Как мы среди ночи в ветеринарку ездили

Такой себе вполне обычный и неприметный будний вечер.
 
Сидим мы с Папой на диванчике, смотрим фильм. Папа одновременно с просмотром высокохудожественно расписывает пилькеры.
Это, ежели кто не знает, такие фиговинки для ловли рыбы, разновидность колеблющейся блесны.
Упоминаю я об этом только потому, что пилькеры важны для дальнейшего повествования.

Ибо я ворчу. Ворчу самозабвенно и вдохновенно, с упоением и азартом!
Ворчу на тему того, что везде крючки и страшно за Мелкого - она у нас создание совсем юное, глупое, сожрёт крючок как здрасьте и что потом?
Папа, не отвлекаясь от своего занятия, так же самозабвенно рассказывает мне, что такого не может быть, потому что не может быть никогда, так как он крючки свои не разбрасывает, а лежат они у него в заветной коробочке, которая запирается хитроумным устройством, разгадать секрет которого не под силу даже нашему умудрённому жизненным опытом, годами и живым, пытливым умом, Мусику, а уж глупой очаровашке Мелкому и вовсе невозможно.

И тут...
Нет, не так.
И ТУТ!

И тут в комнату вбегает Мелкий, садится рядом с диванчиком и начинает демонстративно кэхэкать и ковырять лапой во рту, из которого в это же самое время раздаются страшные скрежещущие звуки, будто с горы в Тартаре скатывается камень, к одной из сторон которого прилип размазанный по ней силой притяжения Сизиф.
 
Мама (то бишь я) - в панике; Папа - с тоской во взгляде, ибо понял, кто будет виноват.

Я, рыдая, разжимаю Мелкому зубы, стараясь разглядеть, что же там внутри происходит, вижу полную пасть кровищи и начинаю причитать, что, по всей видимости, она таки догадалась, как вскрыть ящик с крючками. Одновременно замечаю, что боковые зубки как-то странно и страшно заваливаются набок, вовнутрь. Понимаю, что дело не обошлось одним крючком и Мелкий, судя по травме, сожрала их все.

Последующие события проносятся перед моим внутренним взором, как в калейдоскопе:

Папа пытается всех успокоить, чем ещё больше усиливает панику.
Доча судорожно набирает в телефоне номер сынки, находящегося в этот момент двумя этажами ниже, у друга.

Версия сынки, озвученная уже после всех событий:
- Сижу я у Руслана, никого не трогаю, починяю примус. Звонит Ульяна и рыдает в трубку: "Приходи скорее, едем в ветеринарку, у Мелкого ВСЕ зубы выпали и полный рот кровищи!".

Сына смотрит на друга, который слышал разговор, тот растерянно разводит руками - "У меня всего пятнадцать тысяч" - и пытается перевести деньги на карту сынки.
Сына в панике несётся домой, перепрыгивая не ступеньки, нет - лестничные пролёты.
Влетает в квартиру, где я запелёнываю Мелкого в её любимый плед и кричит: "Мама, вызывай такси!".
Я резонно отвечаю, дескать, а зачем мы тогда папу с машиной заводили? Сына говорит: "Точно! Я забыл".
Папа, позвякивая ключами от машины, обиженно ворчит: "Приехали... Обо мне уже забыли... Ну, вообще!".

Мелкий, в шоке от происходящего, прижимается к моей груди и затихает, усмиряя своего внутреннего Сизифа.

На часах - полдвенадцатого. Ночи.

Врываемся всем составом в ветеринарку и сбивчиво хором объясняем: "Зубы... Кровь... Много... Она умрёт?". И смотрим на врача глазами, полными неземного страдания и боли.

Врач, очень милая и обаятельная молодая девушка, осматривает Мелкого, улыбается и говорит: "Поздравляю, вы стали взрослыми, у вас выпал первый молочный зубик!" И смотрит на нас так умильно.

Мелкий всё ещё в шоке. Пытается вскарабкаться по моему пальто ко мне на шею и думает, что мы её здесь и оставим.
Хотя, скорее, она думала о чём-то другом, совершенно нелестном для всех нас.
Но мы никогда этого не узнаем.

И слава Богу!


*О причинах того, почему кошку зовут Мелкий, подробно поведано здесь: http://stihi.ru/2021/01/11/2227