Через Делёза о Бытии

    Полагают, что имена и предположения, точно означая одно и то же, не обладают одним и тем же смыслом. Различение этих смыслов — реальное различение (distinctio realis), но оно вовсе не числовое, еще менее — онтологическое: это формальное, качественное и семиологическое различение.

     Ж. Делёз.


     Означать - всё равно, что связывать с каким-то общим полем значимостей, то есть ориентироваться в определённом поле значений, например, в математике две параллельные палочки означает равенство, если они расположены горизонтально и также означают непосредственно параллельность прямых, если расположены вертикально. Такая ориентация осуществляется в пределах самих математических значений и без последних невозможна, поскольку мы уже предполагаем какое-то понятие о равенстве и какое-то понятие о параллельности со стороны наших математических познаний.

     Но эти же самые "палочки" нас могут отослать и к другому, допустим к вопросу - что же такое само равенство? Причём отослать так, что мы захотим слушать уже не математический ответ, а метафизический. И вот, мы уже различаем смыслы, и при том совершенно различные смыслы, которые можно вкладывать в это одно и то же понятие "равенства". В этот момент мы выходим к "реальному различению".
    "Реальное различение" не работает в горизонтальном поле значимостей, в том поле, в котором понятие сцеплено с другими понятиями, в принципе описывающими всё тоже самое. Реальное различение выводит нас из одного поля и переносит в другое - оно тоннель или портал между полями. Мы видим, что математическое "равенство" отличается от "физического" и отличается от "метафизического". Мы видим, что политическое равенство также от них отличается. Мы производим реальное различение - качественное, знаковое, признаковое - семиологическое.

    Почему реальное различение не может быть числовым и прямо-таки безразлично к числу? Потому что бесконечные серии и поля - это понятия одного уровня, а нам надо перепрыгивать от одного поля к другому, то есть фактически нам надо двигаться в несуществующем, а несуществующее не обозначается числом. Ещё проще и грубее говоря - мы можем сколько угодно считать, что 2+2=4, но если это две морковки и два яблока, то никакое общее понятие об их количестве не подскажет нам о разнице в их качестве.

    Качество "равенства" или его формальный смысл определяется тем, что оно - "морковка" или "яблоко" - математическое ли оно равенство или же метафизическое, а может быть оно и вообще вырожденное понятие обыденной уравниловки? Равенство - каково? - вот что спрашиваем мы и начинаем реально различать. И в это время мы не спрашиваем - а что оно означает? Так как если спрашивать "что оно означает?", то обязательно придёт ответ - что оно означает в том или ином поле. Мы же хотим понять как эти поля вообще друг с другом соотносятся.

    Поэтому реальное различение не числовое и оно не связано, а развязано со всеми означающими. Оно - признак, характер, форма, черта одного и того же бытийного смысла.

    Внешние формальные различия производятся внутри одного и того же поля, они имеют градацию и измеряются числом, например, знакомое нам уже математическое равенство - лишь частный случай общего неравенства "больше" или "меньше". Все такие понятия взаимообратимы и численны, они относительны - через них одних никогда невозможно понять что было раньше - курица или яйцо? То есть в пределах самой математики невозможно понять что было раньше и что лежит в основании друг друга - равенство или неравенство? Само по себе математическое поля просто не может дать ответ на этот вопрос, а если даёт, то одинаково хорошо выводит одно из другого. Следовательно вопрос об его основании в принципе для него безразличен.

   Внутренние же формальные различия или качества индифферентны к числовому подсчёту и позволяют управлять самими полями, как формами одного и того же смыслового единства бытия.


    В природе людей это проявляется как "признаки" - например, признак того, что "мы говорим на разных языках". Внешне формально мы говорим, конечно, на одном и том же языке, допустим на русском, но внутренне, по своей формообразующей внутренней силе - на разных. Когда мы это ощущаем - мы реально различаем. А когда мы слушаем одни лишь словеса и буковки, да и только - нет. Мы не владеем никаким реальным содержанием различения. Отсюда - многослойность и качественная несводимость нашего опыта. Никакие поля не в состоянии совместить присутствия по их силам, всегда требуется "что-то ещё" - хотя бы для вхождения в это поле и выхождения из него. Никакие индивиды - не автоматы, субъективно обрабатывающие поля. Индивидов самих можно считать сколько угодно, но это не приводит ни к какому качественному сдвигу. Навязываемый нам диалектический закон "количество переходит в качество" - уродливо понятый механизм, если не вообще грубейшая ошибка сущностного мышления.

    Признак того, что "мы говорим с тобой на разных языках" не может быть отменён тем, что мы говорим слишком мало или же слишком много - ни безмерная малость сказанного, ни бесконечная изливаемость каких-нибудь заверений в "добрых чувствах" ничего не изменит в нём.
    Если качественное различение случилось, то оно моментально становится безразличным к количественной стороне дела. Миллионы раз произнесённое слово - я говорю это "честно" не превратят сказанного в истинную честность и это даже при условии веры субъекта в то, что он говорит. Отсюда проистекает безжалостность и так называемая "бесчеловечность" реального различения, которой боятся люди. Люди избегают реально различать, прячась за словесными формулировками, всегда уже "означающими" то-то и то-то.

    Видимость формообразования и человеколюбия поглощает и замещает способность видеть реальное, и бытие, которое имеют при этом люди становится превращённым и замкнутым в плоскостную сферу чего-то более-менее надёжного, не важно будет это надёжное всего лишь эмпирической наличностью или же каким-то представлением. Надёжное представление подходит людям также и не в меньшей степени, чем материальное надёжное - "вещное", "данное".

    Когда в философии спрашивают: что означает, к примеру "апперцепция" или что означает сущность? - то требуют чего? Если и не прямой отсылки к философскому словарю, то тогда, пожалуй, отсылки к конкретному философу и полю его мыслительного осуществления, ведь иначе и нельзя дать ответа на этот вопрос, поскольку сущность, понимаемая Аристотелем и сущность, понимаемая Спинозой, или сущность, понимаемая Хайдеггером - как они уживутся и одновременно поместятся в нашей голове, не противореча друг другу? Посему правильный ответ на такой вопрос - не давать ответа. Никто не сможет ознакомившись с позицией Аристотеля по вопросу о сущности - тем самым мыслить уже как сам Аристотель. А, следовательно, и ознакомившись, он нисколько не будет знать "что такое сущность?". Но зато будет считать, что он - знает.
    Таким образом можно ознакомиться с любыми полями любых философов, можно их перебирать и микшировать в произвольной подаче - к чему и призваны все специалисты наших философских факультетов, и... и при этом реально не различать.