Или любовь. Глава 4

 
– Бабуля едут, едут, сейчас будут уже. Ты, где бабуля?

– Здесь я, не кричи, слышу. Задремала немного.

– Фух, я уж думала, что тебе плохо. Ой, бабуля, как ты меня напугала. И лекарство ты не выпила.

– Тебе уже сказала, больше ни одной таблетки. Маруся, всё хорошо.

– Ааа. – Махнула рукой в сторону калитки.  –
Меня, как врача не слушаешься, так вот сейчас твои сыновья подъедут, пусть сами и разбираются с тобой. Вот и они.

Соседи тоже услышали шум подъезжающих машин. Толя остановился, затем повесил косу на ветку дерева и подошёл ближе к меже, чтобы видеть, но самому быть за кустами. Миша последовал его примеру.

– Урааа! – Услышали они. – Папка! Мамочка! С Возвращением!

Стоя на меже за кустами черёмухи, Михаил увидел, как его Наяда словно на крыльях летела к калитке. Лишь разлеталась юбка розового платья и оказалась в объятиях огромного солидного человека, который, как пушинку поднял её за талию и поднял над собой, затем опуская, нежно прижал её к себе, стал целовать её лицо.

– Это кто? – Спросил он Толю. Ягода черёмухи попала ему в рот, не раздумывая, откусил её от плодоножки и раскусил эту ягоду ещё не спелую, но терпкую вяжущую, выплюнул и вновь спросил. – Что молчишь? Кто они?
Смотрел, как Наяда переходила от одного мужчины к другому, и все её так же поднимали, обнимали, целовали.

– Подожди, а Ирина, где Иришка? А вот и она показалась. Здесь все свои, не волнуйся за свою Наяду. Родитель это её. Отец. Константин Ильич и братья его.

Во дворе стало шумно, радостно звучали мужские, женские голоса, раздавались детские и смех и визг. Все разговаривали одновременно. Каждый старался обнять Марусю и Варвару Алексеевну.
По прошествии времени, улеглась радость встречи, гости, с дороги чуть отдохнув, переоделись и расположились все за большим столом, что стоял в тени большого раскидистого дуба, возле кухонного окна. И  все вместе сервировал его.

– Которая твоя Ирина?
– Молодая, конечно.
– Они вроде все молодые, нет, вон и старше есть.
– В голубом платье. Красивая?
– Красивая, а с Марусей не похожи.

– Маруся на мать похожа, вон смотри, женщина в костюме цвета морской волны, копия Маруся, вернее наоборот. А Ирина на отца больше похожа, но красивая, даже на своих младших дядек больше похожа, чем на отца. Она мне с рождения нравилась.  Толя вздохнул.

Маруся, что-то сказала Ирине, и Ирина побежала в сад, Маруся крикнула ей,
– Там найдёшь.
– Конечно, найду.

Толя дернулся, хотел бежать к Ирине, но мозг работал чётко «не время»
Всё тело напряглось, он выдохнул весь воздух из себя, шепотом считал, произносил цифры до полного успокоения. Успокоившись, произнёс.

–  Вот, как всё вернуть?

– Но, как я понял, не опоздано. Немного слышал разговор с Наядой. Дом то мне продашь? Или оставишь себе?

– Продам, продам, зачем он мне. Мне бы с Ириной надо помириться, больше пока мне ничего не надо. Тем более Ирина в деревню, думаю, вряд ли поедет жить, а Маруся может. Хотя кто знает.

Ирина вернулась с небольшой корзиночкой наполненной ягодой малиной.

– Муравьи не залезли? – Спросила Маруся.
– Нет чистые. – Ответила Ирина, смакуя ягоды.

Звучали шутки смех, вопросы ответы.

– Весело у них там.

– У них всегда весело, деда Ильи нет, было бы веселее. Но Игорь Ильич и Леонид Ильич, тоже заводные, да и остальные братья тоже. Ещё покажут класс свой. И в песнях и танцах. Мои родители были живы, всегда с ними дружили и праздновали. У нас никого из своих родственников здесь нет, а с ними дружные были, по всей вероятности даже более чем родственники. – Толя вздохнул. –
Как себя помню, родители и мои, и Ирины так и думали, что мы будем вместе с Ириной, так и называли нас жених и невеста. Аааа, что вспоминать.

– А родители Маруси, где живут?

– Здесь и живут. Я не знаю, что и как теперь, кто из них где, давно здесь не был, тебе рассказывал, но все друзья и знакомые здешние, с кем встречаюсь иногда, рассказывали, «село держится на нём, да на братьях». Барятинские они такие, что-то открыли, налаживается жизнь в деревне и поля засеваются и всё остальное. Работа есть у всех жителей, кто хочет работать, а он бессменный глава села был и остался. Отца своего, как  заменил, так и остался бессменным. На таких людях, друг и держится наша Русь.

