Покаяние на виселице Глава 28

Глава 28 Аквамариновые очи жестокости
Утреннее солнце поднималось над столичным Аллоном ,Морским Первым городом-портом Южных островов. Солнце было белое, слепящие, жаждущее оголенных рук и ног, улыбающихся лиц, солнце, покрытое дымкой. Даже ранним утром уже был злой зной. Лишь бриз, доносящийся с моря, приносил влагу. В бухте спали корабли в пелене туч. На островах наступила весна. В садах распустились белоснежные нарциссы, красно – желтые тюльпаны, алые лепестки роз, смотрящих в небо. Набрали бутоны жасмины. Поля были усыпаны вереском. А мандариновые, абрикосовые, вишневые деревья тянули ветви, ловя прохладные капли утренней росы. Пчелы жужжали роем над астильбой, бруннерой, вербейником, так что гул наполнял улицы, которые были оживлены людьми. Люди пытались быстрее провести дела, пока солнце не ушло в зенит, когда на улицу выходит только тот, кому не жалко своей жизни.
Аллон был город белокаменных построек, которые не так нагревались под лучами солнца. От зноя камень высох, и мелкая крошка уносилась ветром. Только в сезон дождей, его поверхность наполнялась влагой, как губка и размокала. Главный дворец не был исключением. Его стены хранили тайны многих веков, но он все белел на окраине Аллона. Издали были видны и золотые купола с колоколами. Каждое утро над морским портом раздавалась волшебная музыка металла. Так наступало спокойное утро.
Дворцовые постройки были отделены высокой стеной, так что обычный человек не знал, что происходит внутри. Лишь знать, великие жрицы видели, как величественные стены овивает лоза винограда, который поспеет к июлю. Огромные цветочные клумбы были расположены так, чтобы знойное солнце не спалило нежные побеги. От каждого входа уходила мраморная тропинка, вымытая до блеска, по окраинам которых были посажены карликовые кипарисы и синими боками магнолия. По одной из такой тропинки шел Варх, жрец, что составляет гороскопы для самой ясноокой Мизари. Сегодня был такой же день, как всегда. Но полное тело Варха покрылось испариной страха перед предстоящей речью. Он периодически промокал лицо надушенным платком и жалобно вздыхал, перебирая короткими ногами в туфлях. Но вчера он получил важную информацию небесных светил, что решил доложить сегодня сам. А не через верховного жреца. Для этого Варх встал раньше, как запел большой колокол. И теперь бежал по мере возможности в покои императрицы.
*********
Мизари, двадцатая императрица Южного поднебесья, в свои тридцать лет, достигла признательности людей только благодаря своей ослепляющей красоте. Младшая из дочерей не отличалась красотой души, но красотой тела ее сравнивали с богиней. Смуглая кожа, черные как ночь локоны и зеркальные темно – синие, аквамариновые глаза, делали ее красоту устрашающей. Любимица императора – отца унаследовала все, оставив позади всех старших сестер. Но люди смотрели на нее с трепетом. Алые губы знали, когда нужно улыбнуться. А очи умели гневаться так, что верховный жрец боялся ей перечить. Ведь в них загорался зимний лед жестокости и силы. Мизари слишком рано осознала, как легко управлять людьми, радуясь свободе.
Этим солнечным утром императрица нежилась в молочной ванной, снабдив ее душистыми эфирными маслами, медом, лепестками роз и корой коричного древа, священного для Южных островов. Мизари была уверена, что ее кожа не будет стареть, если теплое молоко пропитает ее. В отличие от других членов семьи, Мизари не охраняло полчище обученных воинов, как хотел когда – то отец. Лишь один единственный темнокожий Лут, с правой серьгой в ухе и косым шрам на правой  щеке, был ее тенью, который следовал за ней по пятам. Люди поговаривали, что, когда – то Лут был рабом в трущобах. Но никто не сомневался в его преданности императрице.
Вот и сейчас он стоял возле глубокой каменной ванны, обделанной мрамором, и, молча, наблюдал за пчелами, что сладко трещали вокруг. Мизари то опускала волосы в молоко, то приподнималась на локтях, массируя голову.
- Кто – то идет, - Лут повернул голову к двери. Он никогда не ошибался, поэтому Мизари села, обжимая черные искрящиеся локоны.
В дверь постучали. На пороге показалась голова Варха, который нервно теребил платок в руках. Лут посмотрел на Мизари. Та кивнула.
- Пусть войдет.
