Магия любви

ISBN: 978-620-3-84088-9

Другой глазами любящего.
Новая книга - посвящается LB.В любви человек видит другого не таким, как его видят другие, а в преображенном свете, как его задумал Создатель.
---------------


        Оглавление

Введение.
Се человек (неустранимо)
С. 3
Концептуализация в феноменологической философии,
религии, культуре и науке
Раб на галерах (устранимо)
С. 5
Часть 1. Эмоции. Научный метод
С. 11
1. Взгляд с позиций субъективной физики
С.  65
2. Время
С.  88
3.  Апофаза
С.  95
4. Трансцендентное
С. 166
Главные итоги.
С. 211
Часть II. Эмоции. Художественный метод
Последний интерфейс. Научная фантастика
С. 230      
          Любовная лирика
          С. 303
          Ключи от мира сего. Последняя битва БОБРА с коЗЛОМ
          С. 306
Литература (цитируемая и авторская)
С. 312-326

Введение
Се человек

Откуда название?
Евангелие
(ранее 19, 1-3; п. 155)

4 Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины.
5 Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И ска-зал им Пилат: се, Человек!
6 Когда же увидели Его первосвященники и служители, то за-кричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины.
7 Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.
8 Пилат, услышав это слово, больше убоялся.
9 И опять вошел в преторий и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа.
10 Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Те-бя?
11 Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе.
12 С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, де-лающий себя царем, противник кесарю.
13 Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на су-дилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа.
14 Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш!
15 Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат го-ворит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвеча-ли: нет у нас царя, кроме кесаря.
16 Тогда наконец он предал Его им на распятие.
(далее 19, 16б-17; п. 158)




Тема работы «Человек и мир ценностей. Концептуализация в фе-номенологической философии, религии, культуре и науке». Изуче-ние соотношения понятий «человек» и «высшие (универсальные) ценности»
Цель работы: показать необходимость скорейшего и безоговороч-ного принятия Высших Ценностей как единой ьсистемы нравствен-ных координат современным обществом и человеком, как условия выживания человечества, что не просто чрезвычайно важно в со-временном мире, но и жизненно необходимо.
Предмет исследования:
- Эмоции человека, их роль в постижении Высших Ценностей
- Современные данные субъективной физики в свете заявлен-ной темы
- Время и его структура
- Апофаза как метод познания Истины
- Трансцендентное и трансцендентальное

     Само по себе состояние не вызвало бы поведения, что без соот-ветствующего состояния — пародия. Эмоции появляются в потря-сенном теле, которое и принимает некоторое поведение. Мы имеем дело с синтетической формой: чтобы верить в магическое поведе-ния, нужно быть потрясенным. Чтобы ясно понимать эмоциональ-ный процесс исходя из сознания, нужно помнить этот двойной ха-рактер тела, которое, с одной стороны, объект в мире, с другой — непосредственно переживаемая данность сознания, и мы можем по-нять теперь главное: эмоция есть то, во что верят. Сознание не ограничивается тем, что проецирует аффективные значения на мир. Оно его переживает непосредственно, оно им интересуется, претер-певая качества, которые акты поведения уже наметили. Это означа-ет, что, когда все иные пути перекрыты, сознание устремляется в мир эмоций, целиком деградирет, и затем снова является обновлён-ным перед лицом тоже нового мира. Сознание взволнованное по-хоже на сознание, погружающееся в сон: оба бросаются в новый мир и преобразуют свое тело как синтетическое целое, чтобы через него сознание могло жить и понимать этот новый мир. Но бывает и обратное: сам мир иногда открывается сознанию как магический, вопреки нашим ожиданиям - найти его причинным. Не нужно ду-мать, что магическое есть некое эфемерное качество, которое мы накладываем на мир по воле своих настроений - существует такая экзистенциальная структура мира, которая сама по себе является магической. Более того, категория магического управляет интер-психическими отношениями людей в обществе, а точнее, восприяти-ем других и другими.

      
РАБ на ГАЛЕРАХ

       Нет, это крайне непродуктивный путь анализа политики, осо-бенно прошлого – судить по тому, что и как говорит и делает пер-вое лицо государства. Всё гораздо сложнее и многослойней. Это лишь поверхностный слой жизни. Вся суть в практике, которая не видна простым взглядом. Можно ли ругать персонажа пьесы, или обвинять его в том, что он совершил по ходу спектакля тот или иной проступок? Это его роль. В политике то же самое. Все играют свои роли, а кто плохо играет или играет не то, от тех избавляются разными способами. Сама система организации власти и управле-ния уже давно устарела повсеместно, на современном уровне тех-нологий неконтролируемая практика легко переигрывает самую опытную политическую власть.
      Всем известно это высказывание нашего национального Златоуста – «я тружусь, как раб на галерах».  А вот что это значит, мало кто понимает в точности - если бы пони-мали, то не хихикали бы по этому поводу, а залились горючи-ми слезами.