– А ты, что же сбежал?

– Я? Да, а я так и сбежал. Из-за Ирины, не поверил ей. Одна надежда всё же есть, Марусечка мне её дала. Может и поможет восстановить нам всё, помиримся. Так скучал, а сейчас увидел, так невыносимо стало. Был вдали, как-то не так, а сейчас сердце заболело. Может, всё же объяснимся, наконец.

– А, что сидишь? Туда, что не выходишь? Сидишь в кустах, как пограничник.  Миша тихо еле слышно рассмеялся. – А я бы пошёл, обнял бы свою Наяду. – Мечтательно и с грустью он произнёс. – Да не придумал ещё как.

Наяду он считал уже своей и никак по-другому. «Иначе и жить не стоит».
Отчего, это? Ещё он не осознал, но в груди в глубине сердца, знал, они, вместе, раньше были, всегда или нет, тоже ещё не знает. Но она, то родное и не забываемое, что узнаётся лишь сердцем.

– А с чего ты её вчера Наядой назвал?

– Ух! – Миша вздохнул. –
И сейчас, как вспомню, какой я её увидел, душа моя замирает.

– Голой, что ли? – Толя рассмеялся. – Фигурка у Маруськи красивая.

– Голой? Нет…. не знаю….. Нет, она в солнце была. В воде, в радуге, не, нет, наготу не заметил. Нет, необычной, такой, такой, в сочетании. В сиянии.

– Вот это тебя повело. В каком сочетании?

– Ооххх, не могу объяснить. В голове круговерть, вот знаю, она одна такая. Вот сейчас заходящее солнце, и она по траве босиком идёт, солнцем освещается, солнце словно нимб.

– Дааа! Такое я встретил впервые, вообще-то солнце высоко, за полдень ещё только перевалило. – Толя рассмеялся. – Ладно, я, так ещё вчера понял, когда ты её Наядой назвал, ты влюбился. А с Ириной сейчас встретиться не смогу. Не могу,  куда я сейчас? Точно под все жернова попадусь. Надо тоже подумать и момент выбрать, может Марусечка поможет.

Они молчали, смотрели на соседское веселье. Там проходил обед и видно по радостным лицам все счастливы.

– Сколько их много, произнёс Миша. Ты всех знаешь?

– Нет, некоторых впервые вижу, может родственники, вон две женщины, я их не знаю, дети, повидимо дяди Жени и Игоря, а может и Лёня женился. Но староваты вроде для них эти женщины. Отсюда не разглядишь, да и дети убежали, не успел рассмотреть, далековато, наверное, насытились. Дети народ непоседливый, по себе знаю, не мог долго сидеть за столом. Мне двигаться надо было. –
Он помолчал, сердце его тянуло туда, такой магнит создался, что он подумал.
«Надо работать, а то не выдержу» И продолжил. –
Так и что? Там веселятся, мы на меже сидим, нам туда пока ещё никак, пойдем, разомнёмся. Сад в порядок надо приводить, а песни и из нашего сада хорошо слышны будут, вон дядя Женя баян взял, Лёня гитару, вот будет веселье, нам под музыку легче сражаться с бурьяном.

– Ты иди, Толь, я сейчас присоединюсь к тебе. –
Ответил Миша, взял перчатки, которые вновь хотел надеть, но сам ближе приблизился к меже, как, только услышав, кто-то произнёс.

– А кто наше знаменитое танго исполнит со мной? Ну-ка Лёнь, Жень давайте.
Миша услышал, как кто-то запел, не дожидаясь музыки. Мужской красивый голос запел на французском, –
Как любовь прекрасна, и возрождается из пепла, словно птица Феникс, возносится любовь. Любовь – это дар. – И перестав петь, попросил. –
Марусечка подпевай.

– Не могу, Игорёша, я кушаю, сейчас прожую вот. Подожди, или продолжай, один пой.

– Заканчивай с едой, что ты с голодного края? Дома жила, это нас носило по миру, наконец-то мы дома.

– А что, там был голодный край? И покушать нечего было? –
Спросила Маруся.

– Еды там много, но какой, вот вопрос. Хотя, где как, где её и вообще нет. Ох, как приятно вдыхать родной воздух. Ууумм!

И он, раскинув руки вширь, чуть приподняв лицо к небу, вдохнул, как наслаждаясь воздухом, и продолжил петь. –  Здесь всё насыщено любовью.

Маруся, в такт, кивая головой, подняла правую руку вверх, а голову чуть наклонив в левую сторону, выждав рифму, тоже запела на русском.

– Отчего ты спросишь, я, всегда в печали, слёзы подступая,

– Муся, Муся, не та песня, ты же знаешь эту песню, подпевай. – Прервал её Игорёша.

