В моей голове будто Цербер

В моей голове будто Цербер
Сидит на цепях моих нервов.
Он служит тебе верно,
Мой охраняя Аид.
А ты, как последняя стерва,
Не хочешь уйти смирено.
И в голове моей бренной
Глас моей Хель звучит.

Он манит меня в твой Тар-тар,
Как романтиков на Монмартр.
И память рисует карты,
Ведущие прямо к тебе.
По лаве страстей в твой кратер,
Где ось протыкает экватор.
Там в плазме твоих тераваттов
Сгораю в твоём огне.

Не раз уходила на волю
Из моей головной юдоли,
Цепи рвались от боли
И пёс за тобой убегал.
А я пустоту алкоголем
Заливал до бездонного моря.
Плавал в нём брасом и кролем
И в омут рефлексии нырял.

Меня там терзали звери
На дне океанских прерий.
Душу и плоть мою ели,
Но всё же я выплывал.
Выползал на жизни берег
Без сознания и материи.
Стучался в души-двери,
Но в свою никого не пускал.

Много женщин меня согрело
Словами, душою и телом,
Но ни одна из них не сумела
Спалить меня дотла.
Я в огонь их бросался смело.
Жизнь бурлила, а кровь кипела,
Но душа под саваном белым
Существовала, но не жила.

Я привыкал жить, но мёртвым,
Любовь посылая к чёрту.
Ночами швартовался в пОртах
Каких-то чужих земель.
Притирался к ним своим бортом.
Слагал им стихи и аккорды.
Угощал вином и тортом
И буксировал их в постель.

Но постепенно всё надъедало.
Чужих земель становилось мало
И отчаяньем девятого вала
Меня опять бросало на мель.
Жить под масками карнавала
Сущность демона уставала.
Душа сквозь савана покрывала
Призывала вернуть её Хель.

И она возвращалась снова,
Даря душе жизнь и оковы.
Мой ад разгорался багровым
Желаньем в тебе умереть.
Сбросить приличья покровы.
Упасть в твой кратер бескровно.
Оглохнуть от криков и стонов
И изверженье узреть.

Снова Цербер в моей голове
И каждый нерв подобен струне
Играет ритмы Хельхейма во сне,
Разжигая в душе огонь.
В какой бы не был я стороне.
На работе, празднике или войне.
Блуждая в свете или во тьме,
Я иду к тебе, моя Хтонь.