       Итак, откуда это пошло? Вовсе даже не из античности, эпохи рабовладения, а гораздо позже: это изречение появилось в своём сокровенном смысле конкретно в эпоху становления капитализма как системы. Капитализм (частная собственность и рынок) были и раньше, но в давние времена, до 15 века включительно, рынок не играл столь алчной роли, и частная собственность не была такой зловещей, как это повелось уже в Новое время (L`еpoque modern). Капитализм пришёл не на голом месте – абсолютизм уже подгото-вил, и не где-нибудь, а в самом сердце мировой политической лабо-ратории - Франции, самые необходимые институты рвущейся к мо-нополии на власть буржуазности. Королём Франции Людовиком Солнце (XIV) (точнеее, при нём) были заложены основы тоталитар-ного мышления: архитектура, искусство, поэия -  всё работало на тоталитарную идею. А когда всё необходимое, в смысле инструмен-тов, в этом смысле, было создано, и случилась Великая Француз-ская буржуазная революция – в 1789 году, прошедшая под лозун-гом – Свобода, Равенство и Братство. (который в середине 19 в. Ан-глийский гений Уильям Теккерей переделал в «Свобода, Равенство и Война всему миру». Однако уже через несколько лет Наполеон, благополучно узурпировав власть, послал также и Равенство вместе с Братством куда подальше, учреждая, под надсмотром английских банкиров, лишь безграничную свободу чисто буржуазного воин-ствующего толка, но и эта усеченная свобода, liberte, спустя некото-рое время превратилась и вовсе во freedom, то есть полную свободу рук без каких-либо обязательств морального толка. Хотели, как лучше, а получилось – как всегда… Нравственность, вслед за Бо-гом, была оправлена в утиль. Плодами революции воспользова-лись, как всегда, подлецы, а если корректно – то предприимчивые люди всех мастей, создавшие в короткие сроки массовое поточное производство, конвейер, а такж подходящую идеологию под неё: усреднённый человек (все равны в своём бесправии, особо заслу-женных власть сама пересортирует и отправит куда надо – кого прямиком в рай, кого на галеры, а кому и орден на грудь повесит.
       Так вернёмся же к нашим галерам и рабам, которые прикованы к вышеозначенным галерам. Капитализм, придя во Францию, равно как и в другие страны Европы, в первую очередь, создал жесткую бюрократию и всё необходимые бюрократические институты (кото-рые почему-то называются демократическими, хотя к демократии в смысле «власти народа» они имеют такое же отношение, как и элек-трошокер в руках полицейского, именуемый в народе демократиза-тором). В первую очередь, была проработана в деталях репрессив-ная система -  каторги, ссылки на заморские территории и галеры, как альтернатива тюрьмы, продержавшаяся почти без изменений почти до 19 века; это было выгоднее и проще, чем содержать обыч-ные тюрьмы, где надо охранять и кормить заключенного, а также содержать в относительном тепле и чистоте помещение заключения. Было и ещё одно преимущество новой репрессивной системы – те-перь заключенный (осужденный судом) должен был работать, а не просто отсиживать свой срок на куче соломы в углу камеры.
        Первое достижение народившегося капитализма: создание си-стемы принудительного труда в свободном от рабства обществе. Трудиться должны были все, даже больные и немощные – они мог-ли хотя бы ощипывать битую птицу. Праздность была неизбежно наказуема.
(Так в эпоху посткапитализма – появилось принудительное потреб-ление. Если придумали новую услугу или товар, то обязанность граждан – платить за всё это, волей-неволей, берёшь-не берёшь, а платить обязан. А чтобы наказать упорного негодника за отказ де-лать ненужные покупки, его можно легко сделать должником и отобрать всё – жильё, машину, имущество и пр.)
        Таким образом, не протестантская этика, а именно репрессив-ная система, созданная в эпоху модерна, принудила и приучила людей в Западной Европе работать не покладая рук. Протестант-ская этика лишь закрепляла этот навык.

