Или любовь. Глава 5

 
Миша задержал свой взгляд на её ироничной улыбке пухленьких губ.

«А какие они на вкус? Вновь мелькает его мысль. Вот она и я её обнимаю, она рядом, совсем рядом, я её прижимаю к себе, а она такая, такая, манящая и коварная, как первородный грех, притягивает меня. – Думал Миша. –
Но ведь видел её и себя в сиреневом тумане, мы там вместе. А здесь будем?
Считаю шаги поднимаю всё же взгляд свой в её глаза. – Вдох вырывается у Миши… Глазищи!
Большие глаза, трогательные, как у лани.  Не зря она показалась мне трепетной ланью, в первый миг, когда бежала за скутером.  Чувствую себя не уютно, под строгими и в тоже время удивлёнными взглядами родственников.
Мне кажется, или на самом деле они меня считают…., а пропадать, так пропадать, и кем они считают меня или будут считать и что будет дальше уже всё равно».

В голове Мише заглох счёт, но танец не остановился. Неожиданно для самого себя, его руки сами взяли её личико, её щёчки, в свои ладони, а его губы бесконтрольно, сами приникают к её губам.
Увидел совсем близко изумлённый и испуганный взгляд её, она остановилась, качнулась, едва не упав, но он держал её за лицо.

«Ох, но до чего же вкусен  и сладостен аромат её сладких губ».

Его прошибает током, лишь только закрыл их своими губами и он жадно стал целовать её не отзывчивые губы, они сжимаются, и не удаётся проникнуть за их ограждение во внутрь. Её рука упирается ему в грудь, она пытается оттолкнуть его.

– Уууумм! – Мычит она.
Маруся стараясь вырваться из Мишиных объятий, вырвать лицо из его рук, вырвать свои губы из его губ. – Он, что смакует мои губы?
Как, словно деликатес какой-то? Отпад!
Как же мне вырваться? Игорёша стоит и молчит. Все молчат. Зрелищем что ли наслаждаются?

Из глубины уже вырывались слёзы, эта ситуация всё больше и больше вводила её в шок.

А у него внутри сознании идёт,
«Ты подлый. Я подлый? Нет я не подлый и как это всё получилось? Сам не знаю».

Его левую щёку обжигает пощёчина. Всё же она смогла ловко хлестануть Мишу, в тот миг, как он опустил свою ладонь с её лица и обхватил её за талию, прижимая её плотнее к себе.

Замолкает гитара. Замолкает баян на полуноте от не ожидавшей или всё же ожидавшей, музыкой и  пространством пощечины. Она  даже в так музыки прозвенела звонко, сочно и словно эхом разнеслась по пространству.

И в момент тишины, он отпустил её, она попятилась назад от Миши. Увидел  её испуганный и удивлённый взгляд, и слёзы в глазах, которые готовы выкатится, внутри в его сердце возникла острая боль . Он потянулся вновь к ней, успокоить её, но она сделала ещё шаг назад, и ему ничего не осталось, как прыгнуть вновь через забор. И лишь за кустами он услышал.

– Марусенька, что это было? –
Спросил отец в наступившей тишине.

Все  взгляды были устремлены на неё. Маруся сама стояла в ступоре, посмотрела на свою маму, А мама, так та и вдохнуть не смогла, и дышала, как рыба хватала ртом воздух.

– Маруся!? – Вновь спросил отец. – Пока нас не было ты себе жениха нашла?
– Папа, какой жених я его впервые вижу.
– Уехали на какой-то месяц с мамой и вот что…
– Папа, правда, не знаю его. – Перебила отца Маруся.
– Маруся, я не против твоих поклонников их всегда в большом количестве, но не таким же манером.

– Да, не знаю я его, папа. – Уже со слезами в голосе произнесла Маруся, они и так были близки,наполняли глаза, а теперь норовили брызнуть.

– Не знаешь? А такой жаркий поцелуй? И что же он сбежал? Человек вроде бы взрослый, за свои поступки отвечать должен. Маруся, кто это?

– Папа, не знаю. – Жестко ответила Маруся.

