Rulette Of Life

ROULETTE OF LIFE                Samuel Krig
working version



Я-то здесь ангел, а tovarisch Охлобыстин, парень нервный,**
Вроде не шут картонный, и не провокатор, так сказал:
Враги нам не нужны. У нас канал есть «Первый»,
Где максимум вреда для нации.
Скандал!

Нет, дальше своего актерства он не видит, там, где неравенство единства больше нет.
Здесь бедные богатых ненавидят, ну, а богатые — гнобят ту «чернь» в ответ.
В Москве общаг для люмпенов навалом, двухъярусные нары в них стоят.
Даже с тяжелого похмелья в те хлебала, смотреть не стоит,  ведь в глазах тех — яд.

Там «ложат» говорят, а не «кладут», но это так — цветочки.
В Москве живут, не видя ничего.
У всех какие-то племянники, и дочки,
Которым дело есть здесь до всего.

Fantola Mango mix, пирог Баварский, работы Француа Буше, в конце концов — Рубо.
Одно спасение — образ жизни барский, чтобы не стать той суеты рабом.
Я десять лег прожил без антиподов, что напрягали раньше нас и так, и сяк.
Все выгоды с финансовой свободой, всё остальное словно фейковый коньяк.

По сайтам скачут хейтеры как черти, с хвостами в виде строк рассказов и стихов.
Что гонит их вперед? Страх смерти, груз одиноких дней, и длинный шлейф грехов.
От «некультурщины» ущерб литературе, уже и так огромный нанесен.
Все коррумпировано, но в прокуратуре закрытием дела о наследстве я спасен.

Отстёг приличный был — двенадцать миллионов, цена в игре в то время — жизнь моя.
Вот так делила  деньги, под законом, чужая, слишком шустрая «семья».*
Я вынес всё, что только было можно, и вот теперь хожу довольный, и живой.
Недаром говорил я «невозможное возможно», и вовсе ни при чём упертость в «новый» строй.

Отлюдоедились…
Надолго замолчали.
Мир чистогана алчен и жесток.
Остались в черных омутах печали
Творения дней тех, и следы тревог.

Николина Гора, особнячок дворянки из рода Кульневых я помню до сих пор.
Там сосны вековые, и счет в банке, такой, что изменяет кругозор.
Прелестно, никакого там народа/в лесу по осени не видел я совсем.
Писал, ел хорошо, дышал природой,/вне времени навязанных проблем.

Там был второй этаж с библиотекой, на тумбе - телефон прямой с Москвой.
Всё это не тусовки с ипотекой, а мир волшебный с золотой листвой…
Рулетка жизни, далеко не каждый в неё играть способен, вот и суть.
И здесь образование крайне важно, иначе всё вокруг — сплошная муть.

В замусоренных головах нет умных мыслей,
Там усредненность восприятия под китч.
Другое дело — Роберт Бернс, и Редьярд Киплинг,
Без размышлений — прав или нет Ильич.**

Есть масса тех, кто под «одну гребенку» пытается причесывать других.
Средь них — пенсионеры, вздорные бабёнки, кому от скуки «невтерпеж» в домах своих.
Мне тень бросать на РСП ненужно, ведь нет для тех людей почти меня.
Да, с виду там шагают строем дружно, копнешь поглубже — меркантильная возня.

Поэзия может любой быть, рифмы четкость показывает часто что, и как.
Меж тем, в России так же льется в глотки водка, и Кремль пробует опять «стальной кулак».
Предела лицемерию нет, наверно, что говорить — народ уже не тот.
Живут так, словно бьет в мозги им сперма, меж полок бродят, разевая рот.

Идеология же денег витиевата.
Капитализм здесь как колосс на глиняных ногах.
Когда-нибудь коса зайдет за камень,/в день тот/«брат» на «брата»/
Направит злополучные рога.

Веяния времени — iPhone, квартира, и машина,
Чтоб было «как у всех», свой непростой расчет.
Нужны мужчинам женщины, а женщинам — мужчины,
В реальности же всё наоборот.
Я видел «верх», и видел «низ» народа, чиновничье «давление» испытал.
Воистину, «не знаешь брод, не суйся в воду».
Теперь «жесть» позади, вот — благостный финал.

Начну, пожалуй, новый день с сыра «Рокфор» и кофе,
Со сливками, и сахаром, и к ланчу весь проснусь.
Был прав во всём распятый на Голгофе.
Теперь я здесь сам для себя тружусь.

Что ж, побрюзжать слегка себе могу позволить,
Потом на спину лечь, и помечтать.
Теперь флаг трехполосный на той школе,
Где начал я в девятом классе рок играть.

Порой мне хочется послать вообще всех на ***.
Закрыться в доме, и с деньгами сладко жить.
Да, в годы давние меня тиранил Бахус,
Теперь же у меня другая прыть.

Контрастный душ усталость смоет в ванной.
Всему — свой срок, на улицах тепло.
Оставлю злобным фрикам мусор бранный,
Мне, лично, в жизни крупно повезло.

Пройдусь от Пушкинской до Старого Арбата.
Привет, Москва! Так изменилась ты.
Как будто обезьянам бесноватым здесь в лапы дали кисти и холсты.















                15 апреля 2021
                7:58