Пираньи

за  чистую  монету  принимали  лож,
и  бренчал  по  стеклу  грязный  снег,
всё  это  фикция,  обман,  бред,
утекал,  сквозь  пальцы,  стыд  скучных  лет,
а  натянутой  нотой  звучать  мечтала  петля,
да  слишком  струна  песню  на  шее  стянула,
горький  запах  полыни  чудился  на  губах,
окровавленным  поцелуем…

а  присяжный  тетерев  токует  губя,
больничный  халат  подпоясан  болезнью,
стихийное  бедствие  счастья,  как  психоделический  рок,
пришивал  слёзы  сквозными  ранениями,
качалась,  метронома,  качель,
отчитывая  до  и  после,
кучер  в  груди  понукал  коней,
тельца  красные  бились  с  белыми…

а  на  москитную  сеть  волны  ловились,
жабры  выплюнул  кит,  в  небо  дрейфом  уплыл,
айсберги  там  таранят  море  чужое,
плохо  сжатые  звёзды  из  пружин  вьют  венки,
и  не  верят  ползущие  следом  пираньи,
и  кричат:  – ну ты  с  богом  себя  не  ровняй,
не  дорос…
ну  а  мы  доросли,  своим  голодом  небо,
как  перед  богом,  поставим  в  тупик…   

и  пусть  факела  сыпью  ночи  накроет, 
пусть  зубы  тепла  точит  холод  цинги,
в  реках  мы  вырастим  красные  маки,
и  щупальца  дна  нам  простят  все  грехи,
а  время  нас  выберет  и  через  время,
как  чёрную  сотню  на  вечное  зло,
кровавые  гнёзда  останутся  сильным,
а  слабых… 
в  желудках  мы  приручим.