– Льются через край. – Закончив петь фразу, продолжила. –
Знаю, Игорёша, это тоже танго и мотив похожий, а я русская. –
И продолжила петь.  – У меня есть сердце, а у сердца песня, а у песни тайна, хочешь, отгадай. Ааааа.

– Любовь это дар, Маруся. – Продолжил петь Игорёша уже на русском –
Ты не сможешь её купить.

– А зачем мне покупать Игорёша? Она в сердце хранится моём. В моём сердце тайна. Может кто-то и любит. Сможешь, отгадай. Игорёшь
Под общий хохот пропела Маруся.

– Ох, Мусенька, надо же, выросла девочка наша. Когда сердце пробуждается, начинаешь мечтать. Костя, когда успела вырасти малышка наша?

– Я давно уже выросла. Тебя дома не было сколько лет? Игорёша?

– Ох, Марусенька, есть на земле, тот, кто тебя любит безумно, и даже не узнав тебя, готов отдать свою жизнь, Любовь это дар, Маруся.

– К чему это ты говоришь, Игорёшь?

– Не знаю Маруся, пока не знаю, что-то такое случится, что-то витает. Для того, кто полюбит, он точно знает,  трудных нет загадок. А любовь это дар, и её надо заслужить. Дар Мусенька.

– Почему заслужить, Игорёшь? Я думала любовь приходит сама, и тогда, когда ей пришла пора.

– Ах, Мусенька, к тебе это не относится, в тебе дар этот заключён, в один миг раскроется он. Любовь возрождается.

– В моём сердце тайна. – Пропела Маруся. – Не скажу какая.

– Вы разговариваете или так поёте танго? У вас всё в рифму и под музыку. Песней разговариваете?

Миша не видел и не знал, кто сказал, но это произнесла женщина, голосом, как голос Наяды.

Но слушая странную песню, подумал, как здорово сочетается у них. И что-то пугающее возникло у него в груди, его потянуло туда в их праздник, что он опешил. Ему захотелось подойти к ней и обнять её.

– Что это со мной? Прям, появилось нестерпимое желание обнять её. – Произнёс он шепотом. – Кажется я пялюсь на неё очень долго, стою на границе участка, и смотрю и смотрю к ним во двор. Отупел что ли я совсем?
Правда что ли так шарахнула любовь? Как Толя сказал.
А как это происходит?
Никогда не влюблялся, да и девушки не очень-то интересовали.
Мечта совсем другая была и есть у меня. Создать пространство любви и чтобы в нём была моя богиня.
Возникло что-то такое, просто какое-то наваждение, нестерпимо захотелось прижать к себе эту тонкую фигуру, пройтись руками и попробовать её губы на вкус.
Но желание сразу испарилось, мыслью прозвеневшей в мозгу.
«Ты, что рехнулся?» и протрезвел услышал продолжение разговора.

– Томочка, я так давно с племянницей не пел, и не танцевал, и не виделся по всей вероятности лет так пять.

– Четыре Игорёша. Не носился бы по свету, чаще виделись бы. Я приезжала к вам, но ты отсутствовал. Думала сами приедете.

– Не до приездов и встреч было Мусенька. Ах, как давно это было, а свободное время занимали малыши. –
Ответил он и подошёл к Марусе взял её за руку. – Пойдём племяшка, потанцуем. Жень, Лёнь продолжите.

Вновь заиграла музыка, а этот Игорёша продолжил. – На двадцатилетие своё, как ты танцевала, Маруся. О! Мусенька! А ну, давай покажем класс.

– Давай, дядечка, давай,  Игорёшь. Ох, как же мне радостно, что у меня такие дяди и молодые и красивые и танцуют и поют и музыкальны.

– Не все, Мусенька, не все так молоды. Я, как и твой родитель, очень даже на много старше, не сравнить нас с близнецами. – Произнес баянист. –
В них пылает молодость, в них такой задор. Это же так здорово родиться в песне с розовым сиянием, где заря сияет, молодость прибавляет, в загоревшей любви родителей, такой жаркой страстью пылала.  Рассвет всегда славен.
Мама у нас молодец!

– Что ты там бормочешь, двоечник? –
Строго, но смущённо спросила бабушка. – Меня вздумали критиковать?

– Мам, ну я-то уж точно не двоечник. И не критикуем тебя, мы рады были с Костей близнецам нашим братикам младшим. –
Рассмеялся Женя, а за ним все остальные. – Так были рады тому, что спал надзор над нами. Костя, то в армии был, то учился, а потом женился. Ты передала за ним надзор Томочке,  а я здесь отдувался, если бы ты знала, как я рад был близнецам. А сейчас вон, какие парни у нас. Только вот когда женятся? Всё силу накапливают?

– Я был уже немного чуть женат, вовремя опомнился – Ответил Игорёша. –
Мне достаточно пока. Где взять таких, как ваши Томочка и Лизонька.

