лицом .

***
-- У них за талисманы ласты ,
Мещеряков вдруг осерчал --
-- Они Тамбовские балласты ,
Союза творческих начал .

Нули они , места пустые ,
Не пишут больше ничего .
Теперь их судьбы не простые ,
Гроша не стоят одного --

Предлит имел ввиду Марию ,
Елену , Сашу , Толяна ...
-- Позорят выскочки Россию ,
Стихи не пишут ни хрена !

Теперь и Зайцева балластом ,
Народу потревожит слух .
Лишь Валентинович фантастом ,
По саду ходит как петух --

Глава 3

ПЛЕННИКИ СВОБОДЫ

***
В борьбе обретем мы право свое ,
Без права на славу сегодня .
В защиту Отечества точим копье
И видим как мечется сводня .

Она соблазнила Куняева сном ,
О новом настрое в Союзе .
С Барановой - Гонченко об одном ,
Мечтала погрязнув в обузе .

Подсунула Машу в сиятельный Наш
И славил мадам Современник .
Но всех победил атаман не Бурнаш ,
Полковник Кавказский пленник .

Она поменяла личину опять
И вместе с Трубой не хама ,
Сумела поэта фантом распять ,
На месте Голгофы и храма .

Играет процентщица на судьбу ,
На грешных рулетках Тамбова .
Без права на славу ее табу ,
К таланту и классику Слова .

***
Ни на что не способны уже ,
Тропиканки Дорожкиной Вали .
На красивостей рубеже ,
Евтушенко всучил им медали .

И Труба им язык показал ,
И Алешин увесистый кукиш .
Только полный бомонда зал ,
Зачеркнула метресса - сукиш .

Переделала Валя салон
И Елена уже с Боратынским .
Даже Юрия Мещера слон ,
Упивался иллюзий Клинским .

Все иное вокруг и вблизи ,
Лицемеры Тамбовщину гробят .
И купаясь в исчадий грязи ,
О великом грядущем буробят .

Бревна ада пронзили глаза ,
И в пучине пропавшие души .
Но скользнула росинкой слеза ,
С лепесточка лазоревой суши.

***
Светлана Пешкова в фаворе ,
Как Грицацуева мадам .
В Тамбове пишут на заборе :
- За Свету нижнее отдам ! -

Активна знойная миледи ,
В стихах пустыни скарабей .
И выпускает с буки - веди ,
Калининградских голубей .

Не любит дама Иванова ,
За откровение бойца .
В Тамбове обожала снова ,
Мещерякова стервеца .

Ей симпатичны лицемеры ,
Бездушные дельцы личин .
Противны чести кавалеры ,
С духовным перечнем причин .

Хулят предлита Николая ,
С Дорожкиной подруги зла .
И воет волкодлаков стая ,
Вблизи Козловского козла .

Им мириады преференций ,
На совещаниях любых ,
Литературных индульгенций ,
От бежевых до голубых .

Они творцами недовольны ,
С трудом превозмогают визг .
И возбужденно хлебосольны ,
С Остапами лгунами вдрызг .

Для них судилище устроить ,
Как пальцы мутью окропить .
Гонений беды тем утроить ,
Кто хочет Божье укрепить .

***
Какое имя дорогое ,
У Меньшиковой Эмма .
Звучит значение другое ,
Душевная не клемма .

Не каменистая натурой .
Не дождевая существом .
Эммануэль не с диктатурой ,
Созвучна с высшим божеством .

Прекрасна Ирма покаяньем
И Эмма превосходный тип .
Но угнетает воздаяньем ,
Начальникам седалищ ВИП .

Речей хвалебных медовуха ,
Не всем талантам по душе .
Ты вдохновись стрелою духа ,
А не лягушкой в камыше .

Свободная от словоблудства ,
Будь Эмма с Богом навсегда .
От раболепья до иудства ,
Фальшивых пассов череда .

***
Я расскажу о том что было ,
Не в назидательном ключе .
Обиды бремя не убыло ,
Оно сгустилось на плече .

Свинцовый образ обвинений ,
Весь тяжелеет без частей .
Стечение огульных мнений ,
Судилище в пылу страстей .

Без предварительной беседы ,
Без писем откровенных строк .
Судилищем взъярились беды ,
Вливаясь в мерзостей поток .

Зло утвердили без разбора ,
Поэту в храме палачи .
Потом по веянью задора ,
На пламя плюнули свечи .

Опять мучители жалеют ,
Себя в безнравственной среде .
И опорочить вожделеют ,
Творца повсюду и везде .

***
Они похудели оба ,
Наседкин и Марков Валерий.
Подонков сжигает злоба ,
Поганых , бесовских поверий .

С Аршанским вовсю обвиняли ,
Поэта в разрушенном храме .
На светлые грезы пеняли
И верили падшей даме .

Почетная града Тамбова ,
Несла ахинею безбожно .
Оттенки чернила Слова
И смыслы не осторожно .

Лгала как всегда умело ,
Дурманила шоблу хуливших .
Грешила процентщица смело ,
Чтоб души погибли судивших .

Вновь Юрия Мещерякова ,
Всего затрясло в эпатаже .
Труба и Алешин снова ,
От злобы сдружились даже .

***
Мария вспомнила не все ,
О том что прочитала .
Знобищева взяла еще
И в грезах повитала .

-- Сидит в читателе малец ,
Не мыслит о полезном .
В Наседкине сидит подлец ,
Лепечет о скабрезном .

В Луканкиной сидит божок ,
Как лилипут слюнявый .
И продувая свой рожок ,
Привносит гуд вихлявый .

В Трубе безумный голосит ,
В Алешине убогий ...
В Дорожкиной вовсю басит ,
Уродец колченогий .

В Аршанском дуется малой
И брызжет злобным взором .
Но угодил Амур стрелой ,
В Шматко с Рисе узором --

***
Пригревают кривду в душах ,
Ради славы и наград .
Имена хотят на грушах ,
Начертать пером отрад .

Селиверстов бьет в набаты :
-- Стал Юпитером Олег --
И Котовские пенаты ,
Накрывает серый снег .

Лжет Владимир оголтело ,
Коронует вдрызг нуля .
Бронзовеет рьяно тело ,
Звоном ближних веселя .

Селиверстов в бездне видел ,
Кто стремился на престол .
Всех заслуженных обидел ,
Фото уронив под стол .

Или прав Владимир все же ,
Наплевав на лица злых ?
Блеф имеет время тоже ,
Пропадать с судьбой живых .

Кудесник и вещий

Намедни сбирался Хвалешин Олег ,
Отмстить вековечным квазарам .
За буйные грозы и ветреный снег ,
Предать их могучим Стожарам .
С дружиной фуршета присел на коня
И стал рассуждать о значении пня .

Из парка приперся кудесник Труба ,
Перуна поклонник и Чура .
Душа его смутная в туне слаба
И согбенной стала фигура .
Олег посмотрел на Трубу не дрожа
И стал вопрошать о грядущем бомжа .

"Скажи Анатолий любимец богов ,
Что будет в грядущем со мною ?
Сражу я талантов когорту врагов
И станет ли светлое тьмою ?
Открой мне всю истину не утаи ,
Какие в веках перспективы мои "

"Запомни Олег словеса мудреца ,
Твой щит на вратах Трегуляя !
Ты воду не пил с отраженья лица
И жил всех творцов предавая .
Ты примешь конец от коня своего ,
Нулем ты сидишь на загривке его "

***
Камин искрится иногда ,
Когда горят поленья .
К Трубе нагрянула беда ,
Он вышел из правленья .

С учета снялся Анатоль ,
Мгновенно без эксцессов .
И воспарил Алешин Ноль ,
Над чередой процессов .

Финты шальные наяву ,
Судьбу свернули сразу .
Труба не плюнул на траву
И не прибег к экстазу .

Чужой Труба среди чужих ,
В СП Тамбовской жути .
И не найти уже своих ,
По духу и по сути .

Зачем травившей помогал ,
Меня безбожной своре ?
Так милосердного ругал ,
Как крайнего в раздоре .

Зачем судил меня , зачем ,
В порушенной святыне ?
Не вдохновит звезда ничем ,
Заблудшего в пустыне .

Кого душой воспринимать ,
Когда отвергли злыдни ?
Кого сердечно понимать ,
Когда тщеславны сидни ?

Пилата Юрия в бреду ,
Увидишь , станет дурно .
Иуда мечется к стыду ,
Алешин вновь бравурно .

Знобищева жестока вдрызг ,
Злым духом извращенка .
Пылающей пащеки брызг ,
Не вынес бы Кащенко .

Ты Лиром видишься Труба ,
Отвергнутым и смутным .
Печальная твоя судьба ,
С порывом баламутным .

***
Жуткие особи , страшные ,
Члены СП Тамбова .
С власти чинами брашные
И фарисеи слова .

Мраков чинарики тушит ,
Важного депутата .
Руки Хвалешин сушит ,
Неугомонного хвата .

В тремор впадает Наследкин ,
С карликом финансистом .
Рядом считает Барсеткин ,
Деньги в подвале мглистом .

Скалится злыдень Рашанский
И обнимает Двурожкину .
Снова Белых - Россошанский ,
Ведьму несет Запорожкину .

Голубя душит Дубровина ,
В зеркале Маша Знобищева .
Дымка в люпфи Чернобровина ,
Саша доносчица Свищева .

***
Твой Times New Roman Знобищева ,
12-й кегль не вместит .
Ты лучше вояжем Радищева ,
Проехай и сын посвистит .

А дочка посмотрит на многое :
Москва - Балагое - Нева ...
В Тамбове оставьте убогое ,
Дорога теперь не крива .

Прокрустово ложе не в Делкино ,
Оно у Кудимовой вновь .
Подушки легки в Переделкино ,
Когда Бог навеки любовь !

В коробке куриные косточки
И в образе кодовый штрих .
Гостям не подарятся корочки ,
Как пропуск в просторы живых .

Спрессуйся Знобищева к финишу
И кубиком гоночным стань .
В "Феррари" из Питера в Кинешму ,
Потом всей семьей в Верестань .

***
Умножить зло невозмутимо ,
Под видом добрых мудрецов .
Такое действие сравнимо ,
С перелицовкой подлецов .

Быть лицемеров - кредо ваше ,
Чинам двуликим угождать .
Все светлое родное наше ,
Любым путем не подтвержать .

Сильна Дорожкина в почете
И Тропиканки все в меду .
Плевать что грешная в зачете ,
Давно у нечисти в аду .

Судилищем творца распяли ,
Во храме Господа креста .
И злыдни вдрызг оклеветали ,
Поэта с верою в Христа .

Ты с шельмой заодно Марина
И ты Аркадий заодно ?
Взорвись Амаргеддона мина
И канте на исчадий дно .

***
Калашный ряд , свиные рыла ,
Тень подлецов меня накрыла .
На стенах рынка "Спецпроект" ,
Кропает низменный субъект .

Он предал юность с журавлем
И пишет о былом углем .
Сам никакой в высоком слове ,
Но за мазурика в Тамбове .

Плешивый друг его вблизи ,
Весь хряка мордою в грязи .
Другой откормленный сикач ,
С клыками трепетных палач .

Когорта в свиньях бесенят ,
Всех не вонючих обвинят .
Они цари бомонда мини
И свиноматка Валя с ними .

Уйду подальше от мурло ,
Где други лоера Тарло .
Там пахнут медом калачи
И свет божественной свечи .

Глава 4

ОСОЗНАНИЕ БЫТИЯ

***
Труба ты бывал речистым ,
Двуликим , тщеславным , плечистым .
Ты в прошлом не будешь чистым ,
Но в будущем стань лучистым .

В руках твоих личная воля ,
В душе твоей новая доля .
В тени пандемии юдоля ,
И змий воспарил алкоголя .

Уйми роковую свирепость ,
Твой дом освященная крепость .
Забудь напускную нелепость ,
Дорожкиной свальную репость .

Сады ты сажал дорогие
И помыслы были благие .
Но злыдни судили другие
Поэта вблизи панагии .

Зверел ты творца осуждая ,
Поборникам зла угождая .
Отвергли тебя принуждая ,
Молчать у божницы рыдая .

***
Ты хочешь в будушем спастись
И душу в рай направить ?
Молись Макаров и крестись ,
Что было не исправить .

И Начас хочет не пропасть ,
Душой в полыме ада .
Смири лукавой воли страсть
До тленья и распада .

Про Валентину не хочу ,
Писать и тратить нервы .
Из - за карги судьбой плачу ,
За козни злобной стервы .

Добро Елене и Мари ,
Вы щедрое творили .
Сжигая грешное внутри ,
О чем не говорили .

Судилище вершили мне ,
Вы с кривдой искажений .
И души мечутся в огне ,
Зеркальных отражений .

Никто меня не защитил ,
В миру от злых исчадий .
Иуды зло предвосхитил ,
Предав творца Аркадий .

Не воздержался от беды ,
Олег Алешин снова
И очернил мои труды ,
Искариот Тамбова .

Вредит Алешин лицемер ,
Моей судьбе поэта .
И молоко лихих химер ,
Пьет жадно до рассвета .

Вредят мне скопом палачи ,
Всей шоблой Трегуляя .
И бюсты лапают в ночи ,
Дух падших умиляя .

Не осуждай творца творец ,
Ни в храме , ни в округе .
Лавровый видится венец ,
На не судившем друге .

***
Четыре по двадцать Макарову ,
Аркадий гласил интервью :
Как сложно больному Дракарову ,
Творить эпопею свою .

Неможно остаться поэтом ,
Когда оставляют стихи .
Нельзя восхищаться рассветом ,
Когда ослепляют грехи .

В мешках откровения дамы ,
Макаров порыв прочитал .
Роман о событиях драмы ,
Дрожащей рукой начертал .

Еще Кузнецова припомнил ,
Которому честь воздавать .
Иуде вблизи не напомнил :
Погано творца предавать .

Не вспомнил Макаров о плахе ,
Судилища в храме былом .
Не вспомнил Аркадий о крахе ,
Поправших Завет огулом .

Щеряк за кровавого Понтия ,
Алешин Иуда в строку .
Дорожкина выродок Монтия
И ждет их петля на суку .

Наседкин волчара Крылова ,
Труба из изгоев времен .
Аршанский еврей из Козлова
И прочие с кляксой имен .

И в восемьдесят лицемеру ,
С друзъями приятно грешить .
Почетной гражданки химеру ,
К безбожному делу пришить .

Вовсю восхищался Аркадий
Макаров друзьями беды .
До рая неведомо стадий ,
До ада судивших следы .

***
Настало время скобяное ,
Все у Макарова земное.
Поэзия не бьет в набат ,
Аркадий не зари комбат .
Он не водица в снегирях
И не служивый в Бондарях .
Макаров не бежит по травам ,
К взывающим подлунным павам .
Он не строитель на стене
И тень незрима на стерне .
Поэзия ушла без веры ,
Макаров эгоист без меры .
Без музы очерствел теперь ,
Как загнанный ветрами зверь .
Не отразит Воронеж весь ,
Стекляшками родную весь .
Но друг Алешин всем задаст ,
С личиной маг Пустобалласт . .
Аркадий гонит порожняк ,
Алешин коваль железяк .
Такую чушь несут вдвоем ,
Гудит тамбовский окоем .

***
Где твои таланты Валентина ,
Тысяча превознесенных дам ?
Поглотила отрицанья тина ,
Сонмы одаренных по годам .

Скольких ты хвалила тропиканок
И Трубе в бреду не сосчитать !
Кто - то обалдел от запеканок ,
Кто - то научился подметать .

Маша ничего почти не пишет ,
Саша чушь пролетную творит .
И Елена равнодушно дышит ,
Вестницей миров не говорит .

Выставишь стишата в Александре
И опять рутину создаешь .
Почернеют соки в олеандре ,
Когда ложь бездарных воспоешь .

Драмтеатр Державин не построил ,
Здание собрания дворян .
Кто в журнал поддельное пристроил ,
Оставляет с кукишем мирян .

***
Рассказы о детстве Макарова ,
Подъем напечатал зело .
Как будто на хуторе Ярова ,
Икара пылало крыло .

Все образно и замечательно ,
Но время летело стрелой .
И Ремизов сам основательно ,
Учил всех кружится юлой .

Поэзии не назидательно
И Майя учила любя .
Макаров Аркадий старательно ,
В стихах не пригладил себя .

На пятнице у Акулинина ,
Другие слова и дела .
Аркадий чихвостил Скотинина
И грез распускал удила .

Вот я поталантливей многих,
В сюжетах и каждой строфе .
Макаров за друга убогих
Друзей палача в галифе .

Алешина любит продажного ,
Аркадий теперь одного .
И ценит газету вальяжного ,
Где ценного нет ничего .

Творца над крестом осудили ,
Макаров молчит при свечах .
С Алешиным вновь возродили ,
Иуды фантомик в речах .

***
Макарова коснулась старость ,
Все устремления смешны .
Излишняя слепая ярость ,
Когда попутчики грешны .

Твердит Аркадий о прошедших ,
Событий в мире не простом .
Но смысл в судилище нашедших ,
Он оправдал в краю пустом .

Лихое время у варнаков ,
Твоих жестоких кунаков .
Они помечены без знаков ,
Исчадий метою веков .

Гордыня ваша неуемна
И души разъедает зло .
Россия выбором огромна ,
Вас к святотатству привело .

Творца к беде приговорили ,
За слово правды на юру .
О чем вы лживо говорили ,
Все почернело на ветру .

***
Твое повечерие ложное
И был Акулинин прав .
Поветрие духа безбожное ,
Сквозит в промежутках глав .

Ты лгать подбивал Алешина
И щедро юлить судьбой .
Перчатка сражений брошена ,
Дорожкинцев чти гурьбой .

Продажных венчай у Лихона ,
Кумирами быть времен .
В Донском повечерии Тихона ,
Господь за духовность имен .

Тщеславия до отвратности ,
Посей семена свои ,
Где чинят сплошные гадости ,
Двуликие други твои .

И ярость твоя лукавая ,
Как сам ты лукавый весь .
Стезя откровений правая ,
Не студит родную весь .

***
Твой родничок в саду безлюдном ,
Мой родничок в степи родной .
И в творчестве не обоюдном ,
Нет перемычки ни одной .

Мы разные до электронов ,
До всех молекул существа .
Ты жаждешь звуков камертонов ,
Я жажду трепет естества .

Ты предаешь и обвиняешь ,
Не сожалея ни о чем .
Как лютый патлами линяешь ,
Взирая согбенным сычем .

Я вдохновенье ожидаю
И берегу поэта честь .
Россию словом созидаю ,
Шедевров грез не перечесть .

Мы разные на фоне статуй
И в междуречье бытия .
За сумрачное время ратуй ,
За свелое радею я .

***
Когда мозги туманят бесы ,
Взывая гласом из души ,
Для Александры поэтессы ,
Все мирозданья хороши .

И вековечное над тленом ,
И ветреное в голове ,
Займутся огненным обменом ,
Когда росинки на траве .

Для Николаевой нет Бога ,
В ее поэзии святой .
Блеснет лучинами тревога
И лед растает под пятой .

Поэт один у Александры ,
Всевышний светится не с ним .
Бегут из леса саламандры ,
Чтоб в поле повторить интим .

Такая чушь в строфе бытует ,
Как дикая ночная мреть !
Но Александра вновь кукует ,
Чтоб нос невежде утереть .

***
Услышав речь не в поволоке ,
А с болью искренней души ,
Был Игорь Николаев в шоке
И побледнел весь не в тиши .

Кричали глашатаи рынка ,
О пересортице рядов ...
Моя ужасная картинка ,
Была о перечне судов .

Раскрылась каверза худая ,
В библиотеке на краю ,
Дорожкина не молодая ,
Оклеветала жизнь мою .

Несла мегера ахинею
И обвиняла как могла .
Собранье соглашалась с нею ,
Забывшей Господа от зла .

-- Валерий ты душой не плачь
И честь в суде восстанови --
-- Зачем , когда Щеряк палач ,
Поклялся бесам на крови --

***
Теперь Труба не нужен власти
И дожам СПР любви .
Готовь распутанные снасти ,
Иди рыбешку полови .

Вода запруды посветлела ,
Карп разыгрался широко ...
Пока душа не охладела ,
Витай мечтатель высоко .

Весна в разгаре возрожденья ,
Лови прекрасный миг судьбы .
Труба с ожогом униженья ,
Забудь подельников татьбы .

Как буд - то небыл у кормила ,
Не бегал липовым Левшой .
И власть тебя не покормила ,
Соленым хлебовом с лапшой .

Лови Шушпанских красноглазок ,
Плотву , лещей и окуней ...
И не заноют без повязок ,
Стигматы окаянных дней .

Глава 5

БЫЛЬ И НЕБЫЛЬ

***
Вот Горы Лысые вблизи ,
Луна сияет кругом ...
Пришел в музей не Саркози ,
Канчук с Иваном другом .

-- Смотри Иван на торжество ,
Старинных весей края ! --
Но исказилось божество
И все вокруг играя .

Поэта судят у креста ,
Страшилища и хари .
Запахли грешные места ,
Болотным смрадом гари .

Канчук себя определил ,
В фантоме деревянном .
Он с околесицей юлил ,
В порыве окаянном .

Исчадья кланялись карге ,
Тянули лапы к жути .
Старуха сидя на слеге ,
Отстой крутила мути .

Щеряк безумствуя с шестом ,
Вилял хвостатым задом .
И ведьма поглощала ртом ,
Что исходило рядом .

Хвалешин истово скулил
И рьяно выл шакалом .
Музейный шАбаш веселил ,
Мегер с козлом нахалом .

Канчук слегка оторопел ,
Иван немного сдрейфил ,
Но снимки утвердить успел
И сделал яркий селфи .

Лохматый нежить пробубнил :
-- Идите в лес Челнавский .
Зарытый клад не оценил ,
Крымчак бредун заправский --

Музей кипевший суетой ,
Притих к рассвету споро .
Иван смеялся золотой ,
Канчук с кнутами Зорро .

***
Друзья Иуды и шалавы ,
И фаворитки Мариам ,
Взаимно несказанно правы ,
В деяниях безумных драм .

Права метресса Валентина ,
В интригах славицы своей .
Наследкин с обликом кретина ,
Прав от поджилок до бровей .

Хвалешин правый в эпатаже ,
С бородкой сивого нуля .
Он у предательства на страже ,
Судилища всему суля .

Щеряк изобразив Пилата ,
Правдивый с кровью на руках .
Мечтает о шелках халата
И Гюльчатай с ним в облаках .

Макаров фору дал позора ,
Евстахий злыдням калачи .
И в раже с темами раздора ,
Творца судили палачи .

Судили хищники тщеславья ,
Поэта помыслов благих .
Адепты гнусного бесславья ,
Кривее в шАбаше других .

В их правоте не осененной ,
Гордыня мерзкая сквозит ...
В душе грехами пораженной ,
Бес куролесит паразит .

В Тамбовской жизни супостаты ,
За первых числятся уже .
Но всех Тамбовские Пенаты ,
Лжецами зрят на рубеже .

Они возвысили друг друга ,
Господней воле вопреки .
Медвежья наглая услуга ,
Заядлым грешникам с руки .

Пастух и колдунья

Тогда близ нашего селенья ,
Олег скотине вверил новь .
И изнывал от представленья ,
Увидит Валентину вновь .

Была всех краше Валентина ,
В глазах чиновников друзей.
Но рядом маялась скотина ,
Паси коров не ротозей .

Эдем витающий придуман ,
В стихах уверовал в себя .
Сказала чаровница - вумен :
-- Олег я не люблю тебя ! --

Герой сражался и менялся ,
Судьбу на мелочи дробя ...
Но милой голос отзывался :
-- Олег я не люблю тебя ! --

Стал колдуном Хвалешин слова ,
В Рассказ - газете ворожил .
И сирой нечисти Тамбова ,
Возней мышиной удружил .

Судил друзей познав постылость ,
Состарился весь поседел .
И заслужил старухи милость :
-- Храни безумец мой удел --

Когда могла не полюбила ,
Теперь твердит могильным ртом:
-- Чудил милок и я чудила ,
Изгоним падших дурь кнутом --

Олег метался по просторам
И в туне встретился ВиктОр .
Прибегли оба к разговорам ,
Восславив творческий бугор .

А на бугре сидел Макаров ,
Как поп расстрига с колбасой .
И Валиных ловил Икаров ,
В рубахе рваной и босой .

Наследкин леший на контроле ,
Русалка выла на луну ...
Олег в Тропинкиной юдоле ,
Увидел кошку не одну .

***
В Тамбове в фаворе буккросинг ,
Миледи таинство ведут ...
Том прочитает бравый Мосинг ,
Как нтервентам воздадут .

У Достоевского все в норме ,
Раскольников занес топор .
И Свидригайлов в темной форме ,
Зрит Мармеладову в упор .

Листает книгу "Преступленье
И наказанье " чтец Насед .
В душе фантомное томленье :
Он Смердяков дурных бесед .

Олег менталитетом Мышкин
И по поступкам Идиот .
Кафтан поглаживает Тришкин
И лепит жвачку на живот .

Над ним смеются мастодонты ,
Из новой жизни на плацу .
И призраки твердят экспромты ,
Как серость Мышкину к лицу .

Не по пути Олегу с ними
И по пути за камышом .
Бегут за фриками шальными ,
Вновь идиоты нагишом .

Вы бюсты славных заказали ?
Я заказал рубить гранит .
Мне сны десницей указали ,
Кто Семиперстова хранит .

Читайте книги по наитью ,
По воле случая в миру ,
Соединив духовной нитью ,
Сюжет и образ на ветру .

Щеряк читает тексты жути ,
О гильотине для врагов .
О безобразной судной сути
И пиршестве земных богов .

Судить творца дурное дело ,
Оставьте подлость за плечом .
Читайте все поэмы смело ,
Где в жизни многое причем .

***
В судьбе пути пересекутся ,
Такие -- каждый не искал .
-- Спасись и тысячи спасутся --
Саровский святый изрекал .

Спасался я добром духовным ,
Другим сердечно помогал ,
Но Валя с помыслом греховным .
Творила зла девятый вал .

Мое добро забыли члены ,
Союза плюнув на права
И под сияние Селены ,
Меня судили за слова .

Они спасали шкуры рьяно ,
Вблизи процентщицы интриг .
И поиграл на фортепьяно ,
Бес искушающий расстриг .

Спаслись судившие свободно ,
От света истины святой .
Христа презрев неблагородно ,
Попрали заповедь пятой .

И поспешили селфи множить ,
На презентациях трудов ... ,
Успев пороки приумножить ,
С грехами в тысячи пудов .

***
Назрели ливни над Тамбовом
И грянул вдохновленный гром .
Кудимова брела за словом ,
Глотнув еще кубинский ром .

Среди коммерций геометрий ,
Вновь геометрия ума ,
Была подругой асимметрий
И беспокойная весьма .

Витала параллельность линий
И пряжка милого вблизи .
Но тротуар под ливнем синий ,
С перпендикулярностью в связи .

Соседи осуждали и хамили ,
Но что им понималось в конуре .
Любили мы и оба разлюбили ,
Свое былое счастье в октябре .

Судьбины параллели не рассчетны ,
Дарованы создателем всего .
Кудимовой причины перечетны ,
Долдонили дождинки без него .

Зеро с нулями

Ничто не вечно под луной ,
Известно нынешнему люду .
Быть поэтессой не одной ,
Кудимовой хотелось всюду .

Матроной стала у кормил ,
Литературного баркаса .
Ее небесный свет кормил
И слышались наказы Гласа .

--Ты из Родимова пошла ,
Девчонкой озаренной в люди .
Ты вдохновенья ключ нашла
И чадо теребило груди .

Плыла по ветреным морям ,
К причалам незаемной доли .
И тень дарила якорям ,
И парусам порывы воли --

Настало время быть судьей ,
Марина всех судила строго .
Поэтов смутной колеей ,
К признанию стремилось много .

На лобном месте над крестом ,
Где возносились век молитвы .
Была Марина не с Христом ,
А с палачами грешной битвы .

Кто здесь поэта осудил ,
Одесную сидели рядом .
Анчутка бездны им вредил ,
Сжигая покаянье взглядом .

Кудимова в кругу игры ,
Увидела зеро с нулями .
И на фуршете без икры ,
Чаи гоняла с кренделями .

На крепи флюгер за окном ,
Показывал порыв бурана ...
Все повернулось кверху дном ,
В умах поклонников шайтана .

***
Привык от грязи уклонятся ,
Врагами в душу брошенной ...
Идите злыдни поклоняться ,
Кудимовой -- Хвалешиной .

Фуршет заядлых либералов ,
Всегда с медовым пряником .
Тщеславия здесь "генералы"
И Дымки с томным краником .

Им верить никогда не можно ,
Порочным в злых управе .
Все у Кудимовой приложно ,
Когда с прибытком к славе .

Таких Кудимовых повсюду ,
Как с бородой Алешиных .
Бодягу втюхивают люду ,
В костюмах не изношенных .

Глаголят о стихах душевных
И о сиянье правого ,
Но в истинах не оглашенных ,
Все буквы от Лукавого .

Они с личинами едины ,
На фестивальной славице .
А я забуду про седины ,
Узрев мечту в красавице .

Дурилка картонная

Есть в столице любые издательства ,
Заплатил и писатель большой !
Ни к чему чувакам доказательства ,
Если чтиво и уши с лапшой .

Захотелось Гришане Картошкину ,
Быть шестеркой процентщицы Вали ,
Что бы кукиши сунув Платошкину ,
Получать ордена и медали .

И пакеты наполненны чипсами ,
В заповедных , хрустящих снах .
И дворцы переполненны лицами ,
Когда гений примножил размах .

Обойдется Гришаня посылами ,
Перебьется Картошкин бичом .
Будет маяться днями постылыми ,
Став филером и стукачом .

Рассмеялась дурилка картонная ,
В полуночном кошмаре большом .
И судьбина его пустозвонная ,
Пробежала опять нагишом .

***
В сумерках Елена одинока ,
Радуется смутному суду .
Притамбовья волчья поволока ,
Заползает в душу на беду .

Очерствела к светлым доброхотам ,
Привечает ухарей страстей .
Сумерки бессмысленным заботам
И закат тревоге новостей .

Есть награды в коробе любые ,
Нет любви взаимной дорогой .
На суде все курицы рябые
И творец невинный не благой .

Присылал Наседкин эсэмэски ,
Убеждал поэта не читать .
Я Алена а не Анне Вески
И Николу тошно почитать .

Убежал Морозов без печали ,
Он судов не ценит без основ .
Эх, мечты судьбину подкачали ,
Сумерки и эхо волчьих снов .

***
Опять кошмар приснился садоводу ,
У Пушкинской убогие сидят .
Несущему творцу святую воду ,
Кричат и ошалелые галдят .

-- Ты нас обидел светлое несущий ,
Копеечки разменные не дал .
Мы нищие и образина сущий ,
Нам бездуховной метою воздал .

Зачем ты погубил раба мамоны ,
И из себя по капле удалил ?
Мы падшие перекроим законы
И ад нас извращенцев опалил .

Присядь вблизи и покорись гордыни ,
Будь палачом и ближних осуждай .
Поешь остаток почерневшей дыни
И рьяно бесовщину насаждай --

У садовода вдох перехватило ,
Убогих вера в истину слаба .
Но воли человеческой хварило ,
Чтоб уважать поэта не раба .

***
Нет денег на журнал в казне
И власть сменилась дорогая .
Мечта Трубы не на коне ,
А на козле сидит нагая .

С работой абсолютный швах ,
Нет места даже в полотеры .
Возвысились в крутых правах ,
Олег Алешин и партнеры .

Мещеряков кричит : -- Болван !
Ты строфы грез не накропаешь .
Труба закрой пащеки кран ,
Свистишь и вонью раздражаешь --

Все отвернулись и грубят ,
Грозятся обвинять за что - то .
И чувства злобой теребят ,
Суля забвения болото .

-- Зачем творца я осудил ?!--
Вопит Труба надрывно всюду .
-- Тщеславьем бесов возбудил
И гордостью противен люду --

***
Поэтом быть Сергей Куняев ,
В Тамбове на Голгофе быть .
Здесь много гордых негодяев ,
В СП и лживых не избыть .

Обетованцев как поганцев ,
Избыточно до горьких слез .
И графоманов вольтерьянцев ,
Хвалящих строк педикулез .

Труба , Рашанский и Евстахий ,
Друзья процентщицы интриг .
И мне воспели амфибрахий ,
Судилища творя блицкриг .

И Гангнус - Евтушенко все же ,
Не пожалел свистушек сброд .
-- Красивости читать негоже ,
Стихи не с медом бутерброд --

Сжигать я чучело не стану ,
Как сжег Проханов за раскол .
Общаться с мразью перестану ,
Грехом нанизанных на кол .

Они едины в лаже жуткой :
Белых , Гришаня , Канчуков ...
Их клевета витает уткой ,
Надутой птицей чудаков .

Прошли в СП и озверели ,
Меня судили огулом .
Змею бесчестия пригрели
И души опалило злом .

Алешин катам подпевает ,
Предав былое с журавлем .
Мещеряков Пилат зевает ,
Прослыть желая кобелем .

Сплошные блеф и показуха ,
С завесой кривды наградной .
Худоба в творчестве , проруха
И музы рядом ни одной .

***
Черносотенцы не фашисты .
Не за личность они , за Русь .
Что б не множились анашисты
И страну не терзала гнусь .

Царь отрекся на грани фола ,
Черносотенцам как стоять ?
Толи черной свиньей раскола ,
Толи белого вепря ваять .

Православные воины духа ,
Грубоваты и все же светлы .
Что б Россию поменьше проруха ,
Выжигала минуя котлы .

Но сегодня не сотня злыдней ,
Двадцать падших чернее всего ,
Поиграли в писателей сидней ,
Осудили творца одного .

Хуже черной буранной тучи
И отвратной бубонной чумы ,
Члены судной Тамбовской кучи ,
Извращающей ложью умы .

Глава 6

СОВПАДЕНИЯ

Чекист Рашанский был веселый ,
Его прославил РВС .
И Троцкий не приснился голый ,
И улыбнулся жуткий бес .

Сидели рядом боевые :
Щеряк и Серый Канчуков .
Марии чувства ножевые ,
Воспламенялись без оков .

Казнить антоновцев нещадно ,
В Козловской бросовой среде .
И храмы рушить беспощадно ,
Чтоб красной воссиять звезде .

Врагу рожденному в России ,
Плевать на трудника с крестом .
Он ждет не истину Мессии ,
А власть нечистого с хвостом .

Кожанки извергов скрипели ,
В наганах гибельный комлект .
Так гордо палачи сопели ,
Что пропадал весь интеллект .

Глаза холодные от злобы ,
Стена расстрельная в крови .
Рашанский с членами худобы ,
Стрелял в иконы се ля ви .

Прошло сто лет неугомонных ,
Судили падшие творца .
И в рассужденьях пустозвонных ,
Дух окрылялся подлеца .

Рашанский родственник чекиста ,
Другие родичи других ,
Стреляли метко в фаталиста ,
Поэта помыслов благих .

Свистели пули назиданий ,
Пронзая светоча в крови .
А над Голгофою страданий ,
Витали голуби любви .

***
Вот камень доли бытия ,
Без надписи о сроках .
Вот камень сада у ручья ,
В зеральных весь потоках .

Блуждают блики от луны ,
Лучи звезды блистают ...
И снова каменные сны ,
Свой образ обретают .

Омыт дождями и водой ,
Весенней очень быстрой .
С него кузнечик молодой ,
Взлетает в небо искрой .

Душа у камня холодна ,
Для злобного сидельца .
И сердцу истина видна ,
Для доброты владельца .

Для камня светлые мечты ,
Как птицы из былины .
Не терпит муза суеты ,
Вблизи кустов малины .

***
Когда нибудь настигнет кара ,
Судивших строф творца .
Одна оглохнет от удара ,
Другой от бубенца .

Ни колокол звонит тревожно,
Лишь ботало шутов .
Судившие творца безбожно ,
Без Господа крестов .

Нательный не имеет силы ,
Духовный весь пустой .
Все ангелы не белокрылы ,
Поправших свет пятой .

Билеты злыдням не помогут
И ад спалит стихи .
И каты обойти не смогут ,
Расплату за грехи .

***
Снова отсутствуют списки ,
Липецких членов в опале .
Люди везде не ириски ,
Но из Союза пропали .

Вот и в Тамбове решили ,
Казнь совершить накануне .
В храме талант порешили ,
Скопом в погибельной туне .

Знали дельцы о замене ,
Членских Союзных билетов
И укрепились в подмене ,
Плюнуть на своды Заветов .

К сводам незримого храма ,
Надпись взошла : - Не греши -
Хамка прославила хама ,
Как палача без души .

***
Если премия будет Деникина ,
Или Врангеля и Колчака .
Их получат Дорожкина - Дикина
И Труба проваляв дурака .

Вот Белых получил Василия
Шукшина за архивный свод .
Приложите и вы усилия ,
Будет премия от невзод.

И Наседкин имеет Шолохова ,
За романы Люпофь и Джуроб .
Если премию выручит Дорохова ,
Он дополнит плащем гардероб .

За Гангнуса разгром Боратынского ,
За знакомство с Максимом Светить.
Если премия тронет Стравинского ,
Лена может мечту воплотить .

Для Марии щедроты Миронова
И для Юрия знак МВД .
Как статуты внедрят Симеонова ,
Сразу Зайцева станет Гарде .

***
Я узрел безобразных личины
И познал их бездушное зло .
Извратили подонки причины ,
Обвиняли поэта зело .

Исходил клеветой Наседкин
И Иудушка Марков смердил .
Анатолий Труба заметки ,
Зачитал и творцу навредил .

Поглумился Аршанский не русский ,
Над поэтом славянской земли .
И проход до Ваала не узкий ,
Утвердил и страданья взошли .

Ката Юрия черная сила ,
Довела до греха над крестом .
Душу падшего перекосила ,
Над суда приговора листом .

Упырями смотрелись члены
И клыками терзали творца ...
Но Дорожкиной сребреник мены ,
Мета каждого подлеца .

***
Ты не читай мои Елена ,
Вовек поэмы о стране
И чувства возбудит Селена ,
Люпфи к Наседкину вдвойне .

Гуд бай перичитай до мая
И Алкаша до сентября .
В саду Олега понимая ,
Ищи себя душой горя .

Трубу читай до упоенья ,
Марии строфы о камнях .
И Вали разговоров звенья ,
С бабулей в призрачных санях .

Читай Картошкина Гришаню ,
Аршанского с серпом страды .
Акулова исследуй Ваню ,
С туманом нави у беды .

Мои поэмы о купанах ,
О женщинах Галдымких грез
И о степных казачьих станах,
Елена не читай всерьез .

***
О чем ты Валерий гутаришь ?
Кого под звездою пасешь ?
С Кудимовой каши не сваришь ,
С Макаровым край не спасешь .

Поэт Остроухов не пишет
И жизнь в Петербурге влачит .
Алешин по хитрому дышит ,
Предаст и о жертве молчит .

Наседкин безумная сволочь ,
Друзей продавал за гроши .
И Марков пытается в полночь ,
С залогом уснуть без души .

Дурит солдафонистый Юрий ,
Судилищем всех устрашил .
И нету отбоя от фурий ,
Где с бесами он согрешил .

Никто не поможет поэту ,
В годину жестоких причин .
Тянусь я к духовному свету ,
Повыше от мерзких личин .

Для подлого личная шкура ,
Дороже всего до конца .
Взывает к исчадьям натура ,
Чтоб в храме судили творца .

Влекут лицемеров награды ,
Как ботало мысли звенят .
Взывают к беде ретрограды
И доброго злобой казнят .

***
Под Тамбовом в Жогове ,
Вольдемар стенал :
-- Отсидятся в логове ,
Издадут журнал .

Авторы все местные ,
Из своих в кругу .
Отзывы прелестные ,
Об игле в стогу .

О войне с фашистами ,
Издадут стихи .
Станут вмиг артистами ,
Вали женихи .

Замуж выйти хочется ,
Девушке в летах .
В ступе не толочится ,
Скорлупа от птах .

Вылетай из логова ,
Согбенной и злой .
Ты раба не Богова ,
С ветреной метлой ! --

***
Фетишь , показуха , бравада
И признаков нету разлада .
Потемкин - Труба свои грезы ,
Развесил на кроне березы .

И Валя метрессой явилась ,
Как будто годами не злилась .
Рашанский речами блеснул
И плебс охмуренный уснул .

Призер МВД смелый Юрий ,
Сплотил всех немыслимых фурий .
И лживых времен раскоряк ,
Дурачат Труба и Щеряк .

Пройдет по земле пандемия ,
С оттенком безбожного змия
И члены СП из Тамбова ,
Займутся наградами снова .

Алешин у доли в накладе ,
Расскажет о призрачном саде .
Знобищева скажет потом :
Читатель с двойным животом .

Елена расскажет о снеди ,
О говоре с буки и веди .
И ботало лоеров звоном ,
Разбудит туман над затоном .

Награды тщеты прозвенят ,
И злыдни поэта казнят .
От Бога талант не уместен ,
Где падший сказитель бесчестен .

Солярий избранных

Пока редакторы боятся ,
Главу и каверзы метрессы ,
Шедеврам всем не размещаться ,
На золотых страницах прессы .

Чины блистают и лучатся ,
Таланты в туне неприметны .
Но некому с мечтой встречаться ,
Когда просторы безответны .

И некому любить Россию ,
В своих терзаниях и муках .
Чины не смотрят на мессию ,
Погрязнув в круговых поруках .

Им все равно что происходит ,
Душа прекрасного не просит .
Но муза места не находит ,
Где травушку казак не косит .

Им не нужны слова о доле ,
Где серпентарий и розарий ...
Мирок в расхристанной юдоле ,
Чинов как избранных солярий .

Шедевры яркого поэта ,
Не появились на страницах .
И небо майского рассвета ,
Не отражается в криницах .

***
О , дети мои ненаглядные ,
Тропинки места неоглядные !
Знобищева я , вы Дубровины ,
Забросьте в болотце хреновины .

Ненадо подножное трогать ,
На палках заплеванный деготь .
Вот здесь меня важные славили
И замуж за папу направили .

Вот там обучала не Брошкина ,
Азам зарифмовок Дорожкина .
Я вирши свои у гостиницы ,
Читала с верлибром латиницы .

О , дети мои быстроногие ,
Познайте проблемы не многие !
Вот здесь я судила поэта
И смысл растоптала завета .

Властям переменчивым льстите
И делайте что захотите .
Гребите награды безбожно ,
Обманывать лживых не сложно .

***
В Тамбове все гораздо хуже ,
Невыносимо для творцов .
Мышление подонков уже ,
Чем устремленье подлецов .

Поэт от Бога добродушен ,
Стремится дружбу укрепить .
Тщеславным доброхот не нужен ,
Им суть важнее извратить .