       На галерах, широко применяемых в Венеции и Генуе, торговых столицах мира, всегда работали наёмные гребцы, но в 16 веке тор-говая активность этих городов снижается, так как мелкие ремеслен-ники поголовно разоряются из-за появившегося поточного, очень дешевого производства, а те, кто выжил в конкурентной борьбе, переходят на изготовление штучного товара – класса «люкс». Это стало выгодным: производить меньше, продавать дороже, благо, число нуворишей быстро растёт. Моряки-профессионалы массово увольняются, и на место наёмных гребцов приходится, опять же, массово брать новую рабочую силу. Вопрос: где её взять? – решил-ся сам собой. Всего во Франции в то время было 45 галер, на каж-дое весло надо посадить 3 человека, на одну среднюю галеру тре-бовалось примерно 160 человек, причем во Франции галеры были намного крупнее, чем в Венеции. Кольбер однажды пошутил: «Власть (её суть), как в зеркале, отразилась в галерах». Судам (юридическим инстанциям) разных стран, где уже прошли буржу-азные революции, было настоятельно рекомендовано давать осуж-дённым как можно чаще наказание в виде принудительных работ на галерах.
        За что и кого осуждали?  Появилось в то время и такое поня-тие, как «шьюм» (реестр), смысл этого слова весьма схож со смыс-лом русского слова «шум», потому что это по факту это была гре-мящая цепь – Ла шен, которой сковывали осужденных на галеры. Тащили в суды кого ни попадя: безработных, дезертиров из армии, гугенотов (с нимитогда обходились совсем уже плохо), шли в ход также мелкие воришки, бродяги, плохие бедняки (хорошие бедняки, это те, которые безропотно несли свой крест – терпели нужду и го-лод, им за это полагалось некое мизерное пособие, а плохие – те, которые деятельно пытались улучшить свой статус, публично воз-мущались и в любой момент могли стать бунтарями, вот их-то и от-правляли на галеры - чтобы лишить всех прав, конкретно за бед-ность, не дожидаясь, пока они реально начнут бунтовать). Всех осужденных на галеры собирали в Марселе, туда, скованные одной цепью за ногу, они, в кандалах, шли пешком, в жару и стужу, по 25 км в день из всех крупных городов Франции – Парижа, Дижона, Лиона, Авиньона…  В среднем весь этот путь составлял 500 км. В пути погибало до половины осужденных. Тех, кого врач не отбра-ковывал по прибытии, распределяли по галерам и усаживали на лавки, на которых им придётся провести весь свой срок, если толь-ко раньше не умрут от работы, а смертельных исходов было тоже до половины – причём за очень короткий срок (2-3 года). Прико-ванные намертво к своим рабочим местам, гребцы спали на тех же местах, лёжа на мокром месте по три человека на одной лавке. Те, у кого были деньги, могли заплатить надсмотрщикам, чтобы их не били палками за провинности или сбой в работе. Утративших рабо-тоспособность, но ещё живых осужденных вывозили в Америку и там выпускали на дикий берег. Начиналась игра на выживание. Что всё же было лучше, чем галеры: мокрые, прикованные к лавке, по-луголодные (пайка хлеба, 200 граммов варёного гороха в день и пара кружек питьевой воды – скудная суточная норма раба на га-лерах), в непросыхающей одежде, с окровавленными от лопавших-ся мозолей руками, эти люди быстро теряли человеческий облик, превращаясь в полутруп-полуживотное. За нарушение ритма греб-ли били палками нещадно даже тех, кто платил отступные надсмотрщикам...
         Редкая птица долетит до середины Днепра, но ещё реже осуж-денные на галеры доживали до конца назнченного судом срока. В 1748 году Марсельский Шьюм заканчивает своё существование, те-перь реестры перебираются в Тулон и Брест. Процедура остаётся неизменной.  Можно ли было сбежать с галер? Наверное, можно, но пройти через всю Францию с металлическим кольцом на лодыжке и выжженным клеймом – лилия на плече – незамеченным было прак-тически невозможно. Однако прогресс не стоит на месте, вскоре и сами галеры, как торговые суда, прекращают своё существование: наступает 19 век – век пара и электричества. Рабы на галерах стали невыгодны.
        Тем не менее, новые технологии - это ещё не освобождение от рабского принудительного труда под надзором настоящих тюрем-щиков: вместо галер теперь повсеместно появляются новые виды заключения, где осужденные или постояльцы занимаются всё тем же принудительным трудом: одновременно по всей Европе дружно учреждаются так называемые работные дома. Там также собирают самую разную публику в качетсве наказания, которая бесплатно трудится под надзором охранников с дубинками – после устного замечания те могли бить заключенных (работников) сколько душе влезет - всякого, кто совершил малейшее нарушение, пусть это бу-дет даже во время еды, кто-то случайно уронил ложку под стол... Муштра в применрении к бедным считалась нормой. Вот только до намордников тогда почему-то не додумались.    В работные дома приводили не только осужденных судами за какой-то проступок или за бедность и бродяжничество людей. Но и сами горожане мог-ли приводить сюда и сдавать как скот на бойню, своих уже ненуж-ных стариков или больных родственников, а также не понравив-шихся соседей, правда, для этого надо было заранее подать заявле-ние в городские власти с мотивированным доносом, конечно же, до-стоверность сведений никто особо не проверял. Сообщи о соседе что-нибудь неприятное, запрещённое в обществе, и его заберут без суда и следствия, если денег для оправдания нет. В работные дома также попадали и мужья-драчуны – по жалобе своих жён. Тут и су-да не нужно было. Женщины вообще чаще подавали доносы на мужчин, и не только на плохих мужей, но и на бросивших их лю-бовников (обвинив в колдовтсве, к примеру).
         В 15 веке, после проведения религиозной реформы, закрылись многие монастыри, в их опустевших помещениях также повсеместно устраивали работные дома, и немало монахов поступали туда в ста-тусе осужденных работников, которые трудились исключительно за еду и кров над головой, денег, даже самых минимальных, никому не платили. В конце 19 века, в связи с распространением в Европе критики капитализма, когда там запахло революцией, началась по-спешная гуманизация буржуазного общества - в тюрьмах запретили пытки, которые ввела в практику ещё святая Инквизиция. Но оста-лись порки, и они практиковались вплоть до середины 20 века, в том числе, и в школах (битьё линейкой по пальцам рук).  Последняя публичная смертная казнь в Европе прошла в Версале, в 1938 году. Так капитализм постепенно приобретал человеческие черты своей «морды лица», опасаясь, как бы замордованные граждане не возал-кали социализма, однако предусмотрительно и подло подложив своего Троянского коня под оный – в виде практики массовых ре-прессий и принудительного труда заключенных. Но именно социа-листов за это осудил весь продвинутый мир в 1938 году, однако ис-тинную родину тоталитаризма и массовых репрессий в интересах капитала – Европу, никто даже не помянул незлым тихим словом. А ведь это их самые сокровенные евроценности.
       ...Возвращаясь к нашим баранам, подумаем и ответим честно, положа руку на сердце:
       «Стоит ли желать человеку, который искренне и не без горечи сам себя ощущает «рабом на галерах» вот уже более 20 лет, отбы-вать на них и ещё, и ещё один срок?»
        Только лишенный сердца сухарь может желать такого. Люди, будьте же милосердны и отпустите ВоВо ВосВояси. Он на высшем посту нужен сейчас только тем, кто уже неплохо пригрелся в этой системе, насквозь коррумпированной и бессильной существовать, не продавая государственную (если точно, общенародную) соб-ственность или не залезая в стабфонд, и боится потерять это своё тепленькое местечко в государственной синекуре. Остальному же люду он давно уже осточертел. Его одинаково жалеют, как про-стые, так и сложные люди всей нашей великой страны. Но те, кто пишет рейтинги, неизбежно выдвигая нашего национального Злато-уста на первое место, на самом деле страшнее смерти боятся не столько потерять ВоВо в качестве официального лидера, как при-хода на высший пост независимой от них личности. Однако это неизбежно, иначе капут не только Гитлеру.

2.
         21 век. Оцифрованное общество и аналоговая власть.

Главная проблема, и не только политическая: Общество и отдельные граждане живут уже в глубоко оцифрованной реальности, а мышление власть предержащих всё ещё остаётся аналоговым, то есть, на первом месте по-прежнему, ручное управление, человеческий фактор, да-да, ручное управление и пр. игрушкт коррумпировнных систем. А здесь сплошные эмоции – забота о своих чадах, их всех надо пристро-ить, и прочее. А ещё вовремя разобраться с врагами… Есть и ещё одна пробема: с конца 80-х на все уровни принятия решений пришли люди совсем иного толка, чем прежде: это, с одной стороны, бывшие члены ОПГ, которые решили, что средства слежки за организованной преступностью становятся всё более изощрённей, а подкупать чиновников слишком дорого, так что более рационально им самим принимать нужные им самим же решения; в этой ситуации на все нижеследующие уровни были призваны люди с интеллектом ниже среднего, и очень гибкой шкалой моральных ценностей. Пер-вые стали диктовать вторым и третьим свои новые решения, а задача во вторых и третьих заключалась в том, чтобы правильно трактовать эти решения и продвигать их малыми порциями, так была за-пущена в практику «теория малых дел», - чтобы народ раньше времени не заподозрил подвоха. В то же время, риторика оставаясь прежней – народолюбивой и ценностной, а реальные дела меж тем шли своим чередом, в обновлённом стратегичеком русле. Публика, как говорится, новый курс схавала без паники… Работой как чиновников, так и служащих всех уровней теперь управлял спущененый сверху регламент, исключающий какие-либо эмоции в принци-пе, кроме верноподданических.