– Постой Костя. – Произнесла бабушка. – Она действительно не знает его.  Двоечник! – Громче крикнула уже она. – А, ну иди сюда!

– Что прям двоечник-то сразу? Варвара Алексеевна? Я то откуда знал, что у него гормоны взыграют. Вроде нормальный мужик, даже на женщин не смотрел никогда.   Говорил Толя перелезая  через забор.

Он подбежал, бросив косить, в тот момент, как увидел и почувствовал сильное напряжение Михаила, видя, как тот подался вперёд, словно в ожидании, как перед стартом в беге. Словно на взлёте, но не успел, тот уже перепрыгнул забор.
И теперь не только за себя предстоит держать ответ, да ещё и за Мишу.
И он вздохнул и продолжил.

– А, он вполне адекватный, сколько знаю его, всегда сдержан. Здрасте всем.  –
С поклоном произнёс «здрасте» Толя. – Константин Ильич извините его.
Просил Толя извинение за друга, а сам увидел Ирину, что сидела рядом с отцом и не сводил с неё глаз. Озноб пробивался изнутри него.

– А, что это ты за него извинения просишь? Где он сам?

– Так он пролетел мимо меня, едва не сшиб, к речке побежал. Я пойду посмотрю, а то ещё утонет. Кто его знает, что с ним сейчас происходит.

– Там ему и остаться, туда ему и дорога.
Наконец смогла вдохнуть воздух и произнести слово мама Маруси.

– Томочка, не будем так уж строги и жестоки, пока ещё ничего не случилось. Ну поцеловал парень нашу Марусечку у нас на глазах, ну и что, ты посмотри, как она губки свои ощупывает.
Захохотал отец в унисон со всеми остальными, всё смотрели на Марусю.

– Так я побегу? Дядя Кость?
– Беги беги а то не нароком слова Томочки ещё сбудутся.
– Я вернусь сейчас. Можно?

– Нужно даже. – Хохотал в ответ отец.
Но остановил смех, посмотрел в глаза со строгостью, и жёстко добавил, словно отчеканил. – И не откладывая, чтобы были здесь оба. Немедленно.

Толя вновь перепрыгнул через забор и исчез за кустами. А Маруся стояла там, где её оставил Миша и пальчиками одной руки трогала губы, а другая рука была прижата к груди, ладонью к сердцу. Она смотрела, то в сторону, где исчез Миша, то обводила взглядом всех своих родных….
                ****
Миша остановился ещё на середине пути до реки.

– Что со мной? С чего это я так взвинтился. Зачем я перепрыгнул забор и впился в неё? Вырвал из рук, по-видимо дяди, он её назвал племянницей.

В сердце разразилась гроза, где-то там внутри шёл дождь, смывая или всё же обнажая истинные чувства?

Ох, а касание её лица, этих жарких щёчек, один поцелуй, а какой ураган в моём сердце. Ох, а, что это я убежал-то, как мальчишка?
Стоял и думал.
Надо вернуться. Что я трушу? Как Толя? Над ним смеялся, а сам….

Но вспомнив, сладость вкусных её губ, в сердце кроме дождя разразился ураган пламенем. Огонь полыхал в сердце, и никакой дождь его не потушит, и он рванулся вперёд. Добежав до реки, повернул туда, где вчера стояла Наяда и с разбега бросился в одежде в воду. Подплыл к водопаду хотел встать под него, но ноги не нащупали дна и ушёл под воду. Вынырнул, услышал.

– Чуть правее возьми, правее, к водопаду, там мельче, а здесь везде дно углубляли, по всей длине и ширине, лишь возле водопада мельче.
Он оглянулся, увидел, к берегу подбегал Толя и поплыл к берегу. –
Охладился? Остыл? Что это на тебя нашло? – Вновь произнёс Толя. – Ты вроде никогда не бросался на женщин. Насколько замечал за тобой, они тебе все были безразличны. Что порой думал о твоей тайной ориентации, но и того не замечал.
Что это было?

– Я и сам не знаю, что это было. –
Уже ответил спокойно Миша, выходя на берег. – На миг мне показалось, что если не возьму её за руку, она исчезнет и я умру.