– А мне не встретилась ещё такая, чтобы жениться, вот такая, как мои племянницы.  Перебирая струны гитары, произнёс Лёня.

Маруся хохотала так, что Миша напрягся, и напряжение становилось сильнее и сильнее, звон от её смеха проникал глубоко в сердце. И видя, как обнял этот Игорёша его Наяду, что-то сдавило внутри.
А она такая нежная мягкая и безумно красивая, и светится солнцем освещённая.

«Извини Даждьбог, но Наяда моя. Ох, что лезет-то мне? Что-то я застрял в этом состоянии. – Подумал Миша. –
Надо выбираться, и уйти в дом. Если я куплю этот дом, я её буду видеть ежедневно, и каждый раз вот с таким напряжением? Как же быть?
Бросить всё, уехать? И забыть о своей мечте? Забыть, что мечта почти осуществляется? Создать пространство любви в сельской местности.
А где больше? Другое место искать?

Вот удивительно, сколько вокруг объездил, был и далеко от города, такого не было, а здесь каких-то тридцать километров и вот оно. Кажется ёкнуло моё сердце, но здесь эта девушка. Как мне думать о своей мечте, глядя на неё. Стоп!
Так она же вписывается в мою мечту. Именно о такой девушке я и мечтал. Моя Наяда. О ней я тосковал, о ней. Она мне снилась во сне, она. С ней я там был в том пространстве. Она, она моя судьба, она не такая, как все. Она, точно, она в сочетании. Только она мне нужна.

Соберись! – Приказал он себе. – Соберись и будь адекватным.
Но как?
Если мне нестерпимо надо прикоснуться к ней, хоть за руку её взять, посмотреть ей в глаза. Как это назвать? Любовь? Страсть?
Но вчера её видел в сиреневом тумане. Там мы вместе и счастливые».

Зазвучала музыка, танго, горячее чувственное танго, гитара мощно передает энергию танца, и ей подражает баян, усиливая энергию.

Миша словно ощутил её горячее дыхание, представив себя на месте какого-то Игорёши. Почувствовал грудью, дыхание Наяды так и охватывало его грудь, чуть выше, горло, шею, подбородок. Он ясно это ощутил. И легким ветерком принесло её аромат, аромат летнего знойного сада, ярких цветов.

А, что произошло дальше, он и сам не ожидал от себя. Он перепрыгнул через не высокий забор.

Что это? Творение любви, богов или их насмешка? Это подвластно понять только Истоку творящей любви, а уму Миши непонятно и даже сердце молчит, не хочет вникнуть в разум, лишь стучит и стучит, словно хочет вырваться из груди, но несёт его вперёд. К ней, к Наяде.

Миг и он уже рядом, и когда она пошла в кружении пируэта, Игорёша, держал её за руку, вытянув руку, и шагнул к ней, как Миша резко выхватил её руку и обняв её, пошёл в шаге танца, чуть оттолкнув удивлённого Игорёшу. Стиснув зубы, думал.

«Что это? Но, что думать, всё равно веду её уже в танце».

Полное молчание всех присутствующих, лишь на миг смолкла гитара, но баян продолжал по инерции исполнять танго, и гитара продолжила. Танец продолжался под изумлённые взгляды всех её родственников.

Миша считал такт шагов в танце, так легче держать себя в руках. А просто прекратить этот танец он уже не мог. Шепотом считал.

– Раз, два, три, четыре. –

А помимо счёта ещё и мысли летели, и шелестели в его мозгу.

«Сам ворвался к ним. – Подумал Миша. – И не предоставлю им такого разочарования, как остановить танец».

Маруся вначале вздрогнула, энергия неожиданного испуга пронизала её. Испугалась? Или это ещё что-то? Миг и она уже стала успокаиваться, и держалась  настороженно, но и с интересом, хоть и в удивлении.      

«Вот, это что произошло? – Думала она. – Он что с ума сошёл?
Ой, что скажет папа? Ой! А бабушка? Ой! И вообще, кто он? Дурак, идиот, что ли какой-то? Ой, ой, ой».

Её снова остро пронизали, ритмы танго, проникали глубоко в сердце, вытесняя все тревоги и сомнения. Музыка заструилась вместо крови, разгоняя сердце до неимоверной скорости, что ритм зашкаливал, и чтобы выдержало сердце, надо быстро растворить волнение, успокоится.

И Маруся расслабилась, отдалась музыке и танцу, но от его руки по спине пробегала энергия вверх, вниз, так что по всему телу поднялись мурашки, одаряя её и холодом и жаром. Маруся закрыла глаза, вздохнула, открыв их, она улыбнулась чуть насмешливо.

Миша задержал свой взгляд на её ироничной улыбке пухленьких губ.

Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.