Талант сильнее дарованьем ,
Но лицемеры все хитрей .
И с истиной обетованьем ,
Творец в юдоле назарей .

К хулящим проявляя милость ,
Поэт прощал их маяту .
Но ведая грехов постылость ,
Стяжают злыдни клевету .

Шедевры создает гонимый ,
Восславив Родину в веках .
Гонитель графоман галимый ,
Во первых наградных строках .

Почетные и их шестерки ,
С умом хорьков и сволочей ,
Живут судилищем разборки ,
Без света храмовых свечей .

Глава 7

ВИРТУАЛЬНАЯ ДИСКУССИЯ

Дискуссия похожа на расправу ,
За Иванова многие селом .
Но по какому нравственному праву ,
Озрызко вы грызете огулом ?

Не удалил Огрызко не жаркое ,
Статьи о надоедливых дельцах .
Оставьте вы редактора в покое ,
Его судьба не лошадь в бубенцах .

Вы ныне молодые фавориты :
Пилатов , Агасферов , Каиаф ...
Вы тоном бездуховным сибариты
И презирала б вас Эдит Пиаф .

Огрызко не пацюня на подносе
И Слава не Креститель Иоанн .
Причина в переменчивом вопросе ,
Кто председатель тот и хитрован .

Знобищева штабсфюрер Гитлерюгенд ,
Где Голубь гебитсфюрер Игорек .
Вольфшанце у саратовского Брюгенд
И Цитадель где Химкинский ларек .

Пройдут года вы хором воспоете ,
Успешных вольфштурмистов профессур .
Отмашку вы Огрызко не даете
И он ваш размалюет каламбур .

***
Казалось зоревое близко ,
В СП талантам воздают .
Но главредактора Огрызко ,
Анафеме вновь предают .

Страстями СПР взъярился ,
За Иванова встал горой .
И бес смеяться уморился ,
Вражды безвременья герой .

Творцы России вне закона ,
Таланты в Думах вне игры ,
Но рвут Огрызко у затона ,
Придуманных грехов муры .

На сайте травлю объявили ,
В ответ на выпад проходной .
Всклень Вячеславу предъявили ,
Вину за ветер заводной .

Похожее в Москве случалось ,
Латунских каверзных не счесть .
Сгубить поэта получалось ,
Но не отнять святую честь .

Толстого в раже отлучали ,
От церкви истины большой .
И в темном ярких поучали ,
Как надо посереть душой .

Я уповал на Иванова ,
Когда Судилище познал .
Приехал в логово Тамбова
И палачей моих признал .

Оклеветали над распятьем ,
Меня за правду огулом .
Дал Иванов лукавым братьям
И сестрам серьги с помелом .

От безнаказанности млеют ,
Бездарные тусовок тьмы .
От индульгенций сатанеют ,
Порочных души и умы .

Пылает с пеплом атмосфера ,
Помпей заблудших неспроста .
Прав Иванов не у барьера
И прав Огрызко у креста .

***
С газетой можно разобраться ,
Закрыть , редактора сменить ...
Но как с поэтом посчитаться ,
Что б из реестра удалить .

Когда талант оклеветали :
Лгуны , подонки , подлецы .
Когда Тамбовские скрижали ,
Писали фальши удальцы .

Творец свое , дельцы другое
И расхожденьям нет числа .
И время ныне не благое ,
Стремлений лодка без весла .

На поводу пойти у катов ,
Творца в пучине погубить ?
Иль отойти от перекатов
И всех прощенных возлюбить .

Быть может яркой диктатурой ,
Блеснуть с эмблемой эполет .
Остаться значимой фигурой
И днесь забудется поэт .

Мираж иллюзии не близко ,
Лазурный весь до темноты .
Плывет на катере Огрызко
И пушкой целится в мосты .

Разрушит Вячеслав пролеты ,
Когда преодалеет шквал ...
Строчат коллизий пулеметы
И пенится девятый вал .

Поэт у заводи широкой ,
Творит шедевры на заре .
Всклень посылает светлоокой ,
Мечте алмазы в серебре .

***
Другой Краснов не генерал ,
Не воевал с полками красных .
Петр вдохновенно создавал ,
Шедевры о героях страстных .

"Гостиный двор" журнал простой ,
Без изщвращений либеральных .
Есть в Оренбурге дом пустой ,
С граффити крайностей оральных .

Есть " Оренбургская Заря " ,
Журнал писателей Союза .
И Ерпылева снова зря ,
Волнует лишняя обуза .

Два полюса не фронтовых ,
Имеют силы притяженья .
Краснов запечатлей живых
И Ерпылев без униженья .

В Тамбове худшее страшней ,
Судили классика во храме .
Над Господа крестом страстей ,
Осатанели каты в драме .

Влет прикупили подлецы ,
Макарова душонку с бесом .
Дианы Кан не удальцы ,
Стихи признали с интересом .

Кудимову ввели в игру ,
Быть председателем отбора .
И соблазнили на юру ,
Разрезать яблоко раздора .

Печатают своих в ТА ,
Балдеют графоманы снова .
От алфавита Я до А ,
Лишь друганы Мещерякова .

Кому доверил Иванов ,
Командовать парадом членов ?
Когда поэта без оков ,
Оклеветали злыдни кренов.

Спаситель каждого спасет ,
Кто верит в истинного Бога.
Билет СП не принесет ,
Судившим радости итога .

Мышиная возня

Для Олега Джоконда мазня
И бессмыслица фуги Баха .
Вновь мышиная в центре возня ,
Где столичных разборок плаха .

Вячеслав Огрызко не тот ,
Николай Иванов не дока .
Пламенеет Алешина пот
И мутнеет души поволока .

От мышиной возни не уснуть ,
Нет солидности у Дорошенко .
Вот бы страсти нектара плеснуть
И закружит с косой Тимошенко .

Может в бане у камелька ,
Оголится солидная дама .
Сон расслабил Олега слегка ,
После тонких глотков Агдама .

Под рукой ненаписанный том ,
Под лежанкой незримая книга .
И Алешин твердит о пустом ,
О мышиной возне блицкрига .

Нет писателям новых квартир ,
Нет талантам нигде гонорара .
Только жерла музейных мортир
И рассказы германского Рара .

И закона о творчестве нет ,
Как защиты творцов президентом.
Сочиняй о движенье планет ,
Оставаясь словес резидентом .

На кону не поэта душа ,
Фишка бродника и фаворита .
И Тамбовщина вновь хороша ,
Когда жаждет любви Маргарита .

Толи сон , толи яви туман ,
Баня топлена в бликах парная .
Пусть мышиный писклявый шалман ,
Смоет в грезах красотка Даная .

Пусть Огрызко воюет с ордой ,
Я матрос Железняк по духу ,
Похмеляться хочу не бурдой ,
Пригублю с чабрецом медовуху .

***
Влюбись в зверей Диана Кан ,
Тамбовских вех исчадий .
Станцуй у логова канкан ,
Гармонь раскрыл Аркадий .

Макаров пальцами пройдет ,
Ряды Матани местной .
И солнце лютое взойдет ,
У Челновой прелестной .

Тебе помогут танцевать ,
Мегеры в раже бестий .
И Мата Хари убивать ,
Не станут без известий .

Ты расскажи им о краях ,
Востока с Согдианой .
И с Саломеей на паях ,
Кровавой стань Дианой .

Станцует блудное Дункан ,
Всем нетям Исидора .
За сребреник Диана Кан ,
Съешь яблоко раздора .

Завоют волки на луну ,
В лесу остервенело .
Творцу ты предъяви вину
И посмотри на тело .

Оно прозрачное в кругу ,
Под лунным покрывалом .
Где испоганили кугу ,
Козел Щеряк с амбалом .

Матаня жуткая звучит ,
Макаров мечет пальцы ...
И хор взывает чико - чит :
Лишь ведьмаки страдальцы .

Продажные тебя взметнут ,
Диана до вселенной .
И острые ножи воткнут ,
В лучи души нетленной .

Скупают слабых за гроши ,
Апологеты краха .
Диана верить не спеши ,
Личинам Альманаха .

Глава 8

БЕЗВРЕМЕНЬЕ

Зима причудами не злая ,
Морозы крепко не шалят .
От края родины до края ,
Рассветы радости сулят .

Блуждают блики от луны ,
Лучи звезды блистают ...
И снова трепетные сны ,
Свой образ обретают .

Взлетают голуби соседа ,
Дорогу транспорт полонит .
Ведется милая беседа ,
Влюбленных розовых ланит .

В Тамбове ныне необычно ,
Мура гуляет до темна .
Я замечаю снова лично ,
Как заплутали времена .

Как рыла блефа превозносят ,
В калашных рыночных рядах .
Как горе истинным приносят ,
Поэтам падшие в судах .

Надеюсь истина не минет ,
Пребудет рядом навсегда .
Душа безвременье отринет
И небо отразит вода .

***
Пускаю стрелы в оголтелых ,
И многоликих стервецов ...
О , Родина поэтов смелых ,
Щедра судами подлецов .

Кого ни поподя в журналы ,
Суют культуры главари .
И классикам сулят финалы ,
У бездны огненной зари .

Бездарных щедро награждают ,
Чины Тамбовской суеты .
И безобразных утверждают ,
Кумирами земной тщеты .

Вращают блефа барабаны ,
С пустыми фишками игры .
За королей сидят чурбаны
И бредят орденом муры .

И результат - нечистый омут ,
С осадком бросовых времен .
Народ шедеврами не тронут ,
В судах поверженных имен .

***
Панночка Мария. Ведьма Валентина .
Просит вся Россия : - Где Хома детина? -
Колоти лукавых , чтобы приземлились.
За талантов правых , иноки молились .
Не побьешь нечистых , будет худо люду ,
Среди дней лучистых , воскресят Иуду .
Он предаст любого и осудит многих ,
У исчадий много -- упырей убогих .
Словом их философ , бей не уставая ,
Маша с Валентиной и стезя кривая .
Пусть вопят о славе и почетной доле ,
Ты философ вправе , не пропасть в юдоле .

***
Любим Родину как умеем ,
Всей Отчизне судьбой воздаем .
Духом трепетным пламенеем
И шедевры опять создаем .

Мы поэты не скоморохи ,
Озаренье духовность творца .
Получаем грошовые крохи ,
От чиновника стервеца .

Экономят на нас неспокойных
И отвергнутых кругом дельцов .
Фавориты властей непристойных:
Свора фурий и подлецов .

Осуждают подонки свободных
И клеймят над Голгофой порой .
Изгоняют творцов неугодных ,
За Можай и предатель герой .

Ни копейки талантам от Бога ,
Лишь страдания и хула .
Широка для поэта дорога ,
Когда в туне душа весела .

***
Они безбожно предают ,
Себя неискушенных юных .
И под сопровожденье струнных ,
Пиару рьяно воздают .

К фуршету писарей листы
И гости знатные столицы :
Кудимовой в Арысь криницы
И к мифам Замшева мосты .

У Голубничего все в нове ,
До взгляда искренней мечты .
В руках красавицы цветы ,
В угрюмом логове в Тамбове .

Но Трегуляевцы как гиды ,
По парку каменных скульптур .
Владимир -- Тамерлан манкур ,
Олег -- тореадор корриды .

Они за высших в божествах ,
За Зевса -- Юрий несуразный .
Фуршетный дух весь безобразный ,
Когда пиарщики в правах .

Эпатаж серости

Лена , Мария , Саша ,
За роковую химерность .
Вторит Тропинки Параша :
-- Серость плодила серость --

Лживая вся до страха ,
До извращений духа ,
Валя Двурожкина сваха ,
Серости всей повитуха .

Сребреник мает Хвалешин
И проповедует серость ...
Юрий Щеряк и Ладошин ,
За лицемерию верность .

Серость вовсю пребывает ,
Членов тусовки серой ...
Серый бирюк завывает ,
Рядом с вонючей химерой .

Серость своих в эпатаже ,
Серые строфы нечистых .
Серый анчутка на страже ,
Против талантов лучистых .

***
Стела с почетными именами ,
Рядом возвысился банк .
И поднимает бумажек цунами ,
Ветер порывистый панк .

Снова в июне Тамбов независим ,
Праздник проходит вокруг ...
Тени безумия мы не окрысим ,
На светлый облик округ .

Но поднимается черная лента
И прилипает к словам .
Словно былого печальная рента ,
Льнет к роковым головам .

Валю Дорожкину всю затемняет ,
Черных грехов полоса ...
Надпись настенную не осеняет ,
Небо четыре часа .

Черная лента или знаменье ,
Нету фальшивой нигде .
Не исчезают ни на мгновенье ,
Те , кто почетный везде .

***
Ты не бывал в кофейнях на Монмартре ,
Зато в Котовске воздавал Астарте .
В Рассказово ты кланялся Иштар ,
В Тамбове ты благословлял Тартар .
И в закутке у озверевшей Вали ,
Ты кролика принес богини Кали .
В Козлове подарил козла Ваалу
И предал всех судилищу помалу .
Ты не бывал в кофейнях на Монмартре ,
Ты памтник воздвиг себе на карте .
Ты Мышкин и мышиная возня ,
Вокруг и бутафорная фигня .
Король крысиный вылитый Щеряк
И крысы в позе серых раскоряк .
Вожак двуликих флейтой из муки ,
Всех побуждает выпускать клыки .
Кошмар двуликих не задел Монмартр,
В Тамбове шАбаш заморозил март .

***
Лиза Кулаева песню споет ,
Шишкин сыграет романс .
Пресли Тамбовщина воздает ,
Элвису нью декаданс .

Бернса вчера прославляли опять ,
В Пушкинской на Чердаке .
Прежде поэта сумели распять ,
Члены в Союзном "мешке" .

Славили скопом Артюра Рембо
Вместе с Золя " Жерминаль ".
Но понимать человека слабо ,
Ближнего , -- времени жаль .

Будет Кулаева к Пресли взывать,
Шишкин бренчать обо всем ...
Если родное спешим забывать ,
Как мы Россию спасем ?!

Может мышиная это возня ,
Славить чужих огулом ?
Видимый крест уходящего дня,
Светится вновь над челом .

***
Вновь расцветут рябины ,
Радость поэтов мечтателей .
Вы же не хунвейбины ,
Дожи Союза писателей .
Рьяно творцов фильтруете ,
Чистите вдрызг сообщество .
Списками вмасть банкуете
И раздражаете общество .
Правы ли вы великие ?
Правы ли вы несравненные ?
Есть на местах многоликие ,
Каты предлиты бессменные .
В списках предлитов фурии ,
Сволочи да предатели .
Как из иллюзий Лемурии ,
Где за святых каратели .
Множат в Тамбове судилища :
Седкин , Щеряк и Двурожкина .
В храме книгохранилица ,
Лает на крест Запорожкина .
И в Оренбурге на капище ,
Гробить творцов истукан .
Вновь отрицания лапище ,
Тянет к Диане Кан .
Чадо не слейте в клоаку ,
Небом в миру осененное.
С лампой встревая в драку ,
Не выжигайте исконное .

Друг бомонда

-- Алешин друг мой навсегда --
Сказал Владимир важно .
И внук Владимир без стыда ,
Смысл поддержал отважно .

-- Мой гениальный друг в стихах ,
О камнях пишет сада .
И ходит в вечных женихах ,
Где тени женщин ада --

Но если другом ты Киже ,
Назвался с миной бая --
Ты Пустоместов в неглиже ,
С речами краснобая .

И Ноль теперь Мещеряков ,
Балластович с партнером .
И серость возле кунаков ,
Серее всех с позором .

Елена , Саша с Мариам ,
Что серых всех серее ,
Теперь помошницы друзьям
И фурий злых милее .

И Валентина дама ХУ ,
Как чучело в почете .
И лоеры что на слуху ,
У безны мглы в зачете .

Тогда Наседкин сирый вам ,
Убогий не писатель .
Тогда Труба безбожник сам
И глупый назидатель .

***
Опять Трубе невмоготу ,
В Мичуринске и рядом .
Венеры видит наготу
И голубей над садом .

За дымкой Римский пантеон ,
Вблизи гетера с лавром .
Труба -- Корнелий Сципион
И жаждет битвы с мавром .

Патриций рода до глубин ,
Историй в мире Рима .
Корнелий слову господин ,
Где даль необозрима .

Испанцев пленных не губил ,
Давал свободу битым .
Но Ганнибал войну трубил
И вскоре пал разбитым .

Труба Корнелий в Карфаген ,
Вошел и весь разрушил .
Сон воплощая темы сцен ,
Сюжет веков нарушил .

Слоны нежданно понеслись,
На воинов не скучных ,
Худых когорты не спаслись
И толпы мавров тучных .

Где смелый гражданин Барка ?
Никто не знает в давке .
И Сципион - Труба в века ,
Победу впишет в ставке .

Другое время на дворе ,
Но сон еще не канул .
Деревья в зимнем серебре
И дух морозный грянул .

О , сколько Карфагенов зла
И без слонов великих :
Один за дикого козла ,
Другой за поле диких .

-- Разрушь фуршета Карфаген ,
С иллюзий Ганнибалом ! --
Кричит Трубе абориген ,
С флешмобовым Сигалом .

***
Что Луканкина стерва развратная ,
Что Знобищева ложью отвратная ,
За Дорожкину лягут костьми
И прославят тусовщиков СМИ .

В храме Гусева дщерь постоянная ,
Осудила мой путь окаянная .
За Дорожкину ляжет костьми
И прославят тусовщиков СМИ .

Вновь Алешин подверженный мечется ,
От синдрома Иуды не лечится .
За Дорожкину ляжет костьми
И прославят тусовщиков СМИ .

Кат Щеряк весь исходит величием ,
Вновь охвачен к иным безразличием .
За Дорожкину ляжет костьми
И прославят тусовщиков СМИ .

Станет Зайцева хищной в судилище ,
Злобной фурией в книгохранилище .
За Дорожкину ляжет костьми
И прославят тусовщиков СМИ .

***
Косяками пошли в Союз ,
Трегуляевцы злобной доли .
Им анчутки играют блюз ,
Ради силы безбожной воли .

Из пороков теней Карфаген ,
Из греховности и лизоблюдства .
Каждый злых извращенный ген ,
Номерами помечен Иудства .

Будут аду служить зело ,
Прославляя метрессу крученых.
Преумножать печальное зло ,
Среди творчеством увлеченных.

Бороздой Карфаген разрежь
И спугни Трегуляевцев солью ,
Что бы флагами цвета беж ,
Не манили бомонд к застолью .

Чтоб баграми родной земли ,
Не мутили поганые воду .
Чтоб судилища не вели ,
В назидание небосводу .

И никто не отравит народ ,
Бутербродами с ядом фуршета .
И воспрянет писателей род ,
С откровением Божьего Света .

***
Тебе не совестно Белых ,
Судить творца во храме ?
Бить невиновного под дых ,
Поэта в жуткой драме .

Он за тебя голосовал ,
Над крестною Голгофой .
Чтоб ты душою уповал ,
На миролюбье с Софой .

Козловщину открыл опять ,
Чтоб познавали сидни .
Правдивого легко распять ,
Оклеветав как злыдни .

И Канчуков герой Горищ ,
Как Змей Горыныч ада ,
Перевязал смердящий свищ
И пыхал дымом смрада .

Шматковская несла пургу ,
Хвостом судьбы виляя ...
И Мещеряк играл слугу ,
Божка из Трегуляя .

Тебе не совестно Белых ,
Слыть катом бездуховным ?
И вдохновлять анчуток злых ,
Судом творца греховным .

Единогласны вы в беде ,
И в самой крайней мере .
В безбожном пакостном вреде ,
Духовности и вере .

Быть может совести Белых ,
Твоей в помине нету
И ошалев среди шальных ,
Плюешь ты на планету ?

Нет милосердия для вас ,
Нет доброго участья .
Отпетых безобразных Спас ,
Оставил без причастья .

Ты осудил оклеветав ,
Тебя осудят тоже .
Не выше истины устав
И все в хуле негоже .

Глава 9

БЫЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ

***
Афганистан в судьбе одно ,
Союз писателей другое .
Мещерякову все дано ,
Но не творение благое .

Он может тексты написать ,
О перестрелках у Баграма .
Он может искры высекать ,
Бутылками из под Агдама .

Он может глупость предварить
И осудить творца обидно .
Шедевр не сможет сотворить ,
Таланта классика невидно .

Пусть ходит злыдней вожаком ,
Мещеряков Тамбовских прерий .
Шедевры я творю тайком ,
Поэт классический Валерий .

***
Устав он в армии ценил
И соблюдал до точки .
В СП поэта обвинил ,
За все без проволочки .

Поэта гнали до него ,
Травили и гнобили ...
Мещерякова вмиг всего ,
Как бога восхвалили .

Дорожкина почетный член ,
Аршанский в засракультах ,
Создали из сатиры тлен ,
Погрязший в черных культах .

Как звери рвали на клочки ,
Судьбу таланта каты .
Устав Союза и очки ,
Забыли без утраты .

Невидно истины вблизи ,
Устав нарушен разом .
И честь судимого в связи ,
Накрылась медным тазом .

***
Арина Архипова юная ,
Душа ее не многострунная .
Играет и робко звенит ,
В придуманный звездный зенит .
Строфа еще не долговечная
И тема желаний беспечная .
Но вскоре Арина вспорхнет ,
Когда луг цветеньем пахнет .
И доброй надеждой ведомая ,
Признается: -- Истина дома я --
И муза услышит Арину ,
Подарит ей счастья картину .
Душа заиграет как лира ,
Талант не от бренного мира .
Стихи о судьбе прозвучат ,
Под крики взлетевших галчат .

***
Для них предать и обмануть ,
Как пальцы обмочить в сортире .
И пострелять воздушкой в тире ,
Чтоб на поверженных взглянуть .

И корпус Демина к словам ,
Как приложение к обману .
Все палачу по барабану ,
Когда суды готовит вам .

И в мэрии побыть в друзьях ,
С поэтом искренних порывов ,
Потом меняясь от извивов ,
Ходить в продажности князьях .

Писать о чести и борьбе ,
И предавать нещадно юность .
И журавлей летящих струнность ,
Чтоб песни потерять в судьбе .

Писать о стойких казаках
И драться с немцами в романе ,
Оставив мерзкое в обмане
И мету изверга в веках .

Два пальца в пенистой моче ,
Обманщик вровень с лицемером ,
Быть хочет всюду кавалером ,
Но бес смеется на плече .

***
Когда - нибудь иссякнет жила
И станет кварцевым песок .
Труба тебе мечта служила
И пенился кленовый сок .

Ты пил нещадно медовуху
И штрудли запивал вином ...
Процентщицу интриг старуху ,
Не вбил в подсобку колуном .

Мегера всюду интригует ,
Житья поэтам не дает .
И перед зеркалом зигует ,
Себе великой воздает .

Скулят у хлебова дворняги :
Мария , Саша и Элен .
Труба ты в образе стиляги ,
Встань с пресмыкания колен .

Пусть жилы золотой не будет
И власти каверзных даров .
Нечистых сонмище убудет ,
Без Писарницкой докторов .

***
Дорожкиной падет редут ,
Все тропиканок предадут .
Никто не станет защищать
И будут злыднями стращать .

Они судили - их осудят
И быть никчемными принудят .
Вчера им к раю колея ,
Теперь в крапиву бытия .

- Стишата в бросовый навоз -
Споет Труба им водовоз .
- Бей тропиканок не жалей ,
Они гиен поганых злей -

Кто к славе извергов причем ,
Тот станет первым палачом .
Кто восхвалял их до небес ,
Осудит падших словно бес .

Все повернется кверху дном ,
Для изгнанных в краю родном.
Увидят фаворитки зло ,
Друзей сегодняшних зело .

***
На них взираю с отвращеньем ,
Судилище дурным цена .
Подонкам вечности забвенье
И ад приемлет имена .

Презрение они стяжали ,
В круговороте суеты .
Судилищу не возражали ,
У бездуховной пустоты .

Билеты злыдням не помогут ,
Как татям падшим навсегда .
В Союзе подвизаться могут ,
Но шельм чернеет череда .

Никто душой не озарился ,
Не защитил поэта сам .
Бес клеветнице поклонился
И вторил лживым голосам .

***
Они в Россию не поверят ,
Пока мошной не прозвенят .
Судилища не раз затеят
И вновь таланты обвинят .

Они лгуны и супостаты ,
Крутлявые в среде дельцов .
Не веруют душой в Пенаты
И в крепи русских праотцов .

Они по сути полукровки ,
Обетованцы по всему .
Все достижения сноровки -
Побольше хапнуть одному .

Им слава лживая по нраву ,
И цели рыночных идей .
Они освободят Варавву ,
Но не Спасителя людей .

В СП Тамбовщины такие ,
Банкуют картами таро .
Затеют кляузы лихие ,
Запахнет нечистью перо .

***
У других не увидят ,
Ни строфы , ни шедевр .
Но своих не обидят ,
В опереньи Минерв .

Им внушили величье
И божественный путь .
К остальным безразличье
И жестокости суть .

Крылья Маши гагары
И перо из папье .
Крылья Саши сигары
И колоды крупье .

Крылья Лены из пены ,
В перепонках слюды .
Свет иллюзий Селены
И лучи от звезды .

Налетит как неждали ,
Ветер дней перемен .
Облетят крылья Вали ,
С фавориток подмен .

Оголенных до кожи ,
Все узрят без венцов .
Только злобные рожи
И наколки птенцов .

***
Нас время переделает упертых ,
Как не хотим увидеть никогда .
И ухарей причинами припертых ,
И егерей прошедших без следа .

Куда былая гордость испариться ,
Неведомо Кудимовой и мне .
Креститься надо , Господу молиться ,
В спасительной духовной тишине .

Ты в зеркале пороки не увидишь
И разные житейские грехи .
Творца своим молчанием обидишь ,
Гонимого жлобами за стихи .

Не подкупись за толику расчета ,
Не становись за лживое пустой .
У паразитов славы и почета ,
Терновник злобы вымахал густой .

Они корону сделают колючей ,
Они прославят надписью тебя .
На перекрестке за плешивой кручей ,
Распнут талант огульно не любя .

***
Печальное летает воронье ,
Мещеряков осоловел в коморке :
-- Судилище деяние мое ,
В придуманной Дорожкиной разборке .

Казнить поэта страже приказал ,
Я подражаю Понтию Пилату .
Творца стихов безбожно унижал
И огребаю палача зарплату .

Прадедушка молился у креста ,
И вопрошал о воссияньи века .
Я отвергаю заповедь Христа ,
Не осуждать во храме человека.

Я развлекал судивших торжеством ,
Без всякого смурного предрассудка --
Когда Мещеряков явился божеством ,
Пропел петух и прокричала утка .

Кружилось воронье над маятой ,
Порочного , шального солдафона .
Повеяло тщеславья пустотой ,
И рассмеялась трубка домофона .

***
Они поздравили Кудимову ,
Казнив поэта над крестом .
И Пешкову и Победимову ,
Махнув блистательным листом .

Теперь в жюри вовсю судившие ,
Безжалостные как всегда .
Творца во храме обвинившие ,
За козни личного вреда .

Они давно живут пороками ,
Обманом всюду и везде .
Кудимову прельстили сроками ,
Быть бесконечной на звезде .

И если надо Бирюкова ,
Прельстят агораномом быть .
Но счастья канула подкова
И грех кощунства не избыть .

Награды злым за лицемерие ,
Почет за подлые дела .
В их душах гольное неверие
И копиться дурная мгла .

***
А я не против Гармаша ,
Он ненавидит Валю !
Его стихи как ППШа ,
Вновь мысленно посалю .

Пусть постреляет по карге
И попалит по злыдням .
На блатокультовой дуге ,
Задаст Виталий сидням .

Он знал Румянцеву давно ,
Всклень Майя говорила :
-- Стихи Дорожкиной говно ,
Вся в предка гамадрила ! --

Гармаш ты искренностью наш ,
Поэт идущий в гору ...
Возьми и разряди Калаш ,
В Мещерякова свору .

Виталий членом должен быть
Союза под Селеной .
Театр не может позабыть ,
С влюбенных мезансценой .

***
Не бытие в среде творцов ,
Бум конкуренции злонравных .
В СП Тамбовских подлецов ,
Нет истины среди неравных .

Бытует лживых клевета ,
Вблизи доносчицы наушник .
Не гадостным среда не та ,
Где превалирует гадюшник .

Предатель доблестный позер
И лицемер одно и тоже .
За гения слывет фразер ,
Творящий щедро что негоже .

Всех обмануть и заложить ,
С ухмылкой правды Герострата.
И злыднем безобразно жить ,
С порывами дурного ката .

***
Выходи журнал не зря ,
" Оренбургская заря ".
Ночью выходи и днем ,
Дорогой журнал "Подъем".
"Современник " выходи ,
Души щедро береди .
Пеплом вейся на ветрах ,
Злых Тамбовский альманах .
Стая правит и рулит ,
Знать шедевры не велит .
Валя , Лена и Щеряк ,
Встали в позу раскоряк .
Кукиш мне , другим дыру ,
Бублика и всем муру .
"Александръ " не выходи ,
Смутно у Трубы в груди .
Графоман главред , позер ,
Но с наградами призер .
Ваня снова Ерпылев ,
Обещает смыслов клев .
Строф создатель Трубенок ,
Отпусти Трубе пинок .
Ты поэт небесных сфер ,
А Труба пустой минхер .
Блат и фильтры ерунды ,
От Дорожкиной балды .
Тропиканкам мед годами ,
Одаренным яд с судами .

***
Состарятся , болеть начнут ,
Писатели тамбовской "расы".
Мозгами в сторону качнут ,
Былого бытованья кассы .

Откроют ящики добра ,
В них пустота недорогая .
Монет с оттенком серебра ,
Кубышка вспомнится другая .

Свинья нечистая полна ,
Дарами грязными былого .
В душе затеплится вина ,
О том что светлого немного .

Грехи придется отмолить ,
Чтоб никому не навредили .
Но как печали утолить ,
Когда поэта осудили .

Могли сдержаться от суда
И заповедь не попирая ,
Понять что ссора не беда
И обрести богатства рая .

***
В Тамбове Голубев культурный ,
В Калининграде Голубь турный .
Взмахнет крылами и летит ,
Куда судьба не запретит .

В Тамбове Машеньку жалеют ,
В Калининграде вожделеют .
Все в голубиной маяте ,
Стихи печатают не те .

-- Знобищева кумир Тропы ! --
Бегут и верещат клопы .
Дожди шумят - Мария Гром ! -
И вторит скрипами паром .

Все в голубиной ипостаси ,
Забыли о порывах Васи .
О жизни трепетной Елены ,
И о любви без перемены .

Олег Хвалешин не согласен :
Котовский ворон тоже гласен .
И камни в юности саду ,
Скликают журавлей к пруду .

***
Мария Фурлетова чуждая ,
Интригам и козням Дорожкиной .
Она из духовного Суздаля ,
К Тамбову пришла белоножкиной .

Вокруг Светлояра гуляла ,
С молитвами и милосердием .
И в душу надежду вселяла ,
Спасенье добиться усердием .

Фурлетова Китеж увидела ,
Сияющий храмами вечными ,
Который с любимым предвидела ,
Увлекшись делами сердечными .

Не терпит Мария поганую ,
Обманщицу грешников чаянья .
Тамбовщину любит не драную ,
Красивую без отчаянья .

Стихи сочиняет Фурлетова ,
О светлом и мирном радении .
И ей ни к чему Лихолетова ,
К Тропинке прильнувшей в падении .

***
Друзей продажных мне не надо ,
Они от горя не спасут .
И на груди срамного гада ,
Из ада бестий принесут .

Он изменяет сути профиль ,
Шипящий ядовитый змей .
Макаров лучезарный профи ,
Но друг Алешина теней .

В саду Олега все не чисто
И смотрится Иудой он .
Меня поэта Монте Кристо ,
Волнует вновь Лаокоон .

Пройду по призрачному саду
И смыслов посмотрю пейзаж .
Алешин подошел к распаду
И жаждет падших эпатаж .

Кудимова и друг Аркадий ,
Вблизи предателя торчат .
И облучает злобы радий ,
Дорожкиной гнилых волчат .

***
Вы нелюди без масок лжи ,
Мамоны блудные пажи .
Приспособленцы наших дней ,
Становитесь судьбой дурней .

Прислужники своей тщеты ,
Вы изошли от маяты .
Зачем творили , для чего ,
Когда вы критики всего .

Кому нужны сюжеты блефа ,
Когда фанаты вы Азефа ?
Вам Евно ближе и милей ,
Чем Хворов рыцарь королей .

Имеет совесть де Валерий ,
Без извращений и мистерий.
В поэзии он Рафаэль
И отрицает злобных гель .

Вы шельмы мазаные гелем ,
Суд провели над Рафаэлем .
Вам место возле Абадонны ,
В картине нави без Мадонны .

***
Ткань спадет с лица Марины ,
Сон просветный под луной .
И пахнут весной перины ,
С легкой темой не одной .

Соловей в саду щебечет
И свистит себе , свистит ...
Душу образ светлый лечит ,
Вновь тоску предотвратит .

В зеркалах душа незрима ,
Хоть красавица всегда .
Путь подруги пилигрима ,
Смыла вешняя вода .

Жизнь вокруг бустрофедонна
И без перечня причин .
Хоть Марина не мадонна ,
Но прекрасна без личин .

Вот приедет в храм познаний
И в беседе не с одним ,
Скажет о творце преданий
И судилище над ним .

***
Меня считайте человеком ! -
Кричала женщина в годах .
Не стану спорить с имяреком ,
С любым изгоем не в ладах .

Веду кружок литературный ,
Шмаляю книги как шрапнель .
И каждый крен не партитурный ,
Я отвергаю как Шанель .

Бомондом местным корогожу ,
Скупаю души подлецов .
И всякую срамную рожу ,
Переношу в конце концов .

Я всех противных победила ,
Вокруг Тропинки благодать.
Трубу печатать убедила ,
Каких в упор не увидать .

У ног валяется Макаров ,
Кудимова стремиться пасть .
Я остудила пыл Икаров
И показала свою власть .

***
Трубе приснилась Иудея ,
Он центровой центурион .
И злится Валя - Соломея ,
Как западенка Фарион .

Ей мало с головой пророка ,
Двух Иродов обворожить .
По воле низменного рока ,
Горазда похоти служить .

Неугомонна Соломея ...,
Но сон Трубу переместил ,
Спасителя ждет Иудея ,
Пророк его предвосхитил .

И усмотрел Труба Иуду ,
Идет Олег Искариот ,
Лукавый поклонился чуду
И предал светоча забот.

Умоет прокуратор руки ,
Во сне Пилат Мещеряков .
И обрекут враги на муки ,
Творца за истину веков .

За Агасфера сразу трое ,
Рашанский , Коля и Макар .
Умчались к тридевятой Трое:
Орфей , Илия и Икар .

Остались злыдни тропиканки ,
Несущие хулу и бред .
Судов бездушные подранки ,
Идущие за стервой вслед .

-- Неси творец обрубки древа ,
Да будь распятия царем ! --
Кричали Агасферы слева
И справа с бесов фонарем .

Горел гудрон и воскуряясь ,
Витал с нечистою мурой .
Труба ничуть не просыпаясь ,
Чернел под Лысою Горой .

Голгофа череп сохраняла ,
Адама вечности века .
Гроза разрядом просияла
И содрогнулся мир слегка .

***
Таланты как агнцы молчали
И светлую ждали судьбу .
Закрыть Александръ без печали ,
Не тратить казну на Трубу .

Тамбовщина не нефтеносна
И газ не запасы глубин .
Трубы халабуда несносна
И шум иллюзорных турбин .

Главред для какого поэта ?
Для Васи из места зеро .
У ангела нету ответа ,
Пока у анчутки перо .

Ворует Труба оголтело ,
Года у тамбовских творцов .
И судит с Дорожкиной смело ,
Безбожно духовных певцов .

Журнал Александръ пустозвонный ,
Шедевры мои не в чести .
Провал лицемеров бездонный
И души барыг не спасти .

***
Они с задором присосались ,
Кто к Васи Коли , кто к СП .
От прегрешений не спасались ,
Храм обходя без КПП .

Без сквернословья не расскажешь ,
О продающих честь свою .
И без сатиры не докажешь ,
Худобу шабаша в краю .

Меняют правила и веру ,
Меняют взглядов полюса .
Порочные везде не в меру ,
Кто ненавидит небеса .

Нарциссы , гении , колоссы !
Кто Еврипид , кто Аполлон .
Труба от плана Барбароссы ,
Балдеет словно фюрер он .

Нах остен дранг и Анатолий ,
Всех завоюет до Кремля .
Потом Урал и санаторий ,
Где Бонапарт за короля .

***
Как хорошо что я не с вами ,
Мне шАбаш злыдней ни к чему .
Зачем мне обольщать словами ,
Того , кто лживый по всему .

Лукавые до тени тела ,
Кривой как ваша маята .
У лицемеров место дела ,
Где пустозвонна суета .

Судилище для вас играшки
И клевета как бенефис .
Но душ порочных барабашки ,
Вопят беснующимся : - Бис ! -

Миронов наградил Марию ,
Судившую меня зело .
С поэтом распинать Россию ,
Умеют тропиканки зло .

Драпеко привлекло болото ,
Тамбовщины лихих времен .
Творца возвышенное что - то ,
Спасает от лихих имен .

О справедливости нет речи .
Дорожкинцы мегеры все .
Знобищевой Марии свечи ,
Черны оттенками в росе .

Им Справедливая Россия ,
Дает награды от балды .
Отвергнет истинный Мессия ,
Мешки мамоны коляды .

То в Современнике приватна ,
То адюльтер с Веретено .
Знобищева - кумир отвратна ,
Когда Всевышним не дано .

Труба затарился с подвохом ,
Дорожкина всех превзошла .
Награды огребают чохом
И Маша россыпи нашла .

Плюют на истину стяжая ,
Писатели личин зеро .
Творю шедевр не угрожая ,
Я классик и небес перо .

***
Сергей Миронов за "нацбесто" ,
Вновь наградил пустое место .
Знобищева вдрызг исписалась
И к Справедливым присосалась .
Дают - бери ! Берет дары ,
Вмасть лицемерия игры .
Посланница структур кагала ,
Ей злыдня Валя помогала .
То Павлов с золотом напишет ,
То Голубь на купюры дышит ...
И весь Тамбовский альманах ,
Знобищевой дает размах .
Все для исчадия инфанты ,
Творят тщеславия гаранты .
Все фаворитке и везде ,
Чтоб красовалась на звезде.
Алешина за грош купили ,
Трубу в дворнягу превратили .
Мне суд и пропасти сторон ,
Знобищевой иллюзий трон .

***
Ее утес венчает древо ,
Рябина с гроздъями огня .
Посмотрит на заре налево ,
Увидит белого коня .

Направо глянет на закате ,
Услышит трепет бубенца .
Пришла к отверженной расплате ,
За осуждение творца .

Ведь неправа превозмогая ,
К злым отвращение вблизи ,
Я представлялась как благая ,
С подачкой бросовой в связи .

Утес ее из глины вечной ,
Из вековечного песка .
И высоты купины млечной ,
Достигла женская тоска .

Копытом бьет ретивый рядом
И бубенец звонит вовсю ...
Рябину поджигает вглядом ,
Чтоб отогреть судьбину всю .

***
"Лучше поменьше да лучше" ,
Ленин был в выводах прав.
Только Щеряк его круче ,
Гетман жандармских управ .

Кепку аля Жириновский ,
Юрий охранник носил .
Как глашатай Прикозловский ,
В каждой беседе басил .

Книги о прошлых невзгодах ,
С болью Щеряк написал .
Как в Кандагарских походах ,
Он свою душу спасал .

Став Всетамбовским предлитом ,
Юрий к звезде воспарил .
В храме взрывчаткой разбитом ,
Суд над поэтом творил .

Творчества свет не пребудет ,
Там где предлит живодер .
Меньше да лучше не будет ,
Если кумир гвоздодер .

Глава 10

ПРОЗРЕНИЕ

***
Прозрел легко от заблуждений ,
Увидев сонмище личин .
В просветах жизни откровений ,
Стяжаю творчества почин .

Пусть веселяться безобразно ,
Судившие меня в чести .
Все в обинениях бессвязно
И каждый сребреник в горсти .

Гордыня близкая к тшеславью,
Жестокость кредо палачей .
Придут судившие к бесславью ,
За черной дымкою свечей .

Талант не станет поклоняться ,
Процентщице интриг нигде .
И к нечисти умом склоняться ,
Чтоб подвести судьбу к беде .

Враги бравируют сплоченьем ,
С клеймом Иуды на челе .
Поэзия сильна влеченьем ,
На ярком солнечном крыле .

***
А судьи кто ? Наседкин ,Марков , Валя ,
Аршанский оголтелый и Труба .
Забыли о приватности морали
И сразу почернела их судьба .

Забыли в храме взорванном о Боге
И обвиняли светлого творца .
У каждого на выбора пороге ,
Личина зла и шкура подлеца .

Судилища был шАбаш узаконен ,
Вновь ликовал Мещеряков Пилат .
Алешин предавать поэта склонен ,
Был Андрием по ляховски крылат .

Знобищева , Луканкина и Саша ,
Как шавки подвывали клевете .
Другими вся заваренная каша ,
Мешалась на безумия плите .

Попрали Божью заповедь наветом ,
Расправу сотворили без причин .
И поглумившись скопом над поэтом ,
Восславили безнраственный почин .

***
За камнем грот иллюзии горы
И ты в нем саламандра до поры .
Из малахита идол с бородой
И водоем с загадочной водой
Ты ящерица сказочного мира
И охраняешь местного кумира .
Глоток воды и каждый обновлен ,
В мечту неувядающий влюблен .
Нет времени и горизонта нет ,
Нет темноты и изумрудный свет .
Иное все и только чувства есть ,
Добро души и искренняя честь .
Здесь сны витают ярким огулом ,
В которых ангел борется со злом .
Христос Воскрес ! А ты судила в днях ,
Поэта где распятие в камнях .
Где взорван храм и камни вопиют ,
Ты обрела бесчестия приют .
Не осуждай ! Рубин пылает слов ,
За богомола в гроте богослов .

***
Алешин - мастер , Лена - Маргарита ,
Наседкин Коля - Педерес Зурита .
Позеров пассы здесь не описать ,
Умеют даже в грезах зависть .
Амбиции у каждого в квадрате
И кредо в бриллиантовом карате .
Скамья иллюзий в садике умело ,
Приклеит муху с Васей Азазелло .
Ведущий Варенуха всех страстей ,
Прозрачный до вампировых костей .
Поэта судной скорби предадут
И фору Боратынскому дадут.
Алешин о садах толкует важно ,
Наседкин о люпофнице отважно .
И Лена о животных - мужиках ,
Все хорошо и медь на языках .
Но почему - то хмурится поэт ,
Восторженных неизгладимых лет .
И музы с Боратынским повздыхали ,
Фразеры вновь душой не выдыхали .

