Прахом

Дьявол под платком и ангелы с рогами.
Хриплый тихий стон хрустнет под ногами.
Я отдаю поклон, лбом бьюсь перед вами,
А вы же есть дракон, что изрыгает пламя,

Поджигая всё холодными устами.
Закрывай засов, мы сдохнем от угара,
Вместе упадём на пыльный белый кафель,
Искусав картон бумажными зубами.

Краской обольём, непременно алой,
Свой холодный дом, что следит за нами,
И на ветра взойдём хрупкие, как знамя,
Тоненьким ножом разделяя граммы.

На ниточке привязанные лошади в траве
Растопчут круг до уровня угля,
И след оставив во Земной коре,
Сами обернутся у'глями в момент,
Удобрив поле сами для себя,

Где мы построим небоскрёб до солнца,
Ломая грани не напополам.
Выслушивая трёп рыдающей иконы,
Не подавая вид, что каждый здесь устал.

И ты, мой друг, ты тоже очень болен,
Вдыхая кислород, откашливая смог,
Как будто бы в тебе проснулась твоя совесть,
Как будто ты и поневоле пьян,
Испив лишь ложку натуральной соли,
Чтоб вновь насытить свой извечный плач.

Сложи же эго в самый, самый долгий ящик,
Открой глаза и посмотри на свет,
Ему осталось так ничтожно мало,
Совсем немного долгих-долгих лет.

Впитай его в свои глаза-опалы,
И излучая многоцветный бред,
Блистай скорей для общества, как храма,
И гордо думай, что оставил след.

Вот только ты обычный шлейф на небе,
Что обронил небрежно старый самолёт,
Летящий быстро где-то между всеми,
В тебе, как и везде, оставив недочёт.

И ты не больше, чем следы горений,
Бензина, нефти, выбитый ковёр
От пыли дряхлой и старющей бабкой,
Прежде чем попасть в безудержный костёр,

Что создан искрой от плиты, что пляшет
В неугомонной близости от штор.
Огонь с секундой становился краше,
Охватывая лапой весь панельный дом.

И вот, когда ворсинки разгорелись,
Ты к смерти скорой, вроде бы, готов,
Рванёт пропан, избытки поколений
Сравняв с холодной, каменной землёй.

И я уйду, насытив море прахом,
Забрав разгадки всех стихов с собой.
На мне наварят деньги патриархи,
Продав свечу, что так несёт крестом,

И им плевать, что я их ненавидел,
У них свой долг - отчёт перед "Христом".
Так мне плевать, меня ты не любила,
Зато дала стихи и силы на потом.

Какого хера ты забыла в тексте,
Что я пишу рассказом о другом?
Да просто в каждом мёртвом человеке
Сидит урод, отчаянно живой.

Тогда пошло же всё в округе нахуй,
А я оставлю в слове золотом
Едва ли истину, скорее всё же правду,
И растворюсь чуть позже в водах под мостом.

09.04.2021