– Ну и брал бы за руку, целовать-то зачем?

– Мне показалось, что тот, с кем она танцевала, уносит её и я остаюсь один.
А поцелуй? Я даже не знаю, как получилось. –
Он стоял мокрый, взгляд потухший, сжав кулаки он спросил. – А там как? Что теперь делать? Толя?

Толя расхохотался, и сквозь смех произнёс.

– Да, друг, ты похож на полуощипанного петуха, ошпаренного кипятком.

– Тебе смешно, Толя, а что теперь делать? Срочно уезжать?

– Ответ держать, идём, там нас ждут. –
И вновь расхохотался, увидев его растерянный взгляд и продолжил. –
Да не бойся ты, бить не будут. Барятинские не из таких, меня бы давно прибили, но видишь живой и невредимый. Но посмеяться могут, так, что приготовься ещё к строгому разговору. Мне тоже предстоит это. Чувствую.
Да и сам жду его, сколько можно душу выматывать. Пошли, переоденемся да и пойдём на ковёр пред строгие очи Дяди Кости и его братьев. А там ещё и Варвара Алексеевна. Ух! Но не дрейфь живы будем.

И они зашагали домой.

А здесь, что продолжалось?

Как только Миша исчез, а Толя побежал за ним к реке, а, у Маруси  всё же из её удивлённых глаз брызнули слёзы и скатывались по щекам…..

– Мусенька. – Отложив гитару подошёл к ней Лёня.
Дядя подошёл, обняв племянницу за плечи, ласковым голосом произнёс он. – Мусь, ты плачешь? Не стоит плакать. Не волнуйся девочка. Всё хорошо.  Всё будет хорошо.  Хочешь, уши ему оборвём? Прям сейчас догоним и оборвём? –
И наклонившись к самому уху добавил шепотом. – А поцелуй-то первый? А? Мусь?

–Лёня! Дядя! И ты туда же. Не знаю я его. Впервые вижу.

– Такие поцелуи дарят под луной, тебе повезло, под жарким солнцем он  подарен. – Говорил он вроде на ухо племяннице, но слышно было всем.

А здесь ещё и дядя Женя подлил масло в огонь, наигрывая на баяне, пропел.

– При народе в хороводе парень девушку обнял, жарко страстно, не дыша, ох, как страстно, он её поцеловал.

От этих слов Маруся заплакала навзрыд, уткнулась в плечо дяди. Лёня прижал племянницу к себе, успокаивал.

– Тихо Мусенька, не стоит плакать над этим. Это ерунда, не обращай внимание. Или тебе понравилось? – С улыбкой спросил он.

– Прекратите третировать девочку. – Строго сказала бабушка.

– А что? Мы ничего. В наших девочек только идиот может не влюбиться, посмотрим каков он дальше будет, или таков, как и тот, что следом побежал. То и разговор заглохнет и не вспомним более. – Произнёс Игорёша. – Но видно, здесь не всё просто так. Что-то произошло во вселенной. Они когда приехали? Вчера?
Здесь, что-то или кто-то вмешался.

– Не выдумывай Игорёша. Кто вмешается? Разве Илья. Вчера, да, откуда знаешь?
А! – Махнула рукой бабушка. – Кому ещё знать, как не вам. –

– Я не выдумываю, это видно, мама, видно, пространство другое стало. Что-то в нём идёт, какое-то действо, но в обиду наших девочек не дадим. Посмотрим, посмотрим. Продолжил Игорёша. – Но сами посмотрите, наступил момент.
Наступил момент стечений обстоятельств, они сошлись, слились, или всё же целесообразное действие Истока Всевышнего.
И это хорошо, думаю настало время разобраться и с Анатолием. Мусенька, ты, что-нибудь ему говорила? Намёки делала, как я просил?

Ирина вскинула глаза на Игорёшу, строго спросила.

– Зачем? Какие ещё намёки? Маруська? Игорь, пусть остаётся всё, как есть. Не хочу ничего менять. Пап, мам, ну скажите им. Чего они взялись мою жизнь устраивать, свои бы устроили. Всё равно назад пути нет.