***
Он дружбу предал и унизил ,
Оклеветал меня всего .
И милосердие принизил ,
Из - за тщеславья своего .

Любовнице писал доносы ,
Чтоб ненавидела меня .
Усугублял души вопросы ,
За всепрощение виня .

Мужские личные беседы ,
Как перебранки оглашал .
Вздымались люди непоседы ,
Как буд - то беды совершал .

Любовь к Марии и Елене ,
И к Валентине доброта .
Мне обнуление в измене
И злобы черной колгота .

И на суде вновь безобразный ,
Оговорил меня фразер .
Наседкин Николай не разный ,
Судьбы поэта мародер .

Некст у бюста

Читай о саде неживом ,
О кронах пустозвонных .
Стихи о мире таковом ,
Среди теней бессонных .

Бюст Боратынского молчит ,
Нет искорки духовной .
И поэтесса здесь торчит ,
С потенцией греховной .

Слова о малом прозвучат ,
О многом огласятся .
И стаи трепетных грачат ,
В гнездовья возвратятся .

Здесь аравийский ураган ,
Не тронет лица вздохом .
Чума не выхватит наган
И не убьет всех чохом .

Пустые строфы о пустом
И бюст не образ света .
Душа скупая за крестом ,
Без вольностей поэта .

***
Как только схлынет пандемия
И всекитайский Кронос Вир ,
Труба поднимет знамя змия ,
С мазней :--Дорожкина кумир!--

Казну откроют власти края
И чад любви озолотят .
Проблемы многих презирая ,
Как недоразвитых утят .

Восславят славящих устои ,
Продажной , шмотковой среды .
Как славили недавно стоя ,
Вождей Кремлевской череды .

Себя представят авангардом ,
Борцов с печалью без панам .
Забыв что улетела с бардом ,
Мечта Тамбова во Вьетнам .

Есть индульгенции предлита ,
Есть побратимов протеже .
У власти Янусов элита ,
На бездуховном рубеже .

***
Проснулся Иванов не вдруг ,
Душа болела снова .
Сплошные власовцы вокруг
И каты из Тамбова .

Двуликие кишели в тон ,
Игре теней исчадий .
Предавших юность моветон ,
Макаров вновь Аркадий .

Труба с журналом мельтешит ,
Дорожкиной путь лижет .
Алешин с зеркалом грешит ,
Когда гондон нанижет .

Мещеряков гребет труху ,
Как Николай Наследкин .
И посылает всех на ху ,
Кто видом не Поветкин .

И Марков рьяно предает ,
Творцов и обвиняет .
Обманом честным воздает
И на судьбу пеняет .

Знобищевой в руке свеча ,
С улыбкой в эпатаже .
В глазах Марии - палача ,
Поэт от Бога в лаже .

Спадет улыбка и лицо ,
Острее злой мегеры .
В ладонях черное яйцо ,
За казнь творца Валеры .

Кошмарный сон не проходил ,
Как страх былого плена .
Союз тамбовский учудил -
Там верность , где измена .

Видение вновь на заре ,
С игрой личин лукавых ,
Похуже пропасти в дыре
И царствия неправых .

РОА Тамбовских на паях ,
С УПА и Брянским дуче .
Проснулся Иванов в краях ,
Где фарисеи в куче .

Жажда бузы

Приедет Скошин из Мытищ
И будет злыдню прославлять.
Метресса закупорив свищ ,
Начнет по черному башлять .

Нулей поганых наградит
И друганов из нелюдей .
Чинам поместным угодит
И стайке культовых бля..ей .

Одно и тоже каждый год ,
Кого ни попадя в тузы .
Таланты стонут от невзгод
И жаждут светоча бузы .

Приходится бузить в строфе ,
Молчат все ждущие , молчат .
Щеряк в потертом галифе ,
Сорвал и растоптал галчат .

Хвалешин предал всех подряд
И с непопутчицей друган .
В сатире истины снаряд
И бьет система ураган .

***
Иное время , мир иной ,
Но суть осталась прежней ,
Когда объят ты пеленой ,
Грехов простор безбрежней .

На месте храма и креста ,
Подонки суд вершили ,
Творца сомкнувшего уста ,
От мира отрешили .

И ненавидя за добро ,
Поэта всей гурьбою ,
Кричалии - Выпишем зеро ,
Пусть потрясет губою!--

Приехал Скошин через год
И вновь на лобном месте ,
С почетной фурией невзгод ,
Воспел тщеславных вместе .

Как буд-то небыло суда ,
Над храмовым распятьем.
И тень не бросила беда ,
На женщину с проклятьем.

Чернела мимика лица
И вторил Глас примете :
-- Судить невинного творца ,
Страшней всего на свете --

Дурман тщетности

Белых становится Черных ,
Служа Рашанскому и Вале ,
Он бесподобный на вокзале
И памятных местах иных .

Он пишет книги о черте ,
Засечной с крепостью дубовой .
И забавляясь вновь подковой ,
Мечтает быть на высоте .

Белых - Черных не озверел ,
Не стал до пяток волкодлаком ,
Он ходит с преисподней знаком
Судить поэта он посмел .

Поэт заступником судьбы ,
Не побоялся быть недавно .
И Михаила в миг борьбы ,
Возвысил до таланта славно .

Черных - Белых не до одра ,
Познает кривды мимикрию ,
И исказит в трудах Россию ,
Не помня светлого добра .

Мичуринск славил корифей
И был в Тамбове Евтушенко ,
Когда Рашанский - Кривошенко
Возвысил фурию затей .

Евгений разгромил стихи ,
Девицы ветреной до смеха ,
Рашанский вытряхнул грехи
И сделал чучело успеха .

Обман , чарующий обман ,
Белых чернеет обожая .
Он служит злыдням подражая
И славит тщетности дурман .

***
Так бывает с нами наяву ,
Рвем мы благодатную канву.
Отрицаем добрых и простых ,
Ради безобразных и пустых .
И меня отвергли огулом ,
Люди затуманенные злом .
Сердобольный искренний поэт ,
Не гламурный , вычурный эстет .
С классиком наград не обретешь ,
Будет слов и образов мутешь .
Отвернулись скопом отошли ,
Осудили и с ума сошли .
Добрались до гордого Трубы ,
Очернили путь его судьбы .
Озверели от азарта гнать ,
Стали Анатолия пинать .
Чучело топтали не раба ,
Был заплеван катами Труба .
И к усопшим злыми привнесен ,
Словно ветром в бездну унесен .
Падшие судилищ не в шатрах ,
Пыль они поветрия и прах .
И иллюзий ставки серебро ,
Превратилось в лунное зеро .

***
От Марии письмо получила Мария
И пинцетом открыла в четверг .
На конверте шикарная видом Россия ,
Белый снег ее чистке подверг .

На листе белоснежное гладкое поле ,
Ни строки на другой стороне .
Что Мария сказала о будущей доле ,
О делах и проблемах в стане ?

Не понять ничего от такого намека ,
Может станет в грядущем светло ?
За окном нависает дождя поволока
И туман вновь окутал стекло .

Белый лист и пинцет пандемии отличье ,
По иному нельзя ничего открывать .
И Марию сковало к судьбе безразличье ,
Ни к чему ей на страх уповать .

Для чего я письмо получила пустое ,
Чтоб усилить томленье в груди ?
Прочитаю душою посланье простое :
Будь чиста и творца не суди .

***
Ты дух лукавый не увидишь ,
Как извращенное творит .
Рашанский пакостный на идиш ,
В бреду не часто говорит .

Зато глаголит о Пенатах
И Заворонежском селе ...
Анчутка в подлости заплатах ,
Всегда с грехом навеселе .

Блистает лысиной умело ,
Как приснопамятный Сократ .
Талантов отрицает смело ,
Как фанатичный партократ .

Подвохи чинит и подставы ,
К судилищу плетет навет .
Нет на Рашанского управы ,
Попрал он Господа завет .

Потомок хищников Ваала ,
Сжигавших светлые места .
Его судьбу перековала ,
Мамона отрицать Христа .

Халерий славил атеистов
И моб Козловского козла .
Усвоил методы садистов ,
Превозносить личины зла .

Из - за Рашанского кривое ,
Сегодня зеркало времен .
И дело кривды роковое ,
С фальшивых перечнем имен.

Лоснится рожей фарисея ,
Делец с исчадия лапшой .
Избавься светлая Расея ,
От безобразного душой .

***
Ворон над Тамбовщиной летит ,
Тень скользит по утренней росе .
Вновь Трубу никто не защитит ,
Как меня не защитили все .

Осудили звери во плоти ,
Личность над распятием Христа .
Ты творец печали воплоти ,
Душу вдунув в горькие уста .

Грустная мелодия о злых ,
Никого в миру не окрылит .
Строфы о страданиях былых ,
Светоча казнивших обозлит .

Пой поэт о жизни дорогой ,
О друзъях предавших огулом .
О судьбе восторженной другой
И мечте с сиятельным челом .

Пандемия вируса пройдет ,
Но заразна стая ТСП .
Алчущий безумие найдет
И беду безбожного СП .

Честных отвергают у черты
И клевещут падшие рвачи .
В логове Тамбовской маяты ,
Верховодят ныне палачи .

Прославляют судьи карагод ,
Призывают поклоняться им.
Я отвергну тысячи невзгод
И Труба немилый не своим .

***
Нелюбимых презреньем казня ,
Взял Наседкин критерия бич .
-- Все мышиная это возня --
Он сказал на Алешина спич .

Обнулил он балласта всего ,
Посчитал стервеца никаким .
-- Пустота навсегда для него --
И Алешин остался таким .

У предателя много личин
И Алешин пошел на поклон .
Валентины Дорожкиной чин ,
Отражает метрессы кулон .

Пожалела мокрицу мадам ,
Извратила Алешина суть .
Приспособила к падших судам ,
Обвинять не предателей путь .

Стал Алешин исчадьям служить :
Жополизом , покорным рабом .
Перестал правотой дорожить
И стучал о нечистое лбом .

Над Голгофой срамили меня ,
По причине безбожного зла .
На вердикты подсудного дня ,
Клеветы рассыпалась зола .

У Знобищевой черная грудь ,
У Наседкина дух почернел.
И Аршанского грешную муть ,
Марков принял и охамел .

Мещеряк за Пилата теперь ,
Безобразно творца осудил .
Слева он неопознанный зверь ,
Справа фейсом подобье чудил .

За героя Алешин Олег ,
Для него осужденье фигня .
На любые проблемы стратег:
-- Все мышиная всюду возня --

***
Ни квартир , ни копеечных грантов ,
Ни издательства трепетных книг .
Мы висим на незримых пуантах
И шедевры творим каждый миг .

Мы поэты России тревожной ,
Безидейной с базарным душком .
Мы поклонники Родины сложной ,
С Вековечным и местным божком .

Все вокруг на глазах изменилось
И за деньги коммерции власть.
Для обмана народу вменилось ,
Будут жить беспризорники всласть .

Все по ходу движения к мифу ,
Гондобиться теперь и в Крыму .
Только камень таланту - Сизифу ,
Надо в гору толкать одному .

И в Союзе писателей склока ,
Графоманы за цацки порвут .
И к творцам атмосфера жестока ,
Буд - то панночки бесов зовут .

***
Не фанатик я как Стаханов ,
Что бы уголь в забое дробить .
Мастер слова мудрец Проханов ,
Побуждает Отчизну любить .

Он борец за святое дело
И за Родину держит строй .
Палачей своих чучела смело ,
Подожгу как Проханов герой .

Полыхайте в полыме падших ,
Раз судили творца огулом .
Среди пажитей не увядших ,
За заречным исконным селом .

Ад земной опалит ужасных ,
Я подброшу в огонь камыши ...
Не за белых я , не за красных ,
За людей с добротой души .

Не глумитесь над жизнью поэта ,
Не терзайте творца клеветой.
Вот Проханов скрижали Завета ,
Не попрал у распятья пятой .

Дом Ростовых и окна раскрыты ,
Евтушенко пылал как ведьмак .
Черносотенцы жгли кананиты ,
Паклю тела и модный пиджак .

Распадалось тревожное время :
На фрагменты , осколки и прах .
И дракона безбожного семя ,
В искрах виделось на ветрах .

Он воскрес и в Асеевском доме ,
Разгромил графоманов кружка .
Евтушенко не стал на изломе ,
Бездуховною ниткой стяжка .

Был Евгений поэтом в Тамбове ,
С верой в Бога не блефовал.
И легко в откровения слове ,
Высшей истине воздавал .

Но дракона поганое семя ,
Переполнило лживых уста .
Потому - то сжигаю я племя ,
Попирающих слово Христа .

***
В Тамбове подскочили цены ,
За воду золотом плачу ?!
Когда Труба уйдет со сцены ,
Я -- Браво! - Толе закричу .

Вода в Тамбове золотая ,
Как трубадуров Александръ .
Дорожкина в нем процветая ,
Разводит текстов саламандр .

Такую жуть хамелеоны ,
Несут по веянью муры ,
Что все заморские шпионы ,
Не видят проигрыш игры .

Надысь повержена духовность ,
На падших извергов суде .
Дорожкинцы забыли скромность ,
Печатают своих везде .

И в Альманахе Валентина,
И в Александръ ее Тропа .
В источниках всплывает тина ,
Где лгунья к истине слепа .

Вода стекает ручейками ,
Червонными с рабочих рук ...
Мы не Мидасы с черпаками ,
Где копи круговых порук .

Народ Тамбовский обирают ,
Властители чинов орды .
Хоть времена не выбирают ,
Жить на широкую горды .

***
В лучах небесного светила ,
Он появился невзначай .
Меня тревога охватила
И утренний разлился чай .

Затворник Феофан промолвил:
-- Ты хочешь мудрость уяснить ?
Я проповедь не подготовил ,
Чтоб повседневность объяснить --

Собрался я дрожащий телом ,
Поставил чайник на плиту
И занялся духовным делом ,
Узрев святого высоту .

-- Они от злобы осудили ,
Меня у светоча креста .
Они всем душам навредили ,
Отринув заповедь Христа --

-- Прости поправших неземное,
Не ведали печаль греха --
-- Прощал , отпетые срамное ,
Творят и Родина глуха! --

-- Твоя судьба не медовуха ,
Под каравай и славы муть .
Творец имеет силу духа ,
Чтоб испытать тяжелый путь .

Терпи лихое время стойко ,
Не озлобляйся на дурных .
Пиши шедевры снова бойко ,
Для доброхотов не шальных --

-- У злобных связи и тусовки ,
Везде превратности борьбы --
-- Твори поэт не зарисовки ,
Поэмы жизни и судьбы ! --

Сна исчезал лучистый сборник ,
Как трепетных времен мираж .
И Феофан исчез Затворник ,
Оставив мысленный винтаж .

Талант в миру не угасает ,
Как дар создателя времен .
И душу истина спасает ,
В сиянии святых имен.

Подруга палача

Осталась злоба между нами
И ангел бледный на коне .
Мы обладаем именами ,
Но безымянные в войне .

Жила подлунною Гремушкой ,
Рекой степного миража .
Была девчонкой погремушкой ,
А стала бабой дележа .

И Девица тебе не верит ,
Когда Хвалешин твой плейкаст .
Иуду ангел вновь проверит
И убедится -- всех предаст .

Он сбросит молодогвардейцев ,
В шурф с западенцами смеясь .
Он уничтожит всех ахейцев ,
С троянским злом объеденясь .

Ты дружишь с сонмом лицемеров ,
Лукавя всюду и блажа .
На добрых статуях примеров ,
Порезы с кровью от ножа .

Кому нужны твои преданья ,
Когда ты светлого чернишь ?
Кому нужны твои сказанья ,
Когда ты честного бранишь ?

Ты лицемерка до макушки ,
Жестокая в порывах вся .
Безумства твоего кукушки ,
Ночами будят голося .

Твердишь повсюду о небесном ,
А дружишь с мерзким палачом .
И в крае Родины прелестном ,
К суду порочных ты причем .

***
Я не живу тлетворным слухом ,
О фрике с куклой на софе .
Скорее с Гумилевым духом
И образом похож в строфе .

Я откровенен и не злобен ,
Добро творю спасая мир .
Но враг Иудушке подобен
И злыдня палачам кумир .

Меня в Тамбове осудили ,
Как Зощенко в столице вмиг.
И как Ахматовой вменили ,
Войны с реальностью блицкриг .

О Боге строфы и о чести ,
О трепетной любви двоих .
О грешных безобразной мести ,
Среди поветрий не своих .

Судилище для злых отрада
И обвинения как бред .
Творцу шедевров муза рада ,
Спасая истину от бед .

Они тусуются напрасно
И славят жуткие себя .
По мостику идти опасно ,
Огонь иллюзий возлюбя .

И Петр огреет лицемера ,
Оглоблей огненных глубин .
И покусает злых химера ,
Среди пылающих рябин .

Ущербные личинной миной ,
Величием грехов больны .
Обмажет нерадивых тиной ,
Исчадье бездны сатаны .

Река Смородина пылает ,
Мост Калинов порочных ждет .
Заря рассветная залает ,
Когда волчицей ночь пройдет .

Кошмары снятся безобразным
И извращенным словно явь .
Стреляет крахом безотказным ,
В таланта осудивших навь .

***
Изменился Лютый озверел ,
Извращенных возлюбил досуже .
И в Подъеме славном забурел ,
Падшего Искариота хуже .

Предает талантов Вячеслав ,
Превозносит фриков оголтелых.
Не найти на Лютого управ ,
Властвует во зло осатанелых .

Представитель времени дурных ,
Что в России рыночной лютуют .
Пишут о талантах не шальных
И с шальными всюду негодуют .

Лицемер до мозжечка костей ,
Не дает шедеврам моим ходу .
Лютый ради прибыльных вестей ,
Бесноватый нечисти в угоду .

В зеркалах двоится существом
И душой чадящей воспаряет ...
Под луной с рогатым божеством ,
Лютый всходы плевел проверяет .

О доходах мыслит критикан ,
О всемирной славе вожделеет .
Но стоит на Лютого капкан ,
Где Господь лукавых не жалеет .

Лютый и Алешин близнецы ,
Волчьим роковым менталитетом .
На добро духовное скопцы
И жестоки с истинным поэтом .

Пушкин ненавидел подлецов ,
Лермонов злословил презирая .
И Есенин видел стервецов ,
Как поносных скотского сарая .

Юрий Кузнецов их не любил ,
За оскалы хищников в тумане.
Ангел светозарный вострубил :
Лживые единые в шалмане .

Шкурники по сути роковой ,
С масками из упаковки белой .
Не терплю я образ таковой ,
Херувимов с данностью дебелой .

Куда идешь поэт ?

Угол улиц современных ,
Перекресток дней судьбы .
Мыслей много переменных ,
От забвенья до борьбы .

Вдруг Дорожкина навстречу ,
Помутился Божий свет .
На вопрос потом отвечу :
-- Камо ты грядеш поэт ? --

К храму взоры обратили ,
Там Казанский монастырь .
Мы друг друга не любили
И слова как нашатырь .

-- Вы за что меня судили ,
Над Голгофой и крестом ? --
-- Знай Валерий , навредили ,
Коля с Марковым хлыстом --

-- Вы могли с духовным братом ,
Вдрызг страдальца не губить?! --
-- Юрий стал ужасным катом
И Труба во зло трубить ! --

-- Гнали вы меня годами ,
Унижали без отрад --
-- Приглашала я с трудами ,
Лет пятнадцать вас назад --

Вновь судилища проруха ,
Вся блистала под звездой .
Вновь процентщица старуха ,
Маялась душой худой .

-- Николай на вас обижен ,
Оскорбили словом всех --
-- Чем алкаш люпфи унижен ,
Может пошлостью потех ? --

-- Я в суде не виновата
И три года не у дел --
-- Вы метресса газавата ,
Гнать поэта ваш удел --

-- Проходи Валерий с Богом ! --
-- Вы стяжайте духом свет --
Мне подумалось о многом :
-- Ты куда идешь поэт ? --

***
Окоем по кругу дали ,
Словно белая река ...
Что нам предки назидали ,
Не случилось на века .

Веру в Бога не хранили
И царя не сберегли .
Совесть в бездну уронили ,
Чести сгинуть помогли .

Встали против супостатов
И вернули честь страны .
Вновь вблизи аэростатов ,
Звезды неба без вины .

То складами были храмы ,
То пустыми у версты.
Но нагрянул выстрел драмы
И на храмах вновь кресты .

Мечемся между лучами
И дождинками с небес .
И витают над плечами ,
Ангел вечности и бес .

Не дано вернуть былое ,
Не узнать грядущий мир ,
Но в душе исчезнет злое ,
Где Господь а не кумир .

***
Не сшивают небеса людей ,
Нитью озаряющего света .
Не сшивают торжища идей
И судьбу с шедеврами поэта .

Дух соединяет существа
И мечты идущих по дороге ,
Если в ощущенье естества ,
Не забудет мыслящий о Боге .

Ищущий обрящет у черты
Или на кругу своих стремлений .
Не сшивают блестками цветы ,
Радость восхитительных мгновений .

Не увидеть ниточки души ,
Без любви протянутые к цели .
Разорвать их грубо не спеши ,
Что бы годы зря не пролетели .

***
В Тамбове закрываются кофейни
И марципаны с кофе дефицит .
В Париже озабоченный затейник ,
Представишься как Публиус Тацит .

Ты не бывал в кофейнях на Монмартре ?
Зайди в любую закажи экспресс .
В Париже хорошо живется в марте ,
Когда с деньгами бизнеса прогресс .

В Тамбове опустела Тимофейня
И Маяковский выставляет бар .
И на Базарной емкая кофейня ,
Попала под безлюдия удар .

Пей кофе и отведай марципаны ,
И на Монмартре осмотри Бистро .
Здесь красовались рыжие путаны
И опустились с неграми в метро .

Чердак остался и Тропинка Вали ,
Там кофе с коньяком не подают .
Чтоб получить Дорожкиной медали ,
Поэтов судят вдрызг и предают.

***
Зачем им Майя с конкурсом поэтов ,
Раз провели и хватит блефовать .
Толкуют вновь о миссии Заветов
Повсюду продолжая шельмовать .

У Вали рычаги наград поместных
И помощь в управления всего .
Талантов гробит безобразно местных
И осудила в храме одного .

Лауреаты Пешкова и Эмма ,
Из Липецка подвижники словес .
Тамбовских не решается дилемма
И Майи обнуляют злыдни вес ?

О Начасе Тернопольском толкуют ,
Макаров с колоколен поплевал ...
Творца фигляры стаей атакуют ,
Чтоб золотой шедевр не создавал .

Кофейни закрываются в Тамбове ,
И в залах роковая пустота ...
Поэтов беспризорников панове ,
Созвездий озаряет высота .

***
Прости Господь его косноязычье ,
Любовь к врагам гонимого прости .
Меняют безобазники обличье ,
Чтоб образине плоть преподнести .

И дух лукавых исказить безбожно ,
У идола с козлиной головой .
Простить всего Аркадия не сложно ,
Макаров в отражении кривой .

Шатун он или перекати - поле
И нашим он и вашим наплетет :
Что предавался бестелесной воле ,
Где папоротник вскоре расцветет .

Есть выгода и речью кабальеро ,
Досуже охмуряет типажей ...
Нет выгоды -- косноязычье зеро
И порожняк гоняет миражей .

Шматковскую прости и Николая ,
Люпофью осквернившего Тамбов .
Косноязычье щелкоперов края ,
Как браконьеров мелюзги улов .

***
Заплакал Валерий Седых ,
Тамбовки байстрюк не внучатый
Редактор ударил под дых
И ром отхлебнул распочатый .

-- Старик отдышись у дверей
И пшел на четыре стороны !
В сети напиши поскорей ,
Горланят в редакции вороны ! --

Седых отдышался изгой
И плюнул на серого Кролика .
Ударил по двери ногой ,
С плакатом дельца алкоголика .

Ни строчки в газете дурной,
О жизни богемы Тамбовии .
Редактор Толмач озорной ,
За дело чинов в предисловии .

Во первых всего Голова ,
За ним панегирик не минуть .
Сдержался Валерий едва ,
Чтоб номер Тамбовки не кинуть.

Творцы ненужны никому ,
В газетах меда с киселями .
Россия в иллюзий дыму
И беды грядут с векселями .

Духовность упала к нулю ,
Неверие в лучшее всюду .
Промолвил Седых - Не люблю ,
Фуршета Олега - Иуду .

И Писарев Женя с каргой ,
Награды шальных получили .
Махал безидейной слегой
И бесы с идейной случили .

Тамбова печать под ярмом ,
Властей возлюбивших мамону .
Седых с откровенным умом ,
Подобен стал Марку Катону .

Но боль не проходит души ,
В редакциях вирус цинизма .
Дыши у дверей не дыши ,
Противен продукт кретинизма .

***
В Тамбове свой парад тщеславных ,
На месте храма за стеклом .
Писатели времен бесславных ,
Творца судили огулом .

Сержант Наседкин изгалялся ,
Ефрейтор Марков обвинял ...
Щеряк фельдмаршалом являлся
И светозару мглу вменял .

Аршанский теребил погоны ,
Майора в форме МГБ .
И возбуждал Алешин звоны ,
Филера службы КГБ .

Пресс - секретарши не витии ,
Они весталки по всему .
Плевали на творца России
И плаху жаждали ему .

Парад исчадий - супостатов ,
Дорожкиной был вдохновлен .
И выправкой бездушных катов ,
Бес осужденья умилен .

***
По каким законам Стах ,
Поощрял люпофь порочных ?
Николай алкаш в трусах ,
Огорошил нас не склочных .

-- Для подруги сей презент ,
Перстень цвета киновари .
С Дымкой Вася резидент ,
Остальные с Леной твари ! --

Чистотел опят цветет ,
Только душам не отмыться .
Начаса карга влечет
И Дорожкиной он сниться .

Бездорожье за углом ,
Сосны рядом загудели .
Вместе увлекались злом ,
И о кривде порадели .

Нет завета у Христа ,
Осуждать творца в законе.
Совесть Стаха не чиста
И Дорожкиной в гудроне .

***
Из Клуба четырех она ,
Тамбова Эсмеральда града .
Она порывами нежна
И доброму таланту рада .

Танцует трепетно у врат ,
Тамбовских вех библиотеки .
Тарасов Квазимодо брат ,
Иллюзий яркой дискотеки .

Отец бездушных не святой ,
Вновь Селиверст из Трегуляя ,
Надменно топает пятой ,
Веселый танец запрещая .

Но Эсмеральда не раба ,
Расстриги в рясе грубияна .
Она танцует и Труба ,
Тревожит кнопочки баяна .

Любима женщина толпой ,
Любима милая расстригой .
И Квазимодо не тупой ,
Ее возносит над квадригой .

***
Кто Матюшину узрит ,
Станет мастером мгновенно .
Нету лучше Маргарит ,
Нощно в образе и денно .

Пишет как Эмиль Золя ,
Ешь гуся на трех страницах .
А потом вдруг ву - а - ля ,
Казаки шумят в станицах .

То несет пурга в степи ,
То подует суховеем ...
Маргарита не слепи ,
Путника фантомным змеем .

Ни к чему тебе Аршан
И Двурожкина в почете .
Дъявольский горит баштан ,
Где исчадия в зачете .

Не талант их бередит ,
Честолюбие да вредность .
Каждый искренним вредит ,
Славя извергов скаредность .

Осудили ради зла ,
Светозара со стихами .
Тьма Аршану воздала
И Двурожкиной грехами .

Не хвали дурных людей ,
Время лживое не ново .
Ты о честных порадей
И осужденных за Слово .

Где душой не холодна ,
Звездочка мечты не скрыта .
Ты Матюшина -- одна ,
С мастером ты Маргарита .

***
Музей Тамбовщины неплох ,
Есть экспонаты края .
И лемеха поденных сох ,
И рига у сарая .

Район Тамбовский впереди ,
С Покровской слободою .
На житницу времен гляди
И на бадью с водою .

Но что за баба у плетня ,
Бандерша с видом грозным ?
Культуры Ива из огня ,
С исчадьем коматозным .

Награды выдала друзъям ,
Казну деля Тамбова .
Прислуга рыночным князьям ,
Палачь талантам Слова .

Музей с Вандеей роковой
И эхом продразверстки .
С мегерой в зеркале кривой ,
Творцов судившей ворски .

***
Петербург , фонарь . аптека
И профиль Толи человека !
Не то что Толи в Первомайском ,
В прикиде бесолюба райском .

Два Толи разницы одной ,
Один чужой , другой родной .

И ветер времени не властен ,
Переменить поэта мир .
Труба Фарлафик безучастен .
А Остроухов друг Ратмир .

Два Толи разницы одной ,
Один чужой , другой родной .

Служи Дорожкиной Труба ,
Получишь сребреник Иуды .
Вот Остроухова судьба ,
Быть светозаром не паскуды .

***
Радуйтесь ! Пируйте ! Веселитесь !
Ваше пожелание сбылось .
И делами яркими займитесь ,
Осудить поэта привелось .

Счастье - то какое неземное !
В храме осудили стервеца !
Время безобразное , срамное ,
На иконе не узреть лица .

Взорванное место подорвали ,
Динамитом злобы остряки .
И творца стихов оклеветали ,
Где молились богу казаки .

Коммунист Евстахий за святого ,
Валя злыдня крестится везде .
А поэта сердцем золотого ,
Пригвоздили к древу на суде .

Мещеряк Союз ополовинил ,
Вычеркнул иных и удалил .
Написал невинному - Повинен -
И печалью злобу утолил .

***
Меня чихвостил над Голгофой ,
С нечистых грез поводырем .
И по Тамбову с катастрофой ,
Гуляет Иродом царем .

Наследник духа воровского ,
С бурьянным запахом снегов .
Он царь отчаянья мирского ,
Поклонник извергов богов .

Холодным взором отстраняет ,
Любую светлую среду .
На милосердие пеняет ,
Как на сердечную беду .

Во зло поступки роковые ,
Во зло лукавые дела .
Наследкину лишь ножевые ,
Приятственны явленья зла .

В порывах саблезубый хищник ,
Безжалостен до маяты .
В романах заплутавший сыщик ,
Своей гнетущей пустоты .

И Алешкин с ними заодно ,
Прибыль издающему икона .
Если быть Иудушкой дано ,
Отойдет от Божьего закона .

У Петра пылающий журнал ,
Молодежь печатает в запале .
Написал Рашанскому финал ,
Книги занимательной вначале .

Почему Козловскому жиду ,
Послужил Алешкин не сечете ?
Потому что русским на беду ,
Сионист в немыслимом почете .

У Петра широкая стезя
И друзъя хулы менталитета .
Над Голгофой истине грозя ,
Осудили светоча поэта .

Побывал Рашанский в США ,
Посетил Германию досуже .
Написал обидные слова ,
Что в России обитанье хуже .

И Наседкин Коля написал ,
О своем Василии огромном .
Как с Еленой Дымкой зависал ,
В образе неизъяснимо томном .

Ухари малиновых времен ,
Не свистят у бизнеса дороги .
Факсемиле брендовых имен ,
Покупают и вершат итоги .

***
В Афганистане воевать ,
Солдату дело чести .
В Чечне убийцам воздавать,
Патронами без лести .

В Тартусе Родине служить
И помогать по зову --
Присягой сердцем дорожить
И не перечить Слову .

Но лицемерие в стране ,
Главнее для имущих .
И властолюбие в цене ,
В мечтах у загребущих .

Теперь поэта исключить ,
Легко из ПисСоюза .
Потом награды получить ,
За восхваленье блюза .

Творца во храме обвинить ,
За доброту и совесть .
Вину невинному вменить ,
За откровений повесть .

Журнал подметный выпускать,
За деньги региона .
И славу трудника снискать ,
С иконой Симеона .

Секретарями слыть СП ,
По весямь разъезжая .
И церберов у КПП ,
Поставить обожая .

Труды таланта ненужны ,
Союзу членов славы .
Награды яркие важны
И стольный храм управы .

Когда двуликим не рожден
И истине не казий ,
Ты сонмом лживых побежден ,
На поле безобразий .

Защиты нет от палачей ,
От злыдней без секрета .
Творцу за маревом речей ,
Нет в суете просвета .

***
Кургузов тип не Кургинян ,
В романе суть иная .
Когда обиженный буян ,
Подруга тварь земная .

В романе Тимофеев зол ,
Как автор Пробужденья .
Кургузов не носил камзол ,
В порывах суть движенья .

Какая зиждется среда ,
Такие краски сути .
У духа времени следа ,
Всегда оттенки мути .

Вот у меня герой Труба ,
Онегин он и Ленский .
В мечтах столичная татьба ,
Хоть Толя деревенский .

В стихах записана канва
И тема с поволокой .
Пройдоха не пойдет е два ,
И суть в мошне глубокой .

С героем прототип АТ ,
Един в сюжетном виде .
Влечет Елены декольте
И Коля не в обиде .

Взъярился Лютый критикан ,
Нашел ошибки в смыслах .
Нашел отъявленных капкан ,
В партийных тайных числах .

Газета Правда в унисон ,
В огульный встряла диспут .
И Тимофеев видел сон ,
Как злых терзает приступ .

И Славу Казинцев назвал,
Воронежским Зоилом .
Неверить общество призвал ,
Дельцам с базарным тылом .

Все пробудились и Труба ,
Роман АТ не кинул .
У каждого творца судьба
И век ее не минул .

***
Как понять Кудимову Марину ,
Если многозначно говорит ?
То взбивает образа перину ,
То клочками Герники сорит .

Зрелища без хлеба скучноваты ,
Как хлеба без зрелищ бытия .
У Марины творчеством богаты :
Струкова , Кудимова и я .

Но вблизи Союзов водопоя ,
Сонмища тщеславия клещей .
У Марины гениев запоя ,
Исцеляют лазеры мощей .

Плевелы от зерен отсевают ,
Только смысловые времена.
У Марины люди забывают ,
Втуне родовые имена .

Цифровое веянье не ново ,
Средство достижения всего .
У Марины образное Слово ,
В памяти от Бога одного .

***
Не выпала лучшая доля ,
Но Вася в устах побывал .
Елене приятна додоля
И Колиных грез сеновал .

Осужден поэт за шедевры ,
Казнен аморально живьем .
О времени взвинченной стервы ,
Алешин поет соловьем .

И Таня в сети продолжает ,
Рассказ о красивостях дней .
Вблизи Журавлев обожает ,
Гетеру с манишкой на ней .

Судьбою распахнуты двери ,
Супруг убежал вникуда ...
Попрали тщеславия звери ,
Завет неземного Суда .

Награды звенят ежедневно ,
Когда поднимает мошну .
Елене не хочется гневно ,
Мегерой взирать на страну .

***
Ниже есть куда и будет ,
Падать духом и судьбой .
От поэта не убудет ,
Оставаться лишь собой .

Ни к чему менять личины ,
Ради славы и наград .
У поэта есть причины ,
Видеть нынешний Царьград .

Третий Рим стоит упорно ,
На холмах и берегах .
Порно фирменное вздорно ,
Как величие в деньгах .

Трепет образа не купишь ,
Он энергия светил .
Ты рожденное полюбишь ,
Если в Слове воплотил .

Понижение не кризис ,
Приземление не крах .
В ТГУ профессор Мизис ,
Ищет образы в мирах .

Жернова цензуры края ,
Хуже бешеных времен .
Федорова стерва злая ,
Толмачев палач имен .

Плевелы сплошные мелят ,
Зерна зрелые не в счет .
Славу луходеев делят ,
Бесам омутов в зачет .

И в столице у Максима ,
Гои ближние свои .
Где среда невыносима ,
Замшев строит литрои .

Русским кукиши поэтам ,
Классикам двойные в масть .
И взывающим к рассветам ,
Равнодушье дарит власть .

Образ творческий не мыльный ,
Как из трубочки пузырь .
Он душевный выдох стильный ,
Вдаль прекрасную и вширь .

***
И Кудимова шепчет о том ,
И взывает орловский Шорохов .
Для поэта в просторе пустом ,
Отголоски мышиных шорохов .

Храмы строят из кирпича ,
С колокольнями поднебесными .
Но поэзии гаснет свеча ,
Рядом с рынками мракобесными .

Словом можно народы спасти ,
Если верное многими слышится .
Но творец на Руси не в чести ,
Где стезя по английски пишется .

Награждают за рьяный пиар ,
Многоликих прислужников власти .
Ни к чему поэтический дар ,
Светозарной , витающей масти .

У мамоны свои образа
И богатства пучин покупающим.
Но без Слова ударит гроза
И спасения нет утопающим .

***
Творцы защищают себя ,
От злыдней поярковой масти .
Грешневик высокий любя ,
Низки охламоны отчасти .

И плисовый блеск на кону ,
Фальшивый до меры пошива .
Творцы защищают страну ,
От писарей кривды пошиба .

Труба секретарь для кого ?
Для катов гнобивших поэта .
Предал он творца одного ,
Суду против Бога Завета .

В едином строю у кормил ,
Не зная пощады к свободным .
Крушиной их рок накормил ,
Лукавой мамоне угодным .

Таким справедливость тогда ,
Имеет политику смысла ,
Когда орденов череда ,
Свисает с судьбы коромысла .

Молился Труба без труда ,
В пророческом храме Козлова .
Картины иного Суда ,
Вершились во истину Слова .

Увидел в ужасном огне ,
Судивших творца Анатолий .
И ангел на бледном коне ,
Предвестник греховных историй .

Видение длилось везде
И сердце сжималось от страха .
На Страшном Последнем Суде ,
Расплаты горячая плаха .

-- Спаси , пожалей , сохрани!--
Кричал осудивший поэта .
-- Во всем виноваты они ,
Забывшие Господа света --

-- Я грех роковой искуплю --
Крестился Труба утверждая .
-- Добром свою жизнь укреплю ,
Чтоб пламя не ведать рыдая --

***
Всадник душой деревенский ,
Вскачь на коне гнедом ,
Едет за город Успенский ,
Вновь позабыв о худом .

Правнук косца Ивана ,
Пахаря и казака .
Спинку не ценит дивана ,
Крепок в седле пока .

Скачет Геннадий по лугу ,
К чистой польной реке .
Делает воле услугу ,
Радостный и налегке .

Чувства ласкает ветер ,
Думы о светлой любви .
Он не страдающий Вертер ,
В образах се ля ви .

Русский до капель пота ,
В Слове и сценах снов .
Солнцем сияет забота :
Верит в страну Иванов .


   ПОВЕСТЬ

ЛУННОЕ   ЗОЛОТО   ФАВОРИТОВ

"Все гонят ! Все клянут ! Мучителей толпа ,
В любви предателей , в вражде неутомимых ,
Рассказчиков неукротимых ,
Нескладных умников , лукавых простаков …
А. С. Грибоедов

ГЛАВА 1

ПОДМЕНА

Главки

Сныть подмены

Не они , так другие позеры
Будут славить себя на юру .
Генералами станут майоры ,
Окрыляясь в речах на ветру .

Мельтешат на амвонах и рядом ,
Каждый выскочка ныне важняк .
Проститутка великая задом
И продажный несет порожняк .

Нет критерия истинной доли ,
Кто сумеет всегда на виду .
И играют обманщики роли ,
Самых честных на горе - беду .

В перевернутом мире с рогами ,
Можно ангелом неба прослыть.
Ходят снова анчутки богами ,
Где растет не пшеница а сныть .

Лунное золото фаворитов

Ни тени сомнений в своей правоте ,
В своих представлениях ложных .
Они золотые на каждой версте ,
В округе поветрий безбожных .

Они напролом по крапиве идут ,
По грязи , по житному полю ...
Вершины подлунные избранных ждут ,
Даруя им тронную долю .

Но золото видится им под луной ,
Под солнцем оно пропадает .
Ни тени сомнений в душе ледяной ,
Хоть небо дождями рыдает .

На коне в тумане

Юрский - Щеряк на белом коне ,
Шашкой отточенной машет .
Люди для Юрского все оне ,
Каждая особь попляшет .

Особи старые словно сморчки ,
А молодухи как козы .
Все друганы у вояки качки ,
В спорах бураны да грозы .

Он генерал и адмирал ,
Вкупе фельдмаршал в фаворе .
Писал и утром на музу взирал ,
Шмару на ярком заборе .

Скачет в тумане великий Щеряк
Юрский к шальному престижу .
Сонмы лягушек вокруг раскоряк
Квакают прыгая в жижу .

Золотой вагант

Надоело смотреть на причуды
Бабы Вали и свиты ее .
Рядом вьются подонки - Иуды
И вблизи гомонит воронье .

Продались старушенции смерды ,
За гроши из срамного дерьма .
И несут они мантию Герды ,
Все от Маши рабы без ума .

Маша - Герда несет ахинею ,
О мигрени и острове слез .
И влюбляются все в Виринею ,
Лену дамочку сладостных грез.

И еще есть одна тропиканка ,
Александра несущая стяг …
Рядом кочет и жирная канка
И облезлая стая дворняг .

Строки были расхожей сварганят ,
Не для разума , не для души
И бомонд за собою поманят ,
Слушать эхо в чердачной глуши .

Но поэта , от Бога таланта ,
Гонят скопом и словом чернят .
Золотого в твореньях ваганта ,
Лишь рассветы в пути осенят .

Фрики миражей

Одна закрыла страницу ,
Другая поймала жар - птицу
И держит огонь в руках .
Никола нашел станицу
И звездной воды криницу ,
Судьбины мираж в веках .
Закинул ведро он в воду ,
Ногами отринув подводу
И стаю увидел птах .
Но небо грозе в угоду
Дождем захлестнуло природу
И Коля промок в кустах.
Погасли в руках девицы ,
Закрылки волшебной птицы ,
Как угли в затухшем костре .
Криница с водой пропала ,
В ладони звезда не упала ,
Но плавала муть в ведре .
Увидел свой мир Никола
На грани времен раскола ,
Поникнув в тени задрожал ...
А гордая скромною стала ,
Полымя стяжать перестала
И дух ее не возражал .

Зеро фаворитов

Ставки сделаны на Зеро ,
Да и Машенька не Монро .
Да и Ленушка не Бовари ,
Хоть в очках на нее смотри .
Николаева чудо с пером
И в глуши ожидает паром .
А Труба Анатолий позер ,
Балаболка , трепач и фразер .
Распиарены как на пиру ,
Ходят важными и на юру .
Только ставки квартета О О О О,
Хоть хвали их , хоть рьяно хули .

Зеркальное отражение

Смотрит Елена на Валю ,
Сзади зеркальный квадрат ,
Видит поблекшую кралю ,
Ведьму из проклятых врат .

В темных очках ворожея ,
Страшная как никогда .
Лена не ты ли болея ,
Прежде кричала :-- Беда ! --

Зельем тебя опоили
И подкупили дельцы .
Душу твою отравили
Ядом грехов подлецы .

Видишь ты злобную в залах ,
Силишься копией быть .
Только в подземных провалах ,
Место в огне не избыть .

