Два кубка

I

Позируют двое, как будто друзья:
Пьеро, как всегда, безнадёжен и бледен.
А смех Арлекина заливист и меден,
Пьеро тихо шепчет: «Нам кубок — судья...»

II

Их спор — о прекрасной гимнастке Элен,
Чей розов наряд и волнительны плечи.
И спорщиков время и дружба не лечит,
Любовь обращает всё прочее в тлен.

Как маленький ангел взмывает она
Туда, где скандирует «бис» обыватель,
Где если канат оборвётся некстати,
То жизнь, как и смерть, несомненно, одна.

III

В вечернюю тишь разойдётся толпа,
Идёт Арлекин и под мышкой подарок
Несёт для Элен, напомажен и ярок,
И сыпется шуток его скорлупа.

Смеётся Элен, ведь она весела,
И любит напор и горячие речи...
«Ах, бедный Пьеро, он печалью отмечен,
От вида тускнеют его зеркала!»

IV

Но странно, что сердце смешливой Элен
Легко поддавалось и чарам историй,
В которых любовь, как гигантское море,
Уносит пловца, не давая взамен

Совсем ничего, только белые сны...
Взамен на истории эти, бывало,
Серьёзно и долго она целовала
Пьеро, чьи глаза оставались грустны.

V

Меняя туманные грёзы на смех,
Меняя фонтаны острот на печали,
Пьеро с Арлекином друг друга сменяли.
Так было нельзя для всего и для всех!

VI

Шатёр надувается ветром тугим,
Трепещут под ветром весёлые флаги.
Застыли друзья-дуэлянты во мраке,
Решая судьбу незаметно другим.

Пусть жребий решит, что свершиться должно;:
Два кубка: в одном ядовитое зелье,
Что дарит холодную вечность забвенья,
В другом лишь богатое вкусом вино.

До дна по сигналу! Застыли и ждут.
Секунды растянуты, сдавлены звуки.
Любовь — бесконечна, а смерть — только муки.
А может быть, что-то напутано тут.

Внезапно откинулся полог шатра,
Ввалился фотограф — и с криком: «Заданье!
Для новой афиши „Любви обещанье“
Снимаю артистов! Замрите! Ура!»

VII

Позируют двое, и бьются сердца.
Пьеро, как всегда, безнадёжен и бледен,
И шепчет, чуть больше, чем прежде, бесцветен:
«Любовь — это море, что губит пловца».