молоко над головой
сосредоточенное, соскальзывающее с лезвия песка.
родится душа наружу, в землю,
в говор вод. заплачет дикий мрамор,
проповедуя трещотки соболезнующих
волн. плакальщицы отделятся от правды,
прилипнут к длинным жестам,
к длительным лобзаниям.
седой мрамор уже торгует в тишине,
и покупает ледяные вдохи,
преткновение воздуха.
камень поседел и воссел в эту полночь,
он прогнулся под легкостью текучих вод,
он возжелал, праведный, иска и клятвы,
почестей и прощения. он возжелал.
проповедь далека, она, за горами,
пламенеет, как сенокос в горле.
рубище пятится в негодовании,
и мытые улыбки стирают надписи на песке.
кованые слезы катятся в полночь,
и проповедь приникает к их стопам.
блаженство отходит от стены,
и плачет трезвым судом.
руки отделились от ночи -
они иду ко мне домой, они,
как голодные волки, блещут своими
кривыми очами.
половина сердца - в вазе она, как букет
цветов. горы воздвигают всеведущий плач,
и хор созвездий запрещает ходить по небу,
как будто поперек сердца восседает полночь.
Свидетельство о публикации №121041007769