На Дне города

У Горького на дне барон ,
И падших все пределы .
В Тамбове с ветреных сторон
Летят по кругу стрелы .

У речки пляшут огольцы ,
Поют частушки девки .
И носят флаги сорванцы ,
Легко сжимая древки .

Другие ныне времена :
Мажоров , вумен , мэров ...
И волонтеры имена ,
Не помнят пионеров .

Любую хрень им вознеси ,
За дар небесный примут .
На Дне торгующей Руси
Торговцы срам не имут .

Пустых идей круговорот ,
Витает и клубиться ...
На Дне Тамбова нищеброд
Забыл опять побриться .

Все от лукавого вокруг ,
Где храмы бьют в набаты .
Веселых распалился круг ,
Вовсю дудят солдаты .

Вперед толпою на прорыв ,
В нарядах волк и сукиш .
А у черты времен обрыв
И под обрывом кукиш .

Летит стрела одна к реке ,
Чудесная для Вани .
И Василиса не в тоске ,
В покровах ясной рани.

Почетный нечетный

На доске почета Марков ,
Весь Тамбов в цветах .
Не найти важней подарков ,
Когда член в летах .

Член писателей Союза ,
Вдруг почетным стал !
Засиял от красок блюза
Царь - дворец Кристалл .

Пойте птицы зоревые ,
Пой Эгрего весь .
Ваши песни ножевые
Гасят гордых спесь .

Марков духом не Аврелий ,
Но на члене лавр .
Для отверженных Валерий ,
Как для белых мавр .

Власти фигу показали ,
Чистякову вновь .
И Алешину сказали :
-- Ты Олег пся кревь ! --

Распрягаеву не доску ,
Рейку да канат .
Мне рассветную полоску
И простор Пенат .

На доске нечетный Марков ,
Будет год висеть .
А потом ловец Поярков
Четным бросит сеть .

Тусовочная сила

Вы сильны тусовками ,
Вы сильны дружками ,
Маньками и Вовками ,
И приват божками .

Валя вся почетная ,
Для властей икона .
Лена вся улетная ,
Под стрехой Мирона .

Начас друг Аршанского
И Труба с данайцами .
У жида Моршанского ,
Мацу ели с яйцами .

На фуршете грозные
Други мяли тесто .
Что бы в дни морозные
Знать позеров место .

Прежде духи силились
Темные и разные ,
Чтоб в миру усилились
Нети безобразные.

Вот они и бесятся ,
Дымки да Олеги … ,
Позабыв что крестятся,
Когда Идут снеги .

Кумиры тусовок

Они об этом и мечтали :
Кумирами толпы предстать .
Творить шедевры перестали ,
Чтоб в грезах звездами витать .

Кумиры пастве на потребу
Пустые тексты гондобят .
Но души тянутся не к хлебу ,
А к свету искренних ребят .

Позеры ценят только эго ,
Свое , как силу божества .
Какой - нибудь ансамбль Эгрэго
Споет им оду торжества .

И обретая славу ныне ,
Дельцы тусовок не творцы .
Они как всполохи в камине ,
Блеснут -- и пепел все концы .

Цель криводушных

Из - за Трубы и Алешина
Явь бытия перекошена ,
Словно задворный плетень ,
Криво бросающий тень.

Вроде печатают пишуших ,
Вроде взирают на дышащих ,
Смерив расчетной шкалой ,
В затхлой душонке гнилой .

Цель у кривых от лукавого ,
С левого бока и с правого .
Ради тщеты торг ведут ,
Всех за гроши предадут .

Пахнут продажные серою ,
С полной сортирною мерою .
Чистым поэтом Валерою
Буду , я в Господа верую .

Прототипы героев

Мои прототипы героев ,
Играют себя же самих .
Промчался Евгений Боев ,
В толпе не увидел своих.

С коляской Мария мамаша ,
Лучистая словно заря !
А Саша несет Барабаша ,
С незримым легко говоря .

Алешин несет свое эго
И гордость неясно зачем .
Елене играет Эгрего ,
Ансамбль переменчивых тем .

Труба прошагал сувереном
И плюнул фуршетнику вслед .
Наседкин проследовал с хреном
И с другом которого нет .

Бегуньей спешит Валентина ,
Куда ее нечисть несет ?!
Болотина манит и тина ,
Где друг ее нетей пасет .

Аршанский пастух неизменный ,
Козловский , известный давно .
Он носит портфель огроменный
И с марор травою вино .

Блажит у сосны Селиверстов
И дует на руки опять .
В кошмаре чиновник Бесперстов ,
Хотел его ночью распять .

Другие играют не шатко ,
Не валко судьбину свою .
Макарова доку не жалко ,
В Воронеже словно в раю .

Картины миражей

Ни профессор , ни монах ,
Чудик в г олубых штанах .
Может Лях он , может Лех ,
Потемнело как на грех .

Тень вокруг него всего ,
Смрад и больше ничего .
Вопиет он и кричит ,
А простор земной молчит .

Он прикаян и крещен ,
Только кривдой извращен .
Вновь Олег или Толян ,
Рожей напугал селян .

Ищет Янус или Гус ,
Валентину делла Крус .
Тень ее мелькнула днесь ,
Янус Гус взъярился весь .

Вихрем стал и засвистел ,
Как носитель многих тел .
В миражах шальной жары ,
Все картины из муры .

***
Обойдусь без злыдей ,
Обойдусь без сидней .
Перебьюсь без клонов ,
В мантиях баронов .
С Васей долго Коля ,
Дымкин был додоля .
В Танькиных либретто ,
Мастер Риголетто .
Маргарита в туне
И балы в салуне .
Воин грянул с громом
И с железным ломом . .
Правит как на марше ,
Лишние , кто старше .
Вникуда с дружиной ,
С калашом , с пружиной.
Дело что не нужно ,
Други лепят дружно .
Вновь ругают честных ,
Сленгом дурней местных .
Верх взяла ватага ,
С мастью слуг Гулага .
Обойдусь без лживых ,
Без шальных служивых .
У меня есть доля ,
Вера , честь и воля !

Призрак бродит по Тамбову

В Орле писателей лелеят ,
Как самых лучших на миру .
И Белгород от них светлеет ,
Когда глаголят на юру .
В Воронеже творцов встречают
Везде как местных мудрецов .
И добрым делом отмечают ,
В кругах имущих и дельцов.
На книги средства и журналы ,
Вручают в этих городах .
И создают любви анналы
Творцы в блистательных трудах .
В Тамбове все иначе в туне ,
Не видно света доброты .
Писатели в своей коммуне ,
Как тени в круге маяты .
Нет средств и воли к озаренью ,
Нет преференций быть в чести .
И призрак движется к забвенью ,
Чтоб ничего не обрести .
Он состоит из грез поблекших ,
Из мыслей искренних былых .
Из всех стремлений наболевших ,
От Чернышова до Белых .
Нищаем жизнью и в твореньях ,
Витает вновь тлетворный дух .
И власти в призрачных решеньях ,
Вздымают тополиный пух .

Смутная возможность

Когда и вас отвергнут члены ,
Творцы союзным огулом ,
Вы так познаете измены --
Застынет воздух над челом .

Никто в беде не пожалеет ,
Все отвернутся втихаря .
И грезы яркие развеет ,
Дыханьем смутная заря .

Вам будет горько и обидно ,
О дружбе прежней вспоминать .
И станет время очевидно ,
Из сердца светлое взимать .

Вы вспомните как гнали доку ,
Поэта чести и добра .
Как обвинений поволоку ,
Кидали с грязью на ура .

Теперь терпите свою долю ,
Черед расплаты за хулу .
Поэт идет один по полю ,
К мечты прекрасному селу .

Мечта о жаре

Наладится погода в нашем крае ,
Жара еще порядком надоест .
И я увижу мини на Данае ,
Купальник фирмы сувенир инвест .

По берегу пройдет качок неспешно ,
Играясь и любуясь лишь собой .
И поплывет хмельной рыбак потешно
За рыбиной дородной голубой .

Рискованно по речке пьяным плавать ,
Но женщины -- русалки во плоти !
И будет Николай Наседкин хавать ,
Свой бутерброд и крыльями расти .

Пока камыш не зашумит от боли
И чайки от тоски не закричат ,
Сыграем свои радостные роли
И флибустьеров , и речных волчат .

Молчат просторы бытия

Я пройду по лезвию кинжала ,
Бытия вопросы не тая :
-- Почему же Таня убежала
Маликова в ближние края ?

Почему Елену хвалят скопом ,
А вчера не знали о такой ?
Почему Труба склонился к жопам
Графоманов с гольною строкой ?

Почему в Тамбове награждают
Боратынским бездарей шутя ?
Почему пройдохе угождают ,
Всем мозги Дорожкиной крутя ?

Почему стратегия культуры ,
С тактикой годами не в ладу ?
Почему творцы литературы
И таланты чуждые к стыду ? --

Зоревых не слышно отголосков ,
Вновь чины - подельники немы .
И смотрю я нежно на подростков,
Не живущих мелочью сумы .

Торжество справедливости

Пребудет время не благое ,
Для лицемеров не благих .
В чем заключалось дорогое ,
Вдруг потускнеет для других .

Вмиг обесценятся порывы ,
Былых поместных величин .
И злыдни станут не красивы ,
Без ветром сорванных личин .

Подует ветер новой доли ,
Необъяснимый для кругов .
Кто обреченно жаждал воли
Восстанут в травах берегов .

В цветах лугов неотразимых,
Восстанут яркие творцы .
И эхо дней невыносимых
Оглушат песнями скворцы .

Побойтесь имущие Бога

Неброский Тамбов не Небраска ,
Дороже икры здесь колбаска ,
Дороже сыры рыбы Фугу
И жить пожелаешь не другу .

В Тамбове судьба дорогая ,
Как девушка ласок нагая .
И в схимне монашка бесценна ,
Когда у плиты откровенна .

Продукты теперь не укупишь
И лишнего с быта не слупишь .
Все дорого , жить не легко ,
Небраска от нас далеко .

Заправки безумий ликвидность ,
Бензин драгоценная жидкость .
Дороже даров однорога ,
Побойтесь имущие Бога !

Час Венеры

Банкуйте вовсю лицемеры ,
В колодах тузы молчуны .
И радуйтесь часу Венеры ,
Когда не узрите Луны .

Играйте легко с игроками ,
До яркой лучистой зари .
Расстаньтесь шутя с дураками
И с дурами черт побери !

Разврат ваше кредо земное ,
Во всем ради бренной тщеты .
Продажное , злое , срамное ,
Безбожное -- ваши мечты .

Банкуйте , играйте , кутите ,
Как новых поветрий купцы .
Но судьбами все заплатите ,
За проигрышь горе - глупцы .

Нет чести у лживых повсюду ,
Нет совести у подлецов .
Банкуйте и славьте Иуду ,
Предатели веры отцов .

Единение душ у обрыва туны

Дурное вскрылось единенье ,
Как передержанный нарыв .
Исчезло вмиг мое сомненье ,
Когда увидел я обрыв .
Душевным взором я увидел ,
С людскими мордами свиней .
Такую мерзость не предвидел
И речь веду я не о ней .
Они друг друга презирали ,
Врагами были лишь вчера .
Теперь влюбленно озирали
Как глубока грехов мура .
Грехи клубились под обрывом ,
Как тени в пекле и дыму .
И было в таинстве игривом ,
Всем притяженье ко всему .
Я помолился без тревоги ,
Крестясь и блудное крестя .
Вдруг появился на дороге ,
Крылатый ангел как дитя .
Он воссиял чудесным светом ,
Меня отрадно озарил ...
И все печальное при этом ,
В одно мгновенье утолил .
Шальные свиньи завизжали
И стадом прыгнули в купель .
И небеса не возражали ,
Как злыдни угодили в цель .
Вопили души безобразных ,
О чем - то мелочном своем .
В мирах анчутки жили в разных ,
С скопом всюду и вдвоем .

Придуманная богиня игры

Ваяют даму поэтессу
Друзья из камня бытия ,
Придав прорывному прогрессу
Движенье в яркие края .

- Прорыв ! - взывают волонтеры ,
- Прорыв ! - отвествуют чины .
Ваяют даму ухажеры ,
С оттенком призрачной луны .

Прорвутся к целям без морали ,
Творцы пиара и муры .
Они в песочницах играли ,
В мирах придуманной игры .

В ладонях фифочки скрижали ,
С хорейной рифмой письмена .
Вокруг нее простор ужали
И сбили с неба имена .

Провалы откровений в прошлом ,
Богиня Слова на виду .
Писала ветрено о пошлом
И стала писаной в бреду .

Воспоминание о прошлом

Нахлобучит Коля кепку ,
В даль идет гулять …
А в башке - то не сурепку ,
Васю треплет бл .. дь .

И пащеку раскрывет ,
Чтоб творить минет .
Все в иллюзиях бывает ,
Когда драйва нет !

Тошно Коле с похмелюги ,
Как всегда со сна .
Но нагие все подруги
И в мечтах весна .

Вот поэт идет постылый ,
Прост как чемодан .
-- Пшел ты в анус белокрылый
Или в Магадан ! --

Вот Хвалешин гордый катит ,
Грез надутый ноль .
Он за прошлое заплатит ,
За наветов боль .

Толи марево витает ,
Толи нечисть дней ?
Валя голой пролетает
И вахлак под ней .

Выпить надо , похмелиться ,
Пивом у моста .
Вся душа опять томиться ,
Тело ж без креста .

Коля пьет у речки пиво ,
Смотрит на волну ...
Вновь желает жить красиво
И ласкать жену .

Влюбленная в свободу

Замшев Максим напечатал рассказ ,
Лены Луканкиной снова ,
Вспомнив души откровенный наказ ,
Деву ценить из Тамбова .

Вел семинар увлеченно Максим ,
Лена читала сонеты ...
И открывался волшебный Сим - Сим
Прямо на пядях планеты .

Дева творила в прекрасном краю ,
Колокол звоном тревожил .
Верила крепко в судьбину свою ,
Друг увлеченность примножил .

Премию пассии вскоре вручил ,
От Маяковского к свету .
И дорогую мечту научил ,
В строфах тянутся к рассвету .

Тянется Лена к рассветам легко ,
Пишет о многом и разном .
В алом хитоне Максим далеко ,
Коля вблизи в безобразном .

Кто император из них не понять ,
Кто прокуратор не ясно ?
Лена на рок перестала пенять ,
Любит свободу бесстрастно .

Суверены величия

Там Куняев обижен на мир ,
Здесь Труба вожделений кумир
И Наседкин влюбленный в себя ,
И Алешин свой образ любя .

Лена пальчиком чертит полет ,
Начас яркой мечты самолет .
Юрий ходит величьем един:
Суверен , фараон , господин !

Селиверстов блажит на косе ,
Чтоб царем прошагать по росе .
И Аршанский как Ирод блажит ,
Марор горькой травой дорожит .

Текст напишут и - Сукин - кричат :
-- Ай да я ! -- но просторы молчат.
От гордыни искрятся порой :
На лугу , на горе , под горой .

Маша феей блистает в глуши
И шуршат как рабы камыши .
Лена носит высокий свой сан ,
Словно френд подарил ей Ниссан .

Звезды звездами в грезах взошли
И иголки в стогах все нашли .
Даже мелкая сошка Незрим ,
Ослепить хочет призрачный Рим !

Каждый Янус , Федора , Нарцисс ,
Не стяжают с людьми компромисс .
Лишь они неприступны на век !
Я же добрый поэт - человек .

Светлое призванье

Возведут в квадрат позера Толю
И шалаву в степень возведут ,
А поэту смутную недолю
С темным бездорожьем создадут .

Все в руках у щеголей пиара :
Деньги , власть , сценический размах ...
Но творец на дне земного яра
На заре как с шапкой Мономах !

Ореол небесного вниманья ,
Царственный и в туне бытия .
Делла Розу светлого призванья ,
Одиноко прохожу и я .

Кукла в пузыре

Моих сказаний погремушку
Никто не слушает вокруг .
Все жадно слушают старушку
И враг глаголящей , и друг.

Метрессе трепетно внимают :
Олег , Мария и Толян ...
Ее всерьез воспринимают ,
Гурты восторженных селян .

Тамбовщина внимает крале ,
Как самой значимой мадам .
Она уже на пьедестале
И с неба светит городам .

Ей позволяют быть ведущей :
Двуликой , лживой , роковой .
И заливать словесной гущей ,
Что пахнет гнилью вековой .

А я гремлю душевным словом ,
В туманной туне на заре :
-- Витает кукла над Тамбовом ,
Витии в мыльном пузыре --

Заклинатель

Говорил мне он о змеях ,
Ядовитых и плохих .
И в отъявленных затеях:
Безобразных и лихих .

Год прошел Халерий слово
О дурных не говорит .
Словно время не сурово
И в мечтах душой парит.

По доске почета шпатель ,
Мэра явственно скользнул...
И Халерий заклинатель
Змей игрою обманул .

На доске висит Халерий ,
Весь собою как божок .
В лунном отблеске мистерий ,
Дует в дудку и рожок .

Валя сонная от звука ,
Дудки сказочной игры .
И другая не гадюка ,
Стала обручем дыры .

Змеи обликом не змеи
И Труба иной совсем .
Заклинатель всей Расеи ,
Поиграй на Хит эФэМ !

Дело Трубы

Толю осудили , дело - то труба ,
Но не посадили Господа раба .
Толя на свободе славит менеджмент ,
Он в своем народе вредный элемент .
Капитал у лживых и маржа у них ,
У других служивых нищета да стих .
Крохи хлеба сорта третьего давно ,
Лишь фанаты спорта пьют свое вино .
Хоть Труба и в деле с грифом Александръ ,
Бес в астральном теле множит саламандр .
А в ментальном нечисть расплылась мурой ,
Каждый смутный вечер Толя хмырь - герой .
Выйдет в сеть Тамбова грез гермафродит
И талантам снова истинным вредит .

Лихой редактор Труба

Труба на вы идет с творцами ,
Он не печатает творцов .
Душевных видит подлецами ,
Святыми видит подлецов .
Талантов дух не переносит
И честных яростно хулит .
Труба нагрудный крестик носит ,
Но выросшим хвостом юлит .
Фантомный Толя рогоносец ,
Анчутка в лунных зеркалах.
А наяву он знаменосец ,
Всегда при денежных делах .
Журнал курирует нещадно ,
На средства ветреной казны .
Грязнит поэтов беспощадно ,
А графоманы не грязны .
Все от лукавого и злого ,
Журнал не искренних начал .
Труба творит лихого много ,
Но Бог порочных развенчал .

Ужин трубадуров

Не сцена это а помост
И мудрецы все в ложе .
У трубадура яркий тост
И у другого тоже .

Один мудрено говорит ,
Другой еще мудреней .
А дурачок спокойно зрит ,
Чей довод увлеченней .

Стихи читает трубадур ,
Другой сонет читает .
И нет непосвещенных дур ,
Где муза обитает .

А трубадур уже трубач ,
Играет шум прибоя …
Другой в палитре передач
Играет гул забоя .

Потом чаи гоняли все ,
По кругу и за кругом .
Потом ходили по росе ,
В сортиры друг за другом .

Дурак сегодня не смешон ,
Он лишний , не на месте .
Откинул храбро капюшон
И съел сосиску в тесте .

Фетиш Древа книг

Вновь читает Валюха Двурожкина :
"Приключения Витьки Картошкина " .
Умиляется , дышит не ровно ,
Словно дома бытует под Ровно .
Картофляники жарит с задором ,
Голова - то с улетным убором .
Как увидит Валюху Василь ,
Сразу ходит как Лео Кассиль .
Эх , Витек ты Картошкин во всем ,
С каждой удочкой и карасем . ,
С каждой точкой и запятой .
В каждой бочке и под пятой .
Валя книгу отдаст депутату ,
Он читая подлечит простату .
Книгу вывесит фетишем древа ,
Справа Яблоков , Водочкин слева .
А вершину венчает затея ,
" Сказы деда Павло - Савватея "

Алешин с Монмартра грез

В бистрО ты не обедал на Монмартре
И не искал Тургенева в ТюИрли .
Ахматову ты воплощаешь в Марте ,
Циганочке ремейка Ширли - Мырли .
И шорох ее платья из газет ,
Тебе навеял сон неповторимый :
Ты там , где наяву Сезанна нет ,
С корицею и миндалем незримый .
С великими на ты не быть тебе ,
В пространстве иллюзорного Парижа .
Лишь тени отражаются в судьбе ,
Как в зеркалах предпаховая грыжа .

Гербарий

Деревья голые картинами без рамы ,
Смотрелись снова в Маре без людей .
Алешину своей судьбины драмы ,
Хотелось здесь увидеть лебедей .
Не виделись крылатые в музее ,
Обкраденном ботаником лихим .
И рассмотрел заблудший в бумазее ,
Причину быть пригожим и сухим .
Мужские вдруг послышались хоралы ,
Католиков здесь месса раздалась ...
И вышли из развалин генералы ,
И дочка Дельвига в тумане родилась !
Елизавета Марская безгласна ,
А может Дельвиг - Марская мадам ?!
Одна заря вечерняя атласна
И стелется червонно по следам .

Равнодушные

За какую мне власть радеть :
Покупающих Лексусы скопом ?
Или ту , что умеет гундеть ,
Проезжая с казной по Европам ?
Может мне возлюбить дорогих ,
Что дороги построили фикций ?
Или милых , прелестных , благих ,
Что воруют в порывах амбиций .
Власть сегодня поэтов не чтит
И писателей не переносит .
Буд - то всюду в России гостит
И советы у мудрых не спросит .
Ей плевать на духовную суть ,
На творенья талантов от Бога .
К стадионам блистательный путь ,
А к познаньям пустая дорога .
Ничего не дают мудрецам ,
Создающим шедевры Отчизны .
Власти ныне дают сорванцам ,
Фору блефа и истины тризны .
Экономя на доле творцов
И смеясь над талантами края ,
Светлый образ традиций отцов
Власти в тлен превращают играя.

Олеандр смыслов

Трубу Сицилия звала ,
А Матушкина Родина .
И пицца Толику мила ,
Евгению смородина !

Труба фантомный президент
И сицилиец гидности .
Евгений Думы резидент ,
Поместной власти бытности .

Труба витает в облаках ,
Стяжает славу бренную .
Евгений силится в веках
Узреть страну нетленную .

Но вместе фетиш Александръ --
Журнал лихой состряпали .
И смыслов чистый олеандр
Дорожкиной заляпали .

Извращенцы

Вы чуждые как вьюги летом ,
Вы страшные как нети снов .
Увлечены вы лунным светом ,
Театра фальши и лгунов .

Талантов солнечной природы
Вы отрицаете шутя .
И гении для вас уроды ,
И царь исчадия дитя .

Все извращаете что можно ,
Как полоумные в бреду .
Скликая ветрено , безбожно
Тенеты мрака на беду .

Вы люди мира безобразий ,
Где все витает кверху дном .
И слухи каверзных оказий ,
Прокисшим отдают вином .

Престол небожителя

Приезжал Николай Иванов ,
Чай попил и уехал в Москву
И остался Мичуринск - Козловъ
Одиноким на грустном веку .

Приписали журнал Александръ
И к Палермо , и к фирме СП ,
Только тени чужих саламандр
Охраняют Трубы КПП.

Не пройти мне к престолу его ,
Главредактор теперь президент .
Александра журнала всего ,
Он звезды внеземной резидент .

Небожитель в лучах снизошел :
Гулливер Анатоль , Геркулес !
Но мальчишкой ко мне он пришел
И вошли мы в СП без чудес .

Губошлепы

Хоть кобылу наградите ,
Хоть быка .
И валяйте как хотите
Дурака .
Можно хряка опочетить
И свинью .
Можно поле заболотить
С айлавью .
Вы играете с судьбою ,
Шулера .
И трясти сырой губою
Мастера .
Ветка каждого обмана ,
Как лоза ...
Но нагрянет из тумана ,
К вам гроза .

Семинар поэзии

Подожгу бикфордов шнур
К темам семинара .
Распугаю местных кур ,
Дымом без пожара .

По сплетеньям огонек
Побежит незримый …
И с талантом паренек
Воспарит родимый .

Вмиг красавица душой ,
Грация от Бога ,
Станет радостью большой
С крыльями итога.

Будем присказки читать ,
Будем сказки слушать ,
Так поэмы почитать ,
Чтоб попкорн не кушать .

Станем трепетно стихи ,
Понимать как можем .
И судьбы своей грехи
Отмолить мы сможем .

Семинар звучит мечты ,
Я предтеча славных ,
В круге Слова красоты ,
Равный среди равных .

Пустынный гул

Сайт присутствует в зыбкой сети ,
Как картинка для выскочек края .
Председатель судьбой заплати ,
Свою должность бездушно играя .

Ничего не стремишься достичь ,
Ни стипендий , ни книг обоюдных.
Ни проблемы поэтов постичь ,
Ни писателей всюду подспудных .

Ты себя прославляешь любя ,
Буд - то в этом величия случай .
Только веру с надеждой губя ,
Ты любовь эгоизмом не мучай .

У почетной наград завалом ,
Хоть на гору вези вагонеткой .
Вся исходит неистово злом ,
Ради фифочки с марионеткой .

Фаворитка почетная всех
И чинов , и бомонда округи .
Для нее бесконечный успех
Создают всемогущие други .

Так талантам мадам помоги ,
Напечатай стихи и поэмы ?!
Для нее все поэты враги ,
Потому что к признанию немы .

Наградили другую мадам ,
Ни за что голевым Боратынским .
Обещала -- творящим воздам ,
Оказаться в Союзе с Мединским --

Воздает лишь сторицей себе ,
О величии рьяно печется .
И к редактору Толе Трубе
Глас ее королевский несется .

С лету вирши печатает он
И Максим ее Замшев услышал .
Каждый в букву пославшей влюблен
И в астрал умиления вышел .

Николай же Наседкин познал
Власть предлита с неистовым блудом .
И теперь он стяжает финал ,
С геморроем и умственным гулом .

В голове его нечто гудит ,
День и ночь непрестанно взывает … ,
Словно Коля в пустыне сидит :
То исчезнет , то вновь оживает .

Фаворитка в туне
( сон в летнюю ночь)

Показала где жизнь начинается ,
Фаворитка формата других .
И Мария в мечтах запинается ,
Не рассудит словами благих .

-- Ты никто -- ей сказала открытая,
Веселуха с наградами дней .
И Знобищева словно побитая ,
Побрела по излому теней .

Вот в пакете шедевры ненужные ,
Вот у сердца крылатый значок .
Дуют ветры холодные , вьюжные
И смеется Олег дурачок …

Было время другое блескучее
И почетные града вблизи .
Прилетало виденье могучее ,
Улетало в меду на мази .

Тошно Маше , душа перезвонами ,
Оглашает всю лунную высь ...
Берегини склоняясь над склонами
Шепчут -- Милая в туне крепись --

ГЛАВА 2

ИНТЕГРАЛ РАЗДУМИЙ

Главки

Цвела черемуха вчера

Прошлое - это вчера ,
Прошлое было недавно .
Пахли весной вечера
Белой черемухой славно .

Молодость жизни моей
Помнится с трепетной болью .
Буйно свистел соловей ,
Где я гулял по раздолью .

Весело встретить хотел ,
Грозы небес зоревые ,
Вот и любовь просвистел ,
И просмотрел впервые .

Бегать за юбкой не стал ,
Драться не рвался смело .
Жаждать любви перестал ,
Сердце мое не радело .

Прошлое - это вчера ,
Прошлое было недавно .
Пахли весной вечера
Белой черемухой славно .

Ворон залетный кричит ,
Филин хохочет где - то ...
Памяти даль молчит ,
Царствует Бабье лето .

Бремя фальши

Видя в золоте себя , в фальши зеркалах ,
Фавориты власти сей при ее делах .
Ризы славы велики и блистают так ,
Что глупцы и чудаки ценят их затак .
Нет почета без интриг , без лукавых схем ,
У хапуг судьбы блицкриг ради нужных тем .
Вновь награды хороши , лживый крепко спит .
-- Где шедевры для души ! -- Совесть не вопит .

Интеграл раздумий

Кто не любит , не полюбит ,
Хоть упертого убей .
А влюбленный не разлюбит :
Ни мечту , ни голубей .

Будет муторно и грустно
Расставаться с не судьбой .
Легче спорить снова устно ,
В туне дней с самим собой .

Спорю утром я рисково ,
Спорю ночью в тишине .
И ищу я бестолково ,
Снова истину в вине .

В теле легкость напускная ,
В смуте мыслей интеграл :
-- Привыкай душа родная ,
Ко всему , что отвергал ! --

***
Снова небо прояснилось ,
День пришедший ясен .
Позабуду все что снилось ,
Мир судьбы прекрасен !

Ветер дует не студеный ,
Шебутной , игривый ...
Я мечтой не обделенный
И душой красивый .

Раз люблю родную землю ,
Суть не извращаю ,
Значит истину приемлю
И врагов прощаю .

Мистерия продвинутых

Ставки сделаны на Марию
И на томную Лену ,
Чтоб они украшали Россию
И театра широкую сцену .

На кулисах парящая чайка ,
За кулисами тихая смута ,
Снова чайника обечайка
Обожигает талант баламута .

Время блефа и показухи ,
Альфа фокусов как Омега .
На сиропы слетаются мухи ,
А они из волшебного снега .

Прославляется пани Мария ,
Награждается золотом Лена .
А поэту посветит Мессия
И в лучах улыбнется Селена .

Смейся , любимая ...

Смейся женщина времени путаных правил ,
В вашем ярком раю свет неоновых ламп .
Я ни с кем не играл и козЫрных не ставил ,
И партнерами не были Путин и Трамп .

Смейся женщина долго , пока фаворитка
И печатай стихи хоть на флаге в раю .
На привольном лугу расцветет маргаритка
И влюблюсь я в цветок в озаренном краю .

Вы смеялись толпой , ты смеешься вдогонку ,
Эхом рваным летит гомерический смех .
Только музы небес не приветствуют гонку
И уже приготовили финиш для всех .

Что искать в волосах ? Только тени раздумий ,
Да печали студеную жуткую мглу .
Смейся женщина царства витающих мумий ,
Как принцесса игры в театральном углу .

Кривда

Чистый взгляд и румянца жар ,
А в душе - то тщеславья пожар .
Речью краля и жестами пава ,
А в мечтах безобразно лукава .
Ангел славой , невинная видом ,
Только бес ее водит гидом .
За наградой маячит награда ,
Кривде сила нечистая рада .
Куш любой подгребает к себе
И маржу в непутевой судьбе .

Духовный кремень

Краеугольный камень рока ,
Без пут греха или порока ,
Скрепляет душу и уста .
Внимаю истине пророка
И воду светлого истока
Я пью , и верую в Христа .
Дорожный камень станет пылью ,
Кремень духовный станет былью ,
Не испарится под звездой .
Не прибегаю я к усилью ,
Чтоб осыпать заблудших гнилью ,
Блажу за каменной грядой .
И блажь моя не от безделья ,
Не от паров хмельного зелья ,
От ожидания молитв .
Познал я время без веселья ,
Познал прозренье без похмелья ,
Предательство и страсти битв .

Они от мира сего

Им на блюдечке преподнесли
золотое свое участие .
И цинизм они свой вознесли
до небес , и желаний всевластие .
Все у них получалось легко :
слово к месту и место к слову .
Только птицы взлетев высоко ,
не стремились приблизится к крову .
И созвездия снова взошли ,
и в кромешной среде воспарили .
В душах гордых любви не нашли
и лучами не озарили .
Получались дела наяву ,
создавалось привычное миру ...
Только музы присев на траву ,
не дарили небесную лиру .

М у д р о с т ь

Хлеб добывают трудами ,
В поте лица своего.
Мудрость приходит с годами,
Ради Святого всего.

Мудрость приходит неспешно,
С веткой полынных степей.
Хмель бытия не потешно,
Горькую чашу испей .

Мудрость освечена Богом,
Вот потому человек,
Думает в мире о многом,
Русский он или узбек.

Все мы потомки Адама,
С генами Евы в телах.
В чем - то мужчина и дама,
Схожи в любовных делах.

Кто – то из кровных потомков,
С Каином схож навсегда.
Только беду из обломков,
Мечет с запалом вреда .

Грубые вольности Хама,
Кто - то готов предъявить .
С хамами мудрость упряма --
Ближних не надо гневить !

Мудрость привносится взглядом,
В дом, где очаг не гасим.
Там, где влюбленные рядом,
Каждый мудрец выносим.

ПрОпасть самообмана

Кому - то плевать на других,
Но мне до сих пор не плюется.
Всегда за грехи воздается,
В местах для судьбы не благих.

С занозой гордыни греха,
Кому-то живется свободно.
Живите, как року угодно,
Когда ваша воля лиха.

Я, мыслью сжигаю себя --
Зачем я любил не достойных?!
За шкуру свою беспокойных,
Бытующих ближних гнобя.

Добром не отплатят они,
За доброе прошлое дело.
Былое для них оскудело,
И воют грядущие дни.

Печальным огнем полыхнет,
Душевная тонкая рана …
Над пропастью самообмана,
Никто мне покой не вернет,

Иное измерение

Недавно все переиначил,
Что в молодые годы начал,
Суть в голове перевернул,
И невозвратное вернул.

Создал иное представленье,
О многом в яркое мгновенье.
Другие темы -- стиль другой
И образ жизни дорогой.

Счастливый мир моих иллюзий ,
Стал походить на ол инклюзив.
С ковром желаний звездолетом
И скатертью -- чудес оплотом .

Я все менял не по лекалу ,
Вернув прекрасное к началу.
Но что -- то вновь пошло не так,
Рублем в руке не стал пятак.

Не стало светлое грядущим ,
Не стало истинное сущим .
Открыл глаза я … , вот беда ,
Вокруг все мрачно , как всегда .

Потерянная любовь

Ходила по Углям юдоли,
Ходила по лезвию бритвы,
С огнивом взывающей боли,
К пожару сердечной битвы.

Толкала отчаянно страсти,
В холодную мглу провала.
Цветок разрывала на части,
С которым вчера ликовала.

Мечта убежала серной ,
В притихшую даль заката.
За то, что была не верной --
В потере любви виновата!

Подует студеный ветер,
Нагонит беспутную вьюгу …
Любимый нигде не встретит,
Шальную, как ты подругу.

Светлая степень риска

В далях проще пребывать
Кем бы мне хотелось ,
Что угодно создавать
Чтоб в веках воспелось .

Строить новое и новь
Возлюбить и славить,
Чтоб к Отечеству любовь ,
От страстей избавить.

В далях прежнему не быть ,
Что гнетет и гробит .
Можно многое забыть ,
От чего коробит .

В далях жизни , но каких ,
Нынешних иль райских ?
Проще даже в никаких ,
Снежных или майских !

Беду России понимаю

Рублю дрова , топор вздымаю
И разделяю чураки .
Беду России понимаю --
Дороги ж есть и дураки !

Но дураки иного сорта ,
Дельцы с наполненной сумой .
Так почему , какого черта
Казна страны объята тьмой ?!

Дворяне прежние с купцами
Давали деньги на почин .
А ныне вьются между нами
Барыги с множеством личин .

Одни отчаялись в низине ,
Другие чахнут на горе ,
Стремясь в торговли образине
Узреть икону в серебре .

Над златом чахнуть не проблема ,
Проблема в кривде на миру .
Когда объята ложью тема ,
Влетаем в черную дыру .

Дороги есть , они веками
Прекрасны в местности любой .
Чины не станут дураками ,
Служа лишь Родине судьбой .

Фишка бабули

Счастливая бабушка Валя
Тропинкой идет не скандаля ,
К квартире второй от властей ,
Что дали банковке мастей .

В квартире подобьем отрады ,
Бессчетно блистают награды .
Медалей червонная масть --
Бабули порочная страсть .

Ходила тропинкой ходила
И кругу друзей угодила .
За денежки щедрых властей
Твердила о дамах крестей.

Твердила о ямбе с хореем ,
О встречах Зефира с Бореем .
Играла лукавые роли ,
По типу взыскующей доли .

За фишку купюры бабуля ,
Гребла с января до июля .
Награды сгребала не зря ,
С июля до дней января .

Великой себя возомнила
И миру безумье вменила .
Бубнит в унисон о своем ,
С Кощеевой тенью вдвоем .

Зразы для бабули
( Монолог обласканной )

"В краю самоварном и маковом",
Я крендели делала с Яковом ,
Галушки -- рецепта Хорошкиной ,
Для бабушки Вали Двурожкиной .
Варенье мы стряпали сладкое ,
Чтоб время подслащивать гадкое .
Мы делали зразы с котлетами ,
И оды писали с приветами .
Бабуля короны достойная ,
Хоть видом "бельфлер" сухостойная .
Плодами мой трон одарила
Вчера , когда многих дурила .
Как лохов , меня не подставила
И лучшей бомонду представила .
Но взвились поклонники драмы
И требуют равенства хамы .
Кричат: " Мы хотим пирога !
Не дашь -- обломаем рога !"
А нам бы с бабулей хотелось
Царить , как мечталось и пелось .
И сливки снимать со всего --
Мы есмь! А вблизи б никого .
Себя и любимого Якова ,
В объятьях спасу я от всякого

***
Скорлупу с властей не слупишь :
Вале все -- таланту кукиш !

Метрессе В Т Д

Яблоня клонится к бабушке ,
Бабушка клонится к ней .
Внуки играют в ладушки ,
Под балдахином теней .
Внуки чужие , не милые ,
Не угомонные все !
Бабушки мысли унылые
Искрами гаснут в росе .
Душит гордыня приличная
Женщину в теме любой .
Муза небес безразличная ,
Свет заслоняет собой .
Крепи , фитюлек грошовых ,
Колят тщедушную грудь .
Бремя событий суровых .
Хоть на мгновенье убудь .
Боязно в храме покаяться ,
В том , что лукаво жила .
Дома несчастная мается ,
А на юру весела !
Грешных деяний тревога
В сердце сжигает свое .
Люди - поэты от Бога
Вновь отвергают ее .
Может в порыве не пошлом ,
Где лицемер не свистит ,
Бабушку -- злобную в прошлом ,
Добрый Поэт простит !

Приспособленцы

Они по своему правЫ ,
Приспособленцы мира .
А я отверженный увы
Не ведаю кумира .

Они приспешники властей
И выскочек с деньгами .
А я поветрия страстей
Сканирую стихами .

Для них личину поменять ,
Как поменять перчатки ...
Таких поэту не понять ,
От Пскова до Камчатки .

Заполонили все пути ,
Активные позеры .
От них Отчизну не спасти ,
Не милуя раздоры .

Они тусуются везде ,
По прежнему и снова .
А я в духовной борозде
Росток лелею Слова !

Темы оправданий

Оправданий немыслимо тем ,
Подлецы оправдались злобой .
Одного я увидел никем ,
А другого -- тамбовским " кобой ".

Я узрел в поворотах судьбы ,
Время доброе и пустое .
Бездуховной мамоны рабы ,
Оправдались изжив святое.

Дружбе светлой уже не быть ,
Роковое , всегда не верно .
Как предавших душой возлюбить ?
Озаботишься -- станет скверно !

Круговая порука

Представим так -- вы правы все !
Гоните вздорного Поэта !
Пусть убегает по росе ,
На край безоблачного Света .
Грозны тусовок короли
И королевы -- себялюбы !
Изгой уйдет за край земли ,
Сомкнув пылающие губы .
Блуждай отверженный творец
Стихов и чести не продажной ,
Как духа вольного певец
И доли рыцаря отважной .
Твоя душа не возопит
О пьедестале особливом .
Пока перо легко скрипит ,
Пиши о времени красивом .
А круг своих не " погрешим "
И круга " свята " диктатура .
Вопят вхожденцы : " Мы решим ,
И филин будет за Артура !"

ГЛАВА 3

СТАВКИ ЖИЗНИ

Главки

Ставка меньше чем жизнь

Какой же музы грешной ради ,
Ты обмакнул в туман перо ?
Мне стыдно за тебя Аркадий --
Ты ставку сделал на зеро !

С нулями водишься открыто
И жаждешь славы вековой .
Но дело швах - соломой крыто
И "волк тамбовский" чуть живой .

Он воет ныне угнетенно ,
Не радуясь путям кривым .
А время давит монотонно
Бетоном жизни роковым .

Ты оскорбил легко Поэта
В миг отношений зоревой .
И наплевал на лучик света ,
Тень окрылив над головой .

Судить писателя не буду ,
Сам разберешься в колготе .
Но в грезах голубем убуду ,
Печаль оставив пустоте .

Твой друг Николушка Минетов
"Люпофь" в романе описал ,
Где "Вася - фаллос" из тенетов ,
В постах над "Маней" зависал .

А у другого сны запахли
И бесов гонит суховей ...
Скажи Аркадий , чтоб зачахли ,
Как нети гнилостных кровей !

Дружить с такими вахлаками ,
Себя ничуть не уважать .
Они слывут не мужиками ,
Стремясь дворнягам подражать .

Теперь в почете графоманка ,
Тебя возносит до небес !
Вот только баба - лихоманка ,
Не дарит ласточку чудес .

Верность России

Макаров , Кудимова , Струкова
Сражились бы с другами Жукова ,
На поле Гражданской войны ,
В полыме лихой старины .
За правду , за землю , за Богово ,
Не славя Антоново логово .
Сражались бы с ярыми красными ,
Ночами и днями прекрасными .
Но в годы воинственной мании,
С фашистами черной Германии :
Макаров , Кудимова , Струкова ,
Сражались бы в армии Жукова .
В Россию поэты поверили ,
И жизнь свою Богу доверили !

Парнас и лажа

В Воронеже , где власть творцов лелеет ,
Макаров даже трезвый веселеет .
Никто не принижает корифея ,
И для него -- литература -- фея !
Волшебница , но к избранным строга :
-- Пиши пока Россия дорога ! --
Макаров пишет ярко и правдиво ,
Что с жизнью поступают не красиво .
Судьба одна , дарована в юдоли ,
Где человек -- творец духовной доли .
И возопил Аркадий гласом духа :
-- Родной Тамбов измучила проруха ! --

Дисгармония

Лучше быть гармонистом в поэзии ,
Чем художником желтых цитат .
Лучше славу стяжать не в Силезии ,
А в Перьми , где живет Коловрат .
Вновь Отчизны просторы охвачены ,
Смутным гулом пролетных стихий .
И судьбой бесприютной оплачены ,
Золотого таланта стихи .
Замелькали шаманы приблудные ,
На экранах продажных времен ,
Сочинив бестселлерины скудные ,
С ослепительным брендом имен .
Все гламуром подельщики мазаны ,
Все " большие художники слов "...
Но поэтом в шедевре показаны ,
Люди тихих прекрасных углов .

Художник сна

Конь его краснее крови ,
А над ним луна .
В ночь неугасимой нови ,
Он художник сна .

Скачет всадник по дороге ,
Скачет по стезе ...
Вся душа его в тревоге ,
Как судьба в грозе .

