Панихида по Грусти и Страху

В одном городе, а может быть, стране или даже целом мире, сведения об этом так расплывчаты и отрывочны, что приходится долго искать их обрывки в пространстве, в общем, в одном пространстве правили Грусть и Страх.

И всё там было грустное и дрожащее.

С крыш вечно что-то капало. Если не дождь, то тающий снег, если не было ни того, ни другого, то конденсат, но капало постоянно. Окна все были в серых подтеках слез мироздания. На улицах лужицы пролитой грусти.

На всех, абсолютно всех окнах стояли решетки, двери запирались на огромные сложные замки.

И в воздухе вечно висела какая-то сероватая взвесь.

Жители всегда ходили грустные и дрожащие. Они грустили о прошлом и боялись воспоминаний.  Они грустили о будущих несбывающихся надеждах и мечтах, и боялись того, что ничего из планов не сбудется.

Они грустили в настоящем, которое омрачалось прошлыми воспоминаниями и стало тем настоящим, которое родилось из мыслей о будущих крахах.


Они боялись всего. Встречных, попутных, поперечных. Всего, абсолютно.

А Грусть и Страх, их правители питались этими эмоциями и правили долго и для себя довольно счастливо. Так счастливо, что даже их троны пришлось удваивать, а потом и утраивать в размерах.

Но всё когда – нибудь заканчивается. Скончались и они. Их погребли под большой мраморной доской, и служитель произнес речь:

«Здесь упокоились Грусть и Страх. Да покоятся они там вечно!»

А какой-то весельчак, который умело, скрывал свои веселые наклонности всё их прошедшее правление, крикнул из толпы:

-А давайте вобьём осиновые колы! Чтоб уж наверняка не встали!

Людям это очень понравилось, добровольцы быстро сгоняли в ближайший лесок, выломали колы покрепче, и вбили их глубоко в землю, прямо туда, куда недавно погрузили бывших правителей. Приспешники покойных правителей что-то пытались возразить, но разве толпу остановишь, когда у неё есть предводители.

И все, неожиданно весело гомоня, разбрелись по своим делам.

Хозяйки вдруг заметили, какие у них серые окна и начали их срочно отмывать! Дворники чуть ли не тряпками отмывали дорожки. А на крыши, чтобы с них перестало капать, наложили специальный материал.

Ох, как засверкали окна! Солнечные зайчики так и заскакали по улицам.

А жители задумались: «Зачем нам решетки на окнах и такие громадные замки на дверях?!»

И сорвали всё, что напоминало о страхе и грусти.

И что вы думаете? Жители этого пространства вдруг поняли, что, оказывается, улыбаться и радоваться жизни гораздо веселей, чем грустить и дрожать!

И что интересно? Как только они это поняли, их мечты и желания стали сбываться легче, быстрее, проще.

Это же так просто, радоваться, тому, что ты живёшь и что-то можешь! И тому, что твои умения очень всем вокруг нужны.

Так и живут теперь, творят жизнь с радостью. И всё вокруг них и в них самих  поёт и играет от счастья.

А памятник грусти и страху не ищите, не найдете, не сможете. Он так надежно зарос чертополохом  и трын травой, что даже те, кто о нём помнит, не могут его разыскать.

Да и ни к чему это! Пусть грусть, страх и иже с ними покоятся вечно.

                Нам без них лучше!