Крепись, крепчай, о жиденький мотив...

Крепись, крепчай, о жиденький мотив
весны-гордячки, шкоды, недотроги.
Пойдёшь за спичками, а там - презерватив
во всю длину разлёгся на дороге.
Ах, боже ж мой, ужели - прямо здесь?
Не верится, да супротив де-факто
не сунешься. Да, так оно и есть;
кто б захотел сюда его принесть?
В чём утвердиться? Для чего, однако?

На променад рискнёшь часа на два
в окрестный парк ли, на бульвар искомый,-
нужды не справить - выживешь едва,
домой летишь, чуть не впадая в кому.
А тем, кому не светит дом - кусты,
углы, в обхват деревья, подворотни.
С нуждой своею перейдя на ты,
хлебнёшь же лиха, хватишь маяты,
найдя места поглуше, подремотней.

Те, у кого в избытке эполет,
иль галунов, иль орденов нагрудных -
Построим храм, зачем нам туалет?-
твердят после раздумий многотрудных.
- О духе дОлжно печься без препон,
а не о естестве заботой бренной
свой мерить век. Так было испокон.
Затеплим свечи, возожжём огонь
в лампадах и утешимся смиренно.

Пора любви, пойми, прими, как есть,
мой друг: повитые остервенелой хотью,
сношаются, где их застигнет спесь,
протуберанец страсти, гонор плоти.
Им всё одно - гараж, автомобиль,
подъезд ли, кинозал, скамейка в парке:
моральный дембель, знай себе - дебиль,
ораль, аналь, с три короба лесбий,
поторопись с оттягом и прожаркой.

А ты, поэт, решай - каких времён
посланником и для чего ты заслан,
но знай: здесь каждый шаг осеменён,
а не осеменён, так точно - зассан.
Пока свингуют парочки, шалят,
кряхтят кровати по квартирам съёмным,
пиши, как первый поцелуй и чист и свят.
Как целомудрен мир, не виноват
ни в чём, немилосердно воздух свеж и томен.

Невыносимость бытия - о чём, к чему
твои намёки? Сколько же ты просишь
за акт молчанья, сердцу и уму
затвор и умолк, в равнодушьи - роспись?
Определись, сочти, загоношись...
Ты - покраснел. Приспичило, припёрло?
Беги за угол, дуй за гаражи:
там полегчает. Сколько ни блажи...
Забей на всё, с прибором положи.
Иль - поклади?
На языке мозолю не натёрло?