Толи муза манит в дали ,
Толи неть в леса ?
Ивы тихо зарыдали ,
Как и небеса .

Дождь омыл его нагого ,
Чист он и хорош .
Он теперь себя благого ,
Не продаст за грош .

Честь при нем не роковая ,
Совесть не в грязи .
Скачет всадник выживая ,
С ярким сном в связи .

Впечатление

Читаю стихи Бирюкова
И вирши Олега Алешина ,
И вижу как веточка слова ,
Крупой ледяной запорошена .

Лубковое все , напрасное ,
Заумное , не живое .
А хочется видеть прекрасное ,
Цветущее и зоревое .

Читаю Кудимовой ладники
И строфы Марины Струковой ,
Во поле Арысь всадники ,
Как предки земли Туголуковой .

Я вижу Марин прабабушек ,
Казачек у тына Миронова ,
Где пришлые из Алабушек ,
Внимают призыву Антонова .

Поэзия это дыхание ,
Душевное очень глубокое .
То ветреное витание ,
То странствие одинокое .

Творческий щит

Прикрывают Русь культурой , мир коряв ,
Только щит культуры хмурой , весь дыряв .
Надо золотом талантам воздавать !
Что умеют " Илиады " создавать .
И Марин -- прекрасных граций и меня ,
Облачите в тайну звездного коня .
Нам во чреве зоревого скакуна ,
Будут музы петь о Светоче рожна .
Был же Павел у Дамаска ослеплен ,
Но прозрел и стал Всевышним умилен .
Мы сразим троянцев даже гопака ,
Создадим поэмы дружбы на века !
И восславим приснопамятную Сечь ,
Что бы пляски Лысогорские пресечь .
Край Славутича и Дона озарим
Светом творчества и , житницы узрим .

Сказители - исказители

Для меня что Алешин , что Коля ,
Что Юрок , что казак Лысых Гор .
Встреча с ними земная недоля ,
Говорят только искренний вздор .
Ахинею несут словно бредят ,
Превозносят чужих как своих .
И с Трубою Аршанский пометят
Гениальных творцов для двоих .
У Дорожкиной Маша и Лена ,
Краше всех Трегуляеских кур .
У Нинель Веселовской Ирена
Сугелобова цвай Помпадур .
Руделяв на Харланова ставил
И рулетку вращал распалясь .
Начас игры бомонда возглавил
И в полесье пропал испарясь .
Есть поэты с тяжелой дорогой ,
Божий Дар не теряют и честь .
Это Хворов с Кудимовой строгой
И Макаров , и Струкова есть !
Мы творим зоревые шедевры
И подлунные щедро творим .
Мы сжигаем ранимые нервы
И с небесной звездой говорим .
Пусть вторых прославляет тусовка ,
Огласив Трегуляевский скит .
Нам же классикам звезды массовка
И цветущие ветви ракит .

Мистерия блефа

Ее на щит друзья поднЯли
И вновь с нее одежды сняли .
Она стяжает на щиту
Свою развратную тщету .
В руках " Василий " из секс - шопа ,
А трон -- резиновая попа .
И пъедестал из книг при том :
Люпофь , Гуд бай и Быть скотом .
Блистает жрица пирамиды
И в восхищеньи люди - гниды .
Как Клеопатра без одежд ,
Для самых низменных невежд .
Глаголит сладко чепуху
И чепуха вся на слуху .
Царит мистерия с сюриризом
И наверху , что было низом .

Шоу безвременья

В моде тактитка умолчания ,
О таланте и деле его .
Но поэт -- суверен без венчания ,
В царстве образа своего .

Он сегодня не друг Мецената
И читать не зовут во дворцы .
Он противен стихами для хвата ,
И поэта гнобят подлецы .

Бурлюка вспоминают убывшего ,
Бирюкова создавшего " А З ".
Маяковского -- душу убившего
И Ладыгина бившего в глаз .

Футуристы и палиндромщики ,
Для немногих кумиры вовек .
Но разрушили скрепы погромщики
И блуждает в мирах человек .

Ныне трудно поэту возвыситься ,
Просиять одаренной судьбой .
Всюду шоу витает и выситься ,
С алой радугой и голубой .

Крылатые миры

Помолиться б за предающих ,
Да рука тяжела для них .
Я в пустыне времен вопиющих
Возглашаю : -- Прощаю их ! --

Эхо гулкое улетает
В неизвестное , вникуда ...
Только сердце мое обретает
Просветление без труда .

Мне светло на пути откровений
Хоть рука тяжелее горы .
Помолюсь за крылатость мгновений ,
Что б не рухнули судеб миры .

Снежная пелена

За пеленою снежной жизнь иная ,
Была стезя светла моя земная .
Я верил в дружбу даже во хмелю ,
Теперь себя неверьем веселю .
Смешны враги неверия в святое ,
Пусты гурьбой и время их пустое .
Но в пустоте холодной обоюдной
Гуляет юность в тоге изумрудной .
В ее порывах звездные мотивы
И все в грядущем душами красивы .
Иная жизнь за снежной пеленой
Была недавно в местности родной.

Предвзятость

Наискосок с угла на угол ,
Читаем книги не друзей .
И где созвездия над лугом ,
Для нас текстура бумазей .

Все проходное до финала ,
Все графомания в строках.
И даже таинство Дедала ,
И блеск Икара в облаках .

Полет фантазий не поэта ,
Какой - то жалкий и худой .
Мир обреченного рассвета ,
Печалит муторной средой .

Но вновь друзей мы осеняем ,
За каждый творческий рассказ .
А уж свое не разменяем ,
Творенье даже на алмаз .

Все наше в текстах безразмерно ,
Все бесподобно велико ...
А для противных очень скверно
И от таланта далеко .

Наследница расплаты

А ты Мария подожди ,
Еще не время .
Пройдут осенние дожди
И грянет бремя .
Такую тяжесть не поднять,
Тебе без Бога .
И пламя некому унять ,
В костре итога .
Все непреложное сгорит ,
Что крылось злобой .
И ангел твой не воспарит ,
В связи с худобой .
Вы обоюдно не в бреду .
Звенели жестью .
И воздавали на беду ,
Поэту местью .
Ни слова милости святой ,
Ни дела чести .
Плевки лихие под пятой
И дама крести .
За поклонение судьбе ,
Стяжавшей горе ,
Платить придется и тебе ,
Мария вскоре .
Пустыня будет широка
С тлетворным дымом ...
В отвратном рубище тоска
Закружит с мимом .

Волчий берег

Берег Тунгуски каменный ,
Домик похожий на чун .
Мальчик страдает раненый ,
Он бедолага молчун .

Волки завыли ближние ,
Светит луна вовсю .
Видно пороги нижние ,
Лодку разбили всю .

Вьется вода бурливая ,
Острые камни везде ...
Кончилась жизнь счастливая ,
Нету отца нигде .

Страшно в тайге каникулы ,
В волчьем кругу проводить .
Мальчика люди окликнули ,
Что бы стремился жить .

Вырос и стал писателем ,
Выбрал душой Тамбов .
В книгах шпаклюет шпателем ,
Рьяно морщины лбов .

В книгах он безалаберный ,
Пьяница весь и ханжа .
С женщиной не респектабельной ,
Лезвие точит ножа .

Часто вершит безбожное ,
В темах вахлак и гнусь .
Жизнь его - дело сложное ,
Любит порочную Русь .

Душу старухе процентщице ,
Сдуру судьбой заложил .
Шлюху увидев в сменщице ,
Честную вновь одолжил .

Видно от страхов мечется ,
Пишет как злобный тунгус .
Творчеством муторным лечится ,
В логове волчьем не трус .

Светит луна высокая ,
Воет в лесу зверье .
Мальчика мать светлоокая ,
Шепчет : -- Вокруг не твое --

-- Сон это или явление ? --
Думает блуда творец .
Смутного духа томление ,
Из - за лукавых сердец .

Вождь помыслов

Возможно он Наседкин - Унгерн ,
А может Коля Узала ?
Когда смотрю на фото юнги ,
Не вижу " блудного козла ".
Чита , Даурия и тракты ,
Судьбы тупик не прозевай .
За все столичные теракты ,
Руду в отвалах добывай .
Барон промчался по долине
И в чуне девку оборкал .
И Коля в пламенной кручине ,
Как правнук воина взалкал .
Но ценит папоротник Коля
И жаждет шишек кедрача .
Порывы срисовала доля ,
С Дерсу охотника - сыча .
Ворона речка не в запарке ,
В поветриях " Угрюм - река ".
Плывет Наседкин на байдарке
И в помыслах Сибирь близка ,
Он из краев богатых вечно :
Писатель , бабник , критикан .
Но любит плавать так беспечно ,
Как вождь тунгусов - могикан .

Не нервая

И в Подъеме ты Лена не первая ,
И в журнале никто Александръ .
Прокричи недовольная -- Стерва я !
Из Тамбовских лихих саламандр --

Шелленберг поэтесса не милует ,
Вероника не верит тебе .
И Диана с тобой не утрирует ,
Кан с талантом сама по себе .

Как вручили Алешину премию ,
Он послал тебя дальше всего .
Академик -- фуршет академию ,
Возлюбил как нигде никого .

Дорогая Марина Кудимова ,
Не желает тебя прославлять .
Вновь мечта ее возле Родимова ,
Будет в кузнице сталь закалять .

Ни Дорожкина добрую долю ,
Ни Наседкин не жаждут тебе .
Обрети Лена вольную волю
И отринь все чужое в судьбе .

Только я милосердный и трепетный ,
Создал в грезах купель из росы .
Ты купаешься Лена не в ветреный ,
День когда замирают часы .

Рассветы доброй доли

Друзья " талантам " помогли ,
Чтоб мы пробились сами .
" Таланты " лезли как могли ,
На чердаки часами .

Вот Александра на чердак ,
С Еленой лезли нишей .
И с Пушкиным округлый знак ,
Подвесили под крышей .

Алешин с детства чердаки ,
Сам навещал с опаской ,
Когда скрывался от тоски ,
Испачкав двери краской .

Друзья подругам помогли ,
В газетах и журналах .
И вестницы читать смогли ,
Свои стихи в анналах .

Олегу Сошин угодил ,
Как молокану роком .
И Замшев друга утвердил ,
Мологвардейцем с соком .

Имейте ближние дары ,
Как фавориты важных .
А мы отверженных миры ,
Восславим и отважных !

Мы не обласканы никем ,
Поэты Божьей воли .
Но озаренье наших тем ,
Рассветы доброй доли .

Яд равнодушия

Суть равнодушия как яд ,
Дурманит мозг , туманит взгляд .
И вновь Наседкин мне не рад ,
Услышав истины шарад .

Я встретил Колю по пути
И рассказал о днях пяти .
Куда судьбой не добрести
И душу в прошлом не спасти .

В моем рассказе боль утрат ,
Лилась как с горечью обрат .
Я с музой у небесных врат ,
Наседкин фурии собрат .

Рюкзак у Коли за спиной ,
Наполнен рыбой педяной .
Никто не мучился виной ,
Когда глумились надо мной .

Не видно ангела с крестом ,
Во взгляде путника пустом .
Печатным занят он листом ,
Входящим в сочинений том .

Он равнодушен как всегда ,
Живет без светлого следа .
Пойдет туда , пойдет сюда
И всюду горе не беда .

Тянули репу Тропиканки

То репу тянут Тропиканки ,
То черного кота за хвост .
То рассевают перья канки
И принцип оправданья прост .

-- Вершим поступки как умеем ,
Манилов бродит по Тверской .
И с Бегемотом спорить смеем ,
Котом противным день деньской .

И с Гоголем в шинели с носом ,
Мы спорим всюду и везде .
И пользуясь богемы спросом
На чердаке мы на звезде .

Татьяну Маликову в шутку ,
К почившим в списочек внесли .
Воспели хором прибаутку
И перед Валей возросли .

Вновь Аннушка соседка Коли ,
С янтарным маслом приз взяла .
Перед Олегом черной доли
Бидон с любовью разлила --

Эх , Тропиканки не в печали ,
Учить вас надо и учить …
Еленушка с душой из стали ,
Не бойся розги замочить .

И каждую по голой попе ,
Секи пока рука тверда .
Внушала Валя -- суть в укропе ,
А в нем клетчатка и вода .

Чтиво Елены

Удивляй Елена прозой
Незатейлевый бомонд .
Под блистательной березой ,
Бовари прочти Ле Монд .

Или выступи ты Бланкой ,
В пеньюаре Ву а ля .
Пусть поклонники с шарманкой
Любят даму короля .

Будь Олесей ты полесья
Декламируй у реки … ,
Как туманы шепчут здеся
О любимом без тоски .

Можешь Винтер стать мгновенно
И Миледи стать легко .
Прочитай о том что бренно ,
И все цели далеко .

Но прошу я хлесткой прозой ,
Ты поэзию не бей .
Посмотри : летит над лозой
Ивы стая голубей .

Пламенная

Немного лошадью предстала
С горящим деревом .
И дупла " Васей " измеряла ,
Любимым меревом .
Огонь лизал ее копыта
И хвост , и гриву ...
Душа для пламени раскрыта --
Сжигай как сливу .
В румянах огненные щеки
И платье пламя !
Грехи гетеры и пороки ,
Вздымали знамя !

Всадники и шваль

О травах пишешь и листочках ,
Когда Татьяна в жутких строчках .
Когда ее казнили мраком ,
За доброту с душевным гаком .

Ее друзья так разлюбили ,
Что злобой в памяти убили .
Она же многим помогла ,
Достичь Союзного угла .

За масками зверье с клыками ,
Слывут везде не мужиками .
Ты вся в наградах как в шелках ,
Узри таланты в мужиках .

Не тот герой с тусовкой близких ,
А кто высок в округе низких .
Кто духом выше швали дней ,
Пиши о всадниках коней .

Призрачное величие

За козни злобные ответят :
Хвалешин , Валя и Юрок …
Их бесы черные пометят
И увлекут в гнилой мирок .

Они поплатятся за козни ,
Душою падших на краю.
Страдая на жаровнях розни
И полыхая не в раю .

Ну а пока они в фаворе ,
В кругу тусовки подлецом .
И горе грешникам не горе ,
Под блеском призрачных венцов .

Вершат грехи невозмутимо ,
Решают -- "Быть или не быть ",
Тому кто искренне и зримо ,
Стремится Родину любить .

Промахи

Мои слова их не тревожат ,
Они уверены в себе .
Мечты удачи им умножат
И все прекрасное в судьбе .

Отринуть прошлое как полог ,
Для них простые пустяки .
Путь вожделенный очень долог ,
К вершинам счастья без тоски .

Нет ничего для них святого ,
Без совести живут легко .
Меня душевного , простого ,
Послали скопом далеко .

Не пропаду без лицемеров ,
Не потеряю свой талант .
О , сколько знаю я примеров ,
Когда был честен дуэлянт !

Но в суете мои дуэли ,
С фантомами моих врагов ,
Не достигают светлой цели ,
Между неясных берегов .

Участь вечного нуля

Меня громил он сникшего в печали ,
Когда не стало матери совсем .
И вороны залетные кричали
О преданном и угнетенном всем .

Наседкина он обозвал убогим
И никаким писателем в миру .
Ничтожное обетованье многим
Вменил в статье стяжающий игру .

И заигрался писарь в генерала ,
Трубу крушил на взлете бытия .
Звезда на обнаглевшего взирала ,
Гнев полыхавший жгучий не тая .

Стезей идет шестерки и нукера ,
Способного скулить у крепких ног .
Вокруг него дурная атмосфера ,
Олег Алешин рабством занемог .

Создал кумира

Ни Моне ты Алешин , ни Сартр
И нули твоих вирш зачадили ...
Коммунальная твой Монмартр
И Базарная -- Пикадилли .

И жюри твой желанный колхоз ,
О котором ты часто долдонил .
Ты фуршета ведун и завхоз ,
Ради них свою жизнь измамонил .

Ради славы друзей предавал
И служил солдафону в законе .
Ради цацек муре воздавал
И Иуду узрел на иконе .



Иллюзия величия

Зачем творить когда есть Валентина ,
Она свои шедевры создала .
Судьбы ее прекрасная картина ,
Как птицы поднебесной два крыла .

Ей бабушка о многом говорила ,
Ее тропинка дальняя влекла .
И власть ей атрибуты подарила ,
Владычицы из злата и стекла .

Она сегодня Слова королева
И скипетром блистает наяву .
Мария справа , Александра слева ,
Труба целует тронную траву .

Никола бьет в ладоши супостата,
Олег в мечтах Россию продает.
У Стаха пламенеет вновь простата
И он любовью Вале воздает .

А Марков оборвал цветы у дома ,
Несет букет великой во плоти .
Еленушку объяла страсть - истома ,
Как звездочки созвездий донести .

Владимир руки чистые целует ,
У милой не душа а красота !
И только муза Валю не милует
Ничем и туна дней не высота .

Небесных муз не тронули порывы ,
Людей объятых призрачной мурой .
Вокруг метрессы смутные обрывы
И волки бездны воют под горой .

Отличница в пути

Повзрослеешь Мария и ты ,
Когда жизнь повернется иначе .
Когда алые розы мечты
Оборвут хулиганы на даче .

На пятерку жила ты всегда ,
Презирая других с трояками .
Повзрослеешь Мария тогда ,
Когда ляжет туман за мостками .

Все изменится как никогда ,
Не менялось до дней пограничных.
Ты познаешь весь ужас вреда
И интриги врагов необычных .

Не до гордости будет тебе ,
Не до жаркого пыла презренья .
Все изменится в личной судьбе ,
В круговерти земного боренья .

Не останешься ты молодой ,
Разрешая на тройку проблемы .
Даже грезы над вешней водой ,
Будут с бывшей отличницей немы .

Обласканная Мария

Они Марию скопом пестуют ,
Уже довольно много лет .
С пылающей надеждой шествуют
К сиянию грядущих мет .

Чиновники культуры времени ,
Продажных и суетных дел .
Для фаворитки нету бремени ,
Где в пеленах ее удел .

Но что - то тайное случается ,
На крестном творческом пути ,
Быть светочем не получается ,
Поэт зовет -- Мечта свети ! --

Мария с грезами не первая ,
Поэт с судьбою впереди .
И веточка в ладонях вербная ,
И Божий Дар в его груди .

***
Пишут все хуже и хуже ,
Мало как роком дано .
Мир горизонта уже ,
Личных иллюзий кино .

Но семена гордыни ,
В смрадной среде проросли .
Туны разрушат твердыни ,
Чтоб до небес возросли .

Нету шедевров , нету ,
Метрики есть наград .
Часто плюют на планету
И на юдоли град .

Всласть графоманы Тамбова ,
В снах на Троянском коне ,
Знаки величия снова ,
Ищут в лихой стороне .

Лена , Мария и Саша ,
С Валей готовят рагу ...
Фальши запенилась каша ,
Тени сгибая в дугу .

***
Твоих зеркал не амальгама ,
Вновь отражает бытие .
Отвратных прегрешений гамма ,
Вблизи видение твое .

Глаза блуждающей печали ,
Взирают холодно в упор .
Тебя на царство повенчали ,
Поэзии соль фа минор .

Объятая лукавым светом ,
Виньетка призрачных личин ,
За суд Мария над поэтом ,
Ответь последствием причини .

Не убежишь ты от расплаты ,
За злобу рьяную в себя .
И в зеркале души рогаты ,
Анчутки подлые в тебя .

Сквозит дурное отраженье ,
Из рамки зеркала судьбы .
Судилище есть пораженье ,
Со Словом истины борьбы .

***
Мещеряков , Труба , Наседкин ,
Все СПР секретари ,
Поэт решили не Поветкин
И осудили до зари .

За слово правды осудили ,
Вдрызг клеветали огулом .
И из Союза исключили ,
Испепелив духовность злом .

Судилище для них отрада ,
Вину придумали шутя .
Дорожкина подлогу рада
И веселится как дитя .

Другие злыдни доброхота ,
Хулили с тройкой в унисон .
На милосердного охота
И унижение не сон .

Забыт совет митрополита :
-- Труба талантов не суди --
Мещерякова честь убита
И у Наседкина в груди .

Стервятник

Откуда он влетел в просторы ,
Тамбовских местных величин ,
Быть может вновь покинул горы
Из - за поветрий и причин ?

Он кружит важно и умело ,
Над светлым утренним селом .
Он упадет на жертву смело ,
С прижатым , пламенным крылом .

Он выжидает место взгляда ,
Когда уставится стеклом .
Стервятника , чужого гада ,
Я нехотя пометил злом .

Быть может ангел преисподней,
Витает свету вопреки ?
Чем размышленья сумасбродней ,
Тем резче веянье тоски .

Что делать ?

Я к топору не призываю ,
Россию нынешних времен .
К талантам истинным взываю ,
Не бросить образы знамен .

Не на параде мы победы ,
Несем в руках дары небес .
Судьбины захлестнули беды
И за кумира рынка бес .

Все оголтело продается ,
От мелочи до недр земли .
И для души не создается ,
Вблизи святое и вдали .

Повсюду лавочники вьются ,
В культуре щедро мельтешат.
И фальши звания куются ,
Где лживые вовсю грешат .

Награды жаждут ретрограды
И первые в пиар - труде .
Пройдут базарные преграды
И обретут свое везде .

Таланты в бытности нищают ,
Не учатся фальшивить вдрызг.
Им звезды блеском предвещают ,
Поветрие небесных брызг .

Что делать в жуткой круговерти ,
Талантам с флагами зари :
Ходить изгоями по тверди
Или вопить -- Звезда гори ?! --

Поднебесная мудрость

Заблестели в колодцах лунЫ ,
Засияли по рекам звезды .
По отрогам житейской туны ,
Снова ходят созвездий козы .

В лунном свете играют росы ,
Переливами смутных видений .
Расплетают русалки косы ,
У зеркал вековых сновидений .

В зазеркалье ночного мира --
Отраженья прошедших столетий .
Пересмешник играет сатира ,
Вместе с типами лихолетий .

Только роли стирают блики ,
Отраженные далями чуда .
Изменяет лукавые лики ,
Ирреальность придя ниоткуда .

Злые духом темнеют местами ,
Криводушные все окривели .
И порочные шепчут устами
О любви у продажной постели .

Вот козлами гуляют кумиры ,
Вот волчицами ходят товарки .
И витают событий транжиры ,
В звездолете фальшивой марки .

По всему обозримому небу ,
Мудрость кружит строкой зоревая .
-- Не лукавьте грехам на потребу,
Будет с Богом стезя вековая --


АНАТОЛИЙ ТРУБА -- РОМАН В СТИХАХ И ПРОЗЕ

" Так думал молодой повеса ,
Летя в пыли на почтовых …"
Александръ Пушкин

"Главред Труба бесчестных правил ,
Когда тщеславьем занемог ,
Он презирать себя заставил
И лучше выдумать не мог .
Ему пример , другим наука ,
Но Боже мой , какая скука ,
Пустого славить день и ночь ,
Не отходя от правды прочь !
Какое низкое коварство ,
Полупоэта забавлять ,
Его творенья поправлять ,
Печалью разукрасив царство ,
Вздыхать и думать про себя ,
Когда же неть возьмет тебя !"

Декаданс трубадуров
***
Веселятся за счет других ,
Получают дары авансом .
Среди ухарей не благих
Увлекаюся вновь декадансом .

То чиновники им подпоют ,
То сыграет фокстроты эго .
Создадут неземной уют
Музыканты ансамбля " Эгрего ".

У одной тяжелеют дары ,
Понесла их дуплетом от власти.
Но немеет она от игры
И своей неуемной страсти .

Месит тесто банальных слов ,
Вырезает стаканом кругляшки
И в журнале "Козловский улов",
Лепит строфы на голые ляжки .

От гордыни исходит слюной ,
Словно гончая у поляны .
Только путь у поэта земной --
Делла Роза и крестные раны .

Декаданс трубадуров широк ,
До столицы доходят слухи ...
Только узок таланта мирок ,
Как у Вали метрессы прорухи .

Ужин трубадуров

Не сцена это а помост
И мудрецы все в ложе .
У трубадура яркий тост
И у другого тоже .

Один мудрено говорит ,
Другой еще мудреней .
А дурачок спокойно зрит ,
Чей довод увлеченней .

Стихи читает трубадур ,
Другой сонет читает .
И нет непосвещенных дур ,
Где муза обитает .

А трубадур уже трубач ,
Играет шум прибоя …
Другой в палитре передач
Играет гул забоя .

Потом чаи гоняли все ,
По кругу и за кругом .
Потом ходили по росе ,
В сортиры друг за другом .

Дурак сегодня не смешон ,
Он лишний , не на месте .
Откинул храбро капюшон
И съел сосиску в тесте .

Бирюза удачи
***
Все довольны , все при деле ,
Вася в Лене , Маша в теле .
Лишь Труба один за всех ,
Жаждет пламенный успех .
Ловит Толя тень удачи ,
То в дороге , то у дачи .
Ловит Толя пустоту ,
Ртом широким на мосту .
А в руках его награды ,
Как штакетины ограды .
Видит зрячий бирюзу ,
За оградой на возу .
Едет Толя к бирюзе ,
На засратой , на козе .
Пленка с бликом от реки ,
Как иллюзия тоски .
Обналичил Толя нал ,
Смело выпустил журнал .
-- Деньги есть ума не надо! --
Снова эхо крику радо .

Сакральное имя журнала
***
Вот от чего вдруг Александръ ?
В Тамбове Пушкин небыл .
Вы назовите Олеандръ ,
Журнал дарящий небыль .

А можно имя Михаил ,
Отметить на обложке ,
Чтоб каждый ум перекроил ,
Прочтя о неотложке .

И Анатоль не повредит ,
Читающим о разных .
А можно вывести Эдит ,
Без шуток безобразных .

А можно Кароль утвердить ,
Тогда прочтет и Тина .
Журнал не будем мы судить ,
С граффити Валентина .

Журнал Шедевры мудрецов ,
Сегодня был бы кстати .
Вождей узнаем без венцов ,
Кто честные , кто тати .

Александрина и Александръ
***
Если Аршанский решил ,
Толя Труба напечатал .
Рок свой порыв совершил ,
Девушки мир распечатал .
В мире поэзии даль
Синяя вся с перламутром .
Александрине не жаль:
Вечер забудется утром .
Девушка ищет пути ,
В зыбких туманах осенних .
Хочет от грусти уйти ,
В светлых сандалях весенних .
Александрина в душе
Чистая , духом благая .
Только видна в камыше
Снова русалка нагая .
Стелется лилий цветник ,
Светятся ярко кувшинки .
Горец перечный приник ,
К тайне роняя росинки .
Девушка с гребнем луны ,
С космами блеска сатина ,
Жаждет волшебные сны ,
С именем Александрина .
В полночь стихия стиха ,
Явную вихрем охватит --
Будет любить жениха
Так , что поэмы не хватит.

Главред Труба
***
Трубе виднее кто "жираф" ,
Кто в сотом поколении граф .
Кто всемогущий и крутой ,
Кто жизнью падший и пустой .
Труба редактор и делец ,
И оберег его телец .
Вот если б небыло интриг ,
Не затевал бы он блицкриг .
Зачем журнал кривых зеркал ,
Где классик света не алкал ?
Где одаренный не стенал ,
О том , что всюду криминал .
Где строфы праздничных стихов ,
Без вожделений и грехов .
Как буд - то манку с молоком ,
Труба размазал кулаком .

Тропиканки и Александръ
***
У " Тропинки " все не то ,
Не стихи , а сажа !
Ты Труба как дед Пихто ,
И журнал как лажа .

Тропиканки из кружка
Бредят о Тамбове .
Словно пани у лужка
И друзья панове .

Все банальное несут
И твердят наивность .
Тени прошлого пасут ,
Где витает дымность .

Нет "антоновцев" в стихах ,
Нет времен развала .
Нет погрязших во грехах
И событий шквала .

Нет свершений трудовых
И потерь бездумных .
Нет стяжаний ножевых
И базаров шумных .

Есть словесный бутерброт ,
С маслицем и хлебом .
Пыльных тем круговорот ,
С задымленным небом .

Имперские амбиции
***
По имперски и не иначе ,
Быть с журналом легко на Руси .
Ездил прежде на серой кляче ,
А теперь на орловском скачи .

Ты главред самодержец культуры ,
Анатолий Труба дорогой .
Пусть кудахчут Козловские куры
И заря воссияет дугой .

Ты журнала приват - император ,
Судишь всяких и яких рядишь .
Но Алешин кричит : -- Провокатор !
Ты болван самозванцем сидишь ! --

Управляй величаво и строго ,
Александром журналом в меду .
Фаворитов печатай немного ,
И не плюнут таланты к стыду .

Одаренных всегда единицы ,
Не гони ради свиты пургу .
Если ты не кормилец синицы ,
То Жар - птица чинарь на снегу .

Трубецкой благородного рода
Или ты самозванец Труба ?
Под лучами небесного свода ,
Как на паперти жизни судьба .

Труба на коне
***
Какой редактор на коне
И Холмс не сыщет !
Он лучший в вольной стороне ,
Где ветер свищет .
Князей потомок Трубецких ,
Труба как воин .
Он вне построек городских ,
Степи достоин .
Скачи по травам Анатоль ,
По весям доли . . .
Но только душу не неволь ,
Без Божьей воли .
Ты судишь добрых сгоряча ,
В порыве рьяном .
Но светит истины свеча ,
Над дурнопьяном .
Скачи бесстрашно на гнедом ,
К заветной цели .
Но знай Икары над гнездом ,
Уже взлетели .

Веселый кагал
***
Журнал Александръ в уютном Козлове
Придумали власти и сделали .
Акулу поэзии в щедром улове
Аршанский с Трубой разделали .
Таких рыбарей земля не знала ,
Казну всю потратить готовы .
Печатают вирши родного кагала
И тексты любимой жидовы .
Дорожкина барыня в редсовете ,
Превыше Васильевой Лары .
И Поляков за Слово в ответе
Рассказчиков местной табары .
КОткало фильтрует ужасные строки
В надежде найти золотинки .
Один Хуторянский в Козлоские соки
Сует то и дело тростинки .
У Колпакова заботы бывают
Похлеще муры редсовета .
У Замшева чувста добра убыают
И некому дать совета .
В Литературной газете проблемы ,
Все Максимально тяжелые .
А в Александре любые дилеммы
Решат снова гои веселые .

Труба и "Мефистофель"
"Люди гибнут за металл
за металл ..."
Слова из оперы "Фауст"

***
В Трубу вселился " Мефистофель ",
Отвратный бес Козловских смут .
И душу выжег баламут ,
И вставил вяленый картофель .

Труба теперь похож на франта ,
Из круга бизнес - профессур ,
Он превращает местных кур
В любую птицу и мутанта .

Несушка ласточкой летает ,
Рыжуха песенки поет ...
Когда сосет его койот
И петушок ледышкой тает .

Все извратил Труба в округе ,
Все в туне жизни покривил .
По таксе лжи установил ,
Извивы блата и услуги .

-- Ты говори о светлом Боге
И делай темные дела --
Но Толю к бездне привела ,
Такая " истина " в итоге .

Творчество под копирку
***
Миша Прудников наивен ,
В деле творчества души .
Говорит : -- Не агрессивен ,
Кто стихи писал в глуши --

Видимо у Миши взгляды
Как у ангела в раю .
Есть поэты ретрограды ,
Есть Труба в родном краю .

Есть " святая " Валентина ,
Благовестница тропы .
Есть Елена Мессалина
С плоскостопием стопы .

Но всегда крутая нравом ,
Гениальна для друзей .
В левом округе и правом ,
Где конюшня как музей .

Миша Прудников с Трубою ,
Как два Януса с монет .
Видят жизнь лишь голубою
И другой на свете нет .

Вновь "Энергия" энергий
Зарядит подлунный сон .
И прикупят женам серьги
Миша с Толей в унисон .

А потом прикупят Мазду
И в придачу БМВ .
Убедят в Тамбове мазу ,
Что стихи сулят лаве .

Гранты творчеству помогут ,
Графоманов , не других .
Сколько надо столько смогут ,
Сотворить стишат благих .

Но зачем хвалебным налом
Всю Тамбовщину смущать ?
За Татарским ближним валом ,
Жизнь не стоит упрощать .

Не размазал
***
Никитин деньги не размазал ,
Вручил Дорожкиной с Трубой .
Пальнул в гусыню и промазал
С берданкой ало - голубой .

Клин пролетел над Притамбовьем ,
Над эхом властной коляды ...
Размазал тему многословьем ,
Бомонд поэтов ерунды .

Они преградой стали жуткой ,
Валюха с Толей заводным .
Витает кривда голой уткой ,
Над фолиантом проходным .

Волна событий долгожданных ,
Нагрянет вскоре на Тамбов .
Дорожкину порочных данных ,
Сметет с макулатурой слов .

Блефуют служки власти лихо ,
Стяжая славу и деньгу .
А я пишу шедевры тихо ,
На светлом цнинском берегу .

Валюха мерзкая и злая ,
Талантам ходу не дает .
На лунный свет ночами лая ,
Мамоне ложью воздает .

Просвет в сумраке бытия
***
Кому же ты служишь Труба Анатолий :
Продажным , двуликим , плохим .
Ты роком не выйдешь из грязных историй ,
Пушистым , святым и сухим .
Ты выйдешь изгоем до ужаса грязным ,
Поганым , как тина болот .
И пан Поляков рассказом развязным ,
Охаит бесславный твой лот .
Лариса Васильева тоже отринет ,
Журнал индульгенций тщеты .
И вновь Колпаков убежденно покинет ,
Бездушный кильдим нищеты .
Служить фаворитам порочного круга ,
Мамоне судьбу проиграть .
Труба Анатолий ты славишь не друга ,
А нетя влюбленного в гать .
Тамбовские нети безумия дети ,
Жестоки и всюду хитры .
Но ангелы неба расставили сети
И воинов звездных шатры .
Журнала блескучая , яркая фишка ,
Таланту не истина дней .
Душевная тема , сердечная книжка --
Просвет между смутных теней .

Дамы - подруги по недавним хитросплетениям и интригам , как бы отвечают преданному ими и отвергнутому Валерию Мракову .

Труба и змеи
( Вариант сатиры)
***
Смутной Валерий годиной ,
Ближних пугаешь своих :
Черной змеей и бля...иной
Нас называя двоих .
С нами ты терся в единой
И комсоветской бывал ,
Что ж ты поганой бля...иной
Жизнь свою не обзывал ?
Сам ты в газете печатал ,
Наших творений туман .
Душу свою запечатал
И променял на обман .
Мавр ты теперь бесполезный ,
Дело твое помолчать .
Толя Труба нас любезный ,
Будет игрой привечать .
Нам он милее и ближе ,
Статусом и естеством .
Ты же убогий подиже ,
Хвалишься с музой родством.
Время твое пролетело ,
Как журавлиная тень ...
В туне худющее тело ,
Вот и несешь дребедень .

Трио авантюристов
***
Не удивлюсь метаморфозе ,
Врагов изменится судьба .
И воспоют на паровозе :
Олег , Наседкин и Труба .

В Вальгаллу новых приключений
Влетят со свистом друганы ...
А время лживых изречений
Оставят тюхрикам страны .

Есть в " Адександре " толерантность ,
В " Рассказ - газете " схожий тон .
Превыше чести лишь галантность
К тому , кто любит " Чарльстон ".

Но танец каждого лихого
Дым оплетает без огня .
Исчадьям времени плохого
Мамона кровная родня .

Труба татьбы
***
О Трубе уже писал --
Лицемер Труба .
Эскимо он пососал ,
Где лгунов татьба .
Изменялся по всему
И всегда шутя .
Мреть оставила ему
Смутное дитя .
Бьется рьяно у Трубы
В сердце чернота .
И на росстанях судьбы
Злобы маята .

Корнет и интернет
***
Где Олег твои шедевры?
Где Толян твои в ответ ?
Заслонили бабы - стервы
Аполлона яркий свет .
Вы вражины виноваты --
Разлюбил вас Саваоф .
Поэтессы бьют в набаты ,
Лишь они владыки строф .
Вы крещеных предаете
И готовы кинуть в грязь .
Мрети падших воздаете
И в кумирах бездны князь .
Нет шедевров -- нет поэта ,
Есть хвастун и тамада .
От заката до рассвета ,
Сладко спите как всегда .
Эх , Алешин ты в интригах ,
Сам себя перемудрил !
И Труба в лихих блицкригах ,
Без руля и без ветрил .
Я один к Парнасу еду ,
На Пегасе я корнет .
Заскачу на почту в среду ,
Заплачу за интернет .

Зоревое вдохновение
***
Стал Олег как Железняк ,
Анархист матрос :
-- Толя гонит порожняк ,
Он Труба - отсос !
Так журнал обогатил
Всячиной сякой ,
Что Козловщину залил
Мутною рекой --
-- Неспеши матрос восстать ,
Ты еще никто ,
Анатолий может стать
Славным , как Пихто !
Газетенка под тобой ,
Жалкая до слез .
Видно лечишь ты срамной ,
Свой педикулез --
И Труба трубит в трубу ,
Чтобы на коне ,
Ангел высказал табу ,
Вольной старине .
И Алешин лупит мух ,
Трубочкой из грез ...
Только мой ласкает слух
Муза у берез .
Сочиняю строфы снов ,
На любви горе :
Как прекрасен мой Тамбов ,
Видом на заре !

Трубадур Анатолий
***
Кто он Труба Анатолий :
Вольный поэт или тать ?
В мире иных аллегорий
Сможет ли духом блистать ?

Станет от чистого сердца
Славить Владыку небес ?
Или с мелодией скерцо
Будет фальшивить балбес ?

Кто он : потомок вагантов
Или душой трубадур ?
Может в кругах коммерсантов
Он Казанова для дур ?

Пой Анатолий о многом ,
Сделав журнал Александръ .
Пусть мельтешат за порогом
Тени " врагов -- саламандр " .

Жадность порочных сгубила ,
Каждый скупой одурел .
Толю звезда возлюбила ,
Что бы талантов узрел.

Толя не страстный хапуга
И не стяжатель монет .
Не отвергает он друга ,
Если тот нищий поэт .

Имя журнала бессмертно ,
В буквах лучи высоты .
В образе все интровертно ,
Как в человеке мечты .

Пой о земном ветродуе ,
Пой о пожаре зари .
Только о Господе всуе ,
Мирной душой говори .

Купец и товар

Ржут кобылы и быки ,
И хохочут куры ...
Из деревни Гомзяки ,
Едут бабы дуры .

Едут сразу на осле
И козле не старом .
Едут все на веселе ,
С ходовым товаром .

Самогон и квас крутой ,
В таре из березы .
И бульон везут густой ,
Что б не сбили дозы .

Есть хмельное и харчи ,
Сало и колбасы .
Есть арбузины с бахчи
И стихи - атасы .

Принимай товар купец ,
Анатолий важный .
Ты редактор молодец ,
Весь собой отважный .

С каждой вирши почитай ,
Творческой гомзячкой .
А потом во ржи мечтай ,
Как моряк с морячкой .

В Александре живность ржет
В жизни ржет не хуже .
Толя в сердце сбережет ,
Все что любит дюже .

Подельщик Трубагоев
***
Ему важнее сам процесс ,
Всего что происходит .
И он бездарных поэтесс
В квадрат шутя возводит .

И в куб любую возведет ,
С неотразимой славой .
В журнале рубрику ведет ,
С придуманной забавой .

Печатает державших гуж ,
Из Гомзяков и рядом :
Как пронизал супругу муж
Хмельным , горячим взглядом .

Как бабку устрашил козел ,
Своим лохматым видом .
Как заплутавший между сел ,
Шатался лунным гидом .

Литературщину несет ,
Журнал свободно в массы ...
А он вовсю деньгу кует ,
Не отходя от кассы .

1
Дни Трубиных

С Дашковой Труба Анатолий ,
Графиней держал вновь журнал .
И в нем эмигрантских историй ,
Он сонмы один рассказал .

Как буд - то он внук Трубецкого ,
Того что не сгинул в аду .
И вОйска доселе Донского ,
Он знает бои и беду .

Как буд - то Советы Трубины ,
Терпеть не могли никогда .
И жизни познали глубины ,
До самого черного дна .

Пришлось изменять окончанье
Фамилии предков Руси .
Теперь роковое звучанье ,
Вердиктом в кабак приноси .

В журнале редактором служит ,
Привержен к большим именам .
Быть может награду заслужит ,
Подстать золотым орденам .

Журнал в Ярославле замечен ,
В руках у святого попа .
Труба Анатолий отмечен ,
Наградой размером с клопа .

Дофины поместной культурки
В коллегии с ним на паях .
И штабс - генерал Литературки ,
За князя в Тамбовских краях .

Другие Трубины не дремлют ,
Деньгу обоюдно куют .
Рыхлят , культивируют землю
И в почву таланты суют .

И стебли у них вырастают ,
С початками звонких монет .
Статьи журналисты верстают ,
О том чего в принципе нет .

2
Сентенция

Если курирует Голова
и выбирает метресса ,
значит не искренние слова
щедро прославит пресса .

Снова игры мишура на кону ,
лживая вся , цветная .
Любит позерка себя одну ,
книги талантов пиная .

Снова пластинка из сундука
кружится на патефоне ...
Муза небесная пишет : "Тоска",
тенью на сером фоне .

Много метресса горей принесла ,
искренним с возласом : " То - то !" .
Слава дурная ее возросла ,
что бы упасть в болото .

3
Великий

Заплатил и ты великий ,
И могучий на века .
Не беда , что многоликий ,
Как наследник чудака .
Нет причин для истязаний ,
Совести и чести всей .
Заплатил и миф сказаний ,
Будет кривдою Расей .
Рынок ныне распрекрасный ,
Покупай и продавай ...
Если ты торговец страстный ,
Звездный образ создавай .
Если жаждешь снова сказку ,
Ты с задором напиши .
И цени наград подвязку ,
Вместо искренней души .

В разливе
***
В разливе – дом. Осунулся старушкой,
Труба погнулась. Крыша разошлась.
Под окнами отстала краска стружкой.
Хозяйка вышла, и звезда зажглась.
Лук. Ел.
Шарж
***
Ах , Толя не маши в Разливе кружкой ,
Там шалаша вновь крыша разошлась .
И пахнет пень олифою и стружкой ,
Звезда мечты от запаха зажглась .

Труба не гнись , по ветру зоревому
И на закате тусклом не кривись .
Старушкою подходит кличка дому ,
Ты возопи , но эху не дивись .

Оно летит до самого Тамбова ,
Потом до Токаревки долетит ...
Не обижайся на звучанье слова ,
Которое ничто не золотит .

Сгребает снег подруга у калитки ,
Он голубой , но сны его галдят ...
Труба оставь походные пожитки
И убегай куда глаза глядят .