– Ириша, жизнь длинная, а Владу и Максу нужен отец, деды и дядьки это одно, но отец другое. Мы конечно их любим, вырастим, я без них и жизнь свою не представляю. Но, Иришенька, есть но.  Он их ещё не видел, но увидит узнает всё равно, они его копия. От этого не уйти. Рано или поздно и они поймут и будут спрашивать. А потом могут и не простить.  А назад и не надо, лишь вперёд. – Ответил Отец.

– Иногда смотрят, да не видят. Ничего не видят, кроме своего носа, на котором обида весит. – Тихо произнесла Тамара. – Но я против того, что-то ему рассказывать. Пусть сам догадывается. Пусть помучается ещё. Маруся, что ты ему рассказала и когда?

– Так, постойте. Вы, что это спланировали? – Спросила бабушка.

– Нет, мама, мы не планировали. – Ответил Лёня. – Только, что говорили, провидение творит. Разговор с Мусей был давно, ещё когда он сбежал. Но, должен же он появится когда-нибудь дома.

– Он был на встрече выпускников не давно, прятался за спинами, будто я его не заметила, двоечник несчастный.

– Бабушка он был хорошист, почти отличник. –  Произнесла Ирина.

– Вот именно почти. Везде его почти. – Презрительно ответила бабушка.

–  Вот и случай предоставился. Не нам же бегать за ним. Хотя может быть и оставить всё как есть. Посмотрим по обстоятельствам. Мусенька, так, что ты рассказала ему? –  Вновь спросил Игорёша.

Маруся уже успокоилась, села на стул рядом с Лёней и начала рассказ.

– Вчера, я в саду яблоки собирала, и они подошли, они что-то тоже там делали у Толи в саду. Он подошёл и предложил помощь, я ему отдала корзину и просила отнести во двор на стол поставить. А он сам, между прочим заговорил, стал спрашивать об Ирише. И притом вы бы видели его взгляд, такой умоляющий и спросил, есть ли кто у неё. Я и сказала есть.

– А реакция какая у него была?

– Печальная, Игорёша печальная. Потом я сказала, что сыночек.

– Ты про одного сказала?

– Да, назвала только Максимушку, сразу как-то сразить двумя, я не знала как.

– И что? Муся, не томи нас, рассказывай.

– Что рассказывать? Повеселел и спросил. «Есть ли у него надежда». Я сказала, чтобы сами разбирались. А потом, что-то мне смешно стало я возьми и скажи, что это наш братик, что это твой сыночек, Игорёш, и жену тебе прикрепила Лилию Астафьеву.

– Астафьеву? Не знаю такой.

– Конечно не знаешь, мне на ум пришло так, подружка моя по институту, но её нет, несчастный случай в самолёте.

– А, вспомнил их.

– Ну, так вот, я и сказала, что это твой сыночек.

– Мой? – Игорёша рассмеялся. – От таких сыночков и их мамочки я бы не отказался, да жаль мамочка их родная мне по крови. Но они мне и так сыночки. А он что?

– Обрадовался, говорил, нет, спросил, «всё же надежда есть?» Просил помочь в примирении.

– Ну, это ему ещё заслужить надо. – Произнёс Лёня. – Получить такую красавицу и сразу сыновей, без памперсов и ползунков и без бессонных ночей. Это такой подарок ему. Нет здесь надо сделать как-то по-другому.

– Вы уж не переусердствуйте дядечки. Мне их жалко обоих, идиотов. Иришечка не обижайся, но вы ведь и ты его любишь, и он тебя тоже. Может хватит травить себя обидой.

– Я не обижаюсь, просто не хочу ничего менять.

– Какая муха тебя укусила. – Пропел Игорёша. – Эх, Иришка, в гневе ты ещё красивее. Бровки выраженнее, глазки сверкают.

– А, ещё, Толя дом продаёт. Забыла сказать, так может быть…..

– Час от часу не легче. – Произнёс отец. – Это тому, любителю поцелуев? Я думал мы больше не увидимся.

