колыхание улыбки
и проповедь снимается в плач, в далекую дорогу смотрит
своим синим небом.
из духа дома выходит раскосая радуга,
и плачет по плечам, и улыбается сквозь
омытые слезами недра.
так, в полном ничтожестве,
восходит печаль над треснувшими глазами,
и роды облачаются в плен,
и космы вырастают для ладоней,
для тихого севера зарождения.
пыльно клубится немая рытвина,
в глубоком счастье стынет тога,
и разбавляется намек стиснутыми песчинками,
и старик обугливает спелое железо у себя
за спиной.
родом из бури этот истошный крик,
доводящий палец до исконного шага.
родом из пены морской эта заговоренная праведница,
что справляется с двором в тихом крике.
здесь, проговаривая дерево до конца,
я срываю плодящиеся свирели,
и проговариваю исступленное молчание,
и вхожу в него, и дышу им,
и пью его через тихий желобок
проклюнувшегося колоса.
сплетается из монет мечтательный лик,
росток плетет свою хижину в отделе снега,
и маятник припекает на сердце,
и рука сбывает несметное колыхание
улыбки.
Свидетельство о публикации №121041207604