Жданный лист

На ладони раскрытые веером ,
Лист упал не дождливым вечером .
На кленовых прожилках заря
Написала : -- Мечтаешь не зря --
Грусть прошла с маятой одиночества
И прилив вдохновенного творчества
Захлестнул ее нежную вновь ,
Стала строфами к жизни любовь .
Показалось -- идет он желанный ,
Весь реальный , не призрак экранный
И несет хризантемы цветы ,
В листопаде осенней мечты .
Чудеса светозарного творчества ,
Тени выжгли ее одиночества .
Луч зари отразился крестом ,
На ладонях с кленовым листом .

***
Ты думаешь свое возмешь ,
От жизни непутевой .
Рукой волшебною взмахнешь
И станет радость новой .

В автомобиле за рулем ,
Промчишься по России
И золотым блеснешь рублем ,
Себя признав мессией .

Когда величество твое ,
Достигнет апогея ,
Крестом отринет воронье
Монашка Пелагея .

И ты почувствуешь раба ,
В себе с печальным роком .
Ах , как сияла грез судьба ,
В мальчишке светлооком .

Индульгенции тщеславных

1
Гордыня выше всех значений ,
Объяла каждого давно :
Олег Алешин гипер гений ,
Труба Толян богов оно .
Тщеславие запал и порох ,
Поступкам в мире суеты .
Газет несет редактор ворох ,
Другой журнал несет мечты .
Навыпускали тексты оба ,
О том , что пылью занесло .
И каждого терзает злоба ,
Что мимо славу пронесло .
Толян награды собирает ,
Как разноцветные грибы ...
Олег такого презирает ,
Сторонника времен татьбы .
Грешат по мелкому и крупно
Лукавят всюду и везде ,
Забыв , что ложное преступно
И подлое не скрыть нигде .
Бездарных к облаку возносят ,
Продажных в первые ряды .
И либералов бредить просят ,
От Писарева до Середы .
Аршанский сводником панует ,
Сам отбирает стихири .
Труба гетерушек милует ,
Что пудрят локоны зари .
Лгут ради власти над умами ,
Чтоб на покладистых влиять .
Таланты издаются сами ,
Стремясь за истину стоять .
Талантов светлых единицы ,
Их ненавидят и клянут .
Печати волки и волчицы
Клыками откровенья рвут .
Но вожделеют без сентенций:
Почет , издательский амвон .
Как суверены "индульгенций" ,
"Безгрешные" со всех сторон .

2
Пошел однажды бес разврата ,
За дамой легкой по пятам ,
Она для чести мелковата ,
Но для бесчестия мадам .
Грешна , лукава и порочна ,
Как все друзья ее вокруг.
С талантами от Бога склочна ,
С бездарными " бюро услуг".
Вся на фуршете " примадонна "
И птица - жар на чердаке .
Для секса с бражными бездонна
И небыль в кривды косяке .
За ней пошел царек фуршета ,
Весь разоделся впопыхах .
Он предал доброго поэта
И юность жизни не в стихах.
Он предал прошлое безбожно ,
Как самый истовый палач .
За ним родные осторожно
Идут и раздается плачь .
По дну идут извечной туны ,
Как по морскому без путей .
И светят призрачные луны ,
Из крови падших и костей .
Старуха рядом как проруха ,
Как повитуха всей игры .
И красит мраком потаскуха ,
На плахе судьбы у горы .
Чернеют пошлые мотивы ,
Причин заблудшего умом .
Души отвратные извивы ,
Неозаримы в нем самом .
Нет индульгенций от пороков ,
От грешности прощений нет .
Подделки всяких лжепророков ,
Испепеляет Божий свет .

Цель криводушных
***
Из - за Трубы и Алешина
Явь бытия перекошена ,
Словно задворный плетень ,
Криво бросающий тень.

Вроде печатают пишуших ,
Вроде взирают на дышащих ,
Смерив расчетной шкалой ,
В затхлой душонке гнилой .

Цель у кривых от лукавого ,
С левого бока и с правого .
Ради тщеты торг ведут ,
Всех за гроши предадут .

Пахнут продажные серою ,
С полной сортирною мерою .
Чистым поэтом Валерою
Буду , я в Господа верую .

Кульбиты трубадуров
***
Труба ликуй она твоя ! Сама от счастья не своя !
Благодарит за близость слов , за единение полов ,
За постижимость дальних книг и за сближения блицкриг .
Строф отворяет воротА и мглой пугает пустота !
То к алтарю , то к кораблю стремится с фигой кобелю .
Как ты она свершит кульбит и день , и ночь о нем трубит ...
Потом к Олегу на ковер -- и вертит всю ее фрондер .
Хоть бей в литавры , хоть кричи , зовут гетеру циркачи .

Дуэль антагонистов
***
На дуэли пан Труба
И Алешин пан .
Пистолет в руках раба ,
Черный как тюльпан .

У другого не раба
Пистолет иной .
Взял оружие Труба
С миной не земной .

Ухмыльнулся неспроста ,
Анатоль в сердцах .
Вновь Алешина уста
Шепчут о скопцах .

Секунданты на чеку
Крикнули : -- Сходись ! --
Дуэлянтов на веку
Годы пронеслись .

Повторило эхо роль ,
Распугав ворон .
И врагов пронзила боль
Вмиг со всех сторон .

Анатоль познал шрапнель
И Олег познал .
В травах росных коростель
Тренькал как стенал .

А в пречистых небесах
Солнца яркий свет .
У поверженных в глазах
Пламенел рассвет .

Труба и дело
***
Чей же ты друг Анатолий ,
Искренний как говоришь ?
В темах журнальных историй
Ты по заказу творишь .
Что - то закажет Аршанский ,
Что - то Ювалька Шакет ...
Где же искомый Моршанский
Истинный яркий поэт ?
Где же писателей местных ,
Творческий яркий Союз ?
Ты же царек из бесчестных ,
Как незадачливый Хьюз .
Гонишь составы по кругу ,
Снова порожними все .
Видя смурную округу ,
В яркой алмазной росе .
Вновь отвергаешь творенья ,
Признанных членов давно .
И говоришь без сомненья
Тексты бомонда : -- Говно ! --
Вновь ты печатаешь прежних ,
Избанных властью друзей .
Тенью в просторах безбрежных ,
Высится ваш " Колизей ".
Ваша кривая дорога ,
Мечена трендом чинов .
Только Поэты от Бога ,
Судьбами кремни основ .
Я гладиатор духовный ,
Ты же наемник лихач .
Твой вдохновитель верховный ,
Русскому миру палач .
Будем тревожить немногих ,
Будем сражаться везде .
Толя ты снова убогих ,
Видишь на яркой звезде .

Лира Трубы
***
Играй Труба на лире мецената ,
Похожей на небесную зарю .
Но если ложью истина объята ,
Я: -- Сгинь! -- тебе навеки говорю .

Играй Труба в духовной ипостаси
И дуй в трубу , украсившей айфон .
Чтоб в Манях пребывающие Васи ,
Щебенкой завалил Иерихон .

Но если ты сыграешь по армейски
И озариться призрачная стынь :
Лукавые уйдут по арамейски ,
Стяжать обетование пустынь .

Печатай в Александре Александра
И Михаила Лермонтова в тон .
И Крымская веселая Массандра
Подарит опьяняющий бутон .

Дежавю журнала Александръ
***
Ты повторяешься Труба
И ты Аршанский тоже .
Журналов схожая судьба ,
Повторами -- о Боже !
Печатал Коля друганов ,
В Тамбовском альманахе .
Он Начаса в палитре снов ,
Узрел в святом монахе .
Увидел Стаха со свечой ,
У места приключений .
И Дымку с алою парчой
На ложе развлечений .
Наседкин Вале воздавал ,
Журналами за дружбу .
И рай печатный создавал ,
Ценя метрессе службу .
Вовсю блажили друганы ,
Печатались от пуза .
Таланты чуждой стороны ,
Темнели , как обуза .
Тропинке фору и любовь ,
Другим огромный кукиш .
Люпофь воспламеняла кровь,
Лукавой леди - сукиш .
Настало время дежавю ,
Все повторилось снова .
Валуха вторит интервью ,
О гениях Тамбова .
Печатают Тропу опять ,
Девицы как в божницах.
И Николай готов распять
Елену на страницах .
Все повторяет Александръ ,
Что было в альманахе .
И вновь соцветья олеандр ,
Видны на черной плахе .

Призрак свалки
***
Профессор Труба Анатолий ,
Мичуринский экономист .
Участник скандальных историй ,
Неистовый он активист .
Что было уже позабыто ,
Он главный редактор теперь .
Преступное время убито ,
Широким порывом потерь .
Профессор печатает милых ,
Так щедро как никого .
А видеть талантов постылых ,
Не хочет он больше всего .
Но доки его ненавидят ,
За пламенный жуткий снобизм .
И Толю в поверженных видят ,
Достигшим бомжей коммунизм .
Он бродит по призрачным свалкам ,
В видениях злыдней врагов .
И хлеб рассыпает он галкам ,
Как птицам печали богов .
А в сумке несет Александра ,
Журнала двойник роковой .
И райский цветок с олеандра ,
Куста из страны таковой .
Случится ужасное с Толей ,
Бандиты ограбят его .
Останется нищий с недолей ,
Где нет из людей никого .

Приговор Алешина Трубе
***
Говорил Труба легко ,
О любви и вере ...
Но Алешин высоко ,
Взмыл в своей мере .

Все что Толя возносил
И к чему тянулся ,
Вдруг Олег перетрусил,
Плюнув ухмыльнулся .

-- Глупость бездарь огласил ,
С богохульной лажей .
Лики святых притащил ,
С графоманской сажей --

Стал судить Олег Трубу ,
Как на Страшной плахе .
Наложил на рок табу ,
Чтоб зачах он в страхе .

Только Толя был в ключе ,
Членом стал Союза .
И на трепетном плече ,
Светит ангел - муза .

Кто же прав рассудят дни ,
Что пребудут вскоре .
Мы на свете не одни --
Радость есть и горе

Сгинь Труба

Сгинь Труба как нечисть края ,
Растворись во мгле сырой .
Ты с судьбой лихой играя ,
Стал безбожников герой .

Ты достойного поэты
Осмеял как т амада .
Почерней противник света
И исчезни навсегда .

Я фантом твой презираю ,
Из лукавых гадов двух .
Сгинь Труба куда взираю
И отпрянет мерзкий дух .

Цель на осине

Скоро зло достигнет точки ,
В яростном огне борьбы .
И стрелки без проволочки
Выстрелят в фантом Трубы .

В Толю скопом как в десятку ,
Будут целится враги .
И пронзят в ботинке пятку ,
Рядом с шелестом куги .

Фотографии из фракций ,
На осину прикрепят .
И к " маслятам " децимаций
Подошлют рои " опят ".

Цель врагов Труба редактор ,
В гибельной своей красе ,
Что б расплаты дивный фактор ,
Кровью брызнул по росе ...

Козловские тати
***
Пока Аршанский и Труба
Журналом верховодят ,
Звенит безвременья татьба ,
Они ее заводят .

Талантов месяцы крадут
И умыкают годы .
По кругу бродников ведут ,
Незная речек броды .

Но в воровском кругу тщеты ,
Где лихость как заслуга ,
Витают тени маяты ,
Чтоб очернить друг друга .

Воруют лучшее подряд ,
У одаренных время .
Но воздаяния разряд ,
Пронзит тандему темя .

Пока Аршанский и Труба ,
В Мичуринске за славных ,
В фаворе гольная татьба ,
Шедевров самых главных .

Мимикрия
***
У Трубы растут клыки
И лохматый хвост .
-- И копыта высоки ! --
Хвалится прохвост .

Он в Козлове ловелас ,
Бес ему братан .
Бабки сыплет на палас ,
Как шальной шайтан .

-- Мне позволено мудрить! --
Голосит Толян .
-- Я умею всех дурить ,
Гомзяков - селян ! --

-- Ей , придурок не блажи !--
Молвил спич Олег .
-- Ты талантом докажи ,
Что большой стратег --

Сильно пыжился Труба ,
Что б великим быть .
Но нижайшего раба
Бездны не избыть .

У Трубы дары в руках ,
Стали пропадать .
Он остался в дураках ,
Зрячему видать .

Журнальное жаркОе
***
В Александре чушь замечу ,
Прочитаю не смущусь .
Кого гадиной отмечу ,
Еще раз перекрещусь .

Интригуйте до отвала ,
Вам крутить не привыкать ,
Вертел хищников кагала ,
Что коварней не сыскать .

Жарьте душами продажных ,
Жарьте судьбами дурных .
Я поэт среди отважных ,
Искренних людей родных .

Кредо соредакторов
***
Они не видят в нас людей :
Труба , Дорожкина , Аршанский .
Им взлет дороже лебедей
И жид потомственный Моршанский .

Им щука в соусе мила
И яйца все под маринадом .
Друган Бендерский как скала ,
Для них с червонным монетпадом .

А маца -- чудо из чудес ,
Не хлеб ржаной не пропеченный .
И в мире нет милей Одесс ,
Чем та , где есть бычок копченый .

Славяне всякие для них ,
Лишь балаболки - пустомели .
Они важны среди своих ,
Как гои дел Иезавели .

Они Сион боготворят
И землю грез обетований .
Но Александръ журнал творят ,
В Козлове русском без терзаний .

***
Ты будешь низвергнут такими ,
Как ты и повержен весь .
Унижен , осмеян лихими ,
За всю оголтелую спесь .

Ты крах ощутишь обреченно ,
За ложь и гордыню свою .
Пока же твори увлеченно ,
Болванов беды на краю .

Приговор охотника
***
Взывай вновь подлунная ширь :
То с эхом , то с филина смехом :
-- Труба Анатолий визирь ,
Накроется тенью как мехом --

Теперь он властей фаворит ,
Печатает злыдней в журнале .
Но вместе с гордыней сгорит,
В своем безнадежном финале .

Алешина Коля клеймил ,
Как нетя - нуля и балласта .
Наседкину жертва хамил ,
С манерами лжепедераста .

Охотились все на живца ,
На кролика или на птицу .
Но видели вновь подлеца ,
Когда находили криницу .

Труба же себе приговор ,
Как дурень шутя накалякал .
С пустыней продлит разговор ,
В которой охотником крякал .

Маски Трубы
***
Потерял лицо Труба ,
Светлое с румянцем .
Стал подобием раба ,
Видится поганцем .
Служит делу суеты
И пиар - печати .
Маски носит маяты ,
С миной исполати .
Угождает всем чинам ,
Дующим на воду .
Угождает всем лгунам ,
Безобразным сроду .
Редактирует журнал ,
Как - то он убого .
Словно грешного познал
В жизни очень много .
Не печатает творцов
Истинных манерных .
Ценит сельских удальцов
И порывы скверных .
Все кривое у Трубы
И душа , и совесть .
Маски подлости грубы
И судьбины повесть .

Сад Анатолия Трубы
***
Приснился Толе сад чудесный ,
Живой из лиц между ветвей .
И луч пронзительный небесный ,
И Гласа звучный суховей .

Горячий ветер как оракул ,
Горланил путано и вдруг ,
Толян узрел десятки Дракул
И Валь Двурожкиных вокруг .

Рашанский стал клыкастым волком ,
Завыл на красную звезду .
Труба понять не может толком :
В саду он или весь в аду ?

Взмолился Толя как на плахе ,
-- Спаси Господь и сохрани ! --
А Валя в пламенной рубахе ,
Сжигала жизни грешной дни .

Деревья кронами горели ,
Плоды пылали на виду .
Труба читал по кругу цели ,
О предсказанье на роду .

Он был противной веткой древа ,
С шипами мерзкими всегда .
И с права от него , и слева ,
Кружились вороны вреда .

Хихикали нахально груши ,
Кричали сливы ни о чем .
И черные маслины - души
Вопили : -- Звезды ни при чем ! --

О , жуткий сон противоречий ,
Чудовищный , как мрака бес !
Труба зажег спасенья свечи
И сад увидел без чудес .

Царский зал Урала
***
В Царском зале в округе Урала
На рассказчиков свита взирала .
За столом восседали вельможи ,
На дворян новорусских похожи .
Лихо конкурс вели " Молодежь
Предуралья не множьте галдеж ".
Александр не мичуринец Семин ,
Был научным наследством огромен !
И Труба Анатолий не промах ,
Как паромщик на всяких паромах .
Царский зал из историй Свердловска ,
Словно нерпа из тины Бобровска .
Все чины при достойных наградах ,
Только лазы зияют в оградах .
Вот Нурай и Садай Агагбай ,
Вмиг узрели что Толя не бай !
Не вельможа Труба -- а пройдоха ,
Лжепрофессор с мандатом подвоха .
Стал долдонить Виталий Адас ,
Как блефовщикам кликнуть: "Атас!"
Можно кликнуть мышонком в сети ,
Можно крикнуть куда всем идти.
Вот швея бесподобная Тося ,
Шкуру шьет для безрогого лося .
Как сошьет для сохатого шкуру ,
Вновь рога заветвяться к аллюру .
Как прекрасны Софи и Эллина ,
Где на фото краснеет малина .
Манит девушек "Солнечный берег ",
Где нудисты блистают без серег .
В "Фитобаре " гоняют чаи
И иллюзий шукают раи …
Здесь и Рута ярка вечерами ,
В нарисованной солнечной раме .
Знать Урал и Тамбов на равнине ,
Побратимы и присно , и ныне .
Потому - то за деньги казны ,
Тамбовчанам уральцы важны ,
И в разделах "Тамбовская доля ",
Всклень уральцев печатает Толя .
В Притамбовье зацвел Олеандр ,
Стал уральским журнал Александръ .
Через год он вернулся к своим
И продолжил журнальный экстрим .
Выступали Тамара Воронина ,
Галя Косарева , Нина Бронина ,
Люда Югова , Таня ОсИнцева ,
Иванова , Шебунина , СосИнцева ...
Все уральцы любители Слова ,
Пядь земли не видали Тамбова .
Всех Труба опочетил с медалью ,
Что бы жили тамбовскою далью ...
Весь бомонд золотого Урала ,
Тост держал за Трубу адмирала .
Он владелец даров и нунчак ,
Как правитель Сибири Колчак .
Сам печатает , сам награждает ,
Сам накажет и сам утверждает .
В зале царственном УИГГЕ ,
Вновь Семенов управил ЕГЭ .
И проекты о бизнеса ниве ,
Защищали в едином порыве .
Пацаны из Москвы и Дурилл ,
И Труба из Козлова Кирилл .
Наградили дипломом юнцов ,
За дипломы с печатью отцов .

Не казаки
***
Но Труба не казак по натуре ,
Его дело -- обманы в ажуре .
Он к Двурожкиной клОниться дуре ,
Как Хвалешин с утра к политуре .

Выпьет чарку и снова Хвалешин ,
В обалденных мечтах Пропалешин .
Без бурьяна он кралей не брошен
И зарей золотой припорошен .

Анатолий Труба и двуликий ,
Признают , что Иуда великий !
Ирод тоже велик многоликий ,
А народ не угодливый дикий .

Оба сроду они не казаки :
Болтуны , хвастуны и варнаки .
Им бы острые стрелы Итаки ,
Одиссеюшка выпустил в сраки .

Лихой редактор Труба
***
Труба на вы идет с творцами ,
Он не печатает творцов .
Душевных видит подлецами ,
Святыми видит подлецов .
Талантов дух не переносит
И честных яростно хулит .
Труба нагрудный крестик носит ,
Но выросшим хвостом юлит .
Фантомный Толя рогоносец ,
Анчутка в лунных зеркалах.
А наяву он знаменосец ,
Всегда при денежных делах .
Журнал курирует нещадно ,
На средства ветреной казны .
Грязнит поэтов беспощадно ,
А графоманы не грязны .
Все от лукавого и злого ,
Журнал не искренних начал .
Труба творит лихого много ,
Но Бог порочных развенчал .

Кукла в пузыре
***
Моих сказаний погремушку
Никто не слушает вокруг .
Все жадно слушают старушку
И враг глаголящей , и друг.

Метрессе трепетно внимают :
Олег , Мария и Толян ...
Ее всерьез воспринимают ,
Гурты восторженных селян .

Тамбовщина внимает крале ,
Как самой значимой мадам .
Она уже на пьедестале
И с неба светит городам .

Ей позволяют быть ведущей :
Двуликой , лживой , роковой .
И заливать словесной гущей ,
Что пахнет гнилью вековой .

А я гремлю душевным словом ,
В туманной туне на заре :
-- Витает кукла над Тамбовом ,
Витии в мыльном пузыре --

Милые - лЮбые
а душою грубые
Автор
***
Любите жизнь Волчихин говорит ,
Чтоб вместе не пропасть на поворотах.
Люблю ее а враг беду творит
И полыхает мыслями в заботах .
Любите всех , повсюду , навсегда ,
Не против я , а злыдни не желают.
Творять грехи до Божьего Суда
И волки воют , и собаки лают .
Я с добротой приблизился к Трубе ,
Толян же простаков везде не любит .
К Мещерякову с честью как к судьбе ,
А он узлы завяжет и разрубит .
Алешину -- Антоновка в огне --
Статья важнее всякого подарка .
Олег ответил откровенно мне :
-- Уйти подальше бытности помарка --
Люблю я жизнь как Миша написал :
С Николай , Леной , Валей и другими .
Я б фразы осужденья не бросал ,
Когда бы стали милые благими .

Лесное эхо Притамбовья
***
Труба за первого петрушку ,
Белых вновь за второго .
Взорвал Рашанский просорушку ,
Взорвет шутя любого .

Сидят на стульях вожделенно
И слушают предлита .
Мгновенье времени нетленно ,
Они теперь элита .

Не пригласили из Тамбова
Коллег по цеху Слова .
Вон как Елена черноброва ,
У Марьи есть обнова .

И Юрий горделивым паном ,
Шагает по бульвару ...
Хвалешин тоже не с профаном ,
С гордыней днесь на пару .

Не пригласили вы поэта ,
От Бога с ясным взгядом .
Зато Двурожкиной конфета
Блистала в вазе с ядом .

Вкусили чай и расстегаи
Поели с рыбой красной .
А в Притамбовье снова гаи
Шумят листвой прекрасной .

Заклинатель

Говорил мне он о змеях ,
Ядовитых и плохих .
И в отъявленных затеях:
Безобразных и лихих .

Год прошел Халерий слово
О дурных не говорит .
Словно время не сурово
И в мечтах душой парит.

По доске почета шпатель ,
Мэра явственно скользнул...
И Халерий заклинатель
Змей игрою обманул .

На доске висит Халерий ,
Весь собою как божок .
В лунном отблеске мистерий ,
Дует в дудку и рожок .

Валя сонная от звука ,
Дудки сказочной игры .
И другая не гадюка ,
Стала обручем дыры .

Змеи обликом не змеи
И Труба иной совсем .
Заклинатель всей Расеи ,
Поиграй на Хит эФэМ !

Дело Трубы

Толю осудили , дело - то труба ,
Но не посадили Господа раба .
Толя на свободе славит менеджмент ,
Он в своем народе вредный элемент .
Капитал у лживых и маржа у них ,
У других служивых нищета да стих .
Крохи хлеба сорта третьего давно ,
Лишь фанаты спорта пьют свое вино .
Хоть Труба и в деле с грифом Александръ ,
Бес в астральном теле множит саламандр .
А в ментальном нечисть расплылась мурой ,
Каждый смутный вечер Толя хмырь - герой .
Выйдет в сеть Тамбова грез гермафродит
И талантам снова истинным вредит .

Купель грехов

Им ничто не поможет уже ,
На судьбы роковом рубеже .
Им никто не поможет в миру ,
Души падших спасти на ветру .

Ни в СП Иванов Николай ,
Ни в Козлове седой Будулай.
Ни Никитин с деньгами казны ,
Души злыдней порочных грязны .

Ни игра а поддавки у черты ,
Ни свое восхваленье Вирты .
Лживым искренность не соблюсти ,
Быть людьми в незабвенной чести .

Пусть беснуются с грифом СП ,
В небесах есть свое КПП.
Александръ не от Бога журнал ,
Старт блестящий еще не финал .

На страницах журнала мура ,
Что в тумане случилась вчера .
Нет талантов с божницей стихов ,
Есть купель безобразных грехов.

Кредо циника
***
Что взять с меня Трубе в фаворе :
Звонки , беседы не о чем ?
А в Средиземном теплом море ,
Европа плавает с мячом .
То у Сицилии наряет ,
То у Сардинии шалит .
Труба Европе доверяет ,
Она печали утолит .
В Мичуринске журнал отрада ,
Имеет имя Александръ .
Метресса экслюзиву рада ,
С лихими брызгами Массандр.
И Чистяков поможет разом ,
И Колпаков поможет днесь .
Труба с удвоенным экстазом ,
Исходит от величья весь !
Забыта просьба о вниманье ,
О пониманье в трудный миг .
Труба не верит в покаянье ,
Он кредо циника постиг !
Не доверяет даже Богу ,
Не ценит истину в веках .
И выбрал смутную дорогу ,
Чтоб всех оставить в дураках .

Сицилия Трубы

Как власти хочется поведать ,
Познать и славным побывать !
Труба приехал не разведать ,
А злато счастья добывать .
Сицилия как мяч футбола ,
У рока трепетной ноги .
Труба не вожделеет гола ,
От итальянского слуги .
Он хочет быть лишь президентом ,
Как капо тутти капи днесь .
Не Александра резидентом ,
Он дожем озарился весь .
Трубу избрали всем кагалом
И Синьорэлло огласил ,
Что будет Толя генералом
И адмиралом как просил .
Весь " Дом России " величаво ,
Направит он к Парнасу грез .
Теперь имеет капо право ,
Забыть о Родине берез .

Престол небожителя

Приезжал Николай Иванов ,
Чай попил и уехал в Москву
И остался Мичуринск - Козловъ
Одиноким на грустном веку .

Приписали журнал Александръ
И к Палермо , и к фирме СП ,
Только тени чужих саламандр
Охраняют Трубы КПП.

Не пройти мне к престолу его ,
Главредактор теперь президент .
Александра журнала всего ,
Он звезды внеземной резидент .

Небожитель в лучах снизошел :
Гулливер Анатоль , Геркулес !
Но мальчишкой ко мне он пришел
И вошли мы в СП без чудес .

Поцелуй Трубы
***
В саду моем не очень густо ,
Малинник рос и расцветал .
Трубе по виду было грустно ,
Он в алых грезах не витал .
-- Вы помогите с П Союзом ,
Хочу вступить сильней всего .
Олег и Коля с черным грузом ,
Меня отшили от него ---
Я почитал стихи изгоя ,
Пахнуло призраком снегов .
Но возмутился снова стоя ,
Поступком низменным врагов .
-- Ну что за истовые каты ,
Всех опорочить норовят ?
У них ума полны палаты ,
А души подлые кровят ! --
Я написал Трубе -- Согласен !
Талантлив очень и умен !
Порыв вступления прекрасен ,
Пусть будет членством окрылен ! --
Труба был рад святому делу
И поцелуй мне подарил .
Но вскоре к крестному уделу
Мою судьбу приговорил .
Он предал резко и вальяжно
Меня за сущие гроши .
И служит грешникам отважно ,
Всем не имеющим души .
Как буд - то нет меня поэта ,
Распял презреньем и забыл .
Но лучик зоревого света ,
При поцелуе ярким был .

Музей Трубы

В музее Трубы награды
Висят и блистают щедро …
Вот дали одни ретрограды ,
Другие Николо и Педро .
Имперские есть с короной ,
Вручал их Павло император .
Крылатые есть с вороной ,
Вручал их Азеф провокатор .
Любые висят на выбор ,
На вкусы , цвета и взляды .
И золотом льется верлибр ,
И фосфором светят шарады .
Награды за то и за это ,
За все и другое дело .
За то что в Козлове лето
С грозой не одной пролетело .
За то что зима в Козлове
Была необычно студеной .
Зв то что Труба на слове
Зарю изловил нарожденной .
Труба промышлял рыбалкой ,
Иного , базарного смысла .
Награды ловил он с яркой
Идеей , типаж коромысла .
С бадьями по оба края ,
Огромными словно бочки .
Награды ловил играя ,
В тщеславие без проволочки .
На каждом кону не скупился ,
Рубли он бессчетно ставил .
Где прОдался , где купился ,
Музей из наград и представил .

Судья Труба
***
Пока с Трубы вода стекает ,
Как с Первомайского гуся .
И Анатолий не икает ,
В дом Александра принеся .

В журнале главный он доселе ,
Как генерал и адмирал .
Но выжил важный еле -- еле ,
Когда подсудным умирал .

Скроили дело за растраты ,
Судили Толю не шутя .
И испытал он жуть утраты ,
Как сиротинушка дитя .

Глава когда - то Первомайский ,
Теперь в журнале за судью .
Шедевр поэта -- лучик майский ,
Весь траекторией в бадью .

Туда же повесть из Тамбова ,
Забросил гения времен .
В бадью закинул доки Слова
И тексты признанных имен .

Судья Труба не объяснимый ,
Заморских авторов в тираж ..
А с местными невыносимый ,
Всех засудил впадая в раж .

Быть может болен от причастья ,
К сиденью на вершине грез ?
Не видит всполохи ненастья
И вихри Притамбовских гроз .

Розыгрыш Трубы

Бывают казусы в судьбе ,
У каждого досуже .
Трубе в неистовой борьбе
Все становилось хуже .

То полыхала голова ,
То сердце билось с болью .
И сахара кусочка два ,
Казались горькой солью .

Призы хотелось получать ,
Награды и медали ...
И рок короной увенчать ,
Чтоб недруги страдали .

Персона высший позвонил ,
Сказал Трубе о важном .
Чиновник золото вменил ,
В раскладе эпатажном .

Сидели боссы за столом
И ждали все момента ,
Чтоб награжденного козлом
Восславить претендента .

Взошел Труба на пъедестал
Как славный император .
С козлом неотразимым стал ,
Игрок и имитатор .

И разразился смех вокруг ,
Алешин бил в ладоши :
-- Мы разыграли скверный друг ,
Тебя с козлом от Гоши .

На цацки падок ты Толян ,
Приедешь и за хряком .
Покуришь призрачный кальян
И лужу выпешь с гаком .

Держи рогатого в руках ,
Как символ твоей доли .
И оставайся в дураках ,
По делу алчной воли ---

Смеялись ряженные все ,
Актеры из театра .
И секретарь во всей красе ,
Смеялась Клеопатра .

ДВОЙНИК

Не Рылеев он , не Бестужев ,
Он с рождения Дмитрий Дюжев .
Импозантен собой и высок ,
Крестик есть и мечты туясок .
Собирает в копилку души ,
Шум столиц и отраду глуши .
Он актер и большой лицедей ,
Всех играет российских людей .
Если надо сыграет барона
И на дне Петербурга Бирона .
В Казначеевс приехал на день ,
Где игдают одну дребедень .
В драмтеатре Николы Сапегина ,
Приключения выдать Онегина .
Диалоги и все монологи ,
Были вехи судьбины - дороги .
Вот Онегин и Ленский враги
И стреляются возле куги .
И Татьяна влюбилась -- беда ,
Написала письмо вникуда .
Вот Евгений Онегин один
И отчаянный шелест гардин .
Перерыв , театральный антракт
И на сцене Мичуринский тракт .
Возле тракта профессора дом ,
Пребывает в тумане худом.
Дюжев Дмитрий и тема татьба
Не Онегин он -- Толя Труба .
Монологи и все диалоги :
Лицемерье , обманы , подлоги .
По роману играет " АТ " ,
Дмитрий Толю без карате .
То Урал с императорским залом ,
То Сицилия с "русским" кагалом .
То элиты журнал Александръ ,
То скопление злых саламандр .
Дюжев ярко играл авантюры ,
Человека дородной фигуры .
Дмитрий жох и Труба не малец ,
Как Онегин в поступках стервец .
Антреприза всех тем удалась ,
Жизнь Трубы в пересказе нашлась .
Неожиданный грянул финал ,
Дюжев вышел и зал застонал .
Рассмеялся похожий двойник
И замены раскрылся тайник .
Вот Онегин Евгений один ,
Вот Труба Анатоль господин .
Оба схожи -- герои стихов
Бесподобных и мерзких грехов .

Козловский экзорцист

В Козлове бесы поселились
В котельной пана кузнеца .
Места вокруг переменились ,
Все полыхает без конца .

В огне грехов неугасимых,
Горят пройдохи и лгуны .
И нет крестов невыносимых
Вблизи нечистой стороны .

Лукавить стал кузнец нещадно ,
Подковы ломкие кует .
И косы греет беспощадно,
И лемех гарью отдает .

Дружки у коваля лихие ,
Рашанский и Толян Труба .
Они с рождения плохие ,
Черна их подлая судьба .

Живут с гордыней неуемной ,
Воруют все что унесут .
И волку с мордою огромной
Козленка в жертву принесут .

Бес у печи сидел с короной ,
Кузнец в стаканы спирт плеснул ,
Но вдруг священник сам с иконой ,
Вошел и свет всех полоснул .

Забились други вместе разом ,
В падучей с пеною из уст .
И экзорцист гнал нечисть сказом ,
И закипел в стаканах дуст .

Труба - Робеспьер
( Вариант событий )
***
Трубу чины как Робеспьера ,
Казнят потом на Пляц де Грев .
Нужна в Тамбове атмосфета ,
Чтоб раздавался львиный рев .

Пусть Александром нравы лечит ,
Главред большой величины .
Икру поветрий ярко мечет ,
Супротив вод Галичины .

Донбасс -- запруда роковая ,
Стреляют злыдни по краям .
Трубы мечта передовая ,
Статьями нравится сватьям .

Невестой славной Украина ,
Желает истовая быть .
С журналом гарная Галина ,
Не сможет русича забыть .

Труба стремится к незалежным
И на Урале свой давно .
В Москве он числится прележным ,
Коньяк привозит и вино .

Но дело зыбкого пиара
Не для духовной высоты .
Казнят Трубу друзья корсара ,
Как Робеспьера суеты .

Казнят главреда понарошку ,
У всех заблудших на виду .
Проснется он , поест окрошку ,
В Палермо , в розовом саду .

Перепутье Трубы
***
Труба стоит на перепутье
И думает куда идти :
Налево -- грязное распутье ,
Направо -- шляпу не снести .
Пойдешь дорогой откровений ,
Там волком смотрится Олег .
И Валя злыдня поражений ,
Клыками хвалится на грех .
Куда идти в таком раскладе ,
Когда пути приводят в ад ?
И рушит снова не в накладе ,
Мечты Рашанский ретроград .
Когда отвергнутые прежде ,
Смеются скопом над Трубой .
Когда и филин в перевежде ,
Хохочет гулко над судьбой .
Трубе у края стало дурно ,
Своих погибельных дорог .
А листопад блистал амурно ,
Предвестник ветреных тревог.

Заблудший Анатолий

Труба ты смутным роком жалок ,
Как ворон среди шумных галок .
Ты веришь -- на Урале ждан ,
А там пророк -- поэт Кердан .

Ты ценишь чуждую обитель ,
Забыв , что сам тамбовский житель .
Пока есть деньги твой журнал ,
Талантам нужен как канал .

Между рекой судьбы и морем ,
Между радушием и горем .
Между любовью и бедой ,
Между краями и средой .

Труба ты ищешь цель пустую ,
Ломая долю не простую .
Ты на Тамбов мальцом взирал ,
Когда не ведал где Урал .

Видение Трубы Анатолия
***
Рассказ - газету Толя взял ,
У Вали ради шутки .
Читая строфы тайне внял
И полетели утки ...

Из Царского Села к Неве ,
Из леса стаей к морю .
Труба определил -- в канве ,
Не все стремятся к горю .

Вот утки Лены веселы ,
Летают как витают …,
Хотя Козловские козлы ,
Под небом обитают .

Вот уток потчует Олег ,
В саду желаний бывших .
Он переменчивый стратег ,
Среди друзей забывших .

Вот Замшев ходит у пруда
И машет веткой ивы .
Все утки серого следа ,
В полете не красивы .

Вдруг Анатолий наяву ,
Стал селезнем на время .
И клюнул утку на плаву
В ее сырое темя .

Но оказалось никого ,
Он в воздухе не клюнул .
В газете мишура всего
И Толя смачно плюнул .

Газету выбросить Труба ,
Решил у края лета ,
Но воля к замыслу слаба ,
Была у туалета .

МещерА и Труба - дуры
***
Тропиканки - помпадуры у всего :
МещерА и Трубадуры кто ж кого ?
Вроде вместе у кормила , ан не так -
Валя чадушек вскормила не затак .
У метрессы в услуженье даже моль ,
И за евнуха в гареме Анатоль .
Все должны ее сподобить и хвалить ,
И должны врагов угробить и забыть .
Вот Алешин продается за гроши ,
Быть двуликим признается , без души .
Мещера свое желает и урвет ,
Где паласы расстилает куш сорвет!
Будут тайные интриги и бои ,
Будут чуждые барыги и свои .
Станут чадушки метаться как шары ,
И торговле предаваться в тон игры .
Трубадур любой взывает -- Я же Бонд ! --
Мещера себя считает за бомонд .
Время многое покажет , стаям птах ,
Лишь Поэт звезде расскажет о мечтах!

Медовуха Максима

Говорил Максим красиво ,
О проектах новых дней .
А Двурожкина спесиво ,
В замыслах пасла свиней .

Замшев словно из графина ,
Медовуху разливал ,..
А Двурожкина дельфина ,
Нанизала на кинжал .

Темы пенились бедово ,
Разливались за края ...
И парило птицей слово ,
Жар душевный не тая ,

У Максима честь по чести ,
Все таланты не в беде .
У метрессы тени мести ,
Все зубастые везде .

Как в лукавом чемодане ,
У метрессы трио дна .
Как ночная мреть в Судане ,
Тень судьбы ее видна .

Хороши слова о лозах
Виноградных москвича .
А старуха в жутких грезах ,
Рубит головы с плеча .

Быль Тамбовская
***
Какое благо быль Тамбовская ,
Мечтать о счастье наяву --
И баба грузная Покровская ,
И девка впишутся в главу .

Максим мечтал о почитании ,
Печатных книг без суеты .
О светлом , искреннем витании ,
В высоких грезах красоты .

Максим мечтал о понимании ,
Друзей достойных и врагов .
Но рядом исходя от мании ,
Сидела злыдня без рогов .

Она почетная и белая ,
В костюме сшитом на показ .
Но в злобе фурия дебелая
И дух ее дикообраз .

Поведал Замшев о политике ,
В культуре творческой среды .
Но интриганка слышит в критике ,
Любой -- журчание воды .

Не обольщайтесь господа
***
Не обольщайтесь господа ,
В миру наградами .
Судьбы житейская среда ,
Вся с водопадами .

По руслу струями течет ,
Потом вдруг падает .
Былой сиятельный почет ,
Иных не радует .

Везде лукавое беда ,
Всегда бессвязное .
Мутнеет чистая вода ,
Упав на грязное .

Награды с цацками значков ,
Не есть признание .
Труды в поэзии веков ,
Души призвание .

Садовод Труба Яков Лукич

Он сам проверил на земле
Каргинский Сад писателей .
Все яблони навеселе ,
Растут без обывателей .

И сад его проверил вновь ,
На "вшивость" бездуховную .
Увидел в сердце не любовь ,
Тьму маяты греховную .

Он на майдане речь держал ,
В Народном доме с радостью ,
Но ложь и кривду обожал ,
С гнилой гордыней гадостью .

Вдруг НагульнОв и ДавыдОв ,
Вмасть появились около .
И плюнув на муру судов
Парила Лушка с соколом .

Не понимая облик свой ,
Он злился как ошпаренный .
Труба он или Островой ,
Вновь бесами затаренный ?

И в доме прячутся его ,
Воители без совести .
Зачем Лукич и для чего ,
Труба печальной повести ?

***
В день оглашенного Егория
Трубу встречала Черногория .
Был Анатолий не один ,
С Креневым с кипою седин .

Союз Писателей России ,
Ждет возвращения мессии .
И жаждет Павел время света ,
Когда прозреет вся планета .

Споет о Мифах на Руси ,
С Трубой дуэт без Гой еси .
О сколько сказочного было
И время оно не убыло .

Стояли три богатыря ,
На рубежах Руси не зря .
Поганых били с Соловьем ,
Чтоб родина сияла днем .

Чтоб землю пахари пахали
И косами в лугах махали .
Что б женщины растили чад
И пропадал сражений чад .

Петра Февронья полюбила
И всю кручинушку сгубила .
Был меч спасенья кладенец
И змея хищного конец .

Но мифы жизни не пропали ,
С судьбой приехавших совпали .
Труба с кубышкой интересов ,
Нагрянул прежде в город бесов .

Дарил медали с орденами ,
Зеро и нетям с именами .
Потом на Дон приехал Толя ,
Как Островой Лукич недоля .

Труба бывал и Черномором ,
Невест обыкновенным вором .
А в Черногории с Креневым ,
Труба считал себя Гриневым .

Такой вот Толя лицемер ,
Обманщикам лихим пример .
Поедет вскорости в Палермо ,
Представится Фродитом Гермо .

***
Профессор Семин был не в духе ,
Студенты были не в себе ,
Какой - то согбенной старухе ,
Клялись сидевшей на Трубе .

Не Керенский позер в мундире ,
Но все же Александр давно ,
Сказал карге на командире :
-- Лети в открытое окно ! --

Карга скривилась и взметнула ,
С хлыстами руки высоко ...
-- Спалить такого -- намекнула ,
-- Чтоб дурню было нелегко --

Схватили Семина все разом :
Студенты , злыдня и Труба
И на поленнице под вязом ,
С огнем повязана судьба .

Труба в сутане инквизитор ,
Старухе служит и блажит .
Сгорает Семин репетитор
И Словом веры дорожит .

-- Спасаю душу покаяньем ,
Я помогал исчадьям зла --
Труба же занят воздаяньем ,
С рогами черного козла .

Иллюзия пропала сразу ,
Как только Семин протрезвел .
Он муть доверил унитазу
И помолился как умел .

Кашевар Труба

Труба известный журналист ,
В жюри он ценит многих .
Он убежденный фаталист ,
В палитре не убогих .

Ни Чистяков в передовых ,
Ни Марков в ясноликих .
Ни Толмачев среди живых ,
Живее всех великих .

Сергеев опытный в тени
И Федорова в " тине " .
Кого печатают они ,
Не в радостном помине .

Другие лица у кормил ,
Корветов из Козлова .
Никитин кормчьих прикормил
И флибустьеров слова .

Труба в печати Голова ,
Решает текстов споры .
И награждает за слова ,
Вас дамы и сеньоры

Труба с наградой дорогой ,
Любую кашу сварит ...
И ореол над ним дугой ,
Висит и счастье дарит .

Монолог Трубы

Сегодня Толя Троекуров ,
Хоть по фамилии Труба .
Он главредактор трубадуров
И в моде ушлая татьба .

Откушал медленно Зубровки
И надкусил слегка лимон .
О , сколько истовой сноровки
Бесстрашно применяет он !

