Младшему брату Грише

Край суровый,
Край таёжный
У предгория Саян.
Помнить этого не можешь,
Был поскольку очень мал.
За окном сурово, млечно,
Холод клубом из сеней,
А в избе пылает печка,
Трое, младшие, на ней.
Ты лежишь запеленован
С соской тряпочной во рту,
 В неё мамою нажёван
Чёрный хлеб. Чуть сахарку.
Спишь-сопишь на телогрейке
И на тёплых кирпичах.
Мы с Володей помаленьку
Тянем соску изо рта.
Закряхтишь, зашевелишься,
А мы рады, как-никак,
О, проснулся наш братишка!
Вот на маминых руках,
Ловишь ртом сосок молочный
Большой маминой груди,
И, захлёбываясь очень,
Ты сосёшь, а мы глядим,
Заливаемся от смеха,
Виснем с маминых колен.
Помню очень ярко это,
И мою любовь к тебе.

Тебе месяца четыре
На дворе, наверно, март.
И семья наша покинет
Этот дом и этот край.
Две подводы, сани, сено,
Валит снег. Белым-бело.
В это утро мы уедем
Из Унгута в Верх-Шало.
Понабросаны тулупы,
Ты у мамы на груди.
Папа крепко нас укутал,
В одни сани усадил.
На другую на подводу
Он устроил четверых –
Валю, Галю и Володю,
Саня, видно, кучерил.
Подоткнутые вещички,
Перевязаны мешки,
На подводах ребятишки,
Папа, мама, я и ты.
От наваленных тулупов,
Темноты и тесноты
Я заплакала. И тут-то
Папа нос мне приоткрыл.
Могла видеть только небо,
Пеленою кружит снег.
И мы едем, едем, едем,
Оставляя санный след…

Наконец, в село прибыли
В сумерках, к исходу дня.
Трубы изб тянули дымы
Не из дров, а из угля.
Воздух был удушлив, горек,
Через варежку дышу.
Мы ввалились дружным строем
Все в просторную избу…

Помню было уже лето,
Настежь вся открыта дверь.
И зашли к нам две соседки
Посидеть да посмотреть.
Видя, как тебя таскаю,
Как тебя я берегу,
Шантажировать вдруг стали:
Вот возьмут и заберут.
Мне за это обещают
Сахар, пряники, конфет.
Я упорно отвечаю:
Нет и нет, и нет, и нет.
Даже этого не надо
Такой мерой, как с избу, -
Ибо я не представляла,
Где вместить столько смогу.
С этих пор они всё знали,
Преступивши за порог,
Со мной сразу начинали
Искусительнейший торг.
Но тверда и неподкупна
Была детская душа,
Обретая опыт чувства
Этого на все года…
Помню я твою фигурку,
Половички на полу,
Ты ползешь так быстро, шустро,
Одну ножку подогнув.
Помню, жарили картошку
Мы с Володей, и тебя
Угощали понемножку,
К табуретке подведя.
На боках буржуйки жаркой
Ароматные кружки,
Вот тогда-то, вот тогда ты
Сделал первые шажки.
Заложивши за головку
Свои ручки, ты не стал
Вдруг ползти, садясь на попку –
Сам до стула дошагал!
А потом, потом потопал,
Пошагал и побежал!
Пробил час твоей свободы,
Что мне часом ига стал.
Всё куда-то ты стремился,
Убегал и исчезал.
Дух от этих «экстремисов»
В моём теле обмирал.
О, братишка, вспоминая
Время первых твоих дней,
Я его обожествляю
Всей любовию своей!
И дарю тебе на память
Для детей и для внучат.
И, быть может, вместе станем
Книгу рода сотворять?