Жрец прошел в комнату на негнущихся ногах, пытаясь собраться с мыслями, боясь сказать лишнее. Императрица была жестокой и прекрасной.
Мизари посмотрела на него в упор, не желая терять минуты наслаждение от купания.
- Что привело тебя, Варх, в столь ранний час?
Губы жреца задрожали, но он справился с собой.
- О, лучезарная госпожа, вы знаете имя бедного Варха.
- Я знаю многих, - губы императрицы улыбались, но глаза были холодными, колкими, - Не трать время зря.
- Конечно, госпожа, конечно, - жрец обтер потное лицо платком, - Вчера на закате зарождающейся луны, я провел обряд, и он показал важную информацию, госпожа, - Варх поклонился в знак уважения.
Мизари глубоко вздохнула полной грудью и встала на стройные ноги. Императрица была нагая и не испытывала смущения от взглядов. Пусть любуется ее тонкой талией, полной грудью и широкими округлыми бедрами. Жрец, опомнившись, в испуге отпустил взгляд, щеки его заалели, чем заставил рассмеяться Мизари. Она прошла к стене, по которой водопадом стекала горячая вода.
- Так, что меня ожидает? Говори, не томи.
Жрец не поднял взгляда, но продолжил.
- Скоро в Южную пристань прибудет корабль, на котором будет слепой и юноша, который обладает магическим таинством. Они повлияют на вашу жизнь.
Мизари, не обтирая воду, завернулась в легкую прозрачную ткань и прошла до жреца босиком.
- Ты уверен в этом?
- Небеса не лгут, о ваше святейшество, - Варх поклонился еще ниже, чуть ли, не задевая носом пол. Мизари брезгливо поморщилась.
- Почему ты на меня не смотришь? Не нравлюсь? Не хороша? – Мизари значительно приподняла бровь.
Варх отчаянно издал возглас, будто хрюкнул, прижимая ладони к женоподобной грудной клетке.
- Нет, прекрасней, лунной императрицы Мизари. Вы, как золотая роза в ладонях Всевышнего.
Мизари довольно улыбнулась.
- Тогда посмотри на меня.
Жрец поднял водянистые глаза на жрицу, хлопая короткими ресницами, испытывая страх
- Почему ты не передал новость через главного жреца.
Варх нервно стал трепать тунику, ища подходящий ответ в голове.
- Я хотел сам сообщить императрице, хотел ее увидеть.
- Вот как?! Ты заслужил награды. Чего ты хочешь? Чего же ты молчишь?! Оплаты? Золота?
Варх снова опустил глаза.
- Как угодно госпоже, я не откажусь от золотых. Жрецы, вроде меня, не богаты.
- Хорошо, будет тебе золото,
Варх радостно засмеялся, так что щеки его затряслись, не  замечая особого блеска в глазах Мизари.
- Спасибо, госпожа. Варх оправдает ваше доверие.
- Ступай, подожди за дверью.
Жрец, пятясь, покинул покои императрицы. Когда дверь за ним закрылась, Мизари обратилась к Луту.
- Вылей из него золотую фигуру, думаю, что его жадность и неуважение старших окупится. Никто не должен знать об этом. Еще, ты должен найти мне этих людей: слепого и юношу. Иди!
Лут лишь кивнул и вышел следом за жрецом.
Мизари осталась одна. Она скинула ткань с тела и снова вступила в горячий водопад, отклоняя голову. Закусив полную нижнюю губу почти до крови, она с силой ударила об гладкий камень. Жрец не ошибся, она и сама знала, чувствовала от шепота небес и изменении ее судьбы. Но от этого знания легче не становилось. Сжигало изнутри беспокойство и злость, унижение собственного бессилия. Кто они эти путники и какие ждут изменения? Небеса об этом упрямо молчали.
******
Среди оживших под ветром волн, в каюте «Страстной» на одном тюфяке спал подросток Саари, уткнувшись в пыльную солому, и во сне не замечая качки. Напротив сидел Уильям, пытаясь поспать, облокотившись головой на стену коморки. Но отдых  не шел, а пришло беспокойство. Они плывут к Южным островам, что их там может ожидать. Тем более, рассчитывать на помощь извне не приходится.  Нужно идти дальше, но, где порой набраться сил. Аmica лежал рядом, положив голову на колени Герхарда. Зверь чувствовал беспокойство, поэтому урчал. Мужчина потрепал его по голове. Скоро они приплывут. Весна. Все в цвету. Может, надеяться на хорошее. Но Уильям уже давно знал, что хорошее не всегда посещает души людей.