– Так, надо продажу пресечь, подумайте над этим. – Произнесла бабушка.

– А всё равно он не сможет его продать без нас. – Ответил Костя.

– Судьба, брат, судьба. – В три голоса произнесли братья и рассмеялись.

– Какая ещё судьба? – Вспылила Маруся. – Вы, что серьёзно что ли? Да я его первый раз видела и надеюсь в последний. Натуральный идиот.
Все расхохотались, а дядя Женя заиграл на баяне и пропел.

– Ты опять мне снишься ночью. Муся, а ты ведь будешь сниться ему, а может уже и снилась. А? Вон как схватил тебя. Снилась, снилась. – Смеялся дядюшка.

– Его проблемы, всё закончим, вы хотели устроить примирение Ириши вот и устраивайте, но меня не трогайте. Что я вам престарелая дева?

– А я, что? Престарелая? – Вспылила удивлённо Ирина.

– И скучаю, и тоскую, не такая ты, как все. – Продолжил Женя. –
Ой рябинушка рябина…
И в это время показались соседи, Толя и Миша.

– Ещё раз, здравствуйте. – Произнёс Толя.

– Ну здравствуйте, здравствуйте, коль не шутите.
Ответили им в разноброд мужское население. Женское молчало, даже не повернули своих голов в их сторону.

– Марусенька, мой друг хочет тебе что-то сказать. Ты выслушаешь его? Маруся?
И Толя толкнул Мишу.

– Маруся, Мария. –  Начал говорить Миша, но Маруся прервала его речь, так и не дав начать, вскочив со стула, быстро произнесла.

– Прощаю, прощаю. Всё. И, чтобы близко вас не видела возле меня.

И под удивлённые взгляды всех присутствующих, она наклонилась и что-то шепнула Ирине, та кивнув головой, поднялась со стула. А Маруся продолжила. – Лёнь, подай сумку и пакет, вон сзади тебя на подоконнике лежат, створку открой и достань.

Тот обернулся взял сумку, пакет и спросил.

– А вы куда собрались? Красавицы?

– На свидание, Лёнечка, дядечка наш любимый, на свидание. –
Ответила ровным голосом Маруся. – Нас пригласили нас свидание и мы уже торопимся, нас ждут.
Взяв сумку, пакет и другой рукой потянула Ирину к калитке.

– Это когда же вас успели пригласить?

– Ещё до вашего приезда, и я обещала, что придём с Иришей.

– А пакет-то с сумкой зачем? Мусь, раз на свидание?

– Поцелуи складывать.

– А что в карманы не уместятся?

– Карманов в наших платьях нет, а в сердце хранить их не стоит.

– Ооо, девчонки я с вами. – Быстро среагировал и рассмеялся Лёня.

– Для чего, Лёнь?

– Пакет буду держать и считать поцелуи. Сейчас девочки, ключи возьму и на машине поедем на свидание.

– Давай ждём. – Ответила Маруся, переглянулись с Ириной, расхохотались и пошли танцевальным шагом к калитке, под мелодию напевшую Марусей.

– Подари мне эту ночь, подари…. –
В вновь расхохотались побежали к машине, за ними шёл Лёня, тихо смеялся.
«Вот девчонки раззадоривают, в них и так огонь пылает, а они ещё поддают».

– Вот, что они делают? – В удивлении спросила Тамара, мама девушек, под общий смех Барятинских.

– Я тоже с вами. – Спохватился Игорёша. –  Вдруг Лёня пакет не удержит, поцелуи рассыпятся и не соберёте. – И поспешил за калитку.

– Томочка, не волнуйся, пусть девочки развлекаются. Они взрослые уже.

– Взрослые! Я думала приедем домой, спокойствие и радостное наслаждение от жизни у нас наступит, а здесь в первый день и сразу конфликт.

– Никакого конфликта нет. – Произнесла строго бабушка. –
Двоечники, отчего стоите столбами, в ногах правды нет. Поди есть хотите. Окликнула она оторопевших друзей, с печальным взглядом провожали ушедших за калитку.
продолжение следует...
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.