Профессор , президент почетный ,
В Палермо русских уголков .
Он всюду жданный и зачетный
Во веки вечные веков .

В поместном писарей Союзе ,
Мура и вьется шелупонь .
Двурожкиной нукер в обузе
И остальных вовсю гапонь .

Дури союзных графоманов ,
В редакции своей мечты .
И Пошлякова из туманов ,
И Кунакова из Читы .

Обманывай любого разом ,
От председателя до икс .
Ханурика тупым рассказом
И где перебивался Крикс .

Мол гении дельцы Урала
И как командовал Армен .
Рога Сибирского марала ,
Всегда с изгибом перемен .

Промолвил Толя вожделенно :
-- Я выше всех среди творцов !
Мое создание нетленно ,
Превыше каменнных дворцов !

Кого желаю -- награждаю
И вновь печататься велю .
Но всех талантов осуждаю ,
Кого за правду не люблю.

Кто есть в редакции журнала ?
Людишки , жалкие в среде .
Вот я с гордыней генерала ,
Земное божество везде ! --

Монолог Александра

Есть Труба с садами где - то ,
Есть зарплата и маржа ,
А писателей вендетта ,
Как шипение ужа .

Кто , кого там осуждает ,
Не понять и наплевать .
Каждый гений утверждает ,
Надо текстам воздавать .

Для чего читать позвольте ,
Мне муру и дребедень ?
Вы словами не невольте ,
Мою душу каждый день .

Вы предтечи революций ,
Смут и краха величин .
Вы живете вне инструкций ,
Все со множеством личин .

Деньги вам - порыва ради ,
Слов написанных столбом ?
Спереди стихов и сзади ,
Грез Гоморра и Содом .

Бередите злых забралом ,
Добрых вводите в тоску .
Лучше хлеба дольку с салом
И попью опять кваску .

Сами важное творите
И с айпадами в руках ,
Вновь повсюду говорите ,
Что великие в веках .

Классик за спиной

За спиной Трубы Толстой ,
С бородой в рубахе .
Иванов стоит простой ,
Рядом как на плахе .

Индульгенцию вручил ,
Думая о многом .
Быть повсюду поручил ,
Толе духом с Богом .

Текст прощения грехов ,
Вновь послал метрессе .
Чтоб с монистою стихов ,
Не дурила в пьесе .

А в Тамбове бум чинов ,
Славят злыдню власти .
Стопки с джемами блинов
И с икрой отчасти .

Хор блаженное поет ,
Тен сидит ошую .
Макаревич не пошлет ,
Одесную в Шую .

Кто поэта распинал ,
Над крестом Голгофы ,
Позабыли под финал ,
Опорожнив штрофы .

Иванов простил врагов ,
С Гонченко в придачу .
Но поэт между стогов ,
Крикнул :-- Не заплачу!--

Каждому свое в миру
И стезя по краю .
Я в разменную игру ,
С долей не играю .

***
Изменился край не наш ,
В теплом сентябре .
За спиной Трубы шалаш ,
На Донской горе .

Вместо выгона сады :
Яблонь , вишен , слив .
Будут звонные труды ,
Если дух красив .

Не Ульянов ли Труба ,
На Донской земле ?
Вся левацкая борьба ,
Искорки во мгле .

Будет осенью разлив
И весной вдвойне ...
Белый выстоит налив ,
Будет рай в стране .

Если розовый бельфлер ,
Саженец в руках ,
Будет вдохновенный флер ,
Дней на казаках .

Покормил Труба опять ,
В шалаше птенца .
Но успел вчера распять ,
Светлого творца .

На Дону широк позер ,
Селфи его страсть .
А в Тамбове фантазер ,
Волчью ценит масть .

Служит злыдням трубадур
И главред тщеты ,
Любит озверевших дур ,
Культа гопоты .

***
Если звезды с именами
И деревья могут быть .
Есть таланты между нами ,
Их шедевры не избыть .

Пахнет ласково мелисса
И клубнике бьем челом .
Назовем сорта Лариса ,
Как Васильеву в былом .

Евтушенко терн колючий ,
Зельдин яблони в леску .
И Рахманинов певучий ,
Вишни ягоды в соку .

Пусть Двурожкина раздора ,
Будет дичек покислей .
Троцкий хмелем командора ,
Обовьет крушину злей .

И Цветаевой весенней ,
До небесной бирюзы .
И Ахматовой осенней ,
До возлюбленной слезы .

Назовем сорта иные ,
Если крепкие в ростках .
Что бы истины земные ,
Звезды приняли в веках .

Фикцией дары не метят
И подделкой не зовут .
Люди лживое заметят
И погано обзовут .

***
Лучше деревья назвать именами .
Пусть расцветают весной ...
Души помянутых тронет цунами ,
Крон с лепестковой волной .

Имя и запахи нерасторжимы ,
Тонких энергий поток ...
Переживет роковые режимы ,
Яблони стойкий исток .

Горки булыжников не вдохновляют
Все по другому в саду .
Ветви плодами не предваряют ,
Осень с трудом наряду .

От изваяний холодные тени ,
Боги не наших времен .
Вместе с кумирами дребедени ,
Сонмы порочных имен .

Камень с фамилией антагонисты ,
Всюду печальная суть .
Только в ветвях соловьи голосисты ,
Жизнь окрыляют чуть - чуть .

***
Труба на местном ревсовете ,
Будь -- Родион Добрых .
Кто за судилище в ответе ,
Столкни всех под обрыв .

Пусть поплескаются стеная ,
Им в омут по пути .
Русалка местная Даная ,
Поможет муть найти .

Когда вода отхлынет ладно ,
От нечисти на дне ,
Труба ты погарцуй парадно ,
На вороном коне .

Я не в реестре супостатов ,
Билет мой в днях былых .
Труба ты отхлестай кастратов ,
Бездушных , очень злых .

В Союзе ты не справедливых ,
Будь справедлив всегда .
Судилище писцов чванливых ,
Для грешников беда .

Богоявленский грешник

Труба не Юозас Варейкис ,
Другие теперь времена .
В журнале кропает статейки
И плевел хранит семена .

За деньги казны Первомайска ,
Устроил божественный быт .
И с ухарем чрева Зарайска ,
Коммерции сделал кульбит .

Он грешником Богоявленска ,
Слывет и имеет клеймо .
Гетере веселого Мценска ,
Труба покупал эскимо .

Уралу дарил Анатолий ,
Страницы журнала не раз .
Муру Александра историй ,
Алешин сливал в унитаз .

Варейкиса к стенке чекисты ,
Поставили буд - то врага .
Трубу золотят активисты ,
За то - что имущих слуга .

Труба в Италии

1
Привиделись Трубе Пенаты ,
Иных событий и времен :
Претория и в ней солдаты ,
С цветком империи знамен .

Стоит Тиберий император ,
Охранник с гладием вблизи .
И Магдалина не сенатор ,
Пророчица с яйцом в связи .

--- Яйцо краснеет к воскресенью
И кровь Мессии за людей .
Все предназначено к спасенью ,
Души без призрачных идей --

Тиберий выслушал Марию
И вспомнил о письме простом :
Пилат не обвинял Мессию
И не согласен был с Христом .

Тиберий повелел в сенате ,
Причислит Господа к богам .
Но злыдней тени на закате ,
Склонялись к идолов рогам .

Трубу у Тибра осенило ,
Знамения он свыше ждал !
Чтоб не судил творца уныло
И с радостью не осуждал .

2
Калабрия не вечный Рим ,
Труба в гостях у Дома русских.
Простор провинций обозрим ,
Среди поветрий не этруских .

Пора в дорогу налегке ,
Омыты ливнем Сиракузы .
Трубу дремота в холодке ,
Запеленала без обузы .

Он яркий Цицерон трибун ,
На форуме вещает плебсу .
И видит мириады лун ,
Сияют греческому Зевсу .

Но во дворце он Меценат
И Августу творец идиллий .
Гай Цильний сказочно богат
И с золотом поэт Вергилий .

Гораций им не обделен ,
Поэмы пишет не нуждаясь .
И Меценат - Труба влюблен ,
В героев чтеньем наслаждаясь .

С дарами августа сады ,
Трубе привиделись у Дона .
Талантов щедро за труды ,
Он кормит медом из бидона .

3
Труба не платит за кино ,
Не пахнут деньги в Риме .
Он пьет иллюзии вино
И весь в фантомном гриме .

Патриций и сенатор он ,
И всадник за заслуги ...
С ним побеседовал Катон
И ноги моют слуги .

На гладиаторских боях ,
Он ставит на воспетых .
И в завоеванных краях ,
Клыкастый для раздетых .

На храм Юноны посмотри ,
С душой не ассирийской .
Монеты делают внутри ,
Звезды Капитолийской .

Труба дары преподнесет:
Свинью , рога , лимоны ...
И все сокровища спасет ,
С монетами Юноны .

4
Труба в Венеции не дож ,
Он с гондольером летом ,
На Казанову весь похож
И сон его об этом .

Он булочки с лимоном ест
И с джемовой начинкой .
У Казановы сто невест ,
С горчинкой и перчинкой .

На площади Петра вода ,
Взметнулась по колено .
Нависла клеветы беда ,
Как черное полено .

Трубу в свинчатку упекут ,
По злой интриге дамы .
И к приговору привлекут ,
В финале смутной драмы .

Трубу Венеции тюрьма ,
Сбежать принудит к люду .
Дантесом станет у Дюма
И ловеласом всюду .

Сон в самолете белокрыл ,
Над миром весь улетный ...
Труба бессчетным типом был ,
Но Судный день отчетный .

5
Аlchimiste Труба

Труба в виденьи Калиостро ,
В другом виденьи Сен Жермен .
Переживает очень остро ,
Пустое время перемен .

В подвалах Рима и Парижа ,
Труба алхимик заводной .
Не пропадает снова грыжа ,
От капли жидкости одной .

Труба мешает и болтает ,
И нагревает вновь объем ,
Но философский камень тает ,
Сплошной иллюзией при нем .

Создать бы камень изменений
И искажений всех и вся ,
Тогда Труба без возражений ,
Стал богачом не голося .

Никак смешенье не дается :
Составов , жидкостей и грез.
И философский камень вьется ,
Где alchimiste Труба всерьез .

6
Демиург Труба

Трубу сады Семирамиды ,
Влекли со школы дорогой .
И всюду мартовские иды ,
Манили к сущности другой .

Труба хотел у Мазарини ,
Легатом важным побывать .
И кварту светлого Мартини ,
С Джордано Бруно выпивать .

И с Галилеем в Пизе спорить ,
Хотелось шустрому Трубе .
Но времена умеют ссорить ,
Антагонистов по судьбе .

Однажды в грезах у вулкана ,
Труба увидел Спартака .
Для гладиатора из стана ,
Была свобода нелегка .

Двуликий Янус - демиургом ,
Был до Юпитера главней .
Труба стремится драматургом ,
Стать Еврипида поважней .

7
Труба Африканский

Опять Трубе невмоготу ,
В Мичуринске и рядом .
Венеры видит наготу
И голубей над садом .

За дымкой Римский пантеон ,
Вблизи гетера с лавром .
Труба -- Корнелий Сципион
И жаждет битвы с мавром .

Патриций рода до глубин ,
Историй в мире Рима .
Корнелий слову господин ,
Где даль необозрима .

Испанцев пленных не губил ,
Давал свободу битым .
Но Ганнибал войну трубил
И вскоре пал разбитым .

Труба Корнелий в Карфаген ,
Вошел и весь разрушил .
Сон воплощая темы сцен ,
Сюжет веков нарушил .

Слоны нежданно понеслись,
На воинов не скучных ,
Худых когорты не спаслись
И толпы мавров тучных .

Где смелый гражданин Барка ?
Никто не знает в давке .
И Сципион - Труба в века ,
Победу впишет в ставке .

Другое время на дворе ,
Но сон еще не канул .
Деревья в зимнем серебре
И дух морозный грянул .

О , сколько Карфагенов зла
И без слонов великих :
Один за дикого козла ,
Другой за поле диких .

-- Разрушь фуршета Карфаген ,
С иллюзий Ганнибалом ! --
Кричит Трубе абориген ,
С флешмобовым Сигалом .

8
Труба в Иудее

Трубе приснилась Иудея ,
Он центровой центурион .
И вьется Валя - Саломея ,
Как западенка Фарион .

Ей мало с головой пророка ,
Дух Ирода обворожить .
По воле низменного рока ,
Горазда похоти служить .

Неугомонна Саломея ...,
Но сон Трубу переместил ,
Спасителя ждет Иудея ,
Пророк его предвосхитил .

И усмотрел Труба Иуду ,
Идет Олег Искариот ,
Лукавый поклонился чуду
И предал светоча забот.

Умоет прокуратор руки ,
Во сне Пилат Мещеряков .
И обрекут враги на муки ,
Творца за истину веков .

За Агасфера сразу трое ,
Рашанский , Коля и Макар .
Умчались к тридевятой Трое:
Орфей , Илия и Икар .

Остались злыдни тропиканки ,
Несущие хулу и бред .
Судов бездушные подранки ,
Идущие за стервой вслед .

-- Неси творец обрубки древа ,
Да будь распятия царем ! --
Кричали Агасферы слева
И справа с бесов фонарем .

Горел гудрон и воскуряясь ,
Витал с нечистою мурой .
Труба ничуть не просыпаясь ,
Чернел под Лысою Горой .

Голгофа череп сохраняла ,
Адама вечности века .
Гроза разрядом просияла
И содрогнулся мир слегка .

9
Труба Нерон

Видения не отступали ,
Нагрянули со всех сторон .
К Трубе патриции пристали :
-- Вы ослепительный Нерон! --

Из катапульты флаг пустили ,
Летит и реет на ветру ...
К Трубе сивиллу допустили ,
Увидела пожар к утру .

-- Мой император ! Вседержитель!
Рим наважденьем обуян !
Отец Пенат и небожитель ,
Сожги приблудных христиан ! --

Труба - Нерон играл на лире ,
Пел об Элладе старины .
И жертвы полыхали в мире ,
Без всякой мизерной вины .

-- Сады у Тибра бесподобны !
В них боги кушают нектар ...
А тех кто факелам подобны ,
Огонь переместит в Тартар --

10
Труба в садах Семирамиды

Сады блистали над пустыней ,
Как отголоски райских кущ .
Труба переминался с дыней
И был сегодня всемогущ .

Висячие сады и виды ,
Дух от цветенья пламенел .
Царицы нет Семирамиды ,
Уехала по воле дел .

Труба за главного повсюду
И сладкие дары в руках .
Он божество седьмого чуда
И будет навсегда в веках .

Еще нет башен Вавилона
И плена северных племен .
Труба величина закона
И солнце мировых имен .

Он веткой фиговой напишет
И веткой пальмовой сотрет .
Труба небесной силой дышит ,
Нос змею каждому утрет .

Мозаика с лучистым ликом ,
На стенах храмов и везде .
Он чудо в образе великом
И жемчуг звезд на бороде .

Мардук всего явился миру ,
Знамением времен Трубой .
Лучами прикасался к Тигру ,
К Евфрату тогой голубой .

Рабыня нежно балагуря ,
Не поднимала ввысь глаза .
Но сон перечеркнула буря
И грянула судьбы гроза .

11
Продразверстка

Газетов Владимир не промах ,
С Трубой на партийных паях .
Стоит на житейских изломах ,
Чекистом в Тамбовских краях .

Антоновцев надо прижучить ,
В селе за извилистой Цной .
Труба будет каждого мучить ,
Кто спрятал обрез за сосной .

Газетов идейный товарищ ,
Дзержинскому верен всегда .
Лицом покраснел от пожарищ ,
Стреляя в сермяжных вреда .

Зерно не дают паразиты ,
Скрывают от честных трудяг .
Отрядов умножить визиты
И сельских привлечь доходяг .

Газетов проснулся пораньше ,
За окнами лес зашумел .
Предложит Тамбовщине дальше ,
Иметь что пропащий имел .

Борьба за свободу народа ,
Еще впереди и вокруг ...
А светом небесного свода ,
Наполнен некошенный луг .

Духмяные травы и росы ,
Лучи отражают звезды .
Забыты в низинах покосы
И вырос полынь борозды .

Все общее будет отныне ,
Оглоблю не трогай куркуль .
И царь Николай не в помине ,
В кровавый январь и июль .

Кулацкая доля за тыном ,
Бандитская доля в яру .
Газетов с Трубой за овином ,
Надыбали схрона нору .

Отпетых борцов диктатура ,
За новую жизнь тяжела .
И пахаря пуля не дура ,
Рубеж расколола стекла .

12
Одиссея Трубы

Трубе приснилась снова Троя ,
Он Одиссей и рядом конь .
Во чреве сохраняет стоя ,
Отмщенья воинов огонь .

Втащили сбитого троянцы ,
Из досок фетишем борьбы .
И все погибли не поганцы ,
Как Ахиллес с пятой судьбы .

Труба гостил у Полифема ,
И чуть не сгинул у костра .
Была спасения дилемма ,
В глазу противника остра .

Трубе привиделась Цирцея ,
Карга Двурожкиной подстать .
Почетного тщеславья фея ,
Стремилась властелиной стать .

Вином всех членов опоила ,
Кто осудил творца идей .
В свиней поганых превратила ,
Среди дерьма и желудей .

Иные хрюкали о многом ,
Другие хрюкали под нос .
В хлеву обманщицы убогом ,
Пробрал мятущихся понос .

Труба витал с Цирцеей рядом
И был в объятиях злодей .
Помог зачюханным обрядом ,
Вернутся к облику людей .

Не открывайте шкуры праздно ,
Ветра из плена улетят .
В округе станет безобразно
И петь сирены захотят .

Труба вернулся на Итаку ,
Поникшим , грустным стариком .
И совершил царя атаку ,
Помолодевшим став стрелком .

Летели стрелы Одиссея ,
В судилищ падших женихов .
А Пенелопа снова млея ,
Была красива без грехов .

Nobilissimus Труба

-- Труба кормушки для ворон :
Помойки , кучи , свалки ...
-- О чем ты Туллий Цицерон ? --
-- О смыслах перепалки --

Витал осенний листопад ,
Над мретью Патриарших .
-- Труба размолвка невпопад ,
Твоя с моралью старших --

-- Но я не должен никому
И слыть рабом не буду ! --
-- А консул в призрачном дыму ,
Твой бренд представил люду --

-- Отец народа Александр ,
Мой бог и вседержитель ! --
-- Цветы пожухли Олеандр
И ты ни небожитель --

-- Журнала не померкнет трон ,
Я nobilissim в праве --
-- Ты ноль -- промолвил Цицерон
-- Блик лунный на удаве --

Скользили тени по воде ,
Реклам дворняг дразнили .
-- И ты обидевший нигде ,
Давно тебя казнили --

-- Я за республику казнен ,
Великой догмы Рима .
А ты из плебсовых имен
И ваша цель незрима --

-- Теперь другие времена ,
Иллюзий и обманов .
И плебса взмыли имена ,
С крылом емайл - романов --

-- Мой голос слушает сенат ,
Точенный словно гладий .
А ты Труба обычный хват ,
Как Иванов Геннадий --

Машины мчались огулом ,
Стоял профессор бледный .
-- Актер я местный дуролом ,
Не парься духом бедный --
Корабль Трубы

Воображение без меры ,
Трубу возносит на гора .
То поджигает тень химеры ,
То с морем видит катера .

На корабле он капитан ,
Плывет куда захочет .
Всех обожает мавритан
И ножичек не точит .

Он флибустьер по вечерам ,
А утром славный Нео .
И триста выпивает грамм ,
Пиратский спирт с Борнео .

Он у руля не слабачок ,
Силище бьет фонтаном .
Матрос наемный дурачок ,
Живет в мечтах баштаном .

Событий пениться вода ,
Казна в надежном трюме .
Тамбовщина вся ерунда ,
Как разговоры в Думе .

По курсу стольная земля ,
Там стапеля не рухнут .
Тамбовским дурням ни рубля ,
Пусть с голодухи пухнут .

Журнал с кругами по бортам
Спасительный но чуждый .
До ватерлиний тексты там
И в них пустые нужды .

Матрос не смотрит на него ,
Тамбовских нет мотивов .
И нет родного ничего ,
В хранилище извивов .

Корабль стремится в никуда ,
Хотя Москва по курсу .
"Творить безумие вреда" ,
Труба окончил Бурсу .

И параллельно корабли ,
Плывут вздымая Роджер .
Щеряк , Хвалешин короли ,
Земель Блефуску - Ложер .

Под килем мечется хамса ,
Трепещут все ветрила ...
И Кирка веет чудеса ,
Где рифы из Берилла .

Ворота Януса

Трубе приснилось - он великий ,
Бог Рима -- Янус многоликий!
Его тандем - бинарный лик ,
Двоятся отблески и блик .

Двоясь взирает Анатолий ,
На хронологию историй .
На прошлые глядит века
И на грядущие слегка .

Помпилий Нума храм построил
И все по мудрому устроил .
Когда война ворот запоры ,
Открыты и свободны споры .

Идут когорты мимо бога
И фурий стелется дорога .
Пронижут арку легионы
И Янусу видны уроны .

Труба двулик и не един ,
Он лицемеров господин .
Помирятся не саттелиты ,
Ворота Януса закрыты .

При Нуме сорок лет проход ,
Закрыт был в Аида исход .
Трубе хотелось не скучать
И стал ворота он качать .

Ключи нашлись и на коне ,
Стратег рассвирепел к войне .
Прошли века , еще века ,
Война для Рима нелегка .

Сраженьям полную отмашку ,
Ворота были нараспашку .
Рим бесконечно воевал
И Януса вновь воспевал .

Труба сиял во храме богом ,
Не думая лучась о многом .
Но вдруг Юпитер без идей ,
Стал демиургом для людей .

Труба хотел забыть разборки ,
Но молния раскрыла створки .
И Толя Янус из фарфора ,
Стал прототипом семафора .

Отравленный Труба

Труба отстоями отравлен ,
Дорожкиной лихой мегеры .
И дух анчутками направлен ,
В подземных обиталищ шхеры .

И ум туманом напрягая ,
Трубу отрава изменяет.
Змея холодная нагая ,
Всего обвила и воняет .

Меняет кожу Валентина
И все корыстные личины .
В руках преобладает тина ,
С отвратным запахом мочины .

Она строчит об Алекасандре ,
Статейки мелкого пошиба .
Журнал лежит на саламандре ,
Застывшей в выпаде изгиба .

Фонят клоакой обоюдно ,
Труба и Валя паразитка .
На сайте явлена прилюдно ,
Вновь безобразников визитка .

Бестолковый Труба

Не будет толку от Трубы ,
Как не было доселе .
Он в Первомайском от татьбы ,
Заблудшим стал в апреле .

Дамокловым мечом висел ,
Суд над Трубой хапугой .
Он перед главами присел
И стал двоих прислугой .

Он раб кагала до костей ,
От пяток до макушки .
И злыдне каверзных страстей ,
Вновь множит веселушки .

Дорожкина прикажет:- Фас! -
Труба грызет поэта .
Звериный профиль и анфас ,
С рассвета до рассвета .

Сады посадит и в садах ,
Он разведет рептилий ,
Чтоб Валя фурия в годах ,
Пасла их без усилий .

Труба и халабуда

Таланты как агнцы молчали
И светлую ждали судьбу .
Закрыть Александръ без печали ,
Не тратить казну на Трубу .

Тамбовщина не нефтеносна
И газ не запасы глубин .
Трубы халабуда несносна
И шум иллюзорных турбин .

Главред для какого поэта ?
Для Васи из места зеро .
У ангела нету ответа ,
Пока у анчутки перо .

Ворует Труба оголтело ,
Года у тамбовских творцов .
И судит с Дорожкиной смело ,
Безбожно духовных певцов .

Журнал Александръ пустозвонный ,
Шедевры мои не в чести .
Провал лицемеров бездонный
И души барыг не спасти .

***
Пришел печальный Ян Сенецкий ,
К рабу Двурожкиной Трубе :
-- Вид у главреда неважнецкий ,
От лжи сплошной не по себе ? --

-- Ты кто такой неприглашенный ,
Откуда взялся и к чему ? --
-- Труба ты есть умалишенный ,
Без веры в светлое в дому --

-- Я верю в яркие купюры ,
В награды всюду и везде .
И верю страстно в авантюры ,
Чтоб рассиятся на звезде ! --

-- Ты падший духом Анатолий
И богохульник во плоти .
За все мистерии историй ,
Судьбой заблудшей заплати --

Двоился грозный Ян Сенецкий ,
Сон в лабиринтах исчезал ...
Хвалешин в тоге и советский ,
Пес стенды прошлого лизал .

У черты выбора

В саду студеный бродит ветер
И перебранку слышно вьюг ...
Олег Трубу нежданно встретил ,
Смотрящего на дальний юг .

Печально мыслил Анатолий ,
Назад вернуться нету сил .
Устал от ветреных историй
И рок не падать попросил .

Стоит и думает у края ,
У самой огненной черты .
Два шага до земного рая
И шаг до вечной пустоты .

Алешин камни не приметил ,
Сугробы зиждятся внахлест ...
Где женщину весною встретил ,
Там завирухи вьется хвост .

Труба в снегу , Алешин тоже ,
В снежинках мысли по пути .
И пробежал мороз по коже :
Как душу грешную спасти ?

Творец и падшие духом

Опять кошмар приснился садоводу ,
У Пушкинской убогие сидят .
Несущему творцу святую воду ,
Кричат и ошалелые галдят .

-- Ты нас обидел светлое несущий ,
Копеечки разменные не дал .
Мы нищие и образина сущий ,
Нам бездуховной метою воздал .

Зачем ты погубил раба мамоны ,
И из себя по капле удалил ?
Мы падшие перекроим законы
И ад нас извращенцев опалил .

Присядь вблизи и покорись гордыни ,
Будь палачом и ближних осуждай .
Поешь остаток почерневшей дыни
И рьяно бесовщину насаждай --

У садовода вдох перехватило ,
Убогих вера в истину слаба .
Но воли человеческой хварило ,
Чтоб уважать поэта не раба .

Покаяние Трубы

Трубе приснилось покаянье
И исповедь как на духу .
Он жаждал небу воздаянье
И вытряхнуть грехов труху .

Труба рукоположный клирик
И прихожанин не святой .
-- Поэт Валерий Хворов лирик ,
Осужден злыми с клеветой .

С отцом к нему я обращался ,
Помог творец с надеждой мне .
Я с доброхотом распрощался
И уличил его в вине .

Дорожкина и жид Аршанский ,
Мне помогли жестоким быть.
Но дух обетованцев шпанский ,
Из их лукавства не избыть .

Мещеряков и гнусь Алешин ,
Такие мрази , просто жуть .
Я членством в СПР взъерошен
И каюсь за тщеславья путь --

***
Вот Первомайск и дом Трубы ,
Весна за окнами и всюду .
Но нет просвета для судьбы
И сохранил Тамбов зануду .

Олег Алешин точит нож ,
Узрев газету с обормотом .
В Венеции мечты он дож ,
С непотопляемым вельботом .

Предаст любого и везде ,
Продаст за капельку нектара .
Чтоб восседая на звезде ,
Разрядом поразить Икара .

Куда податься без садов
И карантин сжигает душу .
Дорожкиной шлеей судов ,
Хотелось озаглавить грушу .

Как удержаться на плаву ,
Главредом быть и фаворитом.
СП Тамбовским не живу ,
Не исповедуюсь с предлитом .

Мещеряков судил творца
И я судил его нещадно.
Грубил с личиной подлеца ,
Поэта гробил беспощадно .

Все одурели от игры ,
В угодников почетной Вали .
Как звери вышли из норы
И в Бога верить перестали .

Дом затрясло от маяты ,
Душа без веры помутнела .
Как мало в жизни красоты ,
В округе грешного предела.

Икону привезли попы ,
Молитвы Господу возносят .
Но у Трубы в глазах клопы ,
Кишат и светлое поносят .

Труба не Пушкин взаперти ,
Не в Болдино его жилище .
И вмиг таланта не обрести ,
Что славить даже пепелище .

Отверженный Труба

Камин искрится иногда ,
Когда горят поленья .
К Трубе нагрянула беда ,
Он вышел из правленья .

С учета снялся Анатоль ,
Мгновенно без эксцессов .
И воспарил Алешин Ноль ,
Над чередой процессов .

Финты шальные наяву ,
Судьбу свернули сразу .
Труба не плюнул на траву
И не прибег к экстазу .

Чужой Труба среди чужих ,
В СП Тамбовской жути .
И не найти уже своих ,
По духу и по сути .

Зачем травившей помогал ,
Меня безбожной своре ?
Так милосердного ругал ,
Как крайнего в раздоре .

Зачем судил меня , зачем ,
В порушенной святыне ?
Не вдохновит звезда ничем ,
Заблудшего в пустыне .

Кого душой воспринимать ,
Когда отвергли злыдни ?
Кого сердечно понимать ,
Когда тщеславны сидни ?

Пилата Юрия в бреду ,
Увидишь , станет дурно .
Иуда мечется к стыду ,
Алешин вновь бравурно .

Знобищева жестока вдрызг ,
Злым духом извращенка .
Пылающей пащеки брызг ,
Не вынес бы Кащенко .

Ты Лиром видишься Труба ,
Отвергнутым и смутным .
Печальная твоя судьба ,
С порывом баламутным .

Дамоклов меч

Съемки эпизодов завершились , но в привокзальной кофейне Козлова за столиком сидели исполнители разных ролей и оживленно обсуждали события . Юрий Поляков исполняющий роль генерала Мамонтова был сегодня на редкость прямолинейным и резким . Обращаясь к местному литератору Анатолию Трубе , игравшему роль чекиста , он выпалил -- Толян , ты пошто крестьян - сермяжников у пакгауза расстрелял без суда ? Чекист ты или палач ? -- Труба в кожанке с маузером нисколько не смутился -- Ну зачем вы так Юрий Михайлович ! Все сделано как прописано в сценарии . Ведь красный террор в ответ на белый ! И чекист обязан пресекать саботаж и воровство -- Поляков аж побагровел : -- Ты забываешься комиссар! Я генерал Мамонтов сегодня , а не Поляков . Мамонтов я! Извольте отвечать убийца-зачем расстрел,когда можно в Козловскую кутузку посадить подозрительных и допросить ? -- К спорящим подлетел половой - официант , некто Алешин и принес бутерброды с черной икрой , кофе и коньяк . -- Извольте с откушать Ваше превосходительство ! Извольте поесть товарищ комиссар ! -- Спорящие исполнители выпили коньяк и осмотрелись . Вокзал был бутафорский и прилегающая территория тоже стилизована под 18 - 21 годы 20 века . Подошел загримированный актер или поразительно похожий человек на председателя местной думы согласившийся сыграть Льва Давидовича Троцкого . -- Присаживайтесь товарищ главвоенмор . Вы наверное из Штаба Южфронта ? -- предложил и спросил актера - депутата Поляков . -- Мерси господин Мамонтов ! Я от гадалки -- ответствовал Троцкий . Все сидевшие за столом и бывшие подшофе мгновенно протрезвели и уставились на Лейбу Бронштейна , то бишь Троцкого.Робко , почти извиняясь его спросил Труба :-- Товарищ нарком Вы атеист - безбожник или ...? -- Для вас атеист , но верю в учение каббалы -- Троцкий выдохнул воздух и залпом выкушал стакан коньяка . Все ахнули . -- Лев Давидович , что случилось ? - спросил Мамонтов - Поляков . -- У меня пока ничего , а вот у Вас скоро случится ! Вы зачем все штабы красных уничтожаете , взрываете и поджигаете ? Генерал , народ восстал против тирании буржуазии и имеет право на свободу ! А Вы его хотите опять плетью да в загон , как быдло ?! Не выйдет товарищ Мамонтов , не дадим ! -- Я вам не товарищ Лейба - жид ! И вообще евреи обнаглели , в России революцию устроили . Фарисеи - лавочники . Перемутите всех и продадите Россию по частям жиды ! -- убедительно высказался Поляков - Мамонтов и еще выпил коньяка . Спорить с предводителем корпуса казаков было бесполезно . Его корпус прошелся по тылам красных и натворил много бед противнику . Ротмистр Колпаков негромко поинтерисовался: -- Лев Давидович что Вам изрекла Козловская гадалка?- Троцкий допил кофе и объяснился : -- Сказала она мне о каком - то Дамокловом мече над головой . О жаркой Мексике и испанском мачо - обманщике . Ничего не понял. Я здесь военный комиссар . Провожу совещания в Козловском Штабе Южфронта а она бред несет о Мексике и Дамокловом мече.Сумасшедшая ! -- Все стали поддакивать ему , кроме Мамонтова - Полякова . -- Как знать Лев Давидович , как знать где он упадет меч сей ? -- сказал генерал , сел на коня и с казаками поскакал сниматся в эпизодах похода - рейда по тылам красных и возвращения в Новочеркасск . Остальные загримированные актеры пили спиртное и ждали своей участи на съемочной площадке . Актеры - исполнители так вжились по Станиславскому в судьбы героев , что никак не могли изжить их из себя еще долго , долго . Поэтому делали все правдоподобно , буд - то это они сами и есть герои . Каждый искренне проживал свою роль и не жалел об этом !

Добрый атаман

Два разъяренных крестьянина подвели к атаману Скорову Валерию белого офицера . Атаман спешился и хлопнул коня ладонью по крупу . Конь отшатнулся и мелкой рысью побежал в сторону загона . -- Ну что господин штабс - капитан отвоевался ? -- спросил избитого , окровавленного и жалкого видом беляка атаман . -- Пожили вы в сласть помещики до революции ! Поиздевались над народом кровопийцы . Всех вас надо вырубить под корень!-- выпалил атаман криушинской братвы . -- Он у полюбовницы скрывался , на хуторе монахов , недалеко от Двойни -- сказал криворотый , рыжий крестьянин. -- Она там у монахов по хозяйству с отцом помогала . Отец плотничал , а дочькА стряпухой и прачкой работала . Любовь у них давно , года полтора . Заруби его атаман гада беломордого ! -- Допросить надоть , а пошинковать потом смогем ! -- Скоров взял за грудки белогвардейца и спросил : -- Откуда ты и как тебя полностью величают ? Ответишь как на духу может пожалею , оставлю живым , не зарублю саблей -- Я штабс - капитан Труба Анатолий из города Козлова . Воевал за царя на фронте с германцами . Потом подвизался штабистом у Краснова в Добровольческом войске . Волею судьбы после ранения попал на хутор под Двойней и остался там -- Ты что дезертировал , сбежал от своих ? -- Нет не дезертировал . Еще тифом заболел и вот вы меня арестовали ... -- Атаман посмотрел внимательно на Анатолия Трубу , чуть приподнял - оголил шашку из ножен и спросил : -- Твой отец Сергей Семенович Труба жил в Козлове , в собственном доме ? -- Да точно там жил батюшка да и живет наверное . Мы 3 года не виделись -- Твой отец помог моему отцу не умереть с голоду с семейством . Я только , только родился . Мой отец работал у вас садовником . Рассказывал много хорошего о твоем родителе . Твой помог моему обзавестись своим хозяйством . Живи беляк ! Казнить тебя не стану из - за доброго твоего отца . Иди снова к своей бабе и полюбовничай . Братва ! Отпустите офицера , пусть уходит. Он не враг . Нам скоро с красными рубиться насмерть . Зачем нам беспогонный дезертир , пусть попам прислуживает по хозяйству -- Труба заплакал от радости и от отчаянной безисходности . Он остался жив , но надолго ли ? Ведь красные отряды шастали везде по Тамбовщине . Антоновское восстание тем не менее полыхало вовсю .

Ворона на векА Тамбовская " угрюм - река "
( Вариант событий)

Петру Алешкину совсем не спалось.Он обдумывал сценарий первого своего Тамбовского фильма . Точнее домысливал существенные детали . Договор о создании местной киностудии подписан с Тамбовской администрацией ,оставалось дело делать. Петр Федорович встал с дивана включил компьютер , вывел нужный файл - информацию и допечатал следующий текст : -- Необходимо снять вначале ремейк на фильм "Угрюм - река " с условным названием " Ворона на векА Тамбовская угрюм - река ".Работа спорилась и к утру Петр напечатал небольшой , но емкий сценарий ремейка. Через неделю из Москвы в Тамбов выехали два автобуса киногруппы и специальная грузовая машина с прицепом . Вскоре кино - кортеж прибыл на Тамбовщину прямо на берег местной " угрюм - реки ".На второй день по прибытии Петр Алешкин развернул кипучую деятельность по подбору актеров для съемок киноремейка .Он звонил кому надо и куда надо .Все с радостью откликались на его дерзкое предложение. Так , как Федорович сам прекрасный писатель , он пригласил на роли киногероев своего сценария , местных знакомых и малознакомых ему писателей , актеров театра и работников культуры. Дело в том , что Петр задумал снять короткометражку ради пробного варианта ! По типу - а как воспримет зритель своих киноделов ?! Познакомившись с целями и задачами игры и прочитав тексты своих ролей все герои возрадовались ! Николаю Наседкину досталась роль Силыча , Инжавинского трактирщика с преступными наклонностями . Придет в заведение бродяга с золотом храмов или дезертир с царскими червонцами , Коля его напоит самогоном до положения риз и хрясь обухом по башке в подсобке . Не дает дойти до уборной . Глядь , он уже купается в " угрюм - реке " , мирный и молчаливый . Петр Алешкин предложил Коле уже без грима , сыграть в эпизоде роль местного мордвина , похожего на тунгуса стойбища . Наседкин сразу же согласился , потому что мальчиком писал на мох , на берегу Подкаменной Тунгуски . Двурожкиной впору подошла роль старухи Клюки . Придет к Прохору и скажет : -- Эх , младен хватит плясовые игры с цыганами устраивать , пора соколом - атаманом быть ! -- Придет к Силчу - трактирщику , скажет : - Круши всех каторжан без разбора ! А часть цацек мне дай , пусть грудяшки согревают -- Поэту Хворову досталась роль Фильки Шкворня из Моршанска . Мужика с широкой душой ! Намоет золотишко в домах жидов и шасть в трактир все пропивать . Гулена - разбойник ! Роль Синильги предложил сразу двум дамам . Синильгу - шаманку должна сыграть депутатка Тен . А Синильгу лунных грез согласилась играть Елена Луканкина . Тоже самое Петр проделал и с Анфисой Козыревой . Ее будут изображать две очаровательные дамочки . Анфису - страстную любовницу на заимке сыграет Карина Крафт . А Анфису гордую красавицу деревни Нижний Шибряй сыграет Татьяна Маликова . Прохор ей в лесном домике : -- Ты ведьма ? -- Да , я ведьма . Может быть ради любви -- Прохор : -- Ты не хорошая , у меня есть невеста -- Анфиса : -- Невеста еще не жена сокол мой -- Она чистая , ты грязь или холодная Синильга ? Сгинь ! -- Но пламя найдя Анфису распаляло ее страсть . -- Я люблю тебя и ненавижу ! -- Люби меня Прохор такую пламенную , люби -- Сам Петр Федорович будет играть Петра Даниловича Анохина - Громова , зажиточного крестьянина . Анатолию Трубе понравилась роль священника Ипатия , который частенько после службы срывал рясу , переодевался и скакал на жеребце " Баране " к Козловской братии . Под городом Козлов по лесам и садам шастали бандюганы - отморозки . Вот отец Ипатий Труба и был их главарем . Прозвище у него непривычное , но звучное Шаман . Шайка " святого отца " Трубы " колядовала " везде , где придется . Грабили всех без разбора . Их страшилась и ненавидела вся губерния . Надо сказать что Петр оригинал ! Он все действия перенес на Тамбовщину периода "Антоновщины ".Это 19 - 22 годы 20 века . В его сценарии есть ответвление - рассказ жития - бытия семейства Анохиных.Поэтому все события как бы связаны с Тамбовщиной периода Гражданской войны и крестьянского восстания .Анохины пахали полюшко , выращивали хлеба , убирали , молотили , сохраняли . Терпели продразверстку до поры , до времени. Пока атаман местный Ибрагим Оглы - Антонов не стал наводить свои эсеровские порядки . Многим обобранным , униженным красными властями такие порядки - беспорядки понравились - приглянулись .Петр как мудрый драматург обыграл этот период истории лихо и филигранно . Соединив романтику предпринимательства, золотоискательства , мистики , любви с крестьянским бунтом . Получился экшн! В небольшом эпизоде , предшествующем восстанию крестьян Тамбовщины , удивительно правдоподобно сыграл генерала Мамонтова Юрий Поляков а ротмистра сыграл Колпаков , из редакции Литературной газеты . Рейд Мамонтова удался на белогвардейскую славу . Ох и погуляли вволю белоказаки по Тамбовщине ! Аж жутко вспоминать историкам . На роль приказчика Ильи Сохатых пригласили Олега Алешина. Типичный лицемер "Сохатый" и прислужит всем , и продаст всех ! Роль главного героя Прохора Громова согласился сыграть Серега Чеботарь.Современный культуртрегер , деловой человек с авантюрными замашками . Тем более ему нравились обе Анфисы Козыревы . Эпизодические роли и массовку играли разные Тамбовчане . Съемки начались рано утром с обстрела Антоновской сечи недалеко от озера Рамза красными пулеметчиками и артиллеристами .Лирические сцены снимали в Масловке , Нижнем Шибряе и на заимке в лесу на берегу Вороны . Обе Синильги были неподражаемы и загадочны на капище Галдыма . Они то шаманили , то скакали на конях атаманшами по округе . Чуть с ума не свели Прохора Громова . Но любил все же Прошка Чеботарь Анфис обеих!Инженера Протасова и засланного казачка к антоновцам Муравьева , сыграл блестяще Сергей Доровских. Подъезжая к Козлову литерный стал притормаживать свое движение . В купе сидел Сергей Есенин и декламировал возбужденно пассажирам : " ... Дар поэта - ласкать и корябать , Роковая на нем печать . Розу белую с черной жабой Я хотел на земле повенчать . Пусть не сладились , пуст не сбылись Эти помыслы розовых дней . Но коль черти в душе гнездились - Значит , ангелы жили в ней ". Вдруг за окнами вагонов раздались выстрелы . Есенин и пассажиры притихли и посмотрели на происходящее на станции . У дальнего пакгауза чекисты показательно расстреляли несколько бандитов , воров и антоновцев . Есенин вздохнул и выругавшись матом тихо запел : " Что - то солнышко не светит , над головушкой туман .... " Фабула фильма не объясняла всего . Прослеживались в основном поступки героев в пограничных , экстремальных обстоятельствах . Кровавые события обостряют чувства людей . Селяне мятежной Тамбовщины выживали как могли . Но жадные оставались жадными , подлые подлыми . А вот добросердечные люди даже к врагам не испытывали лютой ненависти . Сражались за идеалы без патологической злобы . В этих условиях некоторых героев защищала и оберегала сердечная любовь к женщине или мужчине , и искренняя вера в Бога . Лучше этих оберегов на Тамбовщине не было . Гримеры постарались сделать из своих продвинутых современников - киногероев "угрюм - реки" и Антоновской вольницы одновременно потрясающе схожими с прототипами . Короткометражный фильм " Ворона на векА Тамбовская угрюм - река " зрители приняли с восторгом . Алешкин Петр радовался как пацан ! Он давно уже задумал снять полнометражную картину о Гражданской войне , Антоновщине и семействе Анохиных .