        Так что же такое – Эмоции, и почему их так боятся управленцы, это как раз то, о чём мы будем дальше говорить.
        Эмоциональная сфера - это первый и необходимой уровень, на котором происходит осознание и «вчуствование» в мир ценностей. Насколько это в силах человека - управлять этим процессом? Ис-следование мира эмоций и взаимодействие их с миром Высших Ценностей проделано в рамках научной работы «Концептуализация эмоций в феноменологической философии». В данной работе это глава 2 «Эмоции».  В главе «Взгляд с позиций субъективной физики» рассмотрены данные современной теоретической физики по этому вопросу. Для этого требуется исследовать вопрос возможности гипотетического существования некой сферы на поверхности Вселенной, на которой могут располагаться значения, соответству-ющие смыслам Высших Ценностей. Исследование сути и структуры «Времени», в бытийном и событийном смысле, должно пролить свет на взаимодействие человека и Высших ценностей в разные эпохи. Исследуется также структура Времени пространства восприятия че-ловека. Далее выявлены методы, с помощью которых человек мо-жет «усматривать» Высшие Ценности - феноменологическая редук-ция и материальное априори в философии, эстетический режим искусства в эстетике, апофаза в религии. Полученные результаты соотнесены с главным положением об Абсолютном: о трансцен-дентном (в философии) или о Боге (в религии). Эмоции представле-ны как трансцендентный способ передачи жизненной энергии. Сде-лан вывод: без эмоций жизнь, в принципе, невозможна. Человек, утративший способность испытывать эмоции, неизбежно умирает. Главная человеческая эмоция - это Любовь. Она начинается как лю-бовь к человеку, но - в своём развитии и возрастании - возвышается до Любви к Богу и Миру, В ЦЕЛОМ.

Выводы: Мышление является не только «способностью, огра-ниченной сущством индивида», но и щзависит от ряда внеш-них факторов. Высшие ценности самодостаточны, существуют независимо от человека, и, ВЕРОЯТНЕЕ ВСЕГО, будут суще-ствовать даже в отсутствие человечества. Сделан также вывод о НЕИЗБЕЖНОСТИ наступлении в 21 веке эпохи Нового Осевого Времени.



Часть 1.

1. Эмоции

         Эмоциональные состояния разделяются на два класса: соб-ственно, эмоции и эмоциональные чувства.
         Эмоционально окрашенные чувства (голод, жажда, любо-пытство, любовь, ненависть, привязанность и т.п.) характеризуются жесткой связью с биологической, социальной и культурной по-требностью и комплексом эмоций, переживаемых в процессе ее формирования и удовлетворения. Например, любопытство может сопровождаться эмоциями страха, тревоги, удивления или удо-вольствия. Длительность и эмоциональный состав чувства опреде-ляются процессами формирования и удовлетворения потребностей. В свою очередь, собственно эмоции также делятся на два класса: врожденные (фундаментальные, базисные) и приобретенные в ин-дивидуальном, социальном или культурном опыте. Перечень наименований базисных эмоций несколько различается от автора к автору, но если от лингвистического метода составления списка ба-зисных эмоций перейти к математическому методу и представить «содержимое» этого списка в виде геометрического пространства, то можно увидеть, что по сути все говорят о единой структуре эмо-ций, выделяя две существенные характеристики: первую можно обозначить как эмоциональную оппонентность – удивление и от-вращение, стыд и презрение и др. Вторая общая характеристика –  градиентная связь между отдельными эмоциями. Многие исследо-ватели, Дарвин, в том числе, отмечали, что любопытство может по-степенно меняться, переходя в удивление, а удивление – «в леде-нящее изумление» и т.д., тем самым существенно переориентируя нашу реакцию и последующие за ней действия.


Эмоции в общей структуре мышления

         Эмоции — это то, что конкретизирует тезис о субъективности мышления, его мотивационную обусловленность: эмоции макси-мально точно отражают отношения между мотивами (потребно-стями) и успехом или возможностью успешной реализации, отве-чающей им деятельности. Своеобразие места проблематики, свя-занной с анализом взаимоотношений эмоций и мышления, состоит в том, что она часто оказывается на пересечении учений о мыш-лении и учений об эмоциях, пребывая при этом и тут, и там на пе-риферии. Первыми это заметили философы ещё до того, как психо-логия была выделена в отдельную науку, называвшие такие чув-ства, как сомнение, уверенность, смекалка, удивление, удовольствие - интеллектуальными.  Однако в психологии интеллектуальные чувства долгое время сводились к познавательным процессам. Многие учёные стояли на том, что эмоции здесь только помеха, аб-солютизировались факты искажения реальности под влиянием эмо-ций (представления о логике чувств у Рибо [7], об аутистическом мышлении у Блейлера [8]). Предпринималась попытка (Г. Майер [9]) ввести понятие «эмоционального мышления».

       Однако вместе с тем Н.Н. Лапшин [10] отмечал, что под загла-вием «психология эмоционального мышления» скрывается целый комплекс под названием метафизическое мышление, носящее эк-лектический характер.   «Эмоциональное мышление» у Майера, в свою очередь, делится на аффективное (эстетическое и религиозное) и волевое. Русские ученые Л.С.Выготский [11], С.Л.Рубинштейн [12] и А.Н.Леонтьев [13] разрабатывали этот вопрос в свете схожести познавательных и эмоциональных процессов, считая эмоцию единством эмоционального и интеллектуального и свя-зывая все виды эмоциональных явлений (аффекты, собственно эмо-ции, чувства) с мыслительной деятельностью. Так же выделяют интеллектуальную агрессию, интеллектуальный стресс, интеллекту-альную фрустрацию. Внутренние условия процесса мышления это и возникновение, и сложная динамика эмоциональных оценок.