Яблоки Наукограда

Нвукоград хорошел день ото дня.Расположенный в Черноземье он был связующим звеном многих дорог и путей . Автомобильных дорог , железных , развития промышленности и садоводства , проходивших через весь город и рядом было предостаточно.Одна дорога - стезя власть предержащих,привела высоких чиновников из Наукограда сразу в Казначеевскую областную администрацию . И славные попутчики - наукоградцы стали активно управлять всем регионом . Через весь город проходили еще дороги истории страны России . Ведь в самом Наукограде находился сто лет назад Главный Штаб Южного фронта Красной армии . И для его разгрома , хотя бы на короткое время , в августе 19 революционного года в город ворвались казаки генерала Константина Константиновича Мамонтова . Белые громили красных по всей округе,но затем красные разгромили белых напрочь.Главоенмор и Председатель РВС Лев Давидович Троцкий ликовал по этому поводу . Много раз произносил речи и славицы . Повсюду и везде трендил как трибун Троцкий ! Новые , современные пути развития привели нукоградцев к празднику , фестивалю в честь местного яблока . Яблоки были отменные ! Их с любовью покупали многие россияне и кушали с аппетитом !Сочные , ароматные , полезные яблоки Наукограда были нарасхват!Фестиваль Яблока проводился к месту и ко времени в начале сентября . В преддверии очередного фестиваля , местные культуртрегеры решили снять корометражный фильм на историческую тему , но всячески прославляющий яблоко . Режиссер вольничал как хотел.Рыночная площадь напоминала яблочный склад - лабаз . На прилавках лежали яблоки гуртами и кучами .Яблоки лежали в корзинах , мешках и просто на земле в щедром количестве . Все билборды сообщали только о значении и полезности яблок . Режиссер скомандовал : -- Мотор ! -- И началось на импровизированной сцене лицедейство самодеятельных актеров всех времен и народов . На деревянный помост вначале вышел матрос - анархист Хвалешин , в тельняшке с пулеметной лентой и наганом . Рядом чекист Трубадуров Толян в кожанке , в шапке - ушанке и лаптях с маузером , крестом попа и внушительным обрезом . Хвалешин пел частушки и при этом стал в такт приплясывать . Трубадуров как бы отвечал ему частушками и периодически то вынимал маузер , то показывал обрез . Хвалешин -- Ех, яблочко , да куда котишься ? Ко мне в рот попадешь -- да не воротишься ! Эх , яблочко , да закатилося , а деникинская власть провалилася ! Эх , яблочко , да краснобокое , все у власти коммуняк кривобокое ! Эх , яблочко катись к Миронову , я матрос - анархист примкну к Антонову ! -- Трубадуров не отставал в раже запел -- Ех , яблоки вы народные , стали нищими буржуи сумасбродные ! Ех , яблоки , да с червоточиной , анархист лежит ничком за обочиной ! -- Толян достал правой рукой обрез , а левой маузер и продолжил -- Эх , яблоки новой властюшки , охраняют их братки или батюшки ! -- Зрители азартно и активно захлопали дуэлентам анархисту и ряженому охранителю бизнеса . На дощатую сцену выбежали еще двое , он и она . Он запел -- Ех , яблоко , да сбоку зелено , как Арманд меня люби , словно Ленина ! -- Она ответила -- Эх , яблоко , ты подгнившее , я нещадно забываю время бывшее ! -- Он продолжил -- Эх , яблоки , соком классные , бабы ныне за рулем все опасные ! -- Она с легкостью ласточки поддержала шутейное действо -- Эх , яблоки здесь не ворские , но курорты хороши черноморские !-- Он и она стали отплясывать с задором под " матаню " по всей сцене . Он -- Ни большой , ни маленький , лишь бы небыл вяленький . Если сила вверена , гусь обскачет мерина ! -- Она -- Если яблоки большие , значит ствол как колонча . Если бабы не святые -- мужики как саранча ! -- Певчая парочка плясала под гармонь и балалайку так заразительно , аж заходилась в порывах . Потом выходили другие певцы и затейники со своими номерами . Женщины в ярких , разноцветных сарафанах и юбках , мужчины в рубахах и шароварах . Все же преобладали народные одежды светло - розовых и кумачовых оттенков . Выступавшие импровизировали как хотели и как могли , в рамках традиций и житейской позволительной морали . Публика не расходилась.Некоторых требовала на бис , чтоб повторили оригинальные шутки - прибаутки . Режиссер долго , долго наблюдал за потешным спектаклем и не торопился крикнуть -- Стоп ! Снято ! -- Оператор снимал праздник Яблока и нисколько не переживал за свою аппаратуру . Было весело и интересно многим . Труженики садов и полей могли позволить самим себе площадную вольность и художественную самодеятельность . А исторические типажи и современные лицемеры - авантюристы изображались так зеркально - правдоподобно , что спектакль воспринимался как приключения , которые происходили в нашей безалаберной , заблудшей и невероятно прекрасной добрыми поступками , душевным милосердием народной жизни . Плоды яблонь благодатной земли не сулили людям никакаго раздора . -- Кушайте яблоки Наукограда , вам Россия будет рада ! -- говорила всем молодая , очень красивая девушка солнечной мечты .

ЗАВЕРШАЮЩАЯ ГЛАВА

СУДИЛИЩЕ ПАДШИХ

Они собрались скопом и по заготовленной договоренности стали обвинять поэта в несуществующих событиях и поступках . Обвиняли в сквернословии , унижении человеческого достоинства , в грубости и оскорблениях ? Некоторые из обвинителей не общались с поэтом уже лет 10 - 12 однако неистово обвиняли . Поэт никого из них прежде никогда не оскорблял . Наоборот , был со всеми доброжелателен , добродушен и помогал многим чем мог . Всегда поэт откликался на помощь и участие в судьбе каждого просящего . Обвинения были изначально построены на придуманной ужасной клевете . Это действо было программной местью почетной процентщицы , повитухи интриг , некой изощренной Валентины . Всем хотелось доказать свою приверженность к дисциплине , скромности и тактичности в поведении и межличностных отношениях . Многие лихо доказывали свое кредо " Всегда " в обвинительных постулатах . Несли ахинею , ложь , наветы , подметные фразы , клевету , наговор и чернуху как тамады на фуршете " нечистой силы " . Многих объяли туман заблуждений и пелена кривды . Изгалялись над фантомом , воображаемым поэтом как хотели и желали . Анатолий Труба громче всех и доходчивей для внимавщих ересь , уничижал творца лирических и философских стихов . Поэт реальный отсутствовал на этой " черной мессе падших нищих духом " . Хором долго вопили с повторами -- Виновен ! -- Где -- то недалеко петухи в ответ прокукарекали и на окнах появились морды : нетей , бесов , анчуток , кикимор , ведьм , упырей и вурдалаков . Чудовища улыбались клыкастыми пащеками , взирая пылающими зенками на хохотавшим в круге судилища чудовищ. . Нечисть висела в смутном воздухе и исходила мелкой дрожью ...В помещении запахло серой и тухлыми яйцами . Многие падшие обвинители почувствовали как грех нечестивого , лживого , безбожного , порочного приговора входит в их внутренности полынным пламенем , но продолжали неистово хохотать … К некоторым на грудь прикрепился сам собой голографический " Орден Иуды " . У некоторых этот орден предателей заполыхал на лбу . Вдруг один из судилища не обвинявший поэта , но проголосовавший за приговор увидел надпись на стене : " Всех лукавых , подлых , мерзких прислужников злыдни Вали ждет неизбежная , скорая расплата "

Неизбежность

Когда в судьбе случится горе
И грянет жуткая беда ,
Вы вспомните -- кипело море ,
Судилища , но не суда .

Вас захлестнут волной напасти ,
Страшней несчастий остальных ...
И вы познаете отчасти ,
Страдания существ шальных .

Судили вы и вас осудят ,
За ерунду и мутотень .
Вас ангелы небес принуят,
Влачить пылающую тень .

Осудят звезды вас лучами ,
Осудят грозы на лету . .
И бури смутными ночами ,
Осудят хищников тщету .

Вы хищники в своем порыве ,
Судили личность ни за что .
И ваши судьбы на обрыве ,
Заплатят душами за то .

Капкан самообмана

Вздохнут теперь свободной грудью ,
Избавившись от лишних ртов .
И выплеснув ребенка с мутью ,
Пойдут вперед между кустов .

Ох как прекрасен лес волшебный ,
С тропинкой чудной золотой ...
И мир суетный непотребный ,
Заменит погремок простой .

Идут и видят превращенья
Зверей в иные существа ,
В округе смутного вращенья ,
Иллюзии всяких торжества .

Вдруг видят бабку у тумана ,
У края заповедных грез .
И вдруг капкан самообмана ,
Захлопнулся вокруг всерьез .

Они в капкане все незримом ,
Пошевелится нету сил .
И бабка облекает дымок ,
Всех кто вовсю заголосил .

Тщеславные

Когда сидели за столом
И пили водку дружно ,
Не рассуждали мы о том ,
Что палачом быть нужно .

Душа болела и звала ,
У Николая счастья ...
Я бросил личные дела
Из - за причин участья .

Блажил Олег на этаже
Шестом в пространстве кухни .
И я с мечтами неглиже
Кричал : --- Преграда рухни ! --

Мещеряков спросил совет :
-- Как быть в журнальном деле --
Легко послушал мой ответ :
-- Аршанский дока в теле --

И Кочуков пришел с добром ,
Просил о светлой воле :
-- Ты одари не серебром ,
Проголосуй в юдоле ---

Звонила Леночка Шматко ,
О жабах толковала ...
Просила голос высоко ,
Поднять крылом вокала .

И прежде я помог другим ,
Стать членами Союза .
С пустой душой и дорогим ,
Хоть пропадала муза .

Пришли иные времена ,
Тревожные и злые .
Тускнеют веры письмена ,
Блистают роковые .

Процентщица купила тех ,
Кто сам продаться рвался .
И в день немыслимых потех ,
Тщеславных круг зарвался .

Меня поэта светлых грез ,
Хулили все от пуза .
И обвиняли вновь без слез ,
Как палачи Союза .

Грозная старуха

Старухе не стыдно быть "Грозной",
Как царь незабвенный Иван .
И девке по сути обозной ,
Путевку вручить на диван .

Она кувыркалась с Николой ,
С Василием сняли табу .
И с голым попутчиком голой ,
Влетела в иллюзий трубу .

По небу мечты полетала ,
Морозно витать под луной
И к "Грозной" старухе пристала ,
Чтоб злобною быть не одной.

Появится месяц завоют ,
С волчицами грез в унисон .
И ноги друг другу помоют ,
Держа свой "клыкастый" фасон .

Подышат туманом незримым ,
Всей грудью , неясно какой
И скалятся с другом галимым ,
"Нулем" потерявшим покой .

Прислужница

Не ум ее блистал в делах ,
Блистала хитрость роковая .
В любых закутах и углах ,
Она лгала не унывая .

Служила в тон КПСС ,
Стихи писала про партийцев .
Служила чертящим процесс ,
Восславив бизнес кровопийцев .

Всегда в фаворе у чинов ,
Как кукла радостно пищала .
И вновь талантов не лгунов ,
Стереть забвеньем обещала .

В наградах вся за мутату :
Кружок , статейки и стишата .
И славит рьяно пустоту ,
Где кошек скушали мышата .

Прислужница своей тщеты ,
Вреднее горя диверсанта .
Не верит в нечисть маяты ,
Не верит в светлого гаранта .

А кто не в круге -- дураки !
И кто не чествует --- дебилы !
Друзья все кормятся с руки
И службой восполняют силы .

Еретичка

Слыла метресса еретичкой ,
Когда безбожницей была .
Слыла партийной фанатичкой ,
От пяток грубых до чела .

Служила партии до срока ,
Устав блюла до запятой ,
Но вести принесла сорока ,
О новой власти золотой .

Пришла с улыбкой еретичка ,
К другим блистательным богам .
И засвистела словно птичка ,
Прильнув к богатым берегам .

Зерно посыпалось нежданно
И манна с праздничных небес .
Все чуждое теперь желанно
И светоч менеджер чудес .

Забыта ересь пролетарских ,
Базарных воспаряет бум .
Теперь особа среди барских ,
Молельница метресса дум .

Но все замашки прежней доли
Остались принципом судьбы :
Интриговать в кругу юдоли
И ересь воспевать борьбы .

Гнусная мистерия

Валентина судьбой не святая ,
Коммунистам служила до срока ,
Когда злых волкодлаков стая ,
Вожака возлюбила пророка .

Валентина прибилась к стае ,
Стала хищной почетной злыдней .
И зимой , и в цветущем мае ,
Стала кривду вершить постыдней .

Искривляла пространство и время ,
Развращала продажных духом
И порочное , грешное семя ,
Всюду сеяла с черным пухом .

Многих членов Союза слова ,
Извратила до мерзкой сути .
На развалинах храма Тамбова
Вытворяют мистерию жути .

Обвинили по ложным наветам ,
Невиновного с честью поэта .
Впали в грех по Святым Заветам
И расплаты на каждом мета .

Пусть случится по воле Бога ,
С обвинителем всяким расплата .
Валя - злыдня низка и убога ,
Как юродивой сзади заплата .

Расправа

Они свою гордыню возлюбили
И жгучее тщеславие свое .
Голубок белокрылых истребили
И черное витает воронье .

Для них непогрешима Валентина ,
Любому слову верят чудаки .
И видится им яркая картина ,
Они все на Парнасе высоки .

Укажет на невинного -- воспрянут ,
Всей стаей налетают на него .
На крестное распятие не глянут ,
Когда нет кроме жертвы ничего .

Насытятся куском чужой судьбины ,
Оближут губы длинным языком ...
И повторят фуршетные смотрины ,
Нисколько не жалея ни о ком .

А Валентина хитростью исходит
И лжет как обреченная на зло .
Над ними месяц гибели восходит ,
Они кричат : "Нам страшно повезло ! "

Голгофа поэта

В них сила грешная взыграла ,
Как брага мутная в бадьях .
И бестия на них взирала ,
Найдя порочное в друзьях .

Они поэта все ругали
И обвиняли в темных днях .
И кривде ложью помогали ,
Гадюке в призрачных огнях .

Змея незримая шипела
И поднимала хвост трубой .
Вдруг брага мести закипела
И бес оправился рябой .

Они вдыхали смрад нечистый ,
Впадали в гибельную страсть .
Нес ахинею так речистый ,
Что мог от небыли пропасть .

И исходила девка бредом ,
Секла поэта клеветой …
За ними бесновался следом ,
Писатель сроду не святой .

Злом распинали "супостата" ,
На месте скорбного креста .
Голгофы здесь была утрата ,
Когда взорвали храм Христа .

Злоба кликуш

Пылала злоба в их глазах ,
Воспрянул в душах ад .
Увидели судьбу в слезах ,
Двенадцать лет назад .

Такие страсти пережить
Пришлось из - за меня .,
Что захотелось удружить ,
Всем языкам огня .

Огонь отмщенья полыхал ,
В порывах и в устах ...
И ворон крыльями махал ,
За окнами в кустах .

Кричала птица тяжело ,
Неистово к беде .
И окрыляли люди зло ,
На роковом суде .

А дело сшито се ля ви ,
Рукой дрожащей в тон ,
И виделяся поэт в крови ,
На плахе как Дантон .

-- Казнить заблудшего творца ! --
Кричали злыдни в масть .
Но дома кушал я тунца
И плюнул страху в пасть .

Припомнил жизни времена ,
Двенадцать лет назад ,
Как сеял дружбы семена
И всем помочь был рад .

Угодники метрессы

Судилища острый финал ,
Создали по духу секрета .
И деньги нашлись на журнал ,
Когда осудили поэта .

Гурьбой угодили одной ,
Почетной и злобной метрессе .
И каждый продажный родной ,
В убогой безнравственной пьесе .

Клубитесь в сплетеньях теней ,
Играйте творящих шедевры .
Но кривда надавит сильней
И станете жертвою стервы .

Вы вновь заработали куш ,
Глумясь над поэтом невинным .
И в круге отпетых кликуш ,
Вопите с исчадьем глубинным .

Юрьев день

Кружится курицей фурия ,
Искры ссыпает с хвоста …
Дух оглашенного Юрия
Злобен везде не с проста .

Вроде служил офицером ,
Видел афганскую мреть .
Слыл золотым кавалером ,
Что бы любовью гореть .

Стал непроглядным циником ,
Гордость объяла его .
Ходит с попутчиком мимиком ,
Ценит ханыгу всего .

Юность друган загубил ,
Учит как жить без души .
Юрий заблудший забыл ,
Кредо свое " не греши "

В день переходного поля ,
Юрий пойдет вникуда ...
Жизни беспутной недоля ,
Станет брести без следа .

Тщеславные обвинители

Ненавидеть они умеют ,
Это кредо у них не отнять .
То и дело вовсю сатанеют
И стремятся врагов обвинять .

Обвиняют и судят обычных ,
Одиноких творцов во плоти .
А своих друганов закадычных
Видят в вечности и чести .

Для противных поганые слухи ,
Распускают как шерсти кудель …
И рабами отвратной старухи
С ядом славы сосут карамель .

Ядовитая слава с крушиной ,
Волчьих грез взбеленяет туман .
И живут они жизненной тиной ,
Принимая за благость дурман .

Без добра не приходит прощенье ,
Без молитвы темны небеса .
Обрекая творцов на забвенье ,
Вы "калифы" на полчаса .

Тамбовские волкодлаки

Повернул я на пальце кольцо,
Стал читать письмена бумазей:
Ты увидишь событий лицо --
Облик зверя из бывших друзей.
Ты узришь небывалый размах,
Рокового безумия всех.
Будут страсти являться в умах,
С чередою порочных потех.
Будет всякая тварь мельтешить,
И глумиться над честью взахлеб.
Проклинать всех не надо спешить,
Кто – то свой исповедует стеб.
Ты услышишь пронзительный шум,
Исходящий от вздыбленных стай …
Не сгущай маяту своих дум,
О спасеньи души помечтай!
Зверь исчадий прыжок совершит,
Злом поступков без крестных оков.
Но молитва святая лишит,
Силу воли волчиц и волков.
Оскудеет звериный порыв,
Источиться греховная суть,
Прыгнут стаи под жизни обрыв,
И не добрый закончиться путь --
Повернул я на пальце кольцо
И, отринул стопу бумазей …,
Что б мое не бледнело лицо,
Стал молиться за бывших друзей .

Страда расплаты

Радуйся Валя , радуйся
И Алешин ликуй , и Коля !
Хоть пригублена чаша сладостей ,
Дегтем мазана ваша доля .
Вы помечены жуткой метой ,
Лицемеры с ухмылкой праздной .
И отплатит вам рок монетой ,
С мордой кривдушки безобразной .
Вы получите все сторицей ,
Что за каверзы заслужили .
Вам мамона блистает столицей ,
Из костей и зверей сухожилий .
Вы продвинутые продвинули
Шелупонь до вершины эстрадной .
Вы талантов шутя отодвинули ,
В туну бытности не отрадной .
За меня , за Марину , за Толю
Привлекут вас созвездья к ответу.
Бог простит нашу горькую долю ,
Мы поэты и служим свету .

Огонь судов

Вот кинут гордого Трубу ,
Как прежде все кидали .
Никитин выпишет табу ,
Алешин бед сандалии .

Мещеряков посмотрит зло ,
Дорожкина не взглянет .
Луканкина свое зело ,
Грести не перестанет .

Знобищева мудреный слог,
О лютиках напишет .
Наседкин подведет итог ,
Изгоя в бездну впишет .

Вновь избранные замолчат ,
Как воду в рот набрали.
А други все изобличат ,
Трубу за блеск медали .

Пройди Труба огонь судов ,
Устрой прорыв в культуре !
И классиком своих трудов ,
Будь век в литературе .

Стезя Истины

Рашанский лысиной блистал
И весь лоснился рожей ,
И книгу пальцами листал ,
С еврейской бледной кожей .

Проект Рашанского хваля
Двурожкина блажила …
И оттолкнувшись от нуля
Тщеславью послужила .

Библиотека детских грез
Была важна крылатым .
Но слушать лживую всерьез
Нельзя с Христом распятым .

Коснулась крестика одна
И вдруг узрела тени :
Метресса жуткая страшна ,
Рашанский друг мигрени .

Двурожкина несла свое
Совсем в ином порыве .
И гомонило воронье
Всей стаей на обрыве .

Картина жизни роковой
Предстала с черной сутью ,
Коллеги злобу с синевой ,
Смешали с кривды мутью.

Они гнобили честных всех ,
Талантов гнали всюду …
И возлюбили без потех
Предателя Иуду .

Судилища вели вдвоем
Невинных обвиняя …
И голосили о своем ,
Судьбины ниц роняя .

О Боже ! Ближних вразуми ,
Не слушать злыдней падших .
И пелену скорбей сними
С гонимых и увядших .

Девчонка страхом не зашлась,
Молилась снова Богу ...
И истина времен нашлась,
И позвала в дорогу .

Постою на берегу

Постою на берегу -- жизнь - река течет …
Душу вновь уберегу , месть мне не в зачет .
Я оставлю всех врагов Богу для суда ,
Много злобных берегов , всем от них беда .
Пусть Всевышний разрешит споры и вражду ,
Ангел света не спешит к грешникам в ряду .
За рядами по реке , тьма плывет личин ,
Постою не вдалеке , в следствии причин .
ПОСЛЕДСТВИЯ СУДИЛИЩА ПАДШИХ

Отчубучил

Через год он пробьет альманах
И порадует свой "курултай" .
Как Отрепьев отпетый монах ,
Обналичит роман " Гюльчатай".

Воевал , был в Афгане боец ,
За отчизну стоял до конца .
А теперь он бесстыжий подлец ,
Судит в храме поэта - творца .

Где бесчисленных книг стеллажи ,
Был намоленный Господа храм .
Рок глупца совершив виражи ,
Отчубучил Судилища срам .

Он не воин теперь а палач
От гордыни исходит своей .
Только тертый сухарь и калач ,
Не приметит времен суховей .

Пронесутся стихии вокруг,
Поблистают парады вблизи ,
Но порочный Судилища круг ,
Будет видится вечно в грязи .

Гонители

Ради Маши , Елены и Саши ,
Валя судьбы испачкала наши :
Неизбывной как смоль клеветой ,
Непроглядной как хмарь маятой .
Вбрызг порочила благообразных
Валя - злыдня среди безобразных .
Среди всяких знакомых и разных ,
Ради дел интриганки бессвязных .
Всех талантов от Бога чернила ,
Извращенки нечистая сила …
С ней Наследкин и рядом Рашанский ,
И Трубашкин ханыга шушпанский .
Их фантомы кружатся на Лысой ,
На горе с омерзительной крысой .
Их исчадий опутала мреть ,
Раз стремятся в полыме сгореть .
Пострадают творцы от нечистых
И воспрянут от истин лучистых .
Над талантами зори без пятен ,
Путь духовный Мессии приятен .

Действительность

Я плюю в ваши подлые рыла ,
Есть в поэте небесная сила .
Вы на каверзы злыдни годны ,
А по сути крещеным вредны .
Вы творите лукавое дело ,
Что бы время добра оскудело .
Что бы всюду фальшивая мреть ,
В бренной славе смогла забуреть.
На Судилище падших вы доки ,
Без лукавых личин лжепророки .
Без журналов и ложных наград ,
Ваши судьбы -- пустоты оград .
Без тусовки вы мелкие сошки
И очистки от вялой картошки .
Вы исходите злом как поносом ,
У сортиров останетесь с носом .

Фильки блефа

Не знал бы Замшев Сошина ,
Дорожкину , Алешина …,
Еще Елену томную ,
Любил бы Русь огромную .

Теперь он ценит знающих ,
К тщете душой взывающих ,
Ведущих жизнь лукавую ,
Зигзагами не правую .

Максим Елену сватает ,
В газете вновь печатает,
Дорожкину и Сошина ,
А муза в туне брошена .

Грущу я с музой лиственной ,
Поэт от Бога истинный .
Стихи мои высокие
И думы все широкие .

В газетах не засвеченный ,
В журналах не примеченный ,
Но лунной павой встреченный
И зорькой грез отмеченный .

Повсуду правят Замшевы
И правды Русь Предамшевы .
Творцы изгоям равные ,
А Фильки блефа славные .

Ловцы теней

Может Ляпис Трубецкой
Может тень Глазкова ,
Пролетает день деньской
По кругам Тамбова .

По большому кругу тень ,
С ликом Николая ,
Пролетает и сажень
Кружится витая …

В малом круге суета ,
Череда с кролями ,
Ищет щедрые места ,
С длинными рублями .

И Хвалешин тамада ,
Воскуряет душу ,
И без всякого стыда
Ест чужую грушу .

Ведуном теней Олег ,
Порешил быть ныне .
Но засыпал белый снег
След мечты в пустыне .

Сошин был уже в кругу ,
Ради грез кузена .
Но Олег сыграл слугу
Хитрого Журдена .

Фаворитом хочет быть
С медом - кренделями ,
Что бы мету позабыть
На челе с нулями .

Тени вьются в пустоте ,
По лихому зову ...
Только муза в суете
Равнодушна к слову .

Избалованные

Они чинами избалованы :
Мария , Валя , Анатоль …
Они Фортуной зацелованы
Играя фаворитов роль .

И преподносят им на золоте ,
Любой блескучий сувенир :
То пламя в обнаженном Молохе ,
То на орле летит кумир .

Наградами лаская избранных,
Дождем червонным без конца ,
Поэтов откровений истинных ,
Стирает власть с земли лица .

Всегда своим проекты новые ,
С деньгами рыночной казны .
Таланты сроду не пановые ,
Дельцам культуры не нужны .

Сидит Труба на сивом мерине ,
Весь коронованный барон !
Авантюристу дело вверено ,
А он фальшивый как Бирон .

Вот Валю пасшую лелеяли ,
В наградах вся и в серебре ,
А овцы выгона заблеяли ,
Голодные в сквозной дыре .

Шедевров ярких не предвидется ,
От фаворитов , не творцов .
И в зеркалах поветрий видится
Тупик - Зеро в конце концов .

Морды и хари

После Судилища падших
В храме где Пушкинский дом ,
Старших людей и младших
Дух уличил в худом .

В библиотеке нет истины ,
Истина в вере в Христа .
Храм подорвали выхристы ,
Злобно скривив уста .

Храм над строением высится ,
Прежний в астральном миру .
И на него не окрыситься ,
Злыдень на стылом ветру .

Входят в притвор обвинители
Вместе с подобием жен .
Видят насквозь небожители
Кто чернотой поражен .

Лысиной блещут лукавые
Или густой сединой ,
Все палачи не правые ,
За роковой стеной .

Души у лживых не светлые ,
Когти видны и клыки ,
Нечисти грешной приметные
Словно в огне кизяки .

Шерсть вырастает звериная ,
Каждый подонок с душком .
Бякает морда козлиная ,
В перьях кричит петушком .

Видно поверхность зеркальная ,
Каверзных , смутных времен ,
Блещет как правда астральная ,
С харями падших имен .

СЛУГИ МАМОНЫ

У ТРУБЫ ВОРОВАТОЕ БРЕМЯ ,
ПОТОМУ ОН ДОРОЖКИНОЙ ДРУГ .
ВАЛЕНТИНА ВОРУЕТ ВРЕМЯ
У ТАЛАНТОВ БЕЗБОЖНО ВОКРУГ.
В ВОРОВСТВЕ ОН ПРИЕМАМИ РАЗНЫЙ ,
КАК ДОРОЖКИНА ВЕСЬ БЕЗОБРАЗНЫЙ .
ГРЯНУТ СРОКИ И ОБА У КРАЯ
ВДРУГ УВИДЯТ ПОЛЫМЯ НЕ РАЯ .

ИЗВЕРГИ

ВЫ " СОЖРАЛИ" МЕНЯ НА СУДИЛИЩЕ
И ПОТЕШИЛИ БЕСОВ СВОИХ ...
ВИДНО ГЛАВНЫЙ ЗАБРОСИЛ УДИЛИЩЕ ,
ЧТО БЫ КАЖДЫЙ ДУШОЮ БЫЛ ЛИХ .
НА КРЮЧКЕ ВАШИ ДУШИ БЕЗБОЖНЫЕ ,
КАК В ХОЗЯЙСКОМ ПРУДУ ПЕСКАРИ .
ВСЕ ВЕРДИКТЫ СУДИЛИЩА ЛОЖНЫЕ ,
КАК КВАРТАЛА ГРЕХОВ ФОНАРИ .
ОТДАВАЙТЕСЬ ПОРЫВАМ НАДУМАННЫМ ,
ОБВИНЯЙТЕ НЕВИННЫХ В БРЕДУ .
ТОЛЬКО АД НЕ БЫВАЕТ ПРИДУМАННЫМ ,
ПАДШИМ ИЗВЕГРАМ НА БЕДУ ,

ИСТЕРИЯ ПАДШИХ

ЗАЧЕМ МНЕ ГЛОТКУ ДРАТЬ ЗА ВАС ,
ЧТОБ ОСУДИЛИ СНОВА ?
ЧТОБ ВЫПИВАЯ СЛАДКИЙ КВАС
КРИЧАЛИ : -- ЖИЗНЬ ХРЕНОВА ! --
ОДНА В НАГРАДАХ ЗА РАЗГРОМ
ЕЕ СТИХОВ КАК ФЕЯ ,
ДРУГАЯ МЕЧЕТ ЧЕРНЫЙ ГРОМ
ВОНЯЯ И ПОТЕЯ ...
ТРУБА ТРУБИТ О ТРУБАЧАХ ,
ОСУЖДЕННЫЙ ЗА ТРУБЫ .
МЕЩЕРЯКОВ О БАСМАЧАХ
КРИЧИТ : --- ВРАЖИНЫ ГРУБЫ ! --
АРШАНСКИЙ ЧЕШЕТСЯ КУМИР
ВСЕХ ЛИЦЕМЕРОВ РЯДОМ ,,,
И ИЗМЕРЯЕТ РУССКИЙ МИР
СВОИМ ЕВРЕЙСКИМ ВЗГЛЯДОМ .
И ВСЕ С ВАЛЮХОЙ ЗА ОДНО ,
В ПОРЫВЕ ОСУЖДЕНЬЯ .,,
НО ПАДШИМ СНОВА СУЖДЕНО
ДУРЕТЬ ОТ НАВАЖДЕНЬЯ .

АВТОЗАК ИГРЫ

И АФГАНЕЦ ПОЗЕР , И КАЗАК ,
И ЧАИ ОН ПИВАЛ С АРХИРЕЕМ ,
ТОЛЬКО ЕДЕТ ЗА НИМ АВТОЗАК
СО СТРОФОЙ СОЧИНЕННОЙ ХОРЕЕМ .

АВТОЗАК ИЗ ТЕНЕЙ И МУРЫ ,
ИЗ СПЛЕТЕНИЙ ИНТРИГ БЕЗОБРАЗНЫХ.
НА КРАЮ БЕЗДУХОВНОЙ ИГРЫ ,
ПОДБИРАЕТ БАНКРОТОВ РАЗВЯЗНЫХ .

А ПОКА КИТЕЛЯ И ПЛАЩИ ,
ВДОЛЬ ДОРОГИ ВИСЯТ РОДОВЫЕ .
И ГУСТЕЮТ С БАРАНИНОЙ ЩИ ,
ГДЕ ВИТАЮТ МЕЧТЫ РОКОВЫЕ .

ЛИДЕР ПИАРА

О СВЯТЫХ НАПИСАЛ И АФГАНЦАХ ,
КНИГУ ВЫПУСТИЛ О КАЗАКАХ ,
И УЗРЕЛ НА БЕЗДАРНЫХ ПОГАНЦАХ ,
КАК ЗАСОХШУЮ ГРЯЗЬ НА РУКАХ .

ОН ВЕЗДЕ БЕСПОДОБНЫЙ И ВСЮДУ ,
НА ЛАДЬЯХ И ВБЛИЗИ БЕРЕГОВ .
ЗАДАЕТ ПРИТАМБОВСКОМУ ЛЮДУ ,
ТОН ПРИЧАСТИЯ К МИРУ БОГОВ .

ЗА ОБЛОЖКУ ЖУРНАЛА ЖУРНАЛОВ ,
ПОЛУЧИЛ МИРИАДЫ НАГРАД ...
ОН ФЕЛЬДМАРШАЛ СРЕДИ ГЕНЕРАЛОВ
И ПИАРУ БЛЕСТЯЩЕМУ РАД ,

НО В ГЛАЗА БУТАФОРНОМУ ЗВЕРЮ
ПОСМОТРЕВ И ВЗЫВАЯ К СУДЬБЕ ,
ПОВТОРЯЕТ АЛЕШИН -- НЕ ВЕРЮ !
ГРАФОМАНУ , ПОЗЕРУ ТРУБЕ --

ЖАЖДЕТ СТАСТЕЙ

НЕ ПРИЕМЛЕТ ВЕСНУ РОДЕНА ,
ОТРИЦАЕТ КУПАНУ В РОСЕ
И В ОБЪЯТИЯХ НОВОГО ДЕНА
ВОСКЛИЦАЕТ -- ПОНАД УСЕ !

ЧТО МОГУ Я ПОЭТ ОДИНОКИЙ ,
ИСКУПАТЬ ЕЕ СНОВА В РЕКЕ ?
И РАЗЛИВ ВОПЛОЩЕНИЙ ШИРОКИЙ
СЛЕД ОСТАВИТ НА ЧИСТОЙ РУКЕ .

В ЛУКОМОРЬЕ МОЕМ НЕ ОТРАДНО ,
ВНОВЬ ВОРОНЫ ОДНИ ГОЛОСЯТ .
ЛЕНА ЖАЖДЕТ ЗАПРЕТНОЕ ЖАДНО
И СГОНЯЕТ С ТРОПЫ ПОРОСЯТ

***
Труба посадит новый сорт ,
В Каргинской и вблизи .
Мичуринский предложит торт ,
С событием в связи .

Достоин Шолохов ранет ,
Быть яблоней творца .
Но отлучен Трубой поэт ,
От творчества венца .

Сам Анатолий осудил ,
Поэта над крестом .
Дорожкиной вновь угодил
Отринув свет с Христом .

Добра и злобы рубежи ,
Пронзают Тихий Дон .
Труба у памятной межи ,
Узрел времен поддон.

Писатель разнуздал коня ,
В лучах речной воды :
-- Ты яблоню сажай ценя ,
Судьбу не за суды --

Труба не разобрал слова ,
Тщеславный дух пылал .
Звенела гулко голова ,
Свершилось что желал .

Явился Шолохов во сне :
-- Труба не будь ханжой !
Здесь истину даруешь мне ,
А кривду за межой --

Мелькнули шАбаши судов
И крестный жуткий путь .
Поэты золотых рядов ,
Хулы терпели муть .

Доносы фурии несли ,
Дорожкины на вид .
И палачи Трубу тряси ,
Алешин и Давид .

Исправлюсь! - завопил Труба ,
-- Творцы мне не враги --
И прощена его судьба ,
У сада без карги .

***
А судьи кто ? Наседкин ,Марков , Валя ,
Аршанский оголтелый и Труба .
Забыли о приватности морали
И сразу почернела их судьба .

Забыли в храме взорванном о Боге
И обвиняли светлого творца .
У каждого на выбора пороге ,
Личина зла и шкура подлеца .

Судилища был шАбаш узаконен ,
Вновь ликовал Мещеряков Пилат .
Алешин предавать поэта склонен ,
Был Андрием по ляховски крылат .

Знобищева , Луканкина и Саша ,
Как шавки подвывали клевете .
Другими вся заваренная каша ,
Мешалась на безумия плите .

Попрали Божью заповедь наветом ,
Расправу сотворили без причин .
И поглумившись скопом над поэтом ,
Восславили безнраственный почин .

***
По вожделению врагов
Труба в Союзе Гриня .
Читает Чистяков богов
И Колпаков разиня .

Парнас Тамбовский скучноват ,
Одни и те же боги .
Евстахий Начас угловат ,
Дугой у Вали ноги .

Седых поплакал и остыл ,
Под дудку Королевой .
Труба припоминает тыл ,
Где Задовым был Левой .

Теперь он Гриня казачок
И самовар в разгаре ...
Корней откроет кабачок ,
С сироткой Ксюшей в паре .

Но Сидор выставив вершок ,
Вовсю лютует бзиком :
Труба в черкеске петушок ,
Братву смущает криком .

Бурнаш Геннадий Иванов ,
Сел на коня гнедого
И порубил былых панов ,
Союза днесь иного .

На карте нынешних времен ,
Позиции вдоль трассы ...
Где нет значительных имен ,
Там творческие массы .

Наглеет Семин Николай ,
Штабс - капитан Овечкин .
Корону царскую взирай ,
Украл как Перетечкин .

Труба приветствует Париж ,
В рубахе в ресторане .
И пролетает песни стриж ,
Шальной в Донском буране .

Не бойся правды эмигрант ,
Парнас фальшивый сутью .
И Начас призрачный вагант ,
И Валя дурить мутью .

***
Творцы защищают себя ,
От злыдней поярковой масти .
Грешневик высокий любя ,
Низки охламоны отчасти .

И плисовый блеск на кону ,
Фальшивый до меры пошива .
Творцы защищают страну ,
От писарей кривды пошиба .

Труба секретарь для кого ?
Для катов гнобивших поэта .
Предал он творца одного ,
Суду против Бога Завета .

В едином строю у кормил ,
Не зная пощады к свободным .
Крушиной их рок накормил ,
Лукавой мамоне угодным .

Таким справедливость тогда ,
Имеет политику смысла ,
Когда орденов череда ,
Свисает с судьбы коромысла .

Молился Труба без труда ,
В пророческом храме Козлова .
Картины иного Суда ,
Вершились во истину Слова .

Увидел в ужасном огне ,
Судивших творца Анатолий .
И ангел на бледном коне ,
Предвестник греховных историй .

Видение длилось везде
И сердце сжималось от страха .
На Страшном Последнем Суде ,
Расплаты горячая плаха .

-- Спаси , пожалей , сохрани!--
Кричал осудивший поэта .
-- Во всем виноваты они ,
Забывшие Господа света --

-- Я грех роковой искуплю --
Крестился Труба утверждая .
-- Добром свою жизнь укреплю ,
Чтоб пламя не ведать рыдая --

***
Блистают зеркала времен ,
Для приснопамятных имен ,
Со знаменем и без знамен :
Народов , этносов , племен .

Пушкин Александр Сергеевич ,
Есенин Сергей Александрович .
Хрисанов Иван Гименеевич ,
Иванов Гименей Хрисанович .

Времена отражают личности ,
Навека в обоюдной обычности .
Труба Анатолий для строф ,
Как писарчук Мариенгоф .

И тот Анатолий и этот ,
А толку от них на пшик .
Используют фокусов метод ,
И делают внешний шик .

В Москве у Сергея Есенина ,
Сказителей грянет борьба :
Труба - Мариенгоф от Ленина
И с Лениным Мариенгоф - Труба .

***
Лихое было много раз :
Таланту ноль , дельцу награды .
Труба иметь значки горазд ,
Как все тщеславья ретрограды .

В крученом сне секретаря ,
Союза пишуших о разном ,
Трубе преподнесла заря ,
Презент в обличье безобразном .

Козел Козловский с бородой ,
Глаголил сам без остановки :
-- Труба хапуга ты худой ,
С лукавой жаждою сноровки .

В питомнике селекций древ ,
Ученые трудились славно .
И яблоню скрывая гнев ,
Три года выводили плавно .

Подсуетился ты и днесь ,
Имеешь саженцы у Дона ,
Медаль за Шолохова весь ,
Ученым кукиш от Гвидона --

***
Трубе награда не приснилась ,
Он в Думе областной в чести .
Пастушкой Тенни появилась
И Матушкин пришел пасти .

Все депутаны неуемны ,
Несут по фракциям свое .
--Трубы заслуги окоемны ! --
Кричит жующий мумие .

-- Журнал ведет и в СПРе ,
Секретарем торчит теперь .
Дать Боратынского в манере
И сразу выставить за дверь --

Аршанский бестия газеты ,
Почетным пожелал блажить .
-- Присвоить отстранив Заветы ,
Безбожнику с волками жить --

Труба пройдоха с Боратынским ,
Аршанский приобрел почет .
Евгений Матушкин за Клинским ,
Пошел выпил не в зачет .

***
Что скажешь гражданин Алешин ,
Когда Труба превознесен ?
И не отвергнет доку Сошин ,
Поэта фиговых времен .

Богданова припас для Толи ,
Как дал Луканкиной надысь .
Алешин ты в саду недоли ,
На кучи хлама не садись .

Листал альбом нерукотворный ,
Узрел отвергнутых тобой .
И неизменно образ черный ,
Летел с порочною судьбой .

И камни истовых предательств ,
Лежали рядом и вблизи .
Пылая гранью доказательств ,
С твоей продажностью в связи .

Где мудрецы в духовной драме
И где избранники в чести?
Холсты судилища во храме
И счеты рвущихся свести .

***
И если вас Никитин кинул
Унизив взглядом роковым ,
Раж упоительный не минул ,
Быть знаменитым центровым .

Афганистан войны жестокой ,
Не интересен в мирный день.
В саду иллюзий с поволокой ,
Найти не трудно мутотень .

Страну трубой калейдоскопа ,
Вращает писарь волостной .
И видится срамная попа ,
В сортире бытности квасной .

Мои поэмы о прекрасном ,
О жизни вольных казаков .
О рубеже событий страстном
И днях влюбленных мужиков .

Меня Никитин не читает ,
Ему Труба важней творца .
И вас ничуть не почитает ,
От стукача до подлеца .

***
Так бывает с нами наяву ,
Рвем мы благодатную канву.
Отрицаем добрых и простых ,
Ради безобразных и пустых .
И меня отвергли огулом ,
Люди затуманенные злом .
Сердобольный искренний поэт ,
Не гламурный , вычурный эстет .
С классиком наград не обретешь ,
Будет слов и образов мутешь .
Отвернулись скопом отошли ,
Осудили и с ума сошли .
Добрались до гордого Трубы ,
Очернили путь его судьбы .
Озверели от азарта гнать ,
Стали Анатолия пинать .
Чучело топтали не раба ,
Был заплеван катами Труба .
И к усопшим злыми привнесен ,
Словно ветром в бездну унесен .
Падшие судилищ не в шатрах ,
Пыль они поветрия и прах .
И иллюзий ставки серебро ,
Превратилось в лунное зеро .