   
Эмоция – кнут и пряник эволюции

       Чтобы выявить функции эмоциональной активации, исследуют такой параметр, как изменение организации деятельности после то-го, как испытуемый эмоционально активировался. В ходе решения конкретной задачи сопротивление кожи резко падает к 20-й минуте непрерывных размышлений, - к этому времени, у людей и появля-ется идея решения задачи средней сложности. Затем возникает ги-потеза (как действие, с которым связано решение задачи), и к 30-й минуте уже готово и само решение, как уверенность (состояние же «кажется, я знаю, как это сделать», появилось на 10 минут раньше).  Это и есть эмоциональное решениие проблемы, когда регистриру-ется максимальное значение резкого падения напряжения кожи, ре-чевая же реакция происходит через 2-4 минуты. Т.о. эмоциональ-ная реакция дважды опережает ответ на речевом уровне: при назы-вании вероятной гипотезы и готового решения. Момент появления эмоционального решения делит весь процесс мышления на две каче-ственно различные фазы: после появления эмоционального решения мыслительной задачи меняется вся структура речевого рассужде-ния.
        Мысли более направлены, рассматриваются только возмож-ные преобразования ситуации после выделенного действия, сокра-щается объем исследовательских действий, исчезает феномен пере-обследования некоторых элементов, что говорит об определенной регулирующей функции эмоций в процессе мышления. В процессе мышления происходил сдвиг эмоциональных зон, между которыми складывается определенная иерархия и преемственность: одна го-товит другую, и так до появления самого эмоционального реше-ния. При формировании гипотезы имеет место нарастание эмоцио-нальной окраски одного и того же действия: происходит аккумуля-ция ранее появившейся окраски мысленного хода. Аккумуляция эмоций и постепенный сдвиг эмоциогенной зоны – условия, отно-сящиеся к самому рождению гипотезы. Окончательному называ-нию решения также предшествует эмоция, что показывает реги-страция падения сопротивления кожи. Эмоциональный сдвиг также предшествует и мышлению в неправильном направлении, но после отрицательной оценки неудачного направления поиска мысль воз-вращается не к началу задачи, а к некоторому критическому эмо-ционально окрашенному пункту.  Т.о., очевидно, эмоции в процес-се мышления играют роль навигатора, т.к. исполняют различного рода регулирующие, эвристические функции, которые состоят в выделении некоторой зоны, определяющей не только развертыва-ние поиска в глубину, но и, в случае ошибки, возврат к определенно-му пункту.
        Факты перехода от нейтрального к эмоционально окрашенно-му действию говорят о подготовке эмоциональных реакций течени-ем всего предыдущего процесса, в котором изменяется субъектив-ная ценность возникающих психических отражений, а когда нахо-дится верное решение, объективно критические моменты, особо ценные преобразования ситуации и для самого испытуемого вы-ступают как субъективно ценные действия, что и подтверждает воз-никающая эмоция. Именно это и делает возможным успешное ре-шение сложной задачи. Если эмоции не возникают и испытуемый чувствует вялость, незаинтересованность, депрессию, вызванную внешними обстоятельствами, решение задачи может и не найтись. Только легкие задачи можно решать без эмоций, ТРУДНЫЕ – НИКОГДА. Принцип решения сначала находится на невербальном уровне, а затем вербализуется, состояние эмоциональной актива-ции предшествует и подготавливает нахождение невербализован-ного решения. Анализ речи мыслителя не показывает, что принцип решения найден, просто началась вербализация мышления, а поиск решения пока ещё идет. Эмоция возникает как директивный орган, издающий неспецифический сигнал остановки, как указание на то, что уже «теплее», что здесь именно надо искать то, что пока ещё не найдено; как неконкретизированное предвосхищение прин-ципиального решения задачи и возникает эмоция – «чувство близо-сти решения».
        Так происходит разделение процесса мышления на две фазы: сначала выделяется приблизительная область, где может быть найден принцип решения, затем находится сам принцип. Эмоцио-нальная активация связана с первой, предварительной фазой, ко-торая как бы определяет субъективную ценность направления по-иска. Интерпретация, согласно которой состояние эмоциональной активации подготавливает нахождение принципа решения, а не просто опережает его выражение в речи, подтверждается также и тем фактом, что состояние эмоциональной активации, непосред-ственно предшествующее называнию гипотезы, само подготавли-вается предшествующими ему состояниями эмоциональной акти-вации, аккумуляцией эмоций и сдвигом эмоциогенной зоны. При пе-реосмыслении исходной ситуации и перехода к формированию второго объективно верного общего замысла возникает яркая по-ложительная эмоция, предшествующая моменту перехода.
      Отрицательные эмоции не обязательно мешают интеллекту-альной деятельности, они могут подготовить переход к объек-тивно верному общему замыслу. Положительные эмоции выполня-ют функцию эмоционального наведения на объективно верные дей-ствия, которые и приведут к объективно верному общему замыслу.


  Эмоциональное закрепление

        При предварительном эмоциональном закреплении наводя-щей задачи наводящий эффект будет иметь место и при последую-щих попытках решения основной задачи лишь после безуспешных попыток решить основную задачу. Т.о., имеет место своеобразная аффективная память, а эмоциональное закрепление есть её прояв-ление. Отрицательная эмоциональная активация (испорченное настроение накануне решения задачи) впоследствии может полно-стью подавить эмоциональную активацию, порождаемую самой мыслительной деятельностью. Происходит это потому, что блоки-руется возможность возникновения эмоционально закрепленного опыта, необходимого для замыкания в последующем с наводящей задачей.

    Выводы: перенос опыта из одной ситуации в другую про-исходит не только на логической, но и на эмоциональной ос-нове. Этим переносом можно управлять.  Эмоциональное за-крепление создает большую лёгкость актуализации опыта, готовность к его мобилизации, направленность поиска. Эмо-цинальный опыт это один из механизмов наведения на реше-ние, он влияет на переструктурирование задачи в ходе реше-ния.


   2.5 Связь неосознанного смысла с эмоциями

          Невербализованный (неосознанный) смысл связан с интел-лектуальными эмоциями примерно так: условием возникновения их является развитие невербализованных операциональных смыслов элементов. (Работы в этой области активно проводил Тихомиров О.К. [14]. Эмоциональные предвосхищения включены в процесс формирования гипотез, собственных действий, в процесс обнару-жения свойств элементов в преобразовательной ситуации. Однако эмоциональное предвосхищение само по себе может иметь разную природу. Эмоциональные предвосхищения появляются всегда в ак-тивных фазах мыслительного процесса, в то же время они явля-ются этапами процесса целеполагания. Запаздывание эмоциональ-ных оценок относительно появления речевой формулировки харак-терно лишь на промежуточных этапах, когда эмоции констатируют в сознании мыслителя определенную значимость уже осознанного и проговоренного промежуточного результата с точки зрения ха-рактеристик конечной цели.

      Существует гипотеза о плодотворном взаимодействии поло-жительных и отрицательных эмоций. При этом в момент акти-вации отрицательной эмоциональной системы происходит реци-прокное обострение чувствительности к положительным под-креплениям. На этой основе происходит своеобразное эмоциональ-ное подстораживание даже малейшего успеха, однако считается также, что отрицательная эмоциональная оценка возникает лишь тогда, когда не воплощается замысел решения в целом, тогда как отдельные неудачные пробы не вызывают отрицательного эмоцио-нального переживания. Интересно также, что возникновение эмо-ции удивления связано с генерированием целой серии предположе-ний. Роль эмоций особенно велика при решении очень личных и очень сложных задач.

       Разбираться в своих эмоциях и управлять ими – давняя мечта человека. И это расценивается как победа человека над природой, своей собственой, в частности. Энгельс по этому поводу писал: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над при-родой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из таких побед имеет, в первую очередь, те последствия, на которые мы рас-считывали, но во вторую и третью - совсем другие, непредвиден-ные последствия, которые очень часто уничтожают значение пер-вых». [42].1,20. с.495-496)

       Сначала может показаться, что в общении между людьми главное это слова, но это не совсем так, ведь слова можно произно-сить с эмоциями и различными оттенками, т.е. интонациями. Инто-нация - это знак препинания, а иногда от одной запятой зависит смыл. А мимика и жесты? А мелодия звучания? Логические паузы — это тоже смыслы, как и логические ударения, сколько языковых звеньев, столько и логических ударений, и главное из них - фразо-вое. Русская речь вообще носит волнообразный характер, основная речь состоит из средних тонов, а это дает большие возможности для варьирования рисунка речи. Владение своим голосом дает большие возможности его обладателю.  Первая фаза мыслительно-го процесса заключается в формировании проблемы. Результатом этой фазы является постановка вопроса. В вопросе, с одной сторо-ны, содержится знание о нераскрытии некоторых связей и отноше-ний, а с другой - само это знание переживается субъектом в форме эмоции удивления. Недостаточно сказать, что нечто "новое" вызы-вает удивление. Последнее обусловлено мыслительным процессом, в ходе которого выясняется, что "новое" не может быть объяснено из прошлого опыта субъекта, т. е. противоречит ему. Именно на основе этого противоречия "новое" специфическим образом оцени-вается субъектом с точки зрения мотивов мыслительной деятельно-сти и переживается им в форме эмоции удивления. Эмоция удивле-ния имеет модификации - недоумение и изумление, которые могут быть рассмотрены как полюса удивления. Недоумение возникает при относительно малой уверенности в правильности прошлого опыта, когда некоторое явление не согласуется с этим опытом.

        Противоречие в этом случае еще смутно осознано, сам про-шлый опыт недостаточно проанализирован. Направленность недо-умения четко не выражена, а интенсивность его незначительна. Это переживание может рассматриваться как первая стадия в развитии эмоции удивления. Заострение противоречия, осознание несовме-стимости некоторого явления с прошлым опытом ведет к переходу в "нормальное удивление". Последнее может перейти в свою крайнюю форму изумление.  Эмоция возникает тогда, когда субъект был абсолютно уверен в правильности предыдущих результатов мыслительного процесса и прогнозировал результаты, противоположные возникшим.  Часто изумление протекает как аффект с соответствующими вегетативными сдвигами и выразительными движениями.
-------------------

Время не бывает последним!
Доказательство:
Время не может закончиться.
Кто-то же должен
Засвидетельствовать  этот факт!

       То, что мы с большим изумлением наблюдаем в мире сейчас – как можно охарактеризовать? Очевидно, просто «всё смешалось в доме Облонских», но почему? И во что это всё выльется? Не раз и не два на разных площадках возникал и тут же угасал вопрос: за-чем? Надолго ли это? Фокус заключается в том, что миропорядок совсем не обязательно делать, его можно внушить, так, как это угодно власть предержащим. Нахождение на постах принятия ре-шений людей без высоких запросов по части высших ценностей, но стого блюдущих групповую (корпорптивную) мораль, очень устраивает тот путь, который легко понятен простому местечковому обывателю: сдлайте так, чтобы у меня всё бвло, и чтобы мне ничего за это не было. Впервые «широкие народные массы», привычно го-лосующие за то, что есть, ибо более всего боятся перемен, ощутили близость к врасти и оценили это. Акция под названием «коронобе-сие» прошла для верхов довольно гладко, без ощутимых имидже-вых потерь.
        О чём эта книга? Разделение мыслительных практик и кон-цепций мышления прием чисто аналитический. Мыслительные практики образуют своего рода «тело мышления», «сознанием» которого выступают концепции мышления. В живом организме, - а мышление весьма напоминает самостоятельный организм жизни, претендующий на вечность, - сознание и телесность сосуществуют в единстве. Энергию (топливо) этому организму поставляют эмо-ции.
          Эмоции – «навигатор» и «топливо» мысли, этоодно целое – не отдельно мыслительные практики и концепции мышления, а именно всё мышление, постоянно находящееся в саморазвитии. Эво-люция мышления циклична, что обусловлено сменой культур и/или вызовами времени, причем каждый цикл, в свою очередь, включает два основных этапа: становление мышления и его функционирова-ние (и дальнейшее развитие). Можно говорить и о порче (корруп-ции ложными идеями) мышления. Анализ происхождения античной философии и науки показывает, что становлению тела мышления предшествовали два процесса: изобретение рассуждений, то есть нового способа построения знаний), и формирование процесса по-знания сначала отдельных категорий (любви, души, музыки, движе-ния тел и т. д.), затем более общих вещей (неба, космоса, боже-ства). Далее всё это будет доказано.
       Эмоции в трудах философов-феноменологов. Эмоции неотделимы от процесса мышления, значит, чтобы решить проблему концептуализации эмоций, необходимо прояснить по возможности четко проблему концеп-туализации мышления. Однако хотя еще Ф. Бэкон ставил задачу постро-ения науки о мышлении, такая наука в полной мере не создана до сих пор, но концепции мышления в философии и в психологии уже давно сложились. В «Великом восстановлении наук» Бэкон утверждает, что «руководящей наукой является «наука о мышлении», но само мышление предварительно должно быть подвергнуто сомнению и «новому суду» [15.с.76, 293].
В начале 60-х годов Г.П.Щедровицкий [16], критикуя традиционную ло-гику и противопоставляя ей содержательную логику как программу ис-следования мышления, высказывает мысль, что естественным и вполне закономерным итогом разработки логики в этом направлении явилась формула: логика исследует не мышление, а правила формального выведе-ния, логика ; не наука о мышлении, а синтаксис (и семантика) его языка. Выдвинув по поводу мышления ряд гипотез, например, что мышление, развиваясь в фило- и онтогенезе, в категориальном отношении представ-ляет собой деятельность, что мышление есть движение в «плоскостях знакового замещения» при решении задач, Щедровицкий оставляет изу-чение мышления, переключаясь на анализ мысле-деятельности.
Снова ставится задача исследования мышления, уже в рамках этой тео-рии, к решению которой тогда так и не приступили. Интересно, что и Выготский при изучении мышления также столкнулся с серьезными про-блемами. Такая же картина и у других исследователей, изучающих мыш-ление: в концепции мышления Вюрцбургской школы ряд понятий, имеет явно философское происхождение. В гносеологическом плане позиция характеризовалась последовательным идеализмом: “Мы не только ска-жем: мыслю, значит, существую, но также: мир существует, как мы его устанавливаем и определяем” [6].
Итак, в основание концептуализации эмоций можно положить различные философские концепции мышления. Приведем примеры мыслительных практик, чтобы не путать их с концепциями мышления. В античной куль-туре – это рассуждения, способы решения задач и проблем, математиче-ские доказательства, опирающиеся на рассуждения процедуры познания сложных явлений (например, любви в «Пире» Платона [17] или движения в «Физике Аристотеля [18]. Важно, что источником знаний, полученных в этих мыслительных практиках, является деятельность индивида, кото-рая направляется правилами и категориями, сформулированными Ари-стотелем в «Аналитиках» и «Метафизике». Для всех них характерно то, что мыслит (добывает знания) индивид. Примеры концепции мышления такие: аристотелевская трактовка мышления в работе «О душе», пред-ставления о мышлении Ф.Бэкона и Декарта [19], феноменологическое по-нимание мышления в работах Делеза [20] и Хайдеггера [21], первая ме-тодологическая программа (построения теории мышления) Московского методологического кружка, концепция Вюрцбурской школы, а также гештальтистские представления о мышлении. Разделение мыслительных практик и концепций мышления прием чисто аналитический. Мысли-тельные практики образуют своего рода «тело мышления», «сознанием» которого выступают концепции мышления. В живом организме, а мыш-ление весьма напоминает организм жизни, сознание и телесность со-существуют в единстве.
Энергию (топливо) этому организму поставляют эмоции.  Эмоции – «навигатор» и «топливо» мысли, весь этот процесс одно целое – не от-дельно мыслительные практики и концепции мышления, а именно всё мышление, постоянно находящееся в саморазвитии. Эволюция мышления циклична, что обусловлено сменой культур и/или вызовами времени, при-чем каждый цикл, в свою очередь, включает два основных этапа: ста-новление мышления и его функционирование (и дальнейшее развитие). Можно говорить и о порче (коррупции лоными идеями)) мышления. Ана-лиз происхождения античной философии и науки показывает, что ста-новлению тела мышления предшествовали два процесса: изобретение рассуждений, то есть нового способа построения знаний, (причем в рас-суждении на основе одних знаний путем умозаключений получались дру-гие, как уже известные, так и новые, как правильные, так и противоречи-вые), и формирование процесса познания сначала отдельных категорий (любви, души, музыки, движения тел и т. д.), затем более общих вещей (неба, космоса, божества).
 И рассуждения, и познание появляются одновременно и частично в связи со становлением античной рациональной личности, то есть человека, переходящего к самостоятельному поведению, пытающегося выстраи-вать свою жизнь по своему уму-разуму. Именно рассуждение позволяло приводить в движение представления другой личности, направляя их в сторону рассуждающего. Так Сократ сначала склоняет своих слушателей принять нужные ему знания, а именно, что смерть есть или сладкий сон, или общение с блаженными лицами, а затем, рассуждая, приводит слу-шателей к представлениям о смерти. Установка на познание складывает-ся потому, что античная личность хочет понять, что есть «сущее», по-скольку знание сущего она рассматривает как условие своего спасения. Такое понимание просматривается в рассуждениях Платона о душе ис-следовательнице: она направляется туда, где все чисто, вечно, бессмерт-но, неизменно, и так как она близка и сродни всему этому, то всегда ока-зывается вместе с этим, как только остается наедине с собой. Здесь насту-пает конец ее блужданиям - в непрерывном соприкосновении с вечным и неизменным она и сама обнаруживает те же самые свойства. Это ее со-стояние и называется размышлением, что, возможно, и есть одна из первых зафиксированных попыток понять, что есть мышление. Здесь фигурирует душа как носитель эмоциональной мысли.  Если софисты пы-тались закрепить и оправдать практику свободной, ничем не ограничен-ной мысли, утверждая, что только человек ; «мера знания о вещах» (Протогор [23]), то у античных мыслителей, начиная с Парменида [24], многоие выступили против этой практики и попытались преодолеть воз-никшие проблемы. Уже Сократ показал, что ошибки в рассуждениях возникают потому, что рассуждающий по ходу мысли меняет или исход-ное представление, или же переходит от одного предмета мысли к друго-му, нарушая тем самым предметные связи.
     Итак, Пифагор, Сократ и Платон запустили указанный процесс идеа-лизации. Эти философы предложили подчинить рассуждение и познание правилам, которые бы сделали невозможными противоречия и другие затруднения в мысли (рассуждения по кругу, перенос знаний из одних областей в другие и пр.), а также позволили бы с помощью рассуждений получать знания о различных явлениях (родах бытия). Необходимое условие этих революционных предложений – построение идеальных объ-ектов и замена ими эмпирических явлений.
Платон конструирует любовь как идеальный объект (это идея любви), приписывая любви такие свойства как «поиск своей половины», «стрем-ление к целостности», «разумное поведение», «вынашивание духовных плодов» (стремление к прекрасному, благу, бессмертию). При этом Пла-тон решает три задачи: создает новое понимание любви для становя-щейся античной личности, строит о любви непротиворечивое знание, реализует в отношении любви ряд собственных идеалов (Пир. с.176-181)
Осознает он только вторую задачу, «логическую». Поясняя в диалоге «Федр» примененный им метод познания любви, включающий два вида мыслительных способностей, Платон пишет, что одна ; это способность, охватывая все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрозненно, чтобы, давая определение каждому, сделать ясным предмет поучения. «Рассуждая об Эроте, Платон именно так и поступил: сперва определил, что он такое, а затем, худо ли, хорошо ли, стал рассуждать; потому-то рассуждение», ; говорит Платон, ; вышло ясным и не проти-воречивым» [Федр. с. 176]. С формированием рассуждений возникла сложная проблема: знания о предмете получались в разных рассуждени-ях и часто выглядели совершенно различными, спрашивается, как же их объединять, чтобы не получались противоречия? Вот здесь и потребова-лась особая норма. С точки зрения Платона, предмет задается как еди-ное, а отдельные его характеристики ; это многое, причем «единое есть многое». В данном случае задача нормирования рассуждения и норми-рования деятельности познания еще не разошлись. У Аристотеля такая дифференциация уже налицо. Аристотель понимает эти правила как зна-ния о рассуждении и доказательстве, но можно их трактовать и как нор-мы, созданные самим Аристотелем. Они строились так, чтобы размыш-ляющий (рассуждающий, доказывающий) индивид не получал противо-речий и не сталкивался с другими затруднениями при построении знаний (движение по кругу, запутанность, сложность, вариации, удвоения). Об-суждают, например, природу души. Начала, по Аристотелю ; это ис-тинные знания, задающие сущность изучаемого предмета. Не менее важ-ная задача, которую решает Стагирит, ; подключение человека к создан-ной им системе правил (логике).
Аристотель хочет оправдать новый взгляд на вещи и эмпирию, как вы-раженных с помощью категорий, понятий и начал, а также объяснить, как создаются научные знания. Для этого он вводит понятия «восприятия», «воображения» и, впервые, «мышления». Восприятие (ощущение) по Аристотелю решает задачу связи вещей и эмпирии с категориями и по-нятиями, воображение позволяет понять, как на основе одних знаний и понятий получаются новые, а мышление трактуется именно как дея-тельность человека, пользующегося правилами логики, категориями и понятиями. Обсуждая, например, в «Аналитиках» способность к позна-нию начал, Аристотель указывает на индукцию, «ибо, таким образом, восприятие порождает общее» [18. с. 288].
Но сходно Аристотель определяет в работе «О душе» ощущение как способность: ощущение есть то, что способно принимать формы чув-ственно воспринимаемых предметов без их материи, подобно тому, как воск принимает оттиск печати без железа и без золота. Ясно, что вос-приятию (ощущению) Аристотель приписывает здесь такие свойства, которые позволяют понять связь начал с вещами и работой чувств. Тот же ход он реализует относительно мышления. Мышление о неделимом, ; утверждает Аристотель, ; относится к той области, где не может быть лжи. А то, где встречается и ложь, и истина, представляет со-бой соединение понятий.
Впрочем, не всегда ум таков, но ум, предмет которого берется в самой его сути, всегда усматривает истинное, а не только устанавливает связь чего-то с чем-то. Другими словами, мышление по Аристотелю – это и есть рассуждения и познание по правилам с использованием кате-горий. Стагирит подчеркивает, что мышление представляет собой выс-шую ценность. Обсуждая в «Метафизике» природу единого, он пишет: «Так вот, от такого начала зависит мир небес и <вся> природа. И жизнь <у него> ; такая, как наша ; самая лучшая, <которая у нас> на малый срок <При этом разум, в силу причастности своей к предмету мысли, мыслит самого себя <...> и умозрение есть то, что приятнее всего и всего лучше. Если поэтому так хорошо, как нам, богу всегда, то это изуми-тельно: если же лучше, то еще изумительней» [18. с. 211].
    Итак, концепции мышления выполняют две основные функции: позво-ляют понять, что есть мышление, прежде всего, в плане его «тела», т.е. практик мышления, а также способ «присоединить» мышление к инди-виду. Утверждая